Юлиана Норвичская (перевод мой. – К.Г. )

[69] Ср.: «Видимое возникает из огромной непробудной невидимости, тьмы осязаемой, и как бы помнит о том, что очень легко может опять раствориться в ней, что невидимость всегда рядом – из‑за бренности вещей “мира сего” или из‑за нашей, близко обступающей слепоты. Так что то, что нечто видимо, – событие уже само по себе. Зрение – событие само по себе…» (Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/continent/2006/130/se30.html (дата обращения: 10.09.2015)).

 

[70] Характерно, что теперь «тот свет и этот» в их более узком значении Запада и Востока поменялись у Ольги Седаковой всеми своими признаками и местами. Работа о русском искусстве написана на английском и никогда не была переведена (см.: Седакова О. The Light of Life, 4: 677–826), а работа о главном живописце западной традиции написана, наоборот, на русском.

 

[71] Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М.: Издательство Академии наук, 1963. Т. 2. С. 148.

 

[72] Это свидетельства многих людей, которые детьми видели людей, возвращавшихся из лагерей.

 

[73] 

Сколько раз мы виделись,

а каждый раз, как первый,

задыхается, бегом бежит сердце

с совершенно пустой котомкой

по стволу, по холмам и оврагам веток

в длинные, в широкие глаза храмов,

к зеркалу в алтаре,

на зеленый пол.

 

(1: 329)

[74] Это связано с определенной врачебной этикой – карлик не сам зло, зло – это его мучение. И потому тон здесь – не обвинение, а скорее видение «причин»: «Но злому, злому кто поможет, когда он жизнь чужую гложет…». И далее сравнение не с чем‑то низким или недостойным, а как бы с естественным, привычным и от этого печальным, но никак не отвратительным: «Как пес украденную кость» (1: 169).

 

[75] Седакова О. Opus incertum // Знамя. 2011. № 7. C. 38–50.

 

[76] О совместном бытии слов у Ольги Седаковой, см. выше.

 

[77] Ведь мы приветствуем, когда выходим из привычного, домашнего на порог, встречая гостя. Вместе с гостем мы и дома, и не дома… Вот так на пороге, приветствуя, и стоят стихи Ольги Седаковой. Об этике приветствия см. интервью Ольги Седаковой в журнале «Rigas Laiks» (Лето 2014. С. 58).

 

[78] Мы хотели бы здесь только затронуть тему «улыбки» у Ольги Седаковой, тему «юмора», легкого смеха, который чувствуется во многих ее стихах и скрыто, как сила, присутствует – в каждом. Эта тема на будущее, как и темы тьмы и света, земли и Бога, которых мы только коснулись, говоря о «ласточке».

 

[79] О числе πсм. «Время и язык. Автор и читатель»: «Пастернак в “Охранной грамоте” уподобил науку световому лучу, а искусство – силовому лучу. В самом деле, образ проходит предметы, не высвечивая их, не “останавливая” ради удобства умственного обозрения, как это делает дефиниция, и перевод какого‑то смысла с образного языка на понятийный никогда не кажется мне исчерпывающим. Прибегая к геометрической аналогии, это подобно тому, как выразить длину окружности через прямую. Нужно держать в уме иррациональное число π» (4: 213–214).

 

[80] Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте.

 

[81] О близости противоположных смыслов, среди которых она оказалась трагически замкнутой с детства, свидетельствует Марина Цветаева в своем рассказе «Черт». Она пишет, что в детстве ей прямо рядом с молитвой хотелось богохульствовать и что она так и не призналась священнику, вернее призналась только католическому в Лозанне и выяснила только там, что назвать противоположное сразу – «Бог это черт» – это самый «первый», то есть самый «простой» из грехов. В некотором смысле самый наивный. Другие гораздо дальше.

 

[82] Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте.

 

[83] Об Алексии см.: «Возвращение» из книги «Старые песни» (1: 195). Но можно сказать, что мыслью об Алексии, человеке Божием, пронизана вся трактовка темы лишения и нищеты, о которой мы уже упоминали. Это очень важное житие для понимания сетки понятий и типа формотворчества у Ольги Седаковой.

 

[84] Седакова О. Гермес. Невидимая сторона классики (4: 125–175).

 

[85] См. об этом, например: «Морализм искусства, или О зле посредственности» (4: 254–271); «Пустота: кризис прямого продолжения. Конец быстрых решений» (4: 478–493). Но главная работа на эту тему: Седакова О. Апология рационального // Седакова О.Апология разума. М.: МГИУ, 2009. С. 119–137.

 

[86] См. в этом смысле замечательную «этическую» статью Ольги Седаковой о положении посттоталитарного сознания, высказанном в формуле «нет худа без добра»: «Нет худа без добра. О некоторых особенностях отношения к злу в русской традиции» (4: 430–453).

 

[87] Седакова О. Власть счастья (4: 271–284).

 

[88] В частных беседах Ольга Седакова говорит, что в опыте лагерей самое главное – это те, кто не относился к статистическому большинству. Большинство действительно ведет себя согласно условиям «мертвого мира», но вот самое интересное – это то меньшинство, которое умеет вести линию жизни. Как та учительница в Терезине, которая до последнего преподавала детям рисование. Ушла за ними в печь.

 

[89] Один из примеров такого понимания – статья В. Бондаренко «Остров озарений Ольги Седаковой» (Дружба народов. 2006. № 4. С. 193–208). В этой статье происходит принятие автором доселе сложного поэта, но принятие на очень особых условиях. В целом статья отражает все трудности «признания» поэта на родине в сложившемся культурном контексте.

 

[90] Ср. знаменитый последний афоризм «Логико‑филофского трактата» Витгенштейна: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать».

 

[91] Полезный вводный курс в такие конструкции см. в кн.: Singer I.M., Thorpe J.A. Lecture Notes on Elementary Topology and Geometry. NY: Steiner, 1976.

 

[92] Вот все стихотворение целиком:

 

Старая кожаная сумочка мамы,

Набитая письмами, которые она

Проносила с собой всю войну. Запах

Сумочки моей мамы: мятных конфет,

Губной помады, пудры Коти.

Вид этих писем, круглых и мягких

С краев, раскрытых, читаемых,

Сложенных снова обратно, и так – очень часто.

Писем от моего папы. Запах

Кожи и пудры, который с тех самых пор

Означает всегда – женственность, а еще

Любовь, и тревогу, и войну.

 

Fainlight R. New and Collected Poems. Tarset, U.K.: Bloodaxe Books, 2011. P. 241.

 

[93] Седакова О. Заметки и воспоминания о разных стихотворениях, а также Похвала поэзии // Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 3. С. 47. Дальнейшие цитаты из четырехтомного собрания сочинений Ольги Седаковой приведены в тексте c указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[94] Grosholz E. The House We Never Leave: Childhood, Shelter, and Freedom in the Writings of Beauvoir and Colette // The Legacy of Simone de Beauvoir / Ed. E. Grosholz. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 173–191.

 

[95] Пушкин А.С. Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико // Пушкин А.C. Собр. соч.: В 10 т. М.: ГИХЛ, 1959–1962. Т. 7. С. 323–324.

 

[96] Многие из этих стихов публиковались отдельно, но как целое эта книга не была опубликована. Впервые на русском она появилась в четырехтомном собрании работ Ольги Седаковой (1: 399–416).

 

[97] Empson W. Seven Types of Ambiguity. NY: New Directions, 1966.

 

[98] Седакова О. Двухтомное собрание сочинений. Т. 2. Проза. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001. С. 197.

 

[99] Там же. С. 198.

 

[100] Там же. С. 201.

 

[101] Там же.

 

[102] Там же. С. 202.

 

[103] Это интервью было дано двум переводчикам Ольги Седаковой – Каролине Кларк и Стефани Сандлер – для американской публикации произведений, вышедших в сборнике «In Praise of Poetry». Интервью опубликовано только в переводе. См.: Sedakova O. In Praise of Poetry. Rochester, NY: Open Letter, 2014. P. 192.

 

[104] Ibid. P. 193.

 

[105] Sedakova O. Freedom to Believe: Philosophical and Cultural Essays / Trans. by S.I. Yastremski and M.M. Naydan. Lewisburg: Bucknell University Press, 2010. P. 9–24.

 

[106] Sedakova O. Freedom to Believe. P. 16.

 

[107] Ibid.

 

[108] Ibid.

 

[109] Седакова О. «Счастливая тревога глубины». Речь при вручении премии «Христианские корни Европы» имени Владимира Соловьева // Седакова О. Музыка. Стихи и проза. М.: Русский мир, 2006. С. 263.

 

[110] Там же. С. 259.

 

[111] Аверинцев С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

 

[112] Мф. 17: 20.

 

[113] 

Звеня, роятся мошки у прудов,

Вытягиваясь в воздухе бессонном

То веретенами, то вереницей;

Как вдруг заблеют овцы по загонам;

Засвиристит кузнечик; из садов

Ударит крупной трелью реполов

И ласточка с чириканьем промчится.

 

Китс Дж. Ода к осени (пер. Бориса Пастернака) // Поэзия английского романтизма XIX века. М.: Художественная литература, 1975. С. 542.

 

[114] Седакова О. Апология рационального (4: 546).

 

[115] Седакова О. Рассуждение о методе (4: 788).

 

[116] Редакция благодарит Кирилла Великанова за помощь в переводе той части эссе, в которой вводится топологическая терминология.

 

[117] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». О смысле поэтическом и смысле доктринальном // Седакова О.Четыре тома. Т. 3. С. 139. Далее это издание цитируется с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[118] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». С. 131.

 

[119] Озападной религиозно‑поэтической традиции см.: Newman B. Gods and the Goddesses: Visions, Poetry and Belief in the Middle Ages. Philadelphia: University of Pennsylvania, 1995.

 

[120] Заметки о структуре этого цикла см.: Медведева Н. «Тайные стихи» Ольги Седаковой. Ижевск: Удмуртский государственный университет, 2013. С. 151–169.

 

[121] Об изумлении как излюбленной форме узнавания у Седаковой см. проницательные заметки Сергея Аверинцева «Метафизическая поэзия как поэзия изумления» (Континент. 2004. № 120. С. 397–399). Наблюдения Аверинцева особенно важны, учитывая, что Седакова очень ценила его как ученого и как мыслителя. Об удивлении и визуальности см.: Fisher Ph. Wonder, the Rainbow and the Aesthetics of Rare Experiences. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1998.

 

[122] О чтении, молитве и жизни по уставу см. классический труд: Leclercq J . The Love of Learning and the Desire for God. A Study of Monastic Culture/ Trans. by C. Misrahi. NY: Fordham University Press, 1961.

 

[123] О творческом освоении Седаковой псалмов в диалоге с «Танцующим Давидом» Елены Шварц см.: Khotimsky M. Singing David, Dancing David: Olga Sedakova and Elena Shvarts Rewrite a Psalm // The Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 737–752.

 

[124] Связь искусства и нравственности сближает Седакову с Мандельштамом, постоянно и вдохновляюще присутствующим в ее творчестве, возможно больше в эссеистике, чем в поэзии. В этом отношении моменты космического ви дения в таких стихотворениях, как «Горная ода» или «Пятые стансы», ведущих свою генеалогию, как представляется, от «Грифельной оды», содержат скрытую ассоциацию с отвесом, мирской эмблемой, символизирующей в контексте «Грифельной оды» согласованность культуры и этики как внутренне пропорциональных систем. Восприятие религии у Седаковой до такой степени гуманистическое и эстетическое, что, несмотря на свою христианскую основу, оно кажется светским.

 

[125] Седакова, кажется, разделяет проявившуюся у таких разных творцов, как Пикассо, Малевич и Хайдеггер, модернистскую тягу к искусству, которое обнаруживает содержание вещи, не прибегая к традиционному мимезису, искусству, которое предпочитает увеличивать детали, а не описывать целое. Об этом моменте и об анализе стремлений проникнуть внутрь вещи см.: Brown B. Thing Theory // Critical Inquiry. Vol. 28. No. 1 (autumn, 2001): Special Issue on «Things». P. 1–22.

 

[126] Проза Седаковой содержит отсылки к этому тропу как словесному орнаментальному стилю («Византийское плетение смыслов и оттенков») и как словесному объекту («извитие словес, плетение венка, который всегда оказывается надгробным»; см.: Путешествие в Тарту и обратно // Знамя. 1999. № 4). См. также ее комментарии «О литургической поэзии», например: О литургической поэзии. Комментарий седьмой. Стихира Благовещению Пресвятой Богородицы «Совет превечный». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1190 (дата обращения: 17.08.2015).

О технике см.: Дмитриев Л. Нерешенные вопросы происхождения и истории экспрессивно‑эмоционального стиля XV в. // ТОДРЛ. 1964. № 20. С. 72–89; о связи апофатического молчания, созерцания и эпифании см.: Birnbaum H., Flier M. Hesychast Doctrine in Epifanius’s «Life of Stephen, Bishop of Perm» // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1985. No. 31–32. P. 440–453.

 

[127] Отмечено в: Paloff B. The God Function in Joseph Brodsky and Olga Sedakova // The Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 730.

 

[128] О семантике женского рода слова «вещь» см. главу о Седаковой: Kelly C. History of Women’s Writing, 1820–1992. Oxford: Clarendon Press, 1994. P. 430–432.

 

[129] Scarry E. On Beauty and Being Just. London: Duckworth, 2000. Р. 3.

 

[130] «Die Dichter haben dich verstreut / (es ging ein Sturm durch alles Stammeln), / Ich aber will dich wieder sammeln / in dem Gefäß, das dich erfreut» («Поэты рассеяли Тебя / бурей своего косноязычия, / но я снова Тебя соберу / в сосуд, который Тебе понравится»).

 

[131] См. стихотворение «Ich liebe meines Wesens Dunkelstunden».

 

[132] Седаковой принадлежат звучные и выразительные переводы стихотворений Рильке: «Бывают дни: душа моя пуста…» и «Ты знаешь ли святых твоих, Господь?..» (из «Книги о пути на богомолье» – второй части «Часослова»); «К музыке» (1918); сонета IX из первой части «Сонетов к Орфею» («Только тот, кто пронесет / Лиру в загробье…»); «Побег блудного сына», «Воскрешение Лазаря» и «Гефсиманский сад» из «Новых стихотворений». Ее перевод «Реквиема графу Вольфу фон Калкройту» опосредован пастернаковским переводом этого стихотворения. Верная духу стихотворения версия Седаковой следует по тонкой грани между словесной точностью и интонационным обновлением, достигаемым посредством легких сдвигов синтаксиса. В результате, по крайней мере для меня, становится очевидна необыкновенная схожесть поэтических голосов Рильке и Седаковой. Выбор Седаковой для перевода стихотворений, чьи темы пересекаются с ее собственным творчеством и исследованиями, усиливает этот эффект отражения. Возможно, истинная степень влияния Рильке заметна в эссе Седаковой «Новая лирика Р.М. Рильке. Семь рассуждений» (1979), которое начинается сравнением Рильке и Толстого (причем взгляды последнего убедительно опровергаются) и переходит к рассмотрению ставших благодаря Рильке ключевыми для Седаковой вопросов функции искусства как системы дихотомий внутреннего и внешнего, современного и средневекового, эмоционального и интеллектуального. В этом эссе, так же как в «Пятых стансах», Седакова едина с Рильке в том, что художник должен быть «космическим отшельником», чье положение «абсолютно первого слушателя» всего требует отстранения от мира и «общего опыта, который передает традиция». Переводы Седаковой из Рильке и эссе «Новая лирика Р.М. Рильке» см. в: 2: 347–397.

 

[133] О двух поездках Рильке в Россию и его стихотворениях, связанных с русской темой, см.: Tavis A. Rilke’s Russia. A Cultural Encounter. Northwestern: Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 1994. P. 35–46, c некоторым акцентом на теме «вещности» в «Часослове» (p. 46); а также основополагающий труд К.М. Азадовского «Рильке и Россия» (М.: Новое литературное обозрение, 2011), особенно с. 7–131 о русских путешествиях.

 

[134] См. прежде всего стихотворения из первой части «Часослова» – «Ich liebe meines Wesens Dunkelstunden…» о погружении во тьму сознания и «Du Dunkelheit, aus der ich stamme…» о вечной тьме, которая вбирает в себя все: «образы и пламена, зверей и меня, людей и силы».

 

[135] Об этом аспекте у Рильке см.: Gosetti‑Ferencei J. Immanent Transcendence in Rilke and Stevens // The German Quarterly. 2010. Vol. 83. No. 3. P. 275–296.

 

[136] О «Часослове» и страхе Рильке перед вселенной, лишенной Бога, в которой искусство заменяет божественное, см.: Peters H.F. Rainer Maria Rilke: Masks and the Man. Seattle: University of Washington Press, 1960. P. 55–59.

 

[137] Ryan J. Rilke, Modernism and Poetic Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 28.

 

[138] Об аналогии как тропе средневековой поэтики см.: Biernoff S. Sight and Embodiment in the Middle Ages. New York: Palgrave Macmillan, 2002.

 

[139] Stewart S. Poetry and the Fate of the Senses. Chicago: University of Chicago, 2002. P. 67: «Акт призывания создает динамическое напряжение между непредвиденным и постоянным в паттерне ритмических повторений. Ритм подразумевает волю к мастерству, однако он также подразумевает, теми способами, которыми населяет нас, компромисс между выражением воления и требованием повторения формы. Поэзия имитирует напор призывания, но не только в том, что касается артикуляции мысли говорящего. Поэзия, как имитация, скорее представляет образ говорящего в его отношении к слушателю и выполняет своего рода социальную работу прояснения этого отношения посредством заложенных в самой поэзии условий ее восприятия. Суть стихотворения не в производстве дискурсивных предложений, хотя оно часто подразумевает имитацию производства дискурсивных предложений. В основе акта призывания – повторение, превращающееся в ритм». (перевод мой – И.Б. )

 

[140] Параллель между игрой света и тьмы как метафоры знания и светотенью как визуальной техникой в «Портрете художника на его картине» кажется неизбежной. Она напоминает нам о любви Седаковой к Рембрандту, чьи изображения библейских сцен усиливают драматизм откровения посредством светотеневого контраста. В «Письмах о Рембрандте» Седакова связывает старение его глаз (она считает, что Рембрандт как будто родился старым) с открытием нового видения (Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/continent/2006/130/se30.html (дата обращения: 26.12.2015)). В этом эссе также проводится краткое сравнение Рембрандта и Рильке.

 

[141] Среди примеров тональной нестабильности: «небесный ледоход, / и хоть на миг» (40–41), «от счастья очумев» (47), «еще успеешь ты мне рот зашить» (50).

 

[142] О русско‑итальянской игре слов см. эссе Седаковой «Прощальные стихи Мандельштама. “Классика в неклассическое время”». [Электронный ресурс.] Режим доступа: www.olgasedakova.com/Poetica/1584 (дата обращения: 7.11.2015).

 

[143] Павел Флоренский утверждал, что визуальные знаки могут быть символами трансцендентальных целостностей. См.: Флоренский П. Храмовое действо как синтез искусств // Флоренский П.Избранные труды по искусству. М.: Изобразительное искусство, 1996. С. 199–215. В этой связи см. также: Pyman A. Pavel Florensky: A Quiet Genius. NY: Continuum, 2010. Ch. 5. P. 65–84.

 

[144] Ryan J. Creative Subjectivity in Rilke and Valéry // Comparative Literature. 1973. Vol. 25. No. 1. P. 2.

 

[145] Об аллегории и диалектике видимого и невидимого см. статью Гордона Тески «Allegory» в: The Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics. 4th edition / Ed. R. Greene et al. Princeton; Oxford: Princeton University Press, 2012. P. 37–40.

 

[146] Седакова здесь не следует марианской традиции, но ее внимание к языку, поэзии (особенно к псалмам) и благочестию имеет к этой традиции прямое отношение. См.: Donavin G. Scribit Mater: Mary and the Language Arts in the Literature of Medieval England. Washington, D.C.: Catholic University of America Press, 2012. Ch. 3. P. 113–162.

 

[147] У Седаковой образы рта и губ непременно связаны с Мандельштамом. См.: Седакова О . Прощальные стихи Мандельштама.

 

[148] Образцы подобных одеяний см. в: Liturgical Textiles in Byzantium. Faith and Power(1261–1557). New Haven; NY: The Metropolitan Museum of Art; Yale University Press, 2004. P. 300–330.

 

[149] The body dies; the body’s beauty lives («Peter Quince at the Clavier») // Stevens W.The Collected Poems. New York: Vintage Books, 1990. P. 92.

 

[150] Ode to Psyche //Keats J. The Major Works. Oxford: Oxford World’s Classics, 1990. P. 280.

 

[151] См.: Hollywood A. Song, Experience, and the Book in Benedictine Monasticism// The Cambridge Companion to Christian Mysticism/ Ed. A. Hollywood and P. Z. Beckman. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. P. 71.

 

[152] Эта фраза может также восходить к формуле «яко земля еси и в землю отыдеши» из чина панихиды, а кроме того, к Псалму 90.

 

[153] О нежелании Толстого именовать смерть и использовании им неопределенных местоимений среднего рода см.: Reyfman I. Turgenev’s «Death» and Tolstoy’s «Three Deaths» // Stanford Slavic Studies. Vol. 29. No. 1 (2005). P. 312–326.

 

[154] О загадках как форме темного стиля см.: Tiffany D. Lyric Substance: On Riddles, Materialism, and Poetic Obscurity // Critical Inquiry. 2001. Vol. 28. No. 1. P. 72–98.

 

[155] См.: Sandler S. Poetry at Heaven’s Edge // The Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 668–674.

 

[156] Седакова О. «Вакансия поэта»: к поэтологии Пастернака // Седакова О.Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 3. С. 352–353. Далее ссылки на это издание даются с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[157] Седакова О. Русская поэзия после Бродского: вступление к «Стэнфордским лекциям» (3: 512). Седакова неоднократно обращается к этой идее в своем творчестве.

 

[158] Там же.

 

[159] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 102–103).

 

[160] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». О смысле поэтическом и смысле доктринальном (3: 131, 135).

 

[161] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 112).

 

[162] Седакова О. Китайское путешествие (1: 325–345).

 

[163] Бенджамин Палофф усматривает в поэзии Седаковой – особенно в том, что касается ее формальных аспектов, – «незавершенность», акцент на «открытости и изменчивости», которые она считает необходимыми для установления «более широкого интерсубъективного диалога». См.: Paloff В. The God Function in Joseph Brodsky and Olga Sedakova // Slavic and East European Journal. 2007. No. 4 (51). P. 730, 729, 727.

 

[164] Лосский В. Очерк мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие. М.: Центр «СЭИ», 1991.

 

[165] Там же. С. 22.

 

[166] Седакова О. The Light of Life. Some Remarks on the Russian Orthodox Perception (4: 677–705).

 

[167] Там же. С. 693. Михаил Эпштейн, который много писал о современной русской религиозности и особенно о современных формах проявлениях апофатической традиции, включая художественную литературу, сходным образом говорит об этом феномене. См. прежде всего: Эпштейн М. Вера и образ. Религиозное бессознательное в русской культуре XX века. Тенафли, Нью‑Джерси: Эрмитаж, 1994. Один из аспектов этой традиции, не столь показательный для Седаковой, на котором заостряет внимание Эпштейн, это тенденция использовать уровни языка, образы и категории, не совместимые с бытием Бога, для того чтобы подчеркнуть несостоятельность всего человеческого. Именно в этом контексте Эпштейн исследует традицию юродства и ее отголоски в русской литературе.

 

[168] О Евагрии и его учении см.: Флоровский Г.В., свящ. Византийские Отцы V–VIII веков: из чтения в Православном богословском институте в Париже. Париж, 1933. С. 163–165.

 

[169] Флоровский отмечает, что Евагрий усвоил эстетические идеалы александрийского богословия, в особенности Оригена, последователи которого «стремились к преодолению чувственного созерцания» (Там же. С. 144), что как раз и приводит к «видению или ведению без образов, выше образов», к «чистой молитве» (Там же. С. 164).

 

[170] Подробный анализ истории исихазма можно найти в «Очерке мистического богословия» Лосского. Как отмечает Лосский (Лосский В. Указ. соч. C. 21), именно Дионисий ввел в христианскую традицию фундаментальное различение между «путем утверждения» (катафатическое или положительное богословие) и «путем отрицания» (апофатическое или отрицательное богословие). Хотя Седакова говорит об исихазме только в примечаниях к «The Light of Life» (4: 681), в самом эссе она упоминает его важные составляющие, в частности «сердечную молитву» (4: 682). Она также ссылается на труд Дионисия Ареопагита «О небесной иерархии» – один из источников учения исихастов о Божественном Свете (4: 692).

 

[171] Fedotov G. The Russian Religious Mind. Kievan Christianity: The Tenth to the Thirteenth Centuries. Cambridge (MA): Harvard University Press, 1946. Анализ концепций кенозиса в русской философии см. в: Gorodetzky N. The Humiliated Christ in Modern Russian Thought. NY: Macmillan, 1938.

 

[172] Седакова неоднократно отмечает дидактическую функцию религиозного искусства в русской культуре: окружение маленького ребенка иконами для того, чтобы «душа невольно, неосмысленно, воспроизводила красоту образа, то есть его целостность и внутреннюю уравновешенность» (The Light of Life, 4: 686); отражение в панихиде и отпевании «социального учения <…> о Церкви как об обществе, призванном к восстановлению первоначального образа жизни: бессмертия, хвалы, величия (Вечная память. Литургическое богословие смерти, 4: 675). Кроме того, она говорит о том, с каким трудом русские возвращаются к Церкви, пытаясь «приобщаться к родной традиции, к “вере отцов”», и ставит эстетические формы литургии выше «безликой дидактической формы» «длинного списка инструкций и предписаний» (The Light of Life, 4: 699–701). Литургия, иконы, жития святых моделируют христианский путь, вместо того чтобы объяснять его.

 

[173] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 131).

 

[174] Седакова О. The Light of Life (4: 693, 692).

 

[175] Седакова О. Вечная память (4: 663).

 

[176] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 110).

 

[177] Седакова О. Айги: отъезд // Новое литературное обозрение. 2006. № 3. C. 204.

 

[178] Седакова О. О погибшем литературном поколении. Памяти Лени Губанова. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/Poetica/1101 (дата обращения: 22.01.2016).

 

[179] Необходимо упомянуть классический апофатический текст, формулирующий идею вечного «поступления вперед» в познании божественного, – «О жизни Моисея Законодателя» Григория Нисского. Согласно Григорию, поскольку Бог в своей бесконечной природе превосходит все границы, то вожделеющий Бога будет «никогда не находить сытости своему вожделению» – Григорий Нисский. О жизни Моисея Законодателя. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Nisskij/o_moisee (дата обращения: 27.02.2016).

 

[180] Clowes E. Russia on the Edge: Imagined Geographies and Post‑Soviet Identity. Ithaca (NY): Cornell University Press, 2011.

 

[181] Седакова О. О Венедикте Ерофееве (4: 750).

 

[182] Седакова О. Воспоминания о Венедикте Ерофееве // Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. М.: Вагриус, 2003. С. 590.

 

[183] Оливер Рэди обращается к этой теме в своей статье «In Praise of Booze: “Moskva – Petushki” and Erasmian Irony» (The Slavonic and East European Review. 2010. No. 3 (88)). Рэди цитирует примечание из книги С.А. Иванова «Блаженные похабы: Культурная история юродства» (М.: Языки славянской культуры, 2005. С. 380), в которой Иванов в свою очередь упоминает Седакову и других исследователей, касающихся темы юродства в творчестве и жизни Венедикта Ерофеева.

 

[184] Седакова О. Воспоминания о Венедикте Ерофееве. С. 597.

 

[185] См.: Флоренский П. Иконостас. М.: Искусство, 1994. С. 100–101, 135–136, 138–141; Успенский Б.А. Семиотика иконы // Успенский Б.А. Семиотика искусства. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. С. 221–294.

 

[186] См. разносторонний анализ творческого и адаптивного подражания в русской литературной традиции в: Slavic Review. 2009. Vol. 68. No. 4 (Copies: The Mimetic Component of Remembering); особенно предисловие Моники Гринлиф и Любы Голбурт (P. 743–757).

 

[187] Седакова О. The Light of Life (4: 685).

 

[188] Там же (4: 686).

 

[189] Mondzain M.‑J. Image, Icon, Economy: The Byzantine Origins of the Contemporary Imaginary. Stanford (CA): Stanford University Press, 2005.

 

[190] Ibid. P. 70.

 

[191] Sandler S. Introduction // Sedakova O. In Praise of Poetry / Ed. and trans. by C. Clark, K. Golubovich and S. Sandler. Rochester (NY): Open Letter, 2014. P. 5.

 

[192] Седакова О. Заметки и воспоминания о разных стихотворениях, а также Похвала поэзии (3: 37).

 

[193] Седакова О. Заметки и воспоминания… (3: 39).

 

[194] Седакова О. The Light of Life (4: 678).

 

[195] См.: Живов В. Патерик // Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М.: Гносис, 1994. C. 72–74.

 

[196] Вестник русского христианского движения. 1981. № 135 (III–IV). С. 5–19; 1982. № 136 (I–II). С. 11–40. См.: Седакова О. Четыре тома (2: 69–92).

 

[197] Mondzain M.‑J. Op. cit.P. 98.

 

[198] Благодарю Марию Хотимскую за это наблюдение.

 

[199] Кудрявцева Е. Анализ и интерпретация поэтического цикла О.А. Седаковой «Китайское путешествие». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.jfsl.de/publikationen/2004/Druckversionen/koudrjavceva.pdf (дата обращения: 17.09.2015).

 

[200] Дао дэ цзин / Пер. Ян Хиншуна // Древнекитайская философия. Собр. текстов: В 2 т. М.: Мысль, 1972. Т. 1.

 

[201] Об апофатике у Лао‑цзы и ее интерпретациях см.: Csikszentmihalyi М. Mysticism and Apophatic Discourse in the Laozi // Csikszentmihalyi M., Ivanhoe Ph.J. Religious and Philosophical Aspects of the Laozi. Albany: SUNY Press, 1999. P. 33–58.

 

[202] Этот акцент на постоянной изменчивости сотворенного мира можно найти у Григория Нисского, который замечает в «Жизни Моисея Законодателя»: «В природе удобопревратной не увидишь ничего пребывающего всегда одинаковым». Для Григория изменчивость эта обладает важным духовным свойством, позволяя вожделеющему Бога превратиться в участника бесконечной божественной мистерии.

 

[203] Александр Жолковский обнаруживает в «Китайском путешествии» много явных отсылок к Ли Бо. См.: Жолковский А. «Неужели..?»: Ольга Седакова, «Китайское путешествие», 13 // Звезда. 2007.№ 11. С. 180–190.

 

[204] Это формула из Максима Исповедника. Католический теолог кардинал Ханс Урс фон Бальтазар приводит эту формулу в своей книге о Максиме Исповеднике (Urs von Balthasar H. Cosmic Liturgy: the Universe According to Maximus the Confessor / Trans. by Brian E. Daley. San Francisco: Ignatius Press, 2003) именно в том отрывке, где говорится об определении Максимом апофатического пути: «Дистанция растет по мере приближения. Страх, сомнение и благоговение растут по мере возрастания любви. Молчание нарастает по мере озарения. <…> Молчание, которое находится выше словесной невыразимости, становится единственно возможной формой славословия, чистым удивлением, которое одно лишь способно описать неописуемое величие» (Ibid. P. 92).

 

[205] Аверинцев C. Метафизическая поэзия как поэзия изумления // Континент. 2004. № 120. С. 397.

 

[206] Седакова говорит о притче как организующем принципе русского романа в эссе «Притча и русский роман» (4: 363–375).

 

[207] Копелиович М. Явление Седаковой // Знамя. 1996. № 8. С. 212.

 

[208] Акафист Божией Матери именует Деву Марию «Бога невместимаго вместилище».

 

[209] Mondzain M.‑J. Op. cit.P. 101–107.

 

[210] Ibid. P. 106.

 

[211] Ibid. P. 92.

 

[212] Жолковский А. «Неужели..?». Это главная мысль исследования.

 

[213] Флоровский пишет, что для Евагрия «любовь есть начало гностического восхождения, начало – “естественной” жизни» (Флоровский Г.В. Указ. соч. С. 164).

 

[214] Жолковский А. Указ. соч. С. 184–188.

 

[215] Седакова О. Китайское путешествие. М.: Грааль, 2001.

 

[216] Седакова не одинока в своем настойчивом утверждении того, что апофатика не ограничивается чистым отрицанием. Ханс Урс фон Бальтазар говорит, созвучно Седаковой и Мондзэн: «Явление формы и откровение глубин – нерасторжимое единство. Это реальное присутствие глубин, всей реальности, и это реальное указание за пределы себя, в эти глубины» (Urs von Balthasar H. The Glory of the Lord: A Theological Aesthetics. Vol. 1. Seeing the Form / Trans. by E. Levia‑Merikakis, eds J. Fessio, J. Riches. San Francisco: Ignatius Press, 2009. P. 118).

 

[217] В «The Light of Life» Седакова отождествляет созерцание, открывающееся в иконе, – или ясность апофатического восприятия – с «созерцанием реальности великим художником». Однако сразу за этим она добавляет: «а еще ближе оно к восприятию ребенка, младенца» (4: 687).

 

[218] Григорий Нисский . Указ. соч.

 

[219] Кудрявцева Е. Анализ и интерпретация поэтического цикла О.А. Седаковой «Китайское путешествие». Кудрявцева имеет в виду тот особый способ, которым цикл осуществляет возвращение к себе повтором образов и тем внутри всегда меняющегося окружения.

 

[220] Нисский Г. Указ. соч.

 

[221] Жолковский А. Указ. соч. C. 183.

 

[222] Аверинцев С. «Не сообразуйтесь веку сему» // Круг чтения. 1995. № 5. C. 100–101.

 

[223] Седакова О. Счастливая тревога глубины. Речь при вручении премии «Христианские корни Европы» имени Владимира Соловьева. Ватикан, 1 июля 1998 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/Moralia/266 (дата обращения: 3.11.2015).

 

[224] Седакова О. Вечная память (4: 675).

 

[225] Седакова О. Морализм искусства, или О зле посредственности (4: 254–270).

 

[226] Там же (4: 270, 264).

 

[227] Там же (4: 267).

 

[228] Мне хотелось бы выразить особую благодарность Стефани Сандлер и Игорю Лощилову, чье влияние при написании данной статьи было определяющим, хотя, скорее всего, сами они об этом даже не догадываются.

 

[229] См.: Epstein M., Gens A., Vladiv‑Glover S. Russian Postmodernism: New Perspectives on Post‑Soviet Culture. NY: Berghahn Books, 1999; Lutzkanova‑Vassileva A. The testimonies of Russian and American Postmodern Poetry: Reference, Trauma, and History. NY; London: Bloomsbury, 2015. Судя по заглавиям этих книг, можно предположить, что их авторы относят Седакову к постмодернистам, хотя на самом деле обсуждение в этих источниках идет на значительно более тонком уровне. См. также: Седакова О. После постмодернизма // Седакова О.Четыре тома. Т. 4. Moralia. М.: Русский фонд содействия образованию и науке. С. 361–376. Здесь и далее произведения Седаковой цитируются по этому изданию с указанием в скобках номера тома и страниц, если не указано иначе.

 

[230] Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М.Собр. соч.: В 15 т. Л.: Наука, 1989–1996. Т. 9. С. 287.

 

[231] Pratt S. The Profane Made Sacred: The Theology of the Oberiu Declaration // Laboratory of Dreams: The Russian Avant‑Garde and Cultural Experiment / Ed. J.E. Bowlt and O. Matich. Stanford: Stanford University Press, 1996. P. 174–189; Pratt S. Back to the Future: Russian Avant‑Garde Poets, Church Fathers, and Imagined Icons // Alter Icons: The Russian Icon and Modernity / Ed. D. Greenfield and J.A. Gatrall. Pennsylvania: Penn State UP, 2010; Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Evanston, IL: Northwestern University Press, 2000. Глава 4: «The Last Gasp of the Avant‑Garde and the Continuity of Culture»; Roberts G. The Last Soviet Avant‑Garde: OBERIU – Fact, Fiction, Metafiction. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

 

[232] Седакова О. Словарь трудных слов из богослужения: церковнославяно‑русские паронимы. М., 2008. См. статьи и записи интервью, чтений и бесед на официальном сайте Ольги Седаковой. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/ (дата обращения: 31.08.2015), а также на православном сайте «Православие и мир». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.pravmir.ru/?s=%D1%81%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0 (дата обращения: 31.08.2015).

 

[233] См. комментарий Седаковой к стихотворению «Золотая труба» (ритм Заболоцкого), предваряющий авторское чтение: http://www.pravmir.ru/olga‑sedakova‑poeticheskij‑vecher‑video/ (дата обращения: 31.08.2015), а также: Седакова О. О Николае Заболоцком (3: 437–444), впервые опубликовано: Круг чтения: Литературный альманах. М., 1995. Вып. 5. С. 83–84; Седакова О. Похвала поэзии // Седакова О. Стихи. М.: Гнозис, Carte Blanche, 1994. С. 317–357 (английский перевод: Sedakova O. In Praise of Poetry / Trans. and ed. C. Clark, K. Golubovich, S. Sandler. Rochester, NY: Open Letter, 2014); стихотворение «Бабочка или две их» – памяти Хлебникова в цикле «Элегии» (1: 349); Копелиович М. Явление Седаковой // Знамя. 1996. №. 8. С. 205; Перепелкин М.А. Творчество Ольги Седаковой в контексте русской поэтической культуры: Смерть и бессмертие в парадигме традиции. Автореферат диссертации. Самара, 2000 (особенно гл. 2.3 «Реальность личного бессмертия: традиции Н. Заболоцкого и переосмысление в художественной системе О. Седаковой (“Золотая труба”)». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/tvorchestvo‑olgi‑sedakovoi‑v‑kontekste‑russkoi‑poeticheskoi‑kultury‑smert‑i‑bessmertie‑v‑par#ixzz3Aavd54Ac (дата обращения: 31.08.2015); Лощилов И. Феномен Николая Заболоцкого. Хельсинки: Institute for Russian and East European Studies, 1997; Заболоцкий Н. Жизнь Н.А. Заболоцкого. М.: Согласие, 1998; переработанное английское издание: Zabolotsky N. The Life of Zabolotsky / Ed. and trans. R. Milner‑Gulland. Cardiff: University of Wales Press, 1994; Goldstein D. Nikolai Zabolotsky: Play for Mortal Stakes. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

 

[234] Письмо Заболоцкого другу детства Михаилу Касьянову от 7 ноября 1921 г. // Заболоцкий Н.А.Избр. Произведения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1972. Т. 2. С. 208, 231; Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Глава 2: «Constructs of Character». См. также: Лощилов И. Михаил Иванович Касьянов и его архив // Герценка: Вятские записки. Вып. 19. Киров, 2011. С. 125–130; Лощилов И. Материалы о Николае Заболоцком в домашнем архиве его друга Михаила Касьянова // Текстологический временник. Русская литература XX века: Вопросы текстологии и источниковедения. М.: ИМЛИ РАН, 2012. Кн. 2. С. 611–669; Николай Заболоцкий и Уржум // Заболоцкие чтения / Ред. И. Лощилов. Киров: ИД «Герценка», 2013; Бушков Р.А. Вятские версты Николая Заболоцкого. Киров: ИД «Герценка», 2013.

 

[235] Goldstein D. Op. cit. P. 17. Об Институте истории искусств см.: Гинзбург Л.Я. Вспоминая. Институт истории искусств // Тыняновский сборник. Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990. С. 278–290.

 

[236] Чуковский Н. Встречи с Заболоцким // Воспоминания о Заболоцком / Сост. Е.В. Заболоцкая, А.В. Македонов. М., 1977. С. 227.

 

[237] Подробнее об отличии Заболоцкого от «крестьянских поэтов» см.: Clark K. The City versus the Countryside in Soviet Peasant Literature of the Twenties: a Duel of Utopias // Bolshevik Culture: Experiment and Order in the Russian Revolution / Ed. A. Gleason, P. Kenez, R. Stites. Bloomington, 1985. P. 175–189.

 

[238] Краткую биографию Седаковой, а также постоянно обновляющуюся информацию и публикации интервью и эссе можно найти на ее сайте: http://www.olgasedakova.com/about_the_author (дата обращения: 31.08.2015). Sedakova O. Statement // Third Wave: The New Russian Poetry / Ed. K. Johnson and S.M. Ashby. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1992. P. 129–131; Olga Sedakova and Slava I. Yastremski. A Dialogue on Poetry // Sedakova O. Poems and Elegies. Lewisburg: Bucknell University Press, 2003. P. 11–20; Yastremski S.I. A Revealed Miracle: An Introduction to Olga Sedakova’s Life and Work // Ibid. P. 21–31; Polukhina V. Ol’ga Sedakova // Russian Women Writers / Ed. C.D.Tomei. New York: Garland, 1999. Vol. 2. P. 1445–1450; Sandler S. Introduction: Poetry at Heaven’s Edge // Slavic & East European Journal. 2007.Vol. 51. № 4. P. 668–674; Sandler S. Thinking Self in the Poetry of Olga Sedakova // Gender and Russian Literature: New Perspectives / Ed. R. Marsh. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 302–326.

 

[239] Yastremski S.I. Op. cit. P. 25.

 

[240] Седакова О. Об авторе. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/about_the_author (дата обращения: 31.08.3015); Седакова О.А. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. М.: Индрик, 2004.

 

[241] Yastremski S.I. Op. cit.

 

[242] Седакова О. «Не хочу успеха и не боюсь провала». Беседу вела Анна Гальперина. 26 декабря 2014 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.pravmir.ru/olga‑sedakova‑ne‑xochu‑uspexa‑i‑ne‑boyus‑provala/ (дата обращения: 31.08.2015).

 

[243] Olga Sedakova and Slava I. Yastremski. A Dialogue on Poetry. P. 15–16.

 

[244] Polukhina V. A Rare Independence: An Interview with Olga Sedakova // Brodsky through the Eyes of His Contemporaries / Ed. V. Polukhina. London: Macmillan, 1992. P. 239–240.

 

[245] Polukhina V. A Rare Independence.

 

[246] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». О смысле поэтическом и смысле доктринальном (3: 127).

 

[247] Заболоцкий Н.А. Полн. собр. стихотворений и поэм. СПб.: Академический проект, 2002. С. 251.

 

[248] Седакова О. Заметки и воспоминания о разных стихотворениях, а также Похвала поэзии (3: 13–99). Более подробное обсуждение стихотворений Тютчева и Баратынского, рассмотренных в этом разделе, см.: Pratt S . Russian Metaphysical Romanticism. Stanford: Stanford University Press, 1984. P. 141–145.

 

[249] Тютчев Ф.И. Лирика. М.: Наука, 1966. Т. 1. С. 119.

 

[250] Седакова О. Похвала поэзии (3: 53).

 

[251] Баратынский Е.А. Полн. собр. стихотворений: В 2 т. Л.: Советский писатель, 1936. Т. 1. С. 154.

 

[252] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 127).

 

[253] Pratt S. The Zabolotsky Problem // Pratt S.Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. P. 1–11.

 

[254] Декларация ОБЭРИУ // Эстетические программы и художественная практика русской поэзии XX века: хрестоматия. Ижевск: Удмуртский государственный университет, 2008. С. 230. См. также: Milner‑Gulland R. Left Art in Leningrad: the OBERIU Declaration // Oxford Slavonic Papers. New Series. 1970. Vol. 3. P. 65–75.

 

[255] Декларация ОБЭРИУ. С. 231.

 

[256] Антокольский П. Сколько зим и лет // Воспоминания о Заболоцком. С.138.

 

[257] Степанов Н. Из воспоминаний о Заболоцком // Там же. C. 100.

 

[258] Павловский А. Мир Заболоцкого // Павловский А. Память и судьба. М.: Советский писатель, 1982. С. 222.

 

[259] Каверин В. Счастье таланта // Воспоминания о Заболоцком. С.109.

 

[260] Роскина Н. Четыре главы из литературных воспоминаний. Paris: YMCA‑Press, 1980. С. 70, 77.

 

[261] Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Глава 2: «Constructs of Character». См. выдержку из автобиографии Платонова в предисловии к кн.: Платонов А. Голубая глубина. Книга стихов. Краснодар, 1922. С. VI; а также начальные страницы: Островский Н.А. Собр. соч.: В 3 т. Т. 1. М.: Молодая гвардия, 1984.

 

[262] Заболоцкий Н.А. Избр. произведения. Т. 2. С. 208, 210, 213, 220.

 

[263] Zabolotsky N. The Life of Zabolotsky. P. 138–139, 169.

 

[264] Касьянов М.И. О юности поэта // Воспоминания о Заболоцком С. 40–41; Заболоцкий Н. Краткие воспоминания об отце и о нашей жизни // Заболоцкий Н.А. Избр. произведения. Т. 2. С. 295.

 

[265] Хармс Д. Полет в небеса. Стихи, проза, драмы, письма. Л.: Советский писатель, 1988. С. 383–384.

 

[266] Более полную информацию об ОБЭРИУ и роли Заболоцкого в нем см.: Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm; Бахтерев И. Когда мы были молодыми (Невыдуманный рассказ) // Воспоминания о Заболоцком. С. 86–100; Александров А. ОБЭРИУ: предварительные заметки // Ceskoslovenska rusistika. 1968. No. 13. C. 296–303; Aleksandrov A . A Kharms Chronology // Daniil Kharms and the Poetics of the Absurd. Essays and Materials / Ed. N. Cornwell. London: Haundmills, 1991. P. 32–46; Александров А. «В широких шляпах, длинных пиджаках…». Поэты ОБЭРИУ // День поэзии. Л., 1988. С. 229–234; Друскин Я. Чинари // Wiener slawistischer Almanach. 1985. Vol. 15. P. 381–413; Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полн. собр. соч. Ann Arbor, MI, 1980. Vol. 1. P. ix – xxvi; Nakhimovsky A.S. Laughter in the Void: An Introduction to the Writings of Daniil Kharms and Alexander Vvedenskii. Vienna, 1982; Milner‑Gulland R. Grandsons of Kozma Prutkov: Reflections on Zabolotsky, Oleynikov, and Their Circle // Russian and Slavic Literature / Ed. R. Freeborn. Columbus: Slavica, 1976; Milner‑Gulland R. «Kovarnye stikhi»: Notes on Daniil Kharms and Aleksandr Vvedensky // Essays in Poetics. 1984. Vol. 9. No. 1. P. 16–37; Milner‑Gulland R. Left Art in Leningrad: the OBERIU Declaration. Oxford Slavonic Papers, 1970; Семенов В. Далекие – рядом // Нева. 1979. № 9. С. 180–185; Goldstein D. Op. cit.; Smirnov I.P. L’Obériou // Histoire de la littérature russe. Le XXe Siècle. La Révolution et les années vingt / Ed. Efim Etkind et al. Paris: Fayard, 1988. P. 697–710.

 

[267] Декларация ОБЭРИУ. С. 231.

 

[268] Декларация ОБЭРИУ. С. 232.

 

[269] Примеры из раннего периода творчества взяты из стихотворений «Новый быт» и «Красная Бавария»: Заболоцкий Н. Столбцы. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1929; поздние примеры – из стихотворений «Вчера, о смерти размышляя» (1936), «Читайте, деревья, стихи Гезиода» (1945), «Прощание с друзьями» (1952) (Заболоцкий Н.А. Избр. произведения. Т. 1. С. 195, 214–215, 268). См.: Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Глава 6: «Orthodoxies and Subversions».

 

[270] Декларация ОБЭРИУ. С. 233.

 

[271] Более подробно об этом см.: Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Глава 4: «The Last Gasp of the Avant‑Garde and the Continuity of Culture».

 

[272] Иоанн Дамаскин. Первое защитительное слово против порицающих святые иконы. Гл. XVI. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.librarium.orthodoxy.ru/dmskn1.htm (дата обращения: 29.10.2015).

 

[273] Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. Коломна: Издательство братства во имя cвятого князя Александра Невского, 1997. С. 114.

 

[274] Квинтэссенция – «чистая эссенция, сущность, из которой состоят райские тела», буквально «пятая сущность», происходит через среднефранцузское quinte essence от средневекового латинского quinta essentia. Калька с греческого pempte ousia, пятый элемент, «эфир», добавленный Аристотелем к четырем известным элементам (вода, земля, огонь, воздух) и якобы пронизывающий все предметы. Извлечение квинтэссенции было одной из главных целей алхимии. В значении «чистейшей сущности» (ситуации, характера и т. д.) это слово впервые зафиксировано в английском языке в 1580‑е годы. Сокращенная статья из словаря Online Etymology Dictionary. © Douglas Harper. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://dictionary.reference.com/browse/quintessence (дата обращения: 29.10.2015).

 

[275] Хармс Д. Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Хармсом. Цит. по: Levin I. The Fifth Meaning of the Motor Car: Malevich and the Oberiuty // Soviet Union / Union Sovietique. 1978. Vol. 5. Part 2. P. 299.Русское издание в интернете: http://xapmc.gorodok.net/prose/1261/default.htm (дата обращения: 29.10.2015).

 

[276] André Grabar, цит. по: Sendler E. The Icon: Image of the Invisible. Elements of Theology, Aesthetics, and Technique. Redondo Beach, CA: Oakwood Publications, 1988. P.148; Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. С. 361–362; Лихачева В.Д. Своеобразие композиции древнерусских икон // Лихачева В.Д., Лихачев Д.С.Художественное наследие древней России и современность. Л.: Наука, 1971. С. 25.

 

[277] Sendler E. Op. cit. P.127.

 

[278] Флоренский П. Обратная перспектива // Флоренский П.Собр. соч. / Ред. Н.А. Струве. Paris: YMCA‑Press, 1985; Panofsky E. Perspective as Symbolic Form. New York: Zone Books, 1991.

 

[279] Baggley J. The Doors of Perception. Icons and Their Spiritual Significance.Crestwood, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 1988. P. 80–81. Успенский замечает, что лица на иконах связаны со зрителем, «к которому они почти всегда обращены, как бы сообщая ему свое молитвенное состояние. Основное в изображении не столько взаимодействие показанных лиц, сколько их общение со зрителем»; и далее: «Икона не изображает Божество, она указывает на причастность человека к божественной жизни» // Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. C. 134.

 

[280] Заболоцкий Н.А. Избр. произведения. Т. 2. С. 287–288.

 

[281] Там же. С. 286–287.

 

[282] Там же. Т. 1. С. 333.

 

[283] См., например: Paloff B. The God Function in Joseph Brodsky and Olga Sedakova // Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 716–736; Renner‑Fahey O. Mythologies of Poetic Creation in Twentieth‑Century Russian Verse. Diss. The Ohio State University, 2004. P. 138–189; Эпштейн М. Вера и образ: религиозное бессознательное в русской культуре 20‑го века. Tenafly, NJ: Hermitage, 1994. C. 26–32; Yastremski S.I . Op. cit. P. 25.

 

[284] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 136).

 

[285] Epstein М., Gens A., Vladiv‑Glover S. Op. cit. P. 114.

 

[286] Седакова О. The Light of Life (4: 690–691). См. также: Renner‑Fahey O. Op. cit.; Sandler S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol’ga Sedakova and Ivan Zhdanov // Slavonica. 2006. Vol. 12. No. 1. P. 4, 6, 13.

 

[287] Седакова О. The Light of Life (4: 691).

 

[288] Там же.

 

[289] Sedakova O. Statement. P. 130.

 

[290] Polukhina V . A Rare Independence. P. 240.

 

[291] Yastremski S.I . Op. cit. P. 26.

 

[292] Седакова О. Похвала поэзии (3: 322).

 

[293] Декларация ОБЭРИУ. С. 234.

 

[294] Там же. С. 232.

 

[295] Чуковский K.И. Федорино горе. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.planetaskazok.ru/kchukovskysth/fedorinogoresth?start=2 (дата обращения: 29.10.2015). Корней Чуковский с большим воодушевлением писал Заболоцкому в 1957 году: «Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор “Журавлей”, “Лебедя”, “Уступи мне, скворец, уголок”, “Неудачника”, “Актрисы”, “Человеческих лиц”, “Утра”, “Лесного озера”, “Слепого”, “В кино”, “Ходоков”, “Некрасивой девочки”, “Я не ищу гармонии в природе” – подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно советской культуре (может быть, даже против воли) придется гордиться, как одним из высочайших своих достижений» // Чуковский К.И. Из письма Н.А. Заболоцкому, 5 июня 1957 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://scanpoetry.ru/poets/zabolotskiy‑nikolay (дата обращения: 29.10.2015).

 

[296] Polukhina V. Olga Sedakova. P. 449.

 

[297] Седакова О. После постмодернизма (4: 369).

 

[298] Седакова О. После постмодернизма (4: 369).

 

[299] Epstein M., Gens A., Vladiv‑Glover S. Op. cit. P. 122.

 

[300] Epstein Т. Introduction // Epstein M., Gens A., Vladiv‑Glover S.Op. cit. P. XI. См. также: Эпштейн М. Вера и образ: религиозное бессознательное в русской культуре 20‑го века. C. 26–32.

 

[301] Максимов Д. Николай Заболоцкий. (Об одной давней встрече) // Воспоминания о Заболоцком. С. 131; Александров А. Указ. соч. С. 231; Антокольский П . Указ. соч. С. 138.

 

[302] Polukhina V. A Rare Independence. P. 240. См. также: Седакова О. Искусство перевода (2: 20–21).

 

[303] Martz L.L. The Poetry of Meditation. New Haven: Yale University Press, 1962; Martz L.L. The Poem of the Mind. NY: Oxford University Press, 1966; Segel H.B. The Baroque Poem: A Comparative Survey. NY: Dutton, 1974; Abrams M.H. Structure and Style in the Greater Romantic Lyric // Essays Presented to Frederick A. Pottle: From Sensibility to Romanticism / Ed. F.W. Hilles, M.H. Abrams. NY: Oxford University Press, 1965. P. 527–560; Ware T . The Orthodox Church. NY: Penguin Books, 1976. P. 74, 110, 130, 134, 312; Lossky V . The Mystical Theology of the Eastern Church. Crestwood, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 1976. P. 42; Левин Ю.Д . Восприятие английской литературы в России. Исследования и материалы. Л.: Наука, 1990. С. 141. Pratt S. Russian Metaphysical Romanticism. P. 6–10; Pratt S. Nikolai Zabolotsky: Enigma and Cultural Paradigm. Глава 7: «The Apotheosis of Zabolotsky».

 

[304] Ware T. Op. cit. P. 74, 312. См. обсуждение молитвы во вступительных очерках и подборках cв. Нила Сорского, cв. Тихона и «Паломника» в кн: Fedotov G.P. A Treasure of Russian Spirituality. Belmont, MA: Nordland, 1975; Lossky V . The Mystical Theology of the Eastern Church. P. 42; Pratt S. Russian Metaphysical Romanticism. P.5–10.

 

[305] О Заболоцком как путеводной звезде Седаковой впервые заговорил Сергей Аверинцев в предисловии к книге ее стихов: Аверинцев С. «…Уже небо, а не озеро…»: риск и вызов метафизической поэзии // Седакова О. Двухтомное собрание сочинений. Т. 1. Стихи. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001. С. 5–13.

 

[306] О понятии поля применительно к современной русской поэзии см.: Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии / Ред. Х. Шталь, М. Рутц. München; Berlin; Washington: Verlag Otto Sagner, DC, 2013. С. 3–34.

 

[307] Polukhina V. Conform Not to This Age: an Interview with Ol’ga Sedakova // Reconstructing the Canon: Russian writings in the 1980’s / Edited by A.B. McMillin. Amsterdam: Harwood Academic Publishers, 2000. No. 3. P. 43, 58.

 

[308] Эпштейн отмечает, что использовал этот термин еще в 1982 году, чтобы провести различие между концептуализмом и определенным новым стилистическим течением: «Предложив этот термин в конце 1982 года для обозначения нового стилевого течения, противоположного концептуализму, я не предполагал, что первый выход “метареализма” в печать обернется отрицанием и искажением его сути» (Эпштейн М. Парадоксы новизны: о литературном развитии XIX–XX веков. М.: Советский писатель, 1988. С. 160). См. также: Эпштейн М. Постмодерн в русской литературе. М.: Высшая школа, 2005. С. 147. О критике концепции Эпштейна см.: Житенев А. Поэзия неомодернизма. СПб.: ИНАпресс, 2012. С. 9.

Сама Ольга Седакова в эссе «Успех с человеческим лицом» (здесь и далее произведения Седаковой цитируются с указанием в скобках номера тома и страниц по изданию: Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010) указывает на собственную близость к метареализму, но, в отличие от Эпштейна, она понимает этот термин как определение неподцензурного религиозно‑мистического искусства и поэзии 70‑х: «<…> в запрещенном искусстве 70‑х годов с особенной силой жило влечение к “священному экстазу”, к искусству для посвященных, к “метареализму”, как назвал это тогда М. Эпштейн» (3: 154). В том же эссе она характеризует это искусство как «жреческое» или «пифическое» и сближает его с «новой метафизикой», «новой мистикой». В качестве примера она называет Михаила Шварцмана.

 

[309] Сергей Бирюков подчеркивает, что в качестве третьего важного направления следовало бы упомянуть различные формы «неоавангарда» (см.: Грани неоавангарда: действующие лица, институции, группы, издания, презентации и т. д. // Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии. С. 6–76). Роберт Ходель, который исследует эти и другие понятия, предлагавшиеся для классификации поэтического ландшафта последних тридцати лет, справедливо указывает, что такие понятия не обрели ни необходимой для классификации четкости, ни адекватной близости к реальности с ее постоянно умножающимся многообразием поэтических форм, вследствие чего их можно использовать лишь предварительно и условно, с надлежащей осторожностью. Hodel R. Russische Lyrik nach dem Moskauer Konzeptualismus // Gedichte schreiben in Zeiten der Umbrüche. Tendenzen der Lyrik seit 1989 in Russland und Deutschland. Erscheint in der Reihe Neuere Lyrik. Interkulturelle und interdisziplinäre Studien. München (в печати).

 

[310] В риторике «метабола» (греч. перемещение, поворот, переход) обозначает переворачивание последовательности частей предложения или понятий; в теории стихосложения – переход к другому стихотворному размеру; в музыке – переход к другой тональности.

 

[311] См.: Эпштейн М. Указ. соч. С. 152–155.

 

[312] Там же. С. 154.

 

[313] Образ ризомы как метафора разветвляющегося, словно лабиринт, мышления и письма восходит к: Deleuse G., Guattari F. Rhizome. Paris: Editions de Minuit, 1976.

 

[314] Стефани Сандлер справедливо указывает, что в поэзии Седаковой различные смысловые уровни часто бывают метонимически связаны: «<…> несколько уровней смысла и структуры нередко управляются одной, часто метонимической ассоциацией. Эту особую структуру – что‑то внутри чего‑то другого – можно обнаружить в синтаксисе, языке и образном строе некоторых стихотворений Седаковой». Sandler S . Thinking self in the poetry of Ol’ga Sedakova // Gender and Russian literature: new perspectives / Ed. by R. Marsh. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 310.

 

[315] По поводу сновидения сама она отмечает: «В самом деле, сны – сновидения – с детства значили для меня, может быть, больше, чем явь» (Polukhina V. Conform Not to This Age: an Interview with Ol’ga Sedakova. P. 42). См. там же: «Другое, не машинальное, не рутинное состояние сознания и тела само по себе значит для меня не меньше, чем создание какого‑то текста. Собственно текст – только след его, этого опыта, который, видимо, и называют вдохновением. Состояние иной интенсивности, где открыты другие двери. Ведь обыденное состояние сознания досаждает именно потому, что там не имеется этих дверей».

 

[316] «Тем не менее она [Седакова] – один из лучших конфессиональных христианских поэтов, пишущих на русском языке сегодня. Ее поэзия побуждает к метафизическим и теологическим размышлениям и представляет собой демонстрацию красоты веры. Это, возможно, поможет Седаковой осуществить ее величайшую цель: вернуть поэзию Русской православной церкви и дать поэзии – эту церковь» (Ibid. P. 33). См., однако, у Роберта Ходеля: «Этот метафизический поиск у Ольги Седаковой часто облачен в религиозное (но не связанное с определенной конфессией) одеяние, и при этом, в отличие от Елены Шварц, она обходится более нейтральной лексикой» (Hodel R. Russische Lyrik nach dem Moskauer Konzeptualismus). Седакова действительно ориентируется на христианство, но она не пишет однозначно церковные или связанные с православной конфессией стихи (за немногими исключениями). Попытка Реннер‑Фэи представить Седакову как ангажированного православного поэта неубедительна – по крайней мере применительно к ее творчеству в целом (см.: Renner‑Fahey O. Mythologies of Poetic Creation in Twentieth‑Century Russian Verse. Columbus: Ohio State University, 2002).

 

[317] Бенджамин Палофф говорит об «экспрессивном мистицизме» (Paloff B. The God Function in Joseph Brodsky and Olga Sedakova // Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 716).

 

[318] К Сергею Аверинцеву восходит более широко признанное сегодня определение лирики Седаковой как «метафизической поэзии». Подробнее об этом см.: Медведева Н.Г. «Тайные стихи» Ольги Седаковой. Ижевск: Удмуртский государственный университет, 2013. С. 7, 208. О религиозности лирики Седаковой, которая – хотя сама Седакова и осознает себя светским поэтом – будто бы все же «освещена светом ортодоксии», см. также: Polukhina V. Ol’ga Sedakova // Russian poets of the Soviet Era / Ed. K. Rosneck. Detroit: Gale Cengage Learning. P. 234, 1 column.

 

[319] Первым шагом в этом направлении стала уже названная работа Реннер‑Фэи (глава 4). Правда, здесь религиозность Седаковой сильно преувеличивается: когда, например, поэт приравнивается к иконописцу и утверждается, что необходимой предварительной ступенью для ее поэтического творчества является своего рода аскетическая подготовка посредством поста и молитвы. Седакова определенно осознает себя как светского поэта, хотя и готова признать некоторую параллель между верой и поэзией – в плане их ориентации на трансцендентность, а в последнее время даже усматривает корни всякой значимой поэзии в вере. Связи с исихазмом, обнаруженные Реннер‑Фэи, для лирики Седаковой убедительно не подтверждены: эта работа свидетельствует о весьма поверхностном знании православия и, особенно, молитвенной практики исихазма, а также христианских мотивов в целом, – что приводит к искаженным интерпретациям таких частых у Седаковой образов, как ветер, сердце и т. д.

 

[320] В определении мистики мы следуем за Бернардом Мак‑Гинном, который охарактеризовал «мистический элемент в христианстве» как «приготовление к непосредственному присутствию Бога, осознание такого присутствия и реакцию на него» (McGinn B. Die Mystik im Abendland. Bd. 2: Entfaltung / Űbersetzt von Wolfgang Scheuermann. Freiburg; Basel; Wien, 1996. S. 11).

 

[321] В «Похвале поэзии» Седакова рассказывает, что в детстве пережила некое «явление» и что это «происшествие» решающим образом повлияло на нее. Она узнала о существовании «иного» измерения бытия, хотя само свое переживание не могла до конца понять или истолковать: «Тут‑то это явление и явилось. И тогда я не могла понять, в чем дело, и теперь, поэтому не могу изложить его внятно. Слуховые или зрительные галлюцинации, во всяком случае, тут не участвовали. Участвовало нечто внутри. Самым вразумительным образом это можно описать так: печь оказалась в центре мира, и центр этот куда‑то мчался или по сторонам его все мчалось. И это было не ощущение вовсе, а происшествие: оно не зависело от того, ощущаю ли я его – как, например, не зависит от этого уличный инцидент. С этой ночи на 7 января жизнь моя заметно переменилась – что говорит о силе того невразумительного происшествия <…>» (3: 37).

 

[322] Клаус Хемпфер определяет «фикцию перформативности», то есть одновременность фиктивного воображаемого речевого акта и ситуации, о которой идет речь, как вообще «прототипическую структуру лирического высказывания» (HempferK.W. Lyrik. Skizze einer systematischen Theorie. Stuttgart: Steiner, 2014. S. 34). Перформативность, которая имеется в виду в данном случае, заходит еще дальше и непосредственно связана со значением самого этого термина с точки зрения теории речевого акта: речевой акт, в данном случае стихотворение, реализует – как действие – то, о чем говорит. Эта реализация представляет собой уже не фикцию перформативности, но действительную перформативность. О перформативности как распространенной особенности русской современной поэзии см.: Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии. C. 32.

Сама Седакова по‑разному подчеркивает, что для нее важно, чтобы стихотворение было действием, реальностью, энергией или силовым воздействием. См., например, ее статью «Кому мы больше верим: поэту или прозаику?» (2008): «Эти “большие слова” не значат что‑то, они просто есть что‑то . И реальность их существования поражает. В “больших словах” поэта мы узнаем слово нашего языка не как смысловую, но как силовую единицу» (3: 160, курсив Седаковой).

 

[323] Седакова воображает в этом стихотворении ситуацию, сконструированную по аналогии с ее представлением относительно ретроспективной памяти о вероятном, предшествующем рождению и, соответственно, доличностном бытии, про которую она пишет в «Похвале поэзии»: «Мне кажется – а кому в таких делах не кажется, а достоверно известно? – что, если бы кто‑нибудь в самом деле помнил собственное пред‑существование – при отсутствии фантазии, которая всегда готова подсунуть какого‑нибудь петуха или фараона, – он помнил бы, что его не было: несравнимо ни с каким исчезновением не было. И помнил бы он это, пожалуй, не молниеносно, а тихо стоял бы на подиуме этого некогда вероятного небытия, точнее, отвергнутой вероятности небытия – и был бы очень внимателен, потому что все было бы для него внутренне будущим…» (3: 41).

 

[324] Мария Хотимская обратила мое внимание на то, что здесь, вероятно, содержится и аллюзия на одно из «Восьмистиший» Мандельштама: «Играет пространство спросонок – / Не знавшее люльки дитя» («1. Люблю появление ткани…»). Седаковой могли быть известны сообщения об изменении восприятия пространства у умирающих, что может выражаться, среди прочего, в формах расширения; об измененном восприятии пространства при переходе от повседневного сознания к более высоким духовным формам сознания, как оно было теоретически и литературно осмыслено в эпоху Серебряного века (см., например, «Иконостас» Павла Флоренского; повесть Андрея Белого «Котик Летаев»), Седакова, кажется, в любом случае знала – и обыгрывала это поэтически, см., например: «Лейтмотив преображения, о котором было упомянуто выше, реализуется и как мотив преображения лирического героя. Семантической константой в модификациях указанного мотива является семантика выхода из себя бывшего. Так, в “Легенде двенадцатой” преображение лирического героя описывается как отождествление с внешним пространством, как расширение внутреннего (микрокосма) до внешнего (макрокосма): <…>» (Москаленко Н.А. Пространственные аспекты в поэтологии О. Седаковой // Вісник Дніпропетровського університету імені Альфреда Нобеля. Серія «Філологічні науки». 2014. № 2 (8). C. 109).

 

[325] Как Седакова говорит в той же «Похвале поэзии», с аллюзией на «médium momentané» Поля Валери, «и вся лирическая работа в сущности моментальна» (3: 90).

 

[326] В недавнем интервью Седакова прибегает к похожему образу: здесь поэт становится кисточкой в руке Бога, но одновременно – и в руке реципиента, который должен пробудить текст к жизни. Это воззрение выражено уже в рассматриваемых нами ранних текстах: «Произведение довершается в другом. Тереза Маленькая писала, что она чувствует себя кисточкой в руках Бога, а рисует Он этой кисточкой для других. Художник, поэт тоже нечто вроде кисточки, и пишут этой кисточкой не для него. Его работа, его вдохновение довершается в другом человеке и совсем в другом месте» (Седакова О. Не хочу успеха и не боюсь провала. Интервью с Анной Гальпериной (17 февраля 2013 года). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.pravmir.ru/olga‑sedakova‑ne‑xochu‑uspexa‑i‑ne‑boyus‑provala/ (дата обращения: 13.03.2014)).

 

[327] См. аллюзию на стихотворение Р.М. Рильке «Созерцатель» («Der Schauende»), где речь идет об ангеле, который ударяет по «струнам» борющихся с ним людей.

 

[328] Седакова вообще проявляет тенденцию к разработке такого лирического Я, которое скорее воспринимает происходящее и размышляет, нежели делает предметом изображения себя. Она высказалась об этом соответствующим образом: «Но меня, – продолжает она, – и до знакомства с этой культурной ситуацией не тянуло к лирическим автопортретам. Может быть, у меня всегда было самочувствие зрителя или хора в трагедии, а не протагониста драмы» (Седакова О. Чтобы речь стала твоей речью. Беседа с Валентиной Полухиной // Седакова О. Двухтомное собрание сочинений. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001. Т. 2. Проза. C. 882). О множественном, текучем и эмпатическом субъекте в лирике Седаковой см. уже указанную работу Стефани Сандлер.

 

[329] Нарратологическую модель коммуникации с ее иерархически распределенными по разным уровням инстанциями (см.: Schmid W . Elemente der Narratologie. Berlin: Verlag Walter de Gruyter, 2008) многократно пытались перенести на лирику (Grübel R . The Personal Pragmatic Institutions of Poetic Discourse // Approaches to Discourse, Poetics and Psychiatry / Eds. I.M. Zavala, M. Diaz‑Diocaretz, Th.A. Van Dijk. Amsterdam: John Benjamins Publishing, 1987. P. 149–170; Bernhart W. Überlegungen zur Lyriktheorie aus erzähltheoretischer Sicht // Tales and «their telling difference». Zur Theorie und Geschichte der Narrativik. Festschrift zum 70. Geburtstag von F. K. Stanzel / Hrsg. von H. Foltinek. Heidelberg, 1993. S. 359–375; Burdorf D. Einführung in die Gedichtanalyse. Stuttgart; Weimar: Metzler Verlag, 1997; Schönert J. Empirischer Autor, Impliziter Autor und Lyrisches Ich // Rückkehr des Autors. Zur Erneuerung eines umstrittenen Begriffs / Hgg. F. Jannidis, G. Lauer, M. Martinez, S. Winko. Tübingen: Niemeyer, 1999. S. 289–294 и др.). Однако такие попытки, нарушающие границы жанров, по‑прежнему вызывают споры (возражения см., например, в: Müller W. Das Problem der Subjektivität der Lyrik und die Dichtung der Dinge und Orte // Literaturwissenschaftliche Theorien, Modelle und Methoden. Eine Einführung / Hrsg. von A. Nünning. Trier: WVT, 2004. S. 95).

 

[330] Этот цикл из трех стихотворений, посвященный Иоанну Павлу II, был опубликован в книге избранных стихов 2001 года «Путешествие волхвов». Точная дата написания стихотворения «Ничто» мне не известна, но очень вероятно, что оно возникло после 1998 года, когда Седакова получила в Риме из рук Папы литературную премию имени Владимира Соловьева. Они познакомились с Папой еще за три года до этого, см. об этом в интервью Ольге Андреевой «Можно жить дальше…». Во что верит и на что надеется главный поэт страны (Русский репортер. 2012. № 13 (242). 2 апреля. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://rusrep.ru/article/2012/04/02/sedakova/ (дата обращения: 21.11.2015)).

 

[331] Не так давно Седакова снова напечатала это стихотворение: Cедакова О . Всё, и сразу. СПб.: Издательство Пушкинского фонда, 2009. С. 8.

 

[332] Значение конкретных пространств, связанных с возникновением определенных стихотворений, а также пространственные мотивы и пространственные структуры в поэзии Седаковой анализируются в: Москаленко Н.А. Пространственные аспекты в поэтологии О. Седаковой («В материи поэзии пространство оставляет едва заметные следы, формируя поэтическое содержание изнутри, являясь скрытым внутренним образом стихотворения.» С. 105).

Мотив сада рассматривается в различных работах о Седаковой; первое известное мне систематическое исследование «концепта “сада”» (там же указания на дальнейшую литературу) было написано М. Звегинцовой (Звегинцова М.Э. Концепт «сад» в лирике О. Седаковой // Русская филология. Харьков, 2013. № 1–2. С. 73–78). В этой статье с самых первых ее страниц анализируются христианское смысловое наполнение мотива «сад» (С. 74, см. там же о «семантике божественного сотворчества, жертвенности, эмпатии»), связь этого мотива с другими близкими лексемами (такими, как шиповник , но также садовник и художник : то есть речь идет о сопряженности этого мотива еще и с искусством / поэзией), а также специально отмечается, что мотив этот отсылает к райскому саду, напоминая о состоянии мира, которое предшествовало грехопадению.

 

[333] Седакова О. Сад мирозданья. М.: Арт‑Волхонка, 2014. С. 7.

 

[334] Там же. С. 16.

 

[335] Марией звали мать Седаковой, а Марусей – ее няню. О последней Седакова написала рассказ «Маруся Смагина». См. об этом также: «Больше всего времени мы проводили с няней Марусей, крестьянкой из Орловской области, и с бабушкой. <…> Для серьезных разговоров были няня и бабушка. Они со мной не скучали и не “воспитывали”. О Марусе я писала (рассказ “Маруся Смагина”), о бабушке тоже» (см.: Седакова О . Не хочу успеха и не боюсь провала).

 

[336] Михаил Эпштейн интерпретирует лирическое Я этого стихотворения как душу, которая ожидает близкого воплощения и в страхе отшатывается от него. Однако такая версия не объясняет очень конкретного восприятия «скрипящих рам» (Эпштейн М. Постмодерн в русской литературе. С. 148).

 

[337] В интервью с Полухиной Седакова характеризует детство как «личный Эдем» (Polukhina V. Conform Not to This Age. P. 37). См. также: «Но, может быть, все, что я пишу в своих стихах, это на самом деле о моем детстве» (P. 67). Или: «Раннее детство меня и интересует больше всего. Это другой мир, в который еще не вошла социализация и не разложила все по своим полочкам. <…> Первое, что с нами происходит еще до всякой травмы, – это захваченность реальностью, богатой, значительной, чудесной. <…> Странно, как многие люди остались без этого воспоминания о рае. Я уверена, что это опыт каждого ребенка. Что вытесняет его?» (Седакова О. Не хочу успеха и не боюсь провала).

 

[338] В этом стихотворении, как и в ряде других, сад становится «пограничным пространством» (Звегинцова М.Э. Концепт «сад» в лирике О. Седаковой. C. 75), которое – аналогично сновидению (см.: Там же) – воплощает связь между чувственно воспринимаемым и Духовно‑Божественным мирами и функционирует как посредник перехода из одного мира в другой (Там же. С. 78: «“сад” выполняет роль проводника»). Звегинцова, однако, ограничивает роль «пограничного пространства» осуществлением связи между миром живых и миром умерших (Там же. С. 75) и не замечает его мистического значения как места переживания Божественного присутствия.

 

[339] Медведева не замечает этой отсылки и интерпретирует стихотворение в контексте Ветхого Завета. См.: Медведева Н.Г. «Тайные стихи» Ольги Седаковой. С. 96.

 

[340] Седакова О. «И даль пространств как стих псалма». Священное Писание в европейской поэзии XX века (2: 452).

 

[341] Этот переход лирического Я от позиции признания трансцендентности, то есть разделения миров на «здесь» и «там», к принятию имманентности, то есть присутствия Божественного в мире, соответствует важному рубежу в биографии Седаковой, о котором рассказывает она сама. Дмитрий Акинфиев, ее духовный отец, побудил Седакову (которая тогда ориентировалась исключительно на духовное, на отрицание мирского) обратиться в сторону признания мира как творения, то есть направил от установки на трансцендентность к признанию имманентности: «И еще, как ни странно, он меня примирил с землей. У меня была наклонность к спиритуализму, к отвержению всего земного, всего плотского, в крайней степени. В юности такое бывает. Но отец Димитрий неприметно показал мне, как это некрасиво, как в этом нет благодарности Богу за все сотворенное. Что в таком “аскетизме” нет добра, нет любви. Тихо и мягко он примирил меня с вещественным миром, с обычной жизнью» (Седакова О. Не хочу успеха и не боюсь провала).

 

[342] Связь мотивов сон – сад – глубина в лирике Седаковой анализируется в указанной статье Звегинцовой. В связи со словесной игрой вокруг слова «глубина» как мистическом мотиве см. выполненный Сергеем Аверинцевым перевод стихотворения Пауля Целана «Мандорла», которое перевела и Седакова. Ее перевод, согласно нашей интерпретации, представляет собой критическую корректуру перевода Аверинцева, см.: Шталь Х. Стихотворение Пауля Целана «Мандорла» в польских и русских переводах // Found in Translation: Transformation, Adaptation and Cross‑Cultural Transfer (в печати).

 

[343] См. главу «Ничто Бога и его взрывная метафорика»: Alois M.H . Mystik im Kontext. München: Fink, 2004. S. 89–104.

 

[344] Седакова здесь, возможно, еще и продолжает традицию образного языка Пауля Целана, чье стихотворение «Псалом» из знаменитого цикла «Роза никому» она перевела, сдвинув амбивалентность стихотворения в сторону мистического толкования (2: 483). Этот мистический способ прочтения стихотворений Целана заметен и в ее переводе «Мандорлы». О переводах из Целана у Седаковой см.: Мегрелишвили К. Ольга Седакова: «Чувство насущной необходимости русского Целана». Перевод как опыт расширения сознания // Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии. С. 451–461; Шталь X. Стихотворение Пауля Целана «Мандорла» в польских и русских переводах.

 

[345] См. об этом, например: Wöhrer F. Zur Phänomenologie des «geistlichen Schlafs» (goostly sleep) in der englischen Mystik des Spätmittelalters // Deutsche Mystik im abendländischen Zusammenhang: Neu erschlossene Texte, neue methodische Ansätze, neue theoretische Konzepte / Hgg. von W. Haug und W. Schneider‑Lastin. Kolloquium Kloster Fischingen, 1998. Tübingen: Niemeyer, 2000. S. 726.

 

[346] О других родственных мотивах, создающих переход между обоими мирами и поэзией, например о поэтологическом мотиве «иглы», см.: Медведева Н.Г. Указ. соч. С. 164–165.

 

[347] См. об этом: Greber E. Textile Texte. Poetologische Metaphorik und Literaturtheorie: Studien zur Tradition des Wortflechtens und der Kombinatorik. Köln: Böhlau, 2002.

 

[348] См. статью об этом: Hartmann S. «Könnten wir sein ohne sie?»: Der Umgang mit dem Leiden an der Übermacht der Engel in Rainer Maria Rilkes «Duineser Elegien» // Stahl H., Schwaetzer H. Umgang mit Leid: cusanische Perspektiven. Regensburg: Roderer, 2004. S. 283–291.

 

[349] Эта особенность побудила Медведеву определить поэзию Седаковой как «тайные стихи», которые требуют от читателя все новых попыток интерпретации. См. об этом: Медведева Н.Г.  Указ. соч. С. 8.

 

[350] Седакова сама, продолжая традицию Китса, посвятила целое стихотворение тематике кузнечика, традиционно осмысленной поэтологически, см.: «Кузнечик и сверчок» (1: 243–244). Кузнечик становится поэтологическим топосом уже в анакреонтике русского XVIII века, снова появляется и в эпоху Серебряного века, и даже в авангарде (например, у Хлебникова), потом опять начинает часто обыгрываться уже в новейшей русской поэзии.

 

[351] Стихотворение «Кода» завершает цикл «Стансы в манере Александра Попа» (1979–1980).

 

[352] См.: «В стихотворениях Седаковой на религиозные темы божество является как открытое пространство: как адресат, как некий Другой, который, кажется, пребывает уже на грани того, чтобы дать ответ» (Paloff B . Op. cit. P. 729).

 

[353] Как ранее Стефани Сандлер, Наталья Медведева также справедливо подчеркивает, что поэзия Седаковой отличается отсутствием «самопрезентации» и «автопсихологизма», но при этом не отказывается от биографических подтекстов: так, некоторые стихотворения посвящены людям, которые сыграли важную роль в жизни Седаковой, – см., например, рассмотренное выше стихотворение об Александре Мене. Вероятно, стихотворения Седаковой в большинстве случаев содержат какую‑то отсылку к биографическому опыту и его рефлексивной переработке автором: см., например, в этой статье рассуждения о биографическом подтексте мотивов сада и сновидения, а также не в последнюю очередь – о мистическом фундаменте поэтики Седаковой, который является темой настоящей статьи. Чтобы наглядно показать внутреннюю связь между поэтикой стихотворений и ее рефлексивной проработкой (в поэтической теории или в рефлексии), в эту статью был включен специальный раздел (6‑й) об эссеистике поэта. См.: Sandler S. Op. cit.; Медведева Н.Г. Указ. соч. С. 250.

 

[354] Это стихотворение тоже вошло в книгу, посвященную мотиву сада: Седакова О. Сад мирозданья. С. 60.

 

[355] В новейших стихотворениях, сильнее отмеченных христианским влиянием, отсутствует эта неопределенность выбора между сновидением (или фантазией) и действительностью: альтернатива, которая прежде решалась в пользу действительности не напрямую, а посредством поэтических намеков. Так, например, в стихотворении 2012 года «Посвящение», завершающем книгу «Сад мирозданья», вопрос об идентичности «кого‑то» следует понимать как риторический, потому что этот кто‑то произносит последнее слово стихотворения, отвечая: «Аминь» (Там же. С. 69).

 

[356] Валентина Полухина объясняет, что даже название «Дикий шиповник» и сам этот мотив связаны с упомянутым местом из Евангелия от Иоанна. См.: Polukhina V. Ol’ga Sedakova. P. 233, 1 column.

 

[357] Наталья Медведева обнаруживает уже в ранних стихотворениях Седаковой позиционирование лирического Я внутри описываемого сценария, благодаря чему для него становится возможной динамичная смена перспективы, и устанавливает связь такого приема с живописью, с используемой там «обратной перспективой» (Медведева Н.Г. Указ. соч. C. 30).

 

[358] Перемещение воспринимающей, как и говорящей, инстанции во внешний мир – или в другого персонажа стихотворения – связано с характерными для Седаковой многоголосием и эмпатией, см.: «<…> Седакова может обнаружить кусочки себя отраженными в окружающем мире, но также – и в душе поэта, которому адресованы ее слова. Она – глубоко эмпатический, трансформирующий себя поэт <…>» (Sandler S. Ibid. P. 316).

 

[359] Хотя Реннер‑Фэи и проводит аналогию между Седаковой и художником‑иконописцем, а также между ее стихотворениями и иерархически структурированными иконами («a verbal icon», «словесная икона»), однако кроме картинной статики многих стихотворений, не показывает никаких конкретных признаков, которые связывали бы стихотворения с иконами, как это происходит, например, в обсуждаемом здесь тексте. Когда Реннер‑Фэи, обобщая, называет все стихотворения Седаковой по аналогии с иконами «expressions of prayer», «выражениями молитвы» (P. 146), она явно заходит слишком далеко. Ориентация на трансцендентность, свойственная многим стихотворениям Седаковой, таким суждением чересчур сужается, ибо переводится в чисто конфессиональный план.

 

[360] Флоренский П. Иконостас // Флоренский П.А. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1999. Т. 2. C. 419–527.

 

[361] Рассуждая в несколько более обобщенном плане, Седакова в интервью с Полухиной определяет одну из значимых форм поэзии как «poesia sacra», поэзию «пророческую», – не в смысле предсказания будущего, а в том смысле, что она передает мистический опыт, то есть опыт контакта с божественно‑духовной сферой. Эту форму «действительно боговдохновенной» поэзии предпочитает она сама: «Пророческое, вообще говоря, не в том, чтобы предсказывать будущее, собственное или чье‑то еще. Оно в осуществлении связи по вертикали, связи нашего “мира следствий” с “Царством Причин”, как сказал бы Данте. <…> Вероятно, изначальная природа поэзии, жреческая и провидческая (латинское vates – и поэт, и прорицатель), не исчезает до конца и в ее поздней форме» (Седакова О. в: Polukhina V. Conform Not to This Age. P. 63, 64).

 

[362] «Письма другу», письмо от 3.8.44 // Бонхеффер Д. Сопротивление и покорность / Пер. с нем. А.Б. Григорьева. М.: Прогресс, 1994.

 

[363] Седакова О. Дитрих Бонхеффер для нас (4: 497).

 

[364] См., например, рассмотренное выше стихотворение «Детство», где Христос говорит ребенку Ольге: «– Мир – говорит, – пустыня. / Сердце человека – камень. / Любят люди, чего не знают» (1: 183).

 

[365] Об «Эдеме», о противостоянии «детство versus взрослый мир» см. также: Renner‑Fahey O. Op. cit. P. 150.

 

[366] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». О смысле поэтическом и смысле доктринальном (3: 139). См. также: «Некоторым словам, соединениям слов свойственно влечь внимание вверх – с такой же естественностью, как земле притягивать падающий предмет. <…> Они [такие слова] как будто дают нам возможность увидеть, хотя и на очень краткий миг, наше изначальное небесное место пребывания, родину, по которой люди, как в изгнании, тоскуют» (Polukhina V. Conform Not to This Age. P. 75).

 

[367] В таком случае поэзия приближается к медитации и молитве, которая, однако, не проводит различия между этими двумя формами обращения к Духовному или к Богу: «В случае Седаковой поэтическая рефлексия о смысле жизни сердца, ума и духа отражает состояние медитации, достигнутое посредством молитвы» (Polukhina V . Ol’ga Sedakova. P. 234. 1 column).

 

[368] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 138).

 

[369] Там же.

 

[370] Эпштейн характеризует религиозность поэзии Седаковой как неконфессиональную: по его мнению, это «новая поэзия», «которая религиозна не в знаках выраженного вероисповедания, а в интенсивности самого акта веры, раскрывающего в каждом явлении предел сверхзначимости и чудо преображения» (Эпштейн М. После будущего. О новом сознании в литературе // Знамя. 1991. № 1. С. 221). Хотя определение Эпштейна подходит ко многим стихотворениям Седаковой, но все же некоторые – причем как раз те, что возникли в последнее время, – явным образом укоренены в христианстве.

 

[371] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 112).

 

[372] См. также: «И когда глубоко‑свое выражено вполне, то оказывается, что выражено‑то нечто другое, нечто, одевшее это “свое” другой одеждой, одеждой “чего угодно”. То ли поэту незаметно подменили его предмет, то ли он действительно преуспел в выражении “своего” (а выражение здесь одновременно – постижение), и в глубине “своего”, как обнаруживается, живет не‑свое, другое, новое. Все элементы стихотворения, к которым не примешивается медиум лирики, стихия победы, другого и нового, кажутся мне прозаизмами» (Седакова О. Похвала поэзии, 3: 82).

 

[373] Седакова О. Леонид Аронзон: поэт кульминации (3: 527).

 

[374] Седакова О. Искусство как диалог с дальним (4: 332).

 

[375] Седакова О. Кому мы больше верим: поэту или прозаику? (3: 160, 165).

 

[376] Седакова О. Стихотворный язык: семантическая вертикаль слова (3: 175).

 

[377] Седакова О. Благословение творчеству и парнасский атеизм (4: 345).

 

[378] Седакова О. Вещество человечности. Беседа с Патриком де Лобье о «Послании людям искусства» Папы Иоанна Павла II (4: 354).

 

[379] Соответственно, Наталья Медведева указывает на «высокую степень авторефлексивности» (Медведева Н.Г. Указ. соч. С. 5), а Слава Ястремский также подчеркивает тесную взаимосвязь между стихотворениями и эссеистикой Седаковой (Yastremski S.I. Freedom in «Post‑Everything» Culture: The Religious Philosophy of Olga Sedakova // Sedakova O. Freedom to Believe: Philosophical and Cultural Essays / Trans. from the Russian by S.I. Yastremski and M.М. Naydan. Lewisburg: Bucknell University Press, 2010. P. 10).

 

[380] Бенджамин Палофф полагает, что диалогичность в лирике Седаковой распространяется на всех возможных субъектов и даже на Бога: «Более того, она закладывает основу для диалогического взаимодействия между Богом, “я” и Другим, поскольку барьеры, приводящие к индивидуализации субъекта (личные грехи умерших, например), здесь тают и исчезают» (Paloff B. Op. cit. P. 729).

 

[381] О Елене Шварц см.: Шталь Х. «Поминальная свеча» Елены Шварц – поэтика трансцендентирования // Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии. С. 435–449.

 

[382] Благодарю за ценные обсуждения Игоря Котюха и редакторов этого сборника. «Старые песни» цит. по изданию: Седакова О. Стихи. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2010. «Песни западных славян» – по изданию: Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Т. 3. Стихотворения, 1826–1836. Сказки / Ред. С.М. Бонди, Т.Г. Зенгер, Н.В. Измайлов, А.Л. Слонимский, М.А. Цявловский; Общ. ред. тома М.А. Цявловский. Кн. 1. М.; Л.: АН СССР, 1948. Репринт: М.: Воскресенье, 1995. С. 334–363, 377.

 

[383] Опубликовано: Новый мир. 1970. № 11. С. 237–240. Здесь цит. по: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров, примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979. С. 328. По‑видимому, термин «большое время» и стоявшую за ним концепцию Бахтин разработал в конце 1960‑х годов – об этом свидетельствуют заметки в его записных книжках. См., например: Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6 / Сост. С.Г. Бочарова и В.В. Кожинова, коммент. С.Г. Бочарова, Л.А. Гоготишвили, И.Л. Поповой. М., 2002. С. 433.

 

[384] Седакова О. Музыка глухого времени (русская поэзия 1970‑х годов). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/175 (дата обращения: 17.04.2016).

 

[385] Голубович К. «Тристан и Изольда» в исполнении Ольги Седаковой. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/volga/2011/9/go14.html (дата обращения: 17.04.2016).

 

[386] Здесь и далее после названия стихотворения указывается римская цифра, обозначающая номер тетради, и арабская, означающая номер стихотворения внутри тетради. IIн означает раздел «Стихотворения из Второй тетради, не нашедшие в ней себе места», П – «Прибавления к “Старым песням”». В следующих скобках дается указание на номер тома и страницы по изданию: Седакова О . Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010.

 

[387] По‑видимому, генетически такое описание реализованных событий как возможных и не‑единственных восходит к «Северным элегиям» А. Ахматовой, особенно «…Меня, как реку…» и «Есть три эпохи у воспоминаний…».

 

[388] Более радикальный интерпретатор может усмотреть в этом цикле выстраивание специфически «женского», антихронологического времени, о котором писала Юлия Кристева: Кристева Ю. Время женщин / Пер. с англ. И. Борисовой // Гендерная теория и искусство. Антология: 1970–2000 / Под ред. Л.М. Бредихиной, К. Дипуэлл. М.: РОССПЭН, 2005. С. 322–346.

 

[389] Адрианова‑Перетц В.П. Житие Алексея человека Божия в древнерусской литературе и народной словесности. Пг., 1917. См. записи вариантов этого стиха, собранные в 1970‑е годы у старообрядцев Серафимой Никитиной, фольклористкой и давней знакомой О. Седаковой (Седакова упоминает о ней в эссе «Путешествие в Тарту и обратно», 1998): http://philologos.narod.ru/nikitina/Spiritual_Verses.htm (дата обращения: 17.04.2016).

 

[390] Об этой интерпретации см.: Степанцов С. Послесловие // Седакова О. Стелы и надписи. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2014. С. 21–40.

 

[391] См. об этом цикле: Князева Е.А. Влияние китайской пейзажной лирики на поэзию О. Седаковой // Проблемы межкультурной коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1999. С. 66–73.

 

[392] Античные – и «русско‑античные» – реминисценции в ритме «Стел и надписей» подробно изучены С. Степанцовым: Степанцов С. Указ. соч. С. 28–33.

 

[393] Стих и строфику «Тристана и Изольды» сама Седакова возводит к стиху и строфике «Песни о Нибелунгах» (устное сообщение, 1990), но, на мой взгляд, он восходит к переводам О. Мандельштама из старофранцузского эпоса и к стихотворению Арс. Тарковского «Я так давно родился…», где впервые введена система регулярных внутренних рифм, развитая Седаковой (строфику Тарковского и Седаковой впервые сравнил Д. Кузьмин: Кузьмин Д. Устное сообщение, 2000); можно, впрочем, предположить, что и Тарковский в своем стихотворении испытал влияние «старофранцузской» метрики Мандельштама.

 

[394] Муравьева О.С. Из наблюдений над «Песнями западных славян» // Пушкин. Исследования и материалы. T. XI. Л.: Наука, 1982. С. 155.

 

[395] Там же. С. 153.

 

[396] Князева Е.А. Эпиграф к циклу в поэзии Ольги Седаковой // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2009. Вып. 4. С. 88–92.

 

[397] Чернышев В. А.С. Пушкин и сербские и русские народные песни // Изв. АН СССР: Отделение лит. и яз. № 7. 1948. С. 162.

 

[398] Основные работы: Ярхо Б.И. Свободные звуковые формы у Пушкина // Ars poetica. 1928. Вып. 2. С. 169–182 (особ. с. 170); Трубецкой Н.С . К вопросу о стихе «Песен западных славян» Пушкина (1937) // Three Philological Studies. Michigan Slavic Materials. No. 3. Ann Arbor, 1963; Тарановский К. О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики // American Contributions to the Fifth International Congress of Slavists. The Hague, 1963. Vol. 1. P. 293–295; Колмогоров А.Н. О метре пушкинских «Песен западных славян» // Русская литература. 1966. № 1. С. 98–111; Холшевников В.Е. Стихосложение // Пушкин: Итоги и проблемы изучения. М.; Л., 1966. С. 542–544; Бобров С. К вопросу о подлинном стихотворном размере пушкинских «Песен западных славян» // Русская литература. 1964. № 3. С. 119–137; Иванов Вяч. Вс. Заметки по сравнительно‑исторической индоевропейской поэтике (1967) // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. III. Сравнительное литературоведение. Всемирная литература. Стиховедение. М.: Языки славянской культуры, 2004. C. 593–596, 599–600. См. также: Бонди С.М. Народный стих у Пушкина (1945) // Бонди С.М. О Пушкине: Статьи и исследования. М.: Худож. лит., 1978. С. 372–441.

 

[399] Колмогоров A.H. О метре пушкинских… С. 100.

 

[400] Иванов Вяч. Вс. Указ. соч. С. 596. К этой фразе Иванов дает ссылку: «См. болгарские, моравские и словацкие параллели, указанные в докладе П.Г. Богатырева (Богатырев П.Г. Некоторые задачи сравнительного изучения эпоса славянских народов // IV Международный съезд славистов. М., 1958. С. 15–16; Иванов В.В., Топоров В.Н. К реконструкции праславянского текста… С. 153–154 (ср. с. 109; относительно русского заговора со сходной структурой см. там же, с. 148–149); Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965. С. 231, примеч. 52)».

 

[401] В 1983 году она защитила кандидатскую диссертацию на тему «Обрядовая терминология и структура обрядового текста (погребальный обряд восточных и южных славян)». Работа над диссертацией, очевидно, шла параллельно с созданием цикла «Старые песни». В 2004 году вышла книга Седаковой «Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян» (М.: Индрик).

 

[402] Здесь Седакова преобразует размер стихотворения М. Михайлова «Гренадеры», написанного 3‑стопным амфибрахием с чередованием мужских и женских окончаний и рифмой через строку (AbCb); она словно бы делает из каждого двустишия Михайлова один стих. Седакова хорошо знала романс, написанный на это стихотворение Гейне: в переводе Михайлова его регулярно исполнял на концертах Марк Рейзен (1895–1995), знаменитый оперный певец‑бас, с которым Седакова была знакома. Их познакомил близкий друг Седаковой, пианист Владимир Хвостин (1937–1982), концертмейстер Рейзена. Сохранилась видеозапись «Гренадеров» в исполнении Рейзена под аккомпанемент Хвостина. ([Электронный ресурс.] Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=7nqGM_cpSl4&list=PLnjo3y1nwtSUATdM98UJCoAdasncMap4h&index=2 (дата обращения: 2.04.2016)). Однако, меняя метр, Седакова вступает в диалог не только с Гейне, Михайловым и Рейзеном, но, вероятно, еще и со стихотворением эстонского фольклориста, богослова, поэта и диссидента Уку Мазинга «Песня солдат, отступающих под натиском нечистой силы» («Tontide eest taganejate sõdurite laul»): оно было переведено на русский Светланом Семененко именно таким размером, какой впоследствии был использован в «Походной песне», и напечатано в «тамиздатском» журнале «Ковчег» (1978. № 1. С. 49). На возможность влияния Мазинга указывает сочетание нескольких признаков: сходный метр; общий для двух стихотворений мотив необходимости нравственно выстоять, несмотря на поражение, необычный для словесности конца ХХ века жанр баллады‑притчи и организация обоих стихотворений вокруг местоимения «мы».

 

[403] Муравьева О.С. Указ. соч. С. 155.

 

[404] Муравьева О.С. Указ. соч.; Иванов Вяч. Вс. Заметки по сравнительно‑исторической индоевропейской поэтике.

 

[405] Алексеев П.В. Отражение восточного вопроса в творчестве А.С. Пушкина 1830‑х годов // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 4 (34). Ч. III. C. 19–23.

 

[406] Анненков П.В. А.С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений. СПб.: Общественная польза, 1873. С. 366–367.

 

[407] Муравьева О.С. Указ. соч. С. 154.

 

[408] Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 337–374.

 

[409] Там же. С. 364.

 

[410] Там же. С. 366.

 

[411] Там же. С. 367.

 

[412] В рецензии на книгу «Стихотворения Александра Пушкина», опубликованную в 1836 году, Белинский писал: «Так, например, всем известно, что Пушкин перевел шестнадцать (sic! – И.К. ) сербских песен с французского, а самые эти песни подложные, выдуманные двумя французскими шарлатанами – и что ж?.. Пушкин умел придать этим песням колорит славянский, так что, если бы его ошибка не открылась, никто и не подумал бы, что это песни подложные…» (Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. Т. 2. С. 82). В cтатье пятой о Пушкине (1844) он выражался более энергично: «“Песни западных славян” более, чем что‑нибудь, доказывают непостижимый поэтический такт Пушкина и гибкость его таланта. <…> Не знаем, каковы вышли на французском языке эти поддельные песни <…>, но у Пушкина они дышат всею роскошью местного колорита, и многие из них превосходны…» (Там же. Т. 7. С. 352).

 

[413] Левин Ю.Д. Оссиан в русской литературе. Конец XVIII – первая треть XIX века. Л.: Наука, 1980. С. 58–63.

 

[414] Тимофеева О . Ольга Седакова: «“Активисты” – горе нашей страны» // Новая газета. 2015. 13 марта. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.novayagazeta.ru/arts/67586.html (дата обращения: 23.04.2016). Пересказывая размышления Вяч. Иванова в выступлениях 1980 и 1983 годов, Папа Иоанн Павел II назвал «двумя легкими» западное и восточное христианство (Аверинцев С.С. Христианские темы у Вячеслава Иванова // Христианос (Рига). 1996. Вып. 5. С. 161–165).

 

[415] Републиковано на авторском сайте: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1534 (дата обращения: 17.04.2016).

 

[416] Седакова О. Европейская идея в русской культуре. Ее история и современность (переработанная лекция 2010 года). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/1547 (дата обращения 17.04.2016).

 

[417] Седакова О. Рассуждение о методе. Сергей Сергеевич Аверинцев и его книга «Поэты» (1997). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/296 (дата обращения: 17.04.2016).

 

[418] Zilberman D. Orthodox Ethics and the Matter of Communism // Studies in Soviet Thought. 1977. Vol. 17. No. 4 (December). P. 341–419; Idem. The Post‑Sociological Society // Studies in Soviet Thought. 1978. Vol. 18. No. 4 (November). P. 261–328; Зиновьев А. Коммунизм как реальность. Lausanne: L’Âge d’homme, 1981. Эта точка зрения отчасти реактуализировала взгляд Н.А. Бердяева, высказанный в его книге «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937).

 

[419] Пушкин начал работу над «Песнями западных славян» после польского восстания 1830–1831 годов и произошедших тогда же холерных бунтов. Насколько можно судить, впоследствии Пушкин думал о соотношении «русского» и «европейского» несколько иначе, чем это выражено в стихотворениях «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» (оба 1831), а главное, под влиянием холерных бунтов и польского восстания стал довольно осторожно относиться к идее «народности», о чем свидетельствует в первую очередь его повесть «Капитанская дочка» (1836).

 

[420] Седакова О. [О литургической поэзии] [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1128; http://www.olgasedakova.com/Poetica/1129; http://www.olgasedakova.com/Poetica/1130 и т. д., всего четырнадцать работ (дата обращения: 17.04.2016).

 

[421] См. об этом: Митрохин Н.А. Русская партия. Движение русских националистов в СССР 1953–1985. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

 

[422] Так называют исполнение того же самого музыкального произведения в другой тональности.

 

[423] Так, в этой книге Аверинцев прямо отказывается давать «классовую» характеристику раннего христианства, что нарушало формальные «марксистские» конвенции советской гуманитарной науки.

 

[424] Аверинцев С. Стихотворения и переводы. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2003. С. 69–70.

 

[425] Там же. С. 89.

 

[426] Аверинцев С. Поэзия Вячеслава Иванова // Вопросы литературы. 1975. № 8. С. 145–192; Он же. «Скворешниц вольных гражданин…» Вячеслав Иванов: путь поэта между мирами. СПб.: Алетейя, 2001.

 

[427] Седакова О. Объяснительная записка. Предисловие к самиздатской книге стихов «Ворота. Окна. Арки» (1979–1983). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1534 (дата обращения: 17.04.2016).

 

[428] Мне известна публикация только английского перевода этого эссе, включенная в книгу: Epstein M., Genis A., Vladiv‑Glover S . Russian Postmodernism: New Perspectives on Post‑Soviet Culture. N.Y.; Oxford: Berghahn Books, 1999. Жест Эпштейна, сопоставившего Седакову и Рубинштейна как предельно далеких поэтов в одном поколении, решающих, как выясняется, сходные задачи, отчетливо напоминает жест Корнея Чуковского: Чуковский К. Ахматова и Маяковский // Дом искусств. 1921. № 1. С. 23–42 (впоследствии эта статья вышла в виде брошюры и многократно перепечатывалась).

 

[429] Бердяев Н. Кризис искусства. Пг.: Леман и Сахаров, 1918; Белый А. На перевале. III. Кризис культуры. Пб.: Алконост, 1920, и др.

 

[430] Зарницын П. Утопия и надежда (по поводу статьи С. Телегина) // Вестник РСХД. 1973. № 1 (107). С. 153–159 (под псевдонимом П. Зарницын скрывался поэт и математик Евгений Сабуров); Зиник З. Соц‑арт (1974) // Синтаксис. 1979. № 3. С. 74–102, особ. с. 87–88.

 

[431] Бродского и Пригова уже не раз сравнивали: Гройс Б. Поэзия, культура и смерть в городе Москва // Ковчег. 1980. Вып. 5. С. 73–83; Зорин А.Л . Памяти Дмитрия Александровича Пригова // Сайт Полит. ру. 2007. 17 июля. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://polit.ru/article/2007/07/17/zorin_o_prigove/ (дата обращения: 17.04.2016).

 

[432] Седакова О. Постмодернизм: усвоение отчуждения // Седакова О. Двухтомное собрание сочинений. Т. 2. Проза. М.: Эн Эф Кью, 2001. С. 334–343; Она же. После постмодернизма (2001). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/277 (дата обращения: 17.04.2016); Она же. Посредственность как социальная опасность. Публичная лекция в Добролюбовской библиотеке г. Архангельска, 28 ноября 2005 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/280 (дата обращения: 17.04.2016).

 

[433] Седакова О. Музыка глухого времени.

 

[434] Седакова О. Церковнославяно‑русские паронимы. Материалы к словарю. М.: Греко‑латинский кабинет Ю.А.Шичалина, 2005. С. 353–354. Церковнославянский глагол твори~ти по значению совпадает с греческим ποιεĩν. Господь, Создатель – это Творецъ, Ποιητης, например: «Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым».

 

[435] Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 3. С. 9. Далее ссылки на это издание даются с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[436] An interview with Olga Sedakova// Sedakova O. In praise of poetry / Eds. C. Clark, K. Golubovich, S. Sandler. NY: Open Letter, 2014. P. 193.

 

[437] Седакова О. Вопрос о человеке в современной секулярной культуре. Доклад на Международной научно‑богословской конференции «Жизнь во Христе: христианская нравственность, аскетическое предание Церкви и вызовы современной эпохи» 15–18 ноября 2010 года, Москва. [Электронный ресурс.] Режим доступа: olgasedakova.com/Moralia/872 (дата обращения: 10.12.2014).

 

[438] Элиот Т.С. Традиция и индивидуальный талант / Перевод Н. Зинкевич // «Называть вещи своими именами». Программные выступления мастеров западно‑европейской литературы XX века: Франция, Италия, Испания, Германия, Австрия, Швейцария, Швеция, Дания, Норвегия, Великобритания. М.: Прогресс, 1986. С. 477.

 

[439] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 101).

 

[440] An interview with Olga Sedakova. P. 193.

 

[441] Ibid. P. 194.

 

[442] Conform not to this age: an interview with Olga Sedakova by Valentina Polukhina // Reconstructing the Canon: Russian writings in the 1980’s / Edited by A.B. McMillin. Amsterdam: Harwood Academic Publishers. 2000. No. 3. P. 44.

 

[443] Наше положение: образ настоящего. M.: Издательство гуманитарной литературы, 2000.

 

[444] Недавно Седакова указала на значение этих отношений для рождения и формирования ее антропологической и культурной «перспективы». См.: Седакова О. «Залог величия его». К истории свободы в России. Выступление на Международной научно‑практической конференции «Равнина русская. Опыт духовного сопротивления», Москва, 31 января – 2 февраля 2013 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/1612 (дата обращения: 15.11.2015).

 

[445] В первом десятилетии XXI века историки заинтересовались этой темой, что доказывают два выпуска Studies in East European thought. Kluwer Academic Publishers. 2006. Vol. 58. No. 2 (см., в частности: Sedakova O . Reflections on Averintsev’s method. P. 74–83; Sigov K . Averintsev’s Archipelago: towards understanding the era of Post‑Atheism. P. 85–93; Sutton J . «Minimal Religion» and Mikhail Epstein’s Interpretation of Religion in Late‑Soviet and Post‑Soviet Russia.P. 107–135) и Vol. 58. No. 4, озаглавленный «Orthodox Christianity» (см., в частности, Stöckl K . Modernity and its critique in 20th century Russian orthodox thought. P. 243–269).

 

[446] An interview with Olga Sedakova. P. 206.

 

[447] Под «защитой» имеется в виду то, что представители «альтернативной культуры», среди которых члены интересующей нас «духовной общности», прошедшие непростой путь, зачастую имели возможность работать открыто (например, Аверинцев на протяжении долгих лет работал открыто), поскольку они профессионально занимались темами, не привлекавшими внимание цензуры.

 

[448] Седакова О. Два отклика на кончину Сергея Сергеевича Аверинцева. Памяти Сергея Сергеевича Аверинцева (4: 795).

 

[449] Седакова О. Апология рационального. Сергей Сергеевич Аверинцев (4: 526).

 

[450] Там же.

 

[451] Там же.

 

[452] В XX веке Аверинцев был не одинок в своих размышлениях об узости просвещенческого разума; в примечании Седакова указывает, что Жорж Бернанос в 1947 году выразил похожие взгляды в книге «Свобода… для чего?»: «Разум, оставленный на себя самого, не надеется обнаружить в природе ничего кроме равнодушия и жестокости, но то, что он обнаруживает, – это его собственная жестокость… В действительности разум (intelligence) не возмущается страданием, он его отрицает, как отрицает плохо построенный силлогизм» (Bernanos G. La liberté, pour quoi faire? Paris: Gallimard, 1995. P. 223; цит. по: Седакова О. Апология рационального. С. 527). В том же 1947 году вышел важнейший текст на эту тему: «Диалектика Просвещения» Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно, которые утверждали, что просвещенческий разум «отрезает путь к неизмеримому» [ «schneidet das Inkommesurable weg»] (Horkheimer M., Adorno T.W. Dialektik der Aufklärung. Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 2006. S. 19).

 

[453] Седакова О. Апология рационального (4: 527).

 

[454] Там же (4: 533).

 

[455] Там же (4: 534).

 

[456] Седакова О. Символ и сила. Гетевская мысль в «Докторе Живаго» (4: 551).

 

[457] Там же (4: 553).

 

[458] Там же (4: 554).

 

[459] Седакова О. Два отклика на кончину Сергея Сергеевича Аверинцева. С. 804.

 

[460] Там же.

 

[461] Там же.

 

[462] Там же.

 

[463] Sedakova О. Reflections on Averintsev’s method. P. 79.

 

[464] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха». О смысле поэтическом и смысле доктринальном (3: 137).

 

[465] Sedakova O. Reflections on Averintsev’s method. P. 79.

 

[466] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 137).

 

[467] Седакова О. Апология рационального (4: 542).

 

[468] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 383).

 

[469] Седакова О. Апология рационального (4: 529–530). Седакова излагает собственные размышления о постмодернистском искусстве, которое, на ее взгляд, является прямым следствием описанного Аверинцевым «реактивного» поведения: «За эту картину Аверинцев никак не отвечает, это мое личное предположение. Однажды мне довелось побывать в огромном литературном архиве Марбаха с бесчисленными портретами людей культуры. Там‑то эта картина и предстала мне во всей наглядности. Двигаясь из зала в зал, от восемнадцатого века к двадцатому, я видела, как молодеют лица на портретах. Движение культурной эпохи идет вспять течению “природной”, биографической жизни человека, от младенчества к старости. Взрослые тонкие умные лица в залах XVIII века, молодые очарованные лица романтизма в залах XIX века – и к XX веку: лицо “сложного подростка” почти на всех портретах» (Там же. С. 529). Пространные размышления Седаковой о постмодернистском искусстве содержатся в статье, опубликованной по‑итальянски «Il problema dell’uomo nell’odierna cultura secolarizzata» // La Nuova Europa. 2011. No. 1. P. 12–17.

 

[470] Седакова О. Апология рационального (4: 530).

 

[471] Там же.

 

[472] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 383).

 

[473] Седакова О . The Light of Life. Some Remarks on the Russian Orthodox Perception (4: 683).

 

[474] Там же (4: 684).

 

[475] Sedakova O . Reflections on Averintsev’s method. P. 81.

 

[476] Аверинцев С. Будущее христианства в Европе // София‑Логос. Словарь. Kиев: Дух и литера, 2006. C. 763.

 

[477] Там же.

 

[478] Sedakova O . Reflections on Averintsev’s method. P. 76.

 

[479] Там же. P. 79–80.

 

[480] Седакова О. Вещество человечности. Беседа с Патриком де Лобье о «Послании людям искусства» Папы Иоанна Павла II (4: 357). Курсив мой – В.П.

 

[481] Аверинцев С. Библейский образ Мудрости как альтернатива культуре смерти // Аверинцев С.Римские речи. Слово Божие и слово человеческое. М.; Рим, 2013. C. 447.

 

[482] Там же. C. 459.

 

[483] Там же. C. 463. Курсив мой. – В.П.

 

[484] Там же. C. 459.

 

[485] Седакова О. Власть счастья (4: 279–280).

 

[486] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 397).

 

[487] Аверинцев С . Библейский образ Мудрости как альтернатива культуре смерти. С. 437.

 

[488] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 378).

 

[489] Седакова О. Два отклика на кончину Сергея Сергеевича Аверинцева (4: 809).

 

[490] Там же (4: 811).

 

[491] Там же (4: 810).

 

[492] Там же.

 

[493] Седакова О. Два отклика на кончину Сергея Сергеевича Аверинцева (4: 810).

 

[494] Аверинцев С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // София‑Логос. Словарь. C. 573.

 

[495] Седакова О. Два отклика на кончину Папы Иоанна Павла II. 1. Totus tuus. Памяти Папы Иоанна Павла II (4: 826).

 

[496] См., например, статью «Поэзия как выход из богословского тупика: “Доктор Живаго” и его последствия» (2000), опубликованную в сборнике «Наше положение: образ настоящего», о значении которого сказано выше. Размышляя о христианстве Пастернака, Седакова также упоминает работы Жаклин де Пруайяр.

 

[497] Начало работы над этой длинной статьей совпало с выходом в 2003–2005 годах одиннадцати томов «Полного собрания сочинений» Бориса Пастернака под редакцией Евгения Пастернака и Евгении Пастернак. В «Символе и силе» Седакова уделяет особое внимание томам 7–10, содержащим письма Пастернака, которые она считает не менее важными для понимания поэтологии Пастернака, чем его стихи и прозу.

 

[498] Седакова О. Символ и сила (4: 549).

 

[499] Седакова О. «И жизни новизна». О христианстве Бориса Пастернака (2011). [Электронный ресурс.] Режим доступа: olgasedakova.com/Moralia/1032 (дата обращения: 15.12.2014).

 

[500] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 136).

 

[501] Пастернак Б. Письмо Ст. Спендеру от 22 августа 1959 года // Седакова О.Символ и сила (4: 624). Курсив мой. – В.П.

 

[502] Седакова О. Символ и сила (4: 571–572).

 

[503] «Что труднее всего? То, что ты посчитаешь легчайшим. Видеть своими глазами то, что у всех на глазах» (Там же. 4: 552).

 

[504] Там же (4: 623).

 

[505] Седакова О. Церковнославяно‑русские паронимы. С. 401.

 

[506] Там же.

 

[507] Седакова О. The Light of Life. Some Remarks on the Russian Orthodox Perception (4: 677–705). Обратим внимание на совпадение дат: в 2005 году была начата работа над «Символом и силой».

 

[508] Седакова О. The Light of Life (4: 702–705).

 

[509] Там же (4: 690).

 

[510] Там же.

 

[511] Пастернак Б. Ветер // Пастернак Б. Доктор Живаго. М.: Советский писатель, 1989. С. 612.

 

[512] См.: Седакова О. Символ и сила (4: 597).

 

[513] Там же.

 

[514] Седакова О. The Light of Life (4: 690).

 

[515] Седакова О. Церковнославяно‑русские паронимы. С. 136.

 

[516] Седакова О. Символ и сила (4: 627).

 

[517] Седакова подчеркивает: «Но то, что очень прочно связывает христианскую мысль Пастернака с православной традицией, – это отношение к образу, к поэзии (литургической поэзии) как самому глубокому смысловому медиуму (важнейшие мысли о новизне, которое приносит в мир христианство, высказываются в романе за разбором литургической поэзии, канонов Страстной Недели)» (Седакова О. «И жизни новизна». О христианстве Бориса Пастернака).

 

[518] Седакова О. The Light of Life (4: 682–683).

 

[519] Там же (4: 632).

 

[520] Там же (4: 626).

 

[521] Пастернак Б . Доктор Живаго. С. 274–275.

 

[522] Седакова О. The Light of Life (4: 704). Русский текст цит. по изданию: Бунин И . Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1961. С. 445.

 

[523] Седакова О. The Light of Life (4: 704).

 

[524] Пастернак Б. Охранная грамота // Русские писатели – лауреаты Нобелевской премии. Борис Пастернак. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 111.

 

[525] Пастернак Б. Охранная грамота. С. 112.

 

[526] Там же. С. 111–112.

 

[527] Седакова О. Символ и сила (4: 647).

 

[528] Там же.

 

[529] Пастернак Б. Доктор Живаго. C. 510.

 

[530] Седакова О. The Light of Life (4: 689).

 

[531] Седакова О. Символ и сила (4: 644).

 

[532] «Sant Alessio. Roma» – третье стихотворение триптиха «Три стихотворения Иоанну Павлу II», включенного в сборник «Начало книги». Первое и второе называются «Дождь» и «Ничто» (1: 399–402).

 

[533] Седакова О. Символ и сила (4: 644–645).

 

[534] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 111).

 

[535] Там же (3: 111–112).

 

[536] Седакова О. Символ и сила (4: 558).

 

[537] Там же.

 

[538] Можно было бы продолжить перечень свойств, отличающих православную «чувствительность»: говоря о смерти βιος и новом рождении, нужно упомянуть умиление («огромное, озаряющее потрясение от встречи с нежностью; или «сокрушение сердца») – еще одно ключевое понятие «Света Жизни».

 

[539] Пастернак Б. Доктор Живаго. С. 103.

 

[540] Седакова О. Поэзия и антропология (3: 166).

 

[541] Там же.

 

[542] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 407).

 

[543] Седакова О. Вопрос о человеке в современной секулярной культуре.

 

[544] Седакова О. Церковнославяно‑русские паронимы. С. 121.

 

[545] Пастернак Б. Доктор Живаго. Из черновых набросков и планов // Пастернак Б. Собр. соч.: В 11 т. М.: Слово, 2004. Т. 4. С. 712.

 

[546] Седакова О. Символ и сила (4: 559).

 

[547] Пастернак Б. Собр. соч. Т. 2. С. 173–174.

 

[548] Там же. Т. 2. С. 771.

 

[549] См. Седакова О. Свобода как эсхатологическая реальность(4: 13–30).

 

[550] Из соображений объема ограничимся упоминанием о стихотворении Пастернака «Душа», а также о работе А. Шмаиной‑Великановой «Поэзия как выход из богословского тупика», в которой раскрывается тема искусства как надгробного песнопения: «У надгробного рыдания творчества есть форма – “творяще песнь”, и есть содержание – “Аллилуйя”» (С. 283).

 

[551] Слово «сострадание» соответствует церковнославянскому сострaстіе, калька с греческого συπαθεια.

 

[552] Седакова О. «В целомудренной бездне стиха» (3: 139). Тема счастья и Земного рая затронута и в статье о дантовском «Чистилище»: Седакова О. Земной рай в «Божественной Комедии» Данте. O природе поэзии (2: 169–221).

 

[553] Пастернак Б. Доктор Живаго. С. 77–78.

 

[554] Седакова О. Счастливая тревога глубины. Речь при вручении премии «Христианские корни Европы» имени Владимира Соловьева. Ватикан, 1 июля 1998 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: olgasedakova.com/Moralia/266 (дата обращения: 20.01.2015). Ниже Седакова ясно определяет главные особенности подобного искусства: «За новую тему христианского искусства – тему бесконечной ценности и благородства живого как живого (вне предвзятых различений “духовного” и “плотского”, “смертного” и “вечного”), за новый пафос этого искусства – не отрешенности, а участия, захваченности общим бытием, за его новый аскетизм (который можно было бы описать как воздержание от омертвевшего и омертвляющего), за его новый свободный символизм, не рассекающий мир на “существенное” и “случайное”, “значащее” и “незначащее”…». Анна Шмаина‑Великанова подхватывает эту мысль: «Совсем недавно Ольга Александровна Седакова напомнила о том, что в Пастернаке заговорило новое христианское искусство, до сих пор не использованные культурой возможности христианства» (Шмаина‑Великанова А. Поэзия как выход из богословского тупика: «Доктор Живаго» и его последствия. С. 281–282). И ниже: «Смысл нового христианского искусства, как уже говорилось, больше не в пророчестве о катастрофе, не в свидетельстве о Голгофе, даже не в прощении, которое жертвы дарят миру. Прославление новых жертв в культуре выражается в подтверждении делом (стихами, симфониями, картинами) их безумной надежды на то, что жизнь возможна. То есть в двух вещах – в объяснении в любви к жизни и в напоминании о том, что счастьем существования мы обязаны, что оно возможно только как благодарность» (Там же. С. 281–283).

 

[555] Пастернак Б. Письма к родителям и сестрам. М.: НЛО, 2004. С. 109.

 

[556] Пастернак Е.Б. Сестра моя жизнь (выступление на открытии выставки «Mia sorella la vita. Boris Pasternak», Rimini, 2011). Текст частично опубликован в: Pasternak E.B . La creatività è la scuola del creatore // La Nuova Europa. Milano: La casa di Matriona, 2011. P. 97–104.

 

[557] Седакова О. Счастливая тревога глубины.

 

[558] Седакова О. Поэзия и антропология. Лекция на открытии 27‑го учебного года в Свято‑Филаретовском институте. 2 сентября 2014. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Events/1629 (дата обращения: 15.11.2015).

 

[559] В заключительной части лекции, прочитанной 2 сентября, Седакова описывает поэзию как «эсхатологический образ» и как «антроподицею».

 

[560] Большинство переводов Седаковой включены во второй том четырехтомного собрания сочинений поэта вместе с текстом лекции о переводе, прочитанной в Британском музее в 1997 году, и статьями о творчестве переводимых поэтов. Седакова О . Четыре тома. Т. 2. Переводы. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Здесь и далее произведения Седаковой цитируются по этому изданию с указанием в скобках номера тома и страниц, если не указано иначе.

 

[561] Седакова О. Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского. Интервью Елене Калашниковой. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/131 (дата обращения: 20.02.2016).

 

[562] Седакова О. «Душа изгнана из публичного…». Интервью Александру Кырлежеву. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/1100 (дата обращения: 2.02.2016).

 

[563] По замечанию Седаковой, для русской поэзии XVIII и XIX веков было характерно творческое отношение к переводу, в котором перевод представлял «живой отклик, вариацию на тему оригинала». Седакова подчеркивает: «Я, скорее, хотела бы присоединиться к традиции такого, “личного” перевода». Седакова О . Интервью Александру Кырлежеву.

 

[564] Седакова O . Искусство перевода. Несколько замечаний. Лекция, прочитанная в Британском музее (2: 21–22).

 

[565] Мегрелишвили К . Ольга Седакова: «Чувство насущной необходимости русского Целана» // Имидж, диалог, эксперимент – поля современной русской поэзии / Ред. Х. Шталь, М. Рутц. München; Berlin; Washington: Verlag Otto Sagner, DC, 2013. C. 451–462; Шталь Х . Стихотворение Пауля Целана «Мандорла» в польских и русских переводах//Found in Translation: Transformation, Adaptation and Cross‑Cultural Transfer / Ed. K. Tateoka, V. Gretchko, Y. Kitamura. Belgrade: Logos, 2016. P.146–171.

 

[566] См.: Аверинцев C . «Уже небо, а не озеро»: риск и вызов метафизической поэзии // Седакова О. Двухтомное собрание сочинений. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001. Т. 1. Стихи. С. 5–13. Айзенштейн Е . «Давид поет Саулу» Ольги Седаковой // Айзенштейн Е. Из моей тридевятой страны. М.: Издательские решения, 2015. С. 229–234.

 

[567] Багно В., Казанский Н . Переводческая «ниша» в советскую эпоху и феномен стихотворного перевода в ХХ веке // RES TRADUCTORICA. Перевод и сравнительное изучение литератур: к восьмидесятилетию Ю.Д. Левина / Ред. В. Багно. СПб.: Наука, 2000. С. 50–65; Baer B.J. Literary Translation and the Construction of a Soviet Intelligentsia // Translation, Resistance, Activism / Еd. M. Tymoczko. Amherst: UMass Press, 2010. P. 149–167; Witt S. Between the Lines: Totalitarianism and Translation in the USSR // Contexts, Subtexts, and Pretexts: Literary Translation in Eastern Europe and Russia /Ed. B. Baer. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing, 2011. P. 149–170.

 

[568] Наследию советской школы поэтического перевода посвящены книжные серии «Мастера перевода» (М., Терра) и «Корифеи художественного перевода. Ленинградская школа» (СПб., Петрополь).

 

[569] См.: Яснов М . Хранитель чужого наследства: заметки о петербургской (ленинградской) школе художественного перевода // Иностранная литература. 2010. № 12. C. 222–242.

 

[570] Тарковский А . Возможности перевода // Художественный перевод. Взаимодействие и взаимообогащение литератур / Ред. В. Ганиев. Ереван: Ереванский университет, 1973. С. 263.

 

[571] Кукулин И . Роль стихотворного перевода в творчестве русских поэтов 1990–2000 годов // Poesia Russa da Puškin a Brodskij. E ora? Atti del Convegno Internazionale di Studi Roma, 29–30 settembre 2011. Sapienza Università di Roma. Roma: Edizioni Nuova, 2012. P. 156. О влиянии переводческого канона на восприятие западной поэтической традиции см. также статьи Антона Нестерова (Нестеров А . Одиссей и сирены. Американская поэзия в России второй половины ХХ века // Иностранная литература. 2007. № 10. С. 81–93) и Сергея Завьялова (Завьялов С . «Поэзия – всегда не то, всегда другое»: переводы модернистской поэзии в СССР в 1950–1980‑е годы // Новое литературное обозрение. 2008. № 4. С. 104–119).

 

[572] Ср. определение Юрия Левина: «Pеалистический перевод возникает тогда, когда появляется сравнение стилистических систем неких пар языков, опирающееся на сопоставление историко‑культурных традиций <…> с целью найти функциональные соответствия, адекватные средства, производящие то же впечатление нa читателя в новой языковой среде». Левин Ю . Национальная литература и перевод // Актуальные проблемы теории художественного перевода. Материалы всесоюзного симпозиума (25 февраля – 2 марта 1966) / Ред. З. Кульманова. М.: Союз писателей СССР, 1967. Т. I. С. 89.

 

[573] Седакова O . Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского.

 

[574] Аверинцев C . Стихотворения и переводы. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2003. C. 4.

 

[575] Седакова О . Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского.

 

[576] Седакова О . М.Л. Гаспаров и инерция советского перевода. Выступление на «Гаспаровских чтениях – 2014» // Вольность и точность. Гаспаровские чтения – 2014. М.: РГГУ, 2015. С. 101.Благодарю Маргариту Криммель за доступ к тексту этого выступления до его публикации.

 

[577] Седакова О . Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 16). Схожее рассуждение находим у Владимира Бибихина: «Плох не тот или другой метод, а надежда на то, что перевод – профессия и имеет переводческие рецепты». Бибихин В . Подстановочный перевод // Бибихин В.Слово и событие. Писатель и литература. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. С. 148).

 

[578] Седакова О . Искусство перевода. С. 17.

 

[579] Более подробно о восприятии идей Беньямина в философском наследии Владимира Бибихина см.: Фокин С . Владимир Бибихин и Вальтер Беньямин о сущности перевода // Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. 2013. № 1. С. 16–27.

 

[580] Бибихин В. К проблеме определения сущности перевода // Слово и событие. С. 163.

 

[581] Spivak G . The Politics of Translation // Outside in the Teaching Machine. New York: Routledge, 1983. P. 180. Ср. комментарий Ольги Седаковой в интервью Антону Нестерову: «Обычно для меня это, в общем‑то, такое же интимное занятие, как сочинение. Я переводила очень выборочно, причем выбирая не только среди авторов, но и среди того, что ими написано…» (Седакова О. Урок Целана. Интервью Антону Нестерову. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/interview/1058 (дата обращения: 28.02.2016)).

 

[582] «What the translation reveals is that this alienation is at its strongest in our relation to our own original language» (Man P. de . «Conclusions»: Walter Benjamin’s «The Task of the Translator» // Resistance to Theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1986. P. 80).

 

[583] «Through the foreign language we renew our love‑hate intimacy with our mother tongue. We tear at her syntactic joints and semantic flesh and resent her for not providing all the words we need. In translation, the everyday frustrations of writing assume an explicit, externally projected form» (Johnson B. Taking Fidelity Philosophically // Difference in Translation / Ed. J. Graham. NY: Ithaca, 1985. P. 142).

 

[584] Седакова О . «Поэзия – противостояние хаосу». Интервью Ольге Балла. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/178 (дата обращения: 20.02.2016).

 

[585] Там же.

 

[586] «Истинный перевод весь просвечивает, он не скрывает оригинала, не заслоняет ему свет, он позволяет лучам чистого языка беспрепятственно освещать оригинал, словно усиливая их своими собственными средствами» (БеньяминВ . Задача переводчика / Пер. И. Алексеевой // Маски времени. Эссе о культуре и литературе. СПб.: Симпозиум, 2004. С. 41).

 

[587] «Поскольку перевод есть проигрывание заново, переоформление данной формы по правилам общечеловеческого языка, он в принципе столь же самостоятелен, как и оригинал, он почти и есть тот же самый оригинал, только отлитый в другую форму» (Бибихин В . К проблеме определения сущности перевода. С. 168).

 

[588] Седакова О . Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 20).

 

[589] Седакова О . «Поэзия – противостояние хаосу».

 

[590] Бибихин В . К проблеме определения сущности перевода. С. 169.

 

[591] Седакова О . «Поэзия – противостояние хаосу».

 

[592] Бланшо М. О переводе // Иностранная литература. 1997. № 12. С. 184.

 

[593] Седакова О. М.Л. Гаспаров и инерция советского перевода. С. 100.

 

[594] Седакова О. Стихотворный язык: семантическая вертикаль слова (3: 173).

 

[595] Седакова О . Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 23–24).

 

[596] Здесь и далее термин «старославянский язык» используется по отношению к первым переводам переводов литургических текстов с греческого на славянские диалекты, тогда как «церковнославянский язык» относится к последующим эпохам существования языка церковной книжности.

 

[597] См. комментарий Седаковой об этом переводе «для домашнего, интимного чтения» (2: 31).

 

[598] «Любовь к церковному языку была у меня с детства. Бабушка научила меня читать по‑славянски еще до школы. Она часто просила: “Почитай! Ах, как же хорошо ты читаешь!” А я и читала ей вслух – Псалтырь, акафисты, каноны (они у нее были переписаны в школьные тетради). Мне все это очень нравилось. То, что слышишь с раннего возраста, остается в сознании глубоко. Так у меня в голове осталось много этих удивительных фраз, словосочетаний. Естественно, я ничего в них не понимала, но это меня и очаровывало. Мне казалось, что это наш язык, но такой, каким он становится на небесах или в волшебной сказке» (Седакова О. О «Словаре трудных слов из богослужения. Церковнославяно‑русские паронимы». Интервью для портала «Православие и мир». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/1165 (дата обращения: 27.02.2016)).

 

[599] Седакова О . Церковнославянский язык в русской культуре. Актовая лекция, прочитанная в Свято‑Филаретовском институте 2 декабря 2004 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/dictionary/136 (дата обращения: 28.01.2016).

 

[600] Picchio R . Church Slavonic // The Slavic Literary Languages / Ed. A.M. Schenker and E. Stankiewicz. New Haven: Yale Concilium on International and Area Studies, 1980. P. 22.

 

[601] Седакова О . Церковнославянский язык в русской культуре.

 

[602] Там же.

 

[603] Ср.: «…в случае диглоссии функции двух сосуществующих языков находятся в дополнительном распределении, соответствуя функциям одного языка в одноязычном языковом коллективе» (Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI–XVII вв.). München: Sagner, 1987. С. 15).

 

[604] Там же. С. 17.

 

[605] Седакова О . Предисловие // Седакова О. Словарь трудных слов из богослужения. Церковнославяно‑русские паронимы. М.: Греко‑латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2008. С. 11.

 

[606] Там же. С. 17.

 

[607] Седакова О . Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 24).

 

[608] Седакова О . Церковнославянский язык в русской культуре.

 

[609] Седакова О. О переводах Анри Волохонского // Богослужебные тексты и псалмы на русском языке. В переводе А. Волохонского. М.: Пробел, 2016. C. 6–7.

 

[610] Публикации цикла литургических текстов на сайте Ольги Седаковой включают 14 переводов и комментарии о поэтике литургических текстов и об особенностях перевода: Мариины слезы. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/Poetica/1128 (дата обращения: 10.02.2016).

 

[611] Седакова О . О литургической поэзии. Комментарий первый. Утренние евангельские стихиры. Стихира глас восьмой. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://olgasedakova.com/Poetica/1128 (дата обращения: 10.02.2016).

 

[612] Седакова О. Словарь трудных слов из богослужения. С. 355.

 

[613] Седакова О. О литургической поэзии. Комментарий первый.

 

[614] Седакова О. О переводах Анри Волохонского. С. 7.

 

[615] Wachtel A. The Youngest Archaists: Kutik, Sedakova, Parshchikov // Rereading Russian Poetry / Ed. S. Sandler. New Haven; London: Yale University Press, 1999. P. 278.

 

[616] Седакова О. Словарь трудных слов из богослужения. С. 366.

 

[617] «…by the poem’s end, ascent has turned horizontal, vertical movement has gone round» (Sandler S . Thinking Self in the Poetry of Olga Sedakova // Gender in Russian Literature: New Perspectives / Ed. R. Marsh. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 309).

 

[618] Седакова О. Словарь трудных слов из богослужения. С. 366.

 

[619] Там же. С. 296.

 

[620] Седакова О . Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 27).

 

[621] Седакова О . Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского.

 

[622] Седакова О. Искусство перевода. Несколько замечаний (2: 26).

 

[623] Седакова О. Об Эмили Дикинсон (2: 310).

 

[624] Там же.

 

[625] Нестеров А. Одиссей и сирены. С. 85.

 

[626] Среди других авторов в 1970–1980‑е годы поэзию Дикинсон переводили Вера Маркова, Аркадий Гаврилов и Александр Величанский. Переводы Веры Марковой были опубликованы отдельным томом в 1981 году в издательстве «Художественная литература». Величанский и Гаврилов долгое время переводили Дикинсон, не имея возможности печатать переводы; оба также посвятили Дикинсон статьи, дневниковые заметки и даже стихотворения. См.: Величанский А . «Сиянье боли». Заметки о жизни и творчестве Эмили Дикинсон // Величанский А. Охота на эхо. М.: Прогресс‑Традиция, 2000; Гаврилов А . Эмили Дикинсон. Жизнь в творчестве // Дикинсон Э. Стихотворения. Письма. М.: Наука, 2007.

 

[627] Dickinson E . The Complete Poems of Emily Dickinson / Ed. Th.H. Johnson. Boston: Little, Brown and Company, 1960. P. 327.

 

[628] Vendler H . Dickinson. Selected Poems and Commentaries. Cambridge: Belknap Press, 2010. Р. 222.

 

[629] Маркова В ., цит. по: Дикинсон Э. Стихотворения. Письма. С. 422.

 

[630] Гаврилов А ., цит. по: Дикинсон Э. Стихотворения. Письма. С. 63.

 

[631] Величанский А. Охота на эхо. С. 71.

 

[632] Седакова О . Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского.

 

[633] Dickinson E . The Complete Poems. Р.416–417.

 

[634] Sandler S . Thinking Self in the Poetry of Olga Sedakova. P. 312.

 

[635] Маркова В . Указ. соч. С. 323.

 

[636] Гаврилов А. Указ. соч. С. 78.

 

[637] Величанский А. Указ. соч. С. 82.

 

[638] Интересно, что Гаврилов намеренно отказывается от гендерно маркированной формы прошедшего времени и даже отмечает это в дневниковой записи: «Перевел “I stepped from Plank to Plank”. Если буквально, то “С дощечки на доску…”, но по духу всего творчества Э. Д. – “Я по ступенькам вверх…” Она всегда стремилась к небу, движение по плоскости ей было неинтересно». Цит. по: Венедиктова Т . Путешествие Эмили Дикинсон из Америки в Россию // Иностранная литература. 2007. № 10. С. 235.

 

[639] Седакова О . Об Эмили Дикинсон (2: 311–312).

 

[640] Седакова О. Беседа о переводе стихов на русский язык и с русского.

 

[641] Там же.

 

[642] Подробный анализ стихотворения «Давид поет Саулу» см. в: Айзенштейн Е . «Давид поет Саулу» Ольги Седаковой // Айзенштейн Е. Указ. соч.

 

[643] Аверинцев С. «Уже небо, а не озеро»: риск и вызов метафизической поэзии. С. 6.

 

[644] Седакова О . Новая лирика Райнера Мария Рильке (2: 388).

 

[645] Седакова О . «Поэзия – противостояние хаосу».

 

[646] Седакова О . Новая лирика Райнера Мария Рильке (2: 391).

 

[647] Rilke R.M . Sonnets to Orpheus: A Bilingual Edition / Trans. M.D. Herter. New York: W.W. Norton & Company, 2006. Р. 18–19.

 

[648] Рильке Р.М . Избранные сочинения. М.: Рипол Классик, 1998. С. 539.

 

[649] Рильке Р.М . Новые стихотворения. Сонеты к Орфею / Пер. А. Пурина. СПб.: Журнал «Звезда», 2006. С. 162.

 

[650] Рильке Р.М . Избранные сочинения. С. 540.

 

[651] Рильке Р.М . Новые стихотворения. Сонеты к Орфею. С. 163.

 

[652] Hutchinson B . Rilke’s Poetics of Becoming. London: Legenda, 2006. P. 196.

 

[653] Седакова О. Церковнославянский язык в русской культуре.

 

[654] Седакова О. Чтобы речь стала твоей речью. Интервью Валентине Полухиной // Седакова О.Двухтомное собрание сочинений. Т. 2.Проза. С. 878.

 

[655] Рильке Р.М. Избранные сочинения. С. 339.

 

[656] Аверинцев С. «Уже небо, а не озеро»: риск и вызов метафизической поэзии. С. 12.

 

[657] Седакова О . Новая лирика Райнера Мария Рильке (2: 395).

 

[658] Седакова О . Урок Целана.

 

[659] Седакова О . «Поэзия – противостояние хаосу».

 

[660] Седакова О . Пауль Целан. Заметки переводчика (2: 506).

 

[661] Седакова О . Урок Целана.

 

[662] Седакова О . Пауль Целан. Заметки переводчика (2: 507).

 

[663] Баскакова Т., Белорусец М. После книги // Целан П.Стихотворения. Проза. Письма. М.: Ад Маргинем, 2008. С. 713, 717.

 

[664] Глазова А. «Я пытаюсь исследовать скандал языка». Интервью Денису Ларионову. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://archives.colta.ru/docs/20918 (дата обращения: 21.02.2016).

 

[665] Felsteiner J . Paul Celan. Poet. Survivor. Jew. New Haven: Yale University Press, 1995. P. 17.

 

[666] Мегрелишвили К . Чувство насущной необходимости русского Целана. С. 461.

 

[667] Ср.: «Никто нас не вылепит больше из глины, никто» (Виктор Топоров); «Кто лепит нас вновь из земли и глины? Никто» (Марк Гринберг); «Никто не замесит нас вновь из глины и праха» (Сергей Морейно). Переводы цит. по: Целан П. «Псалом». Джазовая импровизация для философа и девяти переводчиков // Иностранная литература. 1999. № 12. С. 84–92.

 

[668] Седакова О. Урок Целана.

 

[669] Celan P . Selected Poems and Prose of Paul Celan / Trans. J. Felsteiner. New York: W.W. Norton & Company, 2001. Р. 156.

 

[670] Седакова О . Из заметок о Целане (2: 539).

 

[671] Там же.

 

[672] Celan P . Selected Poems and Prose of Paul Celan. P. 128.

 

[673] Седакова О . Пауль Целан. Заметки переводчика (2: 526).

 

[674] Там же (2: 528).

 

[675] Felsteiner J . Paul Celan. Poet. Survivor. Jew. P. 151–152.

 

[676] Englund A . Still Song. Music in and Around the Poetry of Paul Celan. Farnham, Surrey, England; Burlington, VT: Ashgate Publishers, 2012. P. 81.

 

[677] Седакова О. Пауль Целан. Заметки переводчика (2: 532).

 

[678] Седакова О. «Не хочу успеха и не боюсь провала». Интервью Анне Гальпериной для портала «Православие и мир». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/1135 (дата обращения: 26.02.2016).

 

[679] Седакова О. Урок Целана.

 

[680] Седакова О. Пауль Целан. Заметки переводчика (2: 231).

 

[681] См. работы А. Жолковского, Е. Кудрявцевой, Н. Медведевой: Жолковский А. «Неужели?» Ольга Седакова. «Китайское путешествие». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/zvezda/2007/11/zhz12.html (дата обращения: 12.12.2015); Кудрявцева Е. Анализ и интерпретация поэтического цикла «Китайское путешествие». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.jfsl.de/publikationen/2004/Druckversionen/koudrjavceva.pdf (дата обращения: 12.12.2015); Медведева Н . Образ Китая в русской поэтической традиции» (Гумилев, Бродский, Седакова). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://cyberleninka.ru/article/n/obraz‑kitaya‑v‑russkoy‑poeticheskoy‑traditsii‑n‑gumilyov‑o‑sedakova‑i‑brodskiy‑1 (дата обращения: 12.12.2015).

 

[682] Здесь и далее при цитировании произведений Ольги Седаковой в скобках указываются том и номер страницы по изданию: Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010.

 

[683] Седакова О. Беседы об Органике 0/2. [Электронный ресурс.] Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=xaJtcQxOFqU&list=PL_eijTvwb‑0_vdDtaaiBqASWwZO12NiMo&index=3 (дата обращения: 27.11.2015).

 

[684] Седакова О. Весть Льва Толстого. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1088 (дата обращения: 6.10.2015).

 

[685] Вяч. Вс. Иванов видит у Гете и Пушкина близость поэтических установок: «И Пушкину, и Гете удалось (как и во многом другом) выйти за рамки ограничений места и времени: они могли находиться в разных культурах и в каждой стране и в каждой эпохе быть как дома вместе со своими читателями» (Иванов Вяч. Вс. Темы и стили Востока в поэзии Запада // Иванов Вяч. Вс. Восточные мотивы. Стихотворения и поэмы. М.: Наука, 1985. С. 462).

 

[686] Мифологическому герою древнего Китая, Паньгу (его имя дословно – свернувшаяся древность), понадобилось восемнадцать тысячелетий для того, чтобы из первозданного хаоса разъединить Землю и Небо, и еще восемнадцать тысяч лет для того, чтобы сделать Небо высоким, а Землю низкой, чтобы человеку было достаточно пространства для деятельности. Книга «Дао‑дэ цзин» зеркально отражает цикл Паньгу (восемнадцать тысяч лет). Лао‑цзы понадобится восемьдесят одна глава для описания того, как вернуть человеческому сердцу правильное состояние.

 

[687] Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно существующим (Лао‑цзы. Дао дэ цзин // Древнекитайская философия. Собр. текстов: В 2 т. М.: Мысль, 1972. Т. 1. С. 116).

 

[688] Лисевич И.С. Литературная мысль Китая на рубеже древности и средних веков. М.: Наука, 1973. С. 130.

 

[689] Здесь и далее цит. по: Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен». М.: Наука, 1993. С. 333.

 

[690] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 88.

 

[691] «…в каждой вещи мне важно, где она начинается и где кончается. И с той и с другой стороны ее окружают паузы. Это как бы квант смысла и настроения. С ним одним нужно побыть какое‑то время, забыв о прочем» (Седакова О.А. Поэзия – противостояние хаосу. Интервью от 28 мая 2010 года. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://litcentr.in.ua/news/2010–05–28–488 (дата обращения: 27.11.2015)).

 

[692] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 234.

 

[693] Jung C.G. Foreword // The I Ching or Book of Changes. Translation into English by R. Wilhelm, C.F. Baynes. Vol. 1. N.J.: Princeton University Press, 1950. P. 3–20. Электронный ресурс на русском языке: http://www.varvar.ru/arhiv/texts/jung4.html (дата обращения: 27.11.2015).

 

[694] Там же.

 

[695] Там же.

 

[696] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 86.

 

[697] В ицзинистике известны три системы последовательностей гексаграмм, так называемые система по Фу Си, система по Вэнь Вану и система мавандуйского текста, открытая относительно недавно, в 1973 году, благодаря археологическим раскопкам.

 

[698] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 282.

 

[699] Там же. С. 285.

 

[700] Там же. С. 287.

 

[701] Там же. С. 287–288.

 

[702] Там же. С. 287–288.

 

[703] Там же.

 

[704] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 291.

 

[705] Там же. С. 293.

 

[706] В китайской мифологии небесной лестницей служит образ дерева Цзяньму: «Оно росло на равнине Дугуан, где, как считалось, находился центр неба и земли. Невообразимо высокий ствол дерева Цзяньму в глубочайшей древности служил небесной лестницей: духи разных мест поднимались по нему на небо и спускались на землю. Цзяньму не отбрасывало тени и не давало эха…» (Ежов В.В. Мифы древнего Китая / Предисл. и коммент. И.О. Родина. М.: Астрель, 2003. С. 92). А в Книге Бытия (28: 12) так сказано: «и увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней».

 

[707] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 297.

 

[708] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 299.

 

[709] Там же. С. 301.

 

[710] Там же. С. 303.

 

[711] Там же. С. 305.

 

[712] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 308.

 

[713] И цзин. «Книга перемен» и ее канонические комментарии / Перев. с кит., предисл. и примеч. В.М. Яковлева. М.: Янус‑К, 1998. С. 56.

 

[714] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 308.

 

[715] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 313.

 

[716] Там же. С. 313.

 

[717] Там же. С. 316.

 

[718] Ср. «Аз есмь Альфа и Омега» (Откр. 1: 8).

 

[719] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 318.

 

[720] Там же. С. 319.

 

[721] Там же. С. 323.

 

[722] Там же. С. 321.

 

[723] Там же. С. 324.

 

[724] «Но всегда загорается в этой заре звезда, как надежда, как залог, как “иного бытия начало”, как заветное волнение: Геспер есть Фосфор. Эта переживаемая, эта ощущаемая в сердце звезда – не прихоть мечты и не домысел рассудка… Но знало сердце, что эта Звезда дрожит не вне его, не на своде небесном, а во внутреннем пространстве самого сердца, расширенного до небосвода. И, восходя в сердце, восходящая звезда была прохладна, и девственна, и чиста» (Флоренский П.А. Мысль и язык // Флоренский П.А. Сочинения: В 2 т. Т. 2. У водоразделов мысли. Л.: Правда, 1990. С. 316).

 

[725] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 326.

 

[726] Там же. С. 327.

 

[727] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 329.

 

[728] Там же.

 

[729] Там же. С. 331.

 

[730] Там же. С. 332.

 

[731] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 333.

 

[732] Там же.

 

[733] Там же. С. 335.

 

[734] Шицзин. Книга песен и гимнов / Пер. с кит. А. Штукина. М.: Художественная литература, 1987. С. 61.

 

[735] Щуцкий Ю.К. Указ. соч. С. 229.

 

[736] Там же.

 

[737] Там же. С. 228.

 

[738] Седакова О. Заметки и воспоминания о разных стихотворениях, а также Похвала поэзии (3: 94).

 

[739] Вот как прочитывает Ольга Седакова «Фальшивый купон» Льва Толстого: «…история про то, с какой силой действует добро. Сначала цепная реакция зла: зло поражает одного за другим – и вдруг перелом: с такой же силой одного за другим побеждает добро. Это, мне кажется, уникальная вещь, я больше не встречала художника, который бы так верил в то, что мир построен на благой основе». Седакова О. Беседа о Льве Толстом с Евгением Борисовичем Пастернаком. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/1768 (дата обращения: 6.10.2015).

 

[740] Седакова О. Свобода как эсхатологическая реальность // Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 4. С. 29. В дальнейшем ссылки на это издание даются с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[741] «Иная местность» служит в статье собирательным термином для обозначения потусторонней сферы, некоего Начала.

 

[742] К термину «метареализм»: «Metarealists, a term coined by Michael Epshtein in the 1980s for an alternative poetics trend to Moscow conseptualism. <…> [Т]he Metarealists stayed with the language and themes of the modernist poetry pushing them toward greater self‑consciousness, if not self‑doubt. Metarealists explore philosophical and spiritual questions, even in a secular and ironic world; they pursue multiple realities <…>, and they share a penchant for adventurous and dense metaphor» (Sandler S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol’ga Sedakova and Ivan Zhdanov // Slavonica. Vol. 12. No. 1. April 2006. P. 4). Перевод: «Термин “метареализм” был введен Михаилом Эпштейном в 1980‑х годах для описания альтернативных тенденций в поэтике московского концептуализма. <…> Опираясь на язык и темы модернизма, метареалисты двигали их в сторону большей саморефлексии, а может, и больших сомнений. Даже в профанной и ироничной среде метареалисты обращались к философским и духовным вопросам <…> Их занимали разные (параллельные) реальности, как и провокационные, уплотненные метафоры».

 

[743] Дихотомия «здесь – там» преодолевается Седаковой в этом же стихотворении «Памяти Александра Меня» чуть дальше: «Вашей радости названье / выглянет, как солнце в облака: // это называется любовью, / для которой нет чужих» (1: 374). Любовь как воссоединяющая сила, неоднократно воспетая поэтами, облекается Седаковой в природную метафору: она выглядывает, как солнце сквозь облака. Соотношение творящей любви со светом и их осязаемость в природных явлениях часто встречаются в стихотворениях Седаковой. Так, стихотворение «Начало» из сборника «Элегии» описывает состояние первозданности земли, когда невинное еще человечество воспринимало божественность через / сквозь природные явления. «<…> над размахом пространства / над вниманьем холмов <…> вдруг он явился: / свет, произносящий, как голос, / но бесконечно короче / все те же слоги: / Не бойся, маленький! / Нечего бояться: / Я с тобой» (1: 386).

 

[744] Стоит обратить внимание на то, что курсив имеет в творчестве Седаковой особый семантический ореол, так как используется поэтом редко и в основном для обозначения сложных метафизических понятий. (Благодарю Марию Хотимскую за ценное наблюдение.)

 

[745] Примеры ухода от обыденного, примеры переоценки систем устоявшихся, часто пустых квазиценностей и смыслов в творчестве Седаковой не надо понимать как отрицание жизни как таковой. Наоборот, Седакова систематично развивает мысль о ценности земного бытия, о «жизни как счастье» (см. работу «Лучший университет», 4: 287). Трактуя Данте в эссе «Мудрость Надежды: Данте», Седакова подчеркивает положительный импульс, заложенный в искусстве в целом и конкретно в поэзии. Поэзия sui generis служит тому, чтобы «вывести человечество из его настоящего состояния несчастья и привести его к состоянию счастья» (4: 314). Мысль о расширении сознания обращением к иному и дальнему встречается в эссе Седаковой «Искусство как диалог с дальним»: «…но искусство занято дальним. Оно говорит с дальним, и даже в ближнем оно ищет дальнего» (4: 323). Или же: «…дальним, на мой взгляд, постоянно и принципиально занято искусство. Миром как дальним, человеком как дальним, самим собой как дальним» (4: 326).

 

[746] В рамках нашей работы термин «материя стиха», заимствованный у Ефима Эткинда из его одноименной монографии, употребляется в первую очередь для обозначения способов материальной (в нашем случае языковой) передачи содержания, формальной организации поэтического текста. Этим термином Эткинд подчеркивает глубочайшую и нерасторгаемую связь смысла и формы (духа и материи), которая проявляется в поэтическом тексте как в «живом организме». «<…> [П]оэзия, как идеологическая форма познания мира, от этой материи неотделима: вне слова, звука, ритма – <…> – в поэтическом произведении нет ни идеи, ни даже просто смысла <…>». См.: Эткинд Е. Материя стиха. Paris: Institut d’etudes slaves, 1978. С. 9.

 

[747] Философская и филологическая эссеистика Седаковой послужит нам в первую очередь для осмысления общего контекста поэтических произведений.

 

[748] Следуя мысли Флоренского, «вся культура может быть истолкована как деятельность по организации пространства» (Флоренский П.А. Анализ пространственности (и времени) в художественно‑изобразительных произведениях // Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории философии искусства и археологии. М.: Мысль, 2000. С. 112).

 

[749] Седакова О. Пустота: кризис прямого продолжения. Конец быстрых решений (4: 481).

 

[750] Там же. С. 478. O поэтике Седаковой в общих чертах см.: Polukhina V. Olga Sedakova // Russian Women Writers / Ed. C.D.Tomei. New York: Garland, 1999. Vol. 2. P. 1445–1450; Kelly C . A History of Russian Women’s Writing 1820–1992. Oxford: Clarendon Press, 1994. P. 423–433.

 

[751] Рассматривая структуру цикла «Азаровка» и его связь с музыкальной композицией сюиты, Елена Айзенштейн выделяет «красоту природы» как объединяющий мотив цикла. Седакова включает в цикл двенадцать стихотворений, что, по мнению Айзенштейн, соответствует календарному году. Однако главным временным определением остается лето. См.: Айзенштейн Е. Из моей тридевятой страны. Статьи о поэзии. М.: Издательские решения, 2015. С. 178.

В своей статье «Семиотика истории: Б.А. Успенский и О.А. Седакова» Александр Марков проводит параллели между циклом «Азаровка» и семиотической работой Успенского «Historia sub specie semioticae», отмечая синхронное появления на свет этих двух произведений. В статье обсуждается возможное преодоление и расширение ситуативной природы значения и топологического характера знака – центральный вопрос работы Успенского. Марков развивает мысль, что в «Азаровке» Седаковой удается реализовать тот самый «переход от топологии повседневности к самой истории в форме перехода от фольклорных и бытовых представлений к христианcким и научным <…> представлениям о мире и человеке». См.: Марков А. Семиотика истории: Б.А. Успенский и О.А. Седакова. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://syg.ma/@alieksandr‑markov/siemiotika‑istorii‑b‑a‑uspienskii‑i‑o‑a‑siedakova (дата обращения: 15.10.2015).

 

[752] Из двенадцати зарисовок от общего метрического решения отклоняется лишь третье стихотворение «В кустах», которое передает монолог души, проживавшей когда‑то в тех окрестностях.

 

[753] Описывая семантический ореол амфибрахия, М.Л. Гаспаров выделяет тему «видения и сна», которые в скрытой форме присутствуют и в этом цикле Седаковой. Однако Гаспаров обращается преимущественно к примерам 3‑стопного амфибрахия. См.: Гаспаров М.Л. Метр и смысл. Об одном из механизмов культурной памяти. М., 1999. С. 135–136. В нашем случае значимее кажется определение амфибрахия, данное И. Бродским, который, подчеркивая нейтральность этого размера, предпочитал его для своих поздних рождественских стихов: «Он (амфибрахий. – К.М. ) снимает акценты. Снимает патетику. Это абсолютно нейтральный размер» (Точка отсчета. Беседа Иосифа Бродского с Петром Вайлем // Бродский И.Рождественские стихи. Издание 4‑е. М.: Независимая газета, 1998. С. 59).

 

[754] Поэтическое освоение Седаковой мотива «книги природы» рассматривается в статье Йенса Хертля на примере стихотворения «Весна». Указывая на суб– и интертекстуальные аллюзии, Хертль приходит к выводу, что Седакова реализует в структуре этого стихотворения концепцию неразличимости систем природы и искусства. Следовательно, владеющая языком природы героиня‑поэт не воспринимает знаковую систему природы как герметичную и непонятную. Несмотря на успешное в этом стихотворении «прочтение» природных явлений, не стоит забывать, что дисгармония в соотношении природы и действительности (жизнеустройства) – это данность, которая окружает современного человека. См.: Hertl J. Ol’ga Sedakova: Vesna // Die russische Lyrik / Hrsg. v. B. Zelinsky. Köln; Weimar; Wien: Böhlau, 2002. S. 400.

 

[755] Седакова О. Похвала поэзии (3: 51).

 

[756] Динамика в пейзажах из «Азаровки» противостоит статичности, типичной, например, для реалистических пейзажей, о которых критически отзывается Седакова: «Я хорошо помню, как в детстве мне казался каким‑то не по‑хорошему “непохожим” реалистический пейзаж. Он пугал, как протез. Там было сделано что‑то ужасное с тем, что видно на самом деле. Прежде всего, его остановили. Его вынули из чего‑то, без чего оно не может жить, как рыба на берегу, – из времени, которое мы явно видим в том, что видим. Из движения, из дыхания, из перебегов зрительного внимания, из вспышек и затмений зрительного луча… Его вынули из энергетической картины притяжений и отталкиваний, излучений и вбираний. Вынуть вынули, но выдают за то же – потому‑то оно и ужасает, как муляж или протез» (Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/continent/2006/130/se30.html (дата обращения: 20.10.2015)).

 

[757] При анализе цикла «Китайское путешествие» Д. Бавильский отмечает, что «Седакова моделирует ситуацию отсутствия времени – она его вынимает, раскладывая различные страны и эпохи, как пасьянс, на одной плоскости, по одной линии‑черте» (Бавильский Д. Маленькая вечность // Постскриптум. Литературный журнал / Под редакцией В. Аллоя, Т. Вольтской и С. Лурье. 1996. Вып. 3 (5). С. 110).

 

[758] Прозрачность» и «чистота» являются в поэтике Седаковой идеальными качествами абсолютной формы, в которой олицетворяется свобода. На примере пушкинской строки «На заре… алой / Серебрится снежный прах» Седакова развивает мысль об идеальной чистоте поэтического слова: «Вот что в конце концов я назову свободой: возможность предпочесть чистоту всему прочему. Не поставить никакого эпитета, если единственно правильный не приходит на ум» (Седакова О. Разговор о свободе, 4: 52).

К теме «поэтического диалога» с Пушкиным см.: Sandler S. Pushkin among Contemporary Poets: Self and Song in Sedakova // Two Hundred Years of Pushkin / Еd. J. Andrew and R. Reid. Amsterdam; New York: Rodopi, 2003. P. 175–195.

Описывая «эфирную чистоту» слов Хлебникова, Седакова прибегает к сравнению их с элементом воды: «Не только отрешенность, бескорыстие или невинность – скорее, прозрачность, физическое свойство воды или минерала» (Седакова О. Путешествие в Брянск. Хроника без претензий // Седакова О. Два путешествия. М.: Логос, 2005. С. 49).

 

[759] «Это не визионерские путешествия в рай или в ад, в земли чистые и нечистые, – отмечает К. Голубович в предисловии к книге Седаковой «Два путешествия», – это и не привычные экзотические путешествия за/границу. Граница, на и за которую здесь путешествуют, изначально незаметна <…>» (Голубович К . Путешествуя в путешествия // Седакова О. Указ. соч. С. 7).

 

[760] Там же.

 

[761] В описании характерных черт литургической поэзии Седакова выделяет аспекты, которые могут быть применены и к анализу ее собственных стихов. «Я очень люблю саму форму литургической поэзии, византийское плетение смыслов и их оттенков. И еще особое развитие чувства, никогда не холодное, но чуждое всякой аффектации и сентиментальности» (Седакова О. Вещество человечности, 4: 352). К вопросу отсутствия рифмы в древнерусской поэзии и псалмах см.: Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста // Лотман Ю.М.О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство – СПб., 1996. С. 18–252. С. 68. См. также: «She never was attracted by an emphatic style with willfully deformed imagery and staccato movements. Her style is inward, elusive and simple» (Polukhina V. Op. cit. P. 1448). Перевод: «Ее никогда не притягивал эмфатический стиль с умышленно деформированными образами и неожиданными скачками. Ей свойствен невычурный, спокойный и простой стиль, обращенный внутрь».

 

[762] Помимо однозначно христианских коннотаций в мотиве «хранящейся в душе памяти о иной жизни» Седакова видит и отголоски эллинской культуры. «<…> Эллинское чувство: чувство души, которая не связана с плотью и кровью, которая находится где‑то вдали, вдали самого человека. Гостья душа, пришедшая издалека и хранящая память об этом своем далеке, о Другом, до конца земных дней» (Седакова О. Искусство как диалог с дальним, 4: 327).

 

[763] Эту же мысль можно повернуть и в другом направлении: так как поэтическое слово у Седаковой причастно по своей природе к доязыковой тишине, оно несет в себе часть божественной тишины и не стремится к описательности. «The silence within words is the fundamental principle of hesychasm, and for Sedakova, it is where poetry begins» (Polukhina V . Op. cit. P. 1447). Перевод: «Одним из фундаментальных принципов исихазма считается тишина внутри слов, из этой тишины и выходит для Седаковой поэзия».

 

[764] В защиту «поколения 80‑х» от критических обвинений в якобы умышленном усложнении и герметичности формы Эпштейн указывает на неготовность читателя принять непривычное: «Как свидетельствует многовековая история восприятия сложных поэтических явлений: от английских “метафизических” поэтов и “темного” испанца Гонгоры до “заумного” Хлебникова и “путаного” Пастернака, “непонятность” – это первая реакция на “непривычное”, та форма, через которую новое поэтическое содержание начинает раздвигать границы нашего понимания» (Эпштейн М. Поколение, нашедшее себя (О молодой поэзии начала 80‑х годов) // Вопросы литературы. 1986. № 5. С. 44).

 

[765] Применяя терминологию Ю.М. Лотмана, можно говорить о наличии в «Старых песнях» минус‑приемов, то есть «систем[ы] последовательных и сознательных, читательски ощутимых отказов». См.: Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. С. 36. Так и термин «нематериализованная» часть поэтического текста восходит к Ю.М. Лотману, который подчеркивает вполне реальный характер этих нематериализованных текстуальных элементов (минус‑приемов) в структуре текста. Там же. С. 39–40.

 

[766] Бавильский Д. Указ. соч. С. 110. Излюбленные Седаковой мотивы ставень, дверей, порогов, врат, обозначающие межпространственные, пограничные места, заслуживают отдельного внимания.

 

[767] «Но вспышки этого нового неба и новой земли, этот мир побежденной смерти, как мы знаем, не переносится в «иной мир». Возможность их здесь и составляет благую весть» (Седакова О. Свобода как эсхатологическая реальность, 4: 29).

 

[768] Примером послужит и стихотворение «Вениамин»: «О Творец, в Твоих ущельях, / в тишине Твоих пустынь, / на раскачанных качелях / звезд, со стен Твоих твердынь» (1: 368).

О сложности передачи языком доязыковых смыслов пишет Седакова в эссе «Творчество и вера. Время и язык. Автор и читатель», отводя при этом поэтическому языку особенную роль: «Словам, между прочим, не так‑то легко перейти через порог семантики – к непосредственному смыслу. Поэтическое слово, может быть, тем и отличается от бытового, что оно возникает из доязыкового, внеязыкового смысла; и если этот смысл, этот опыт не просвечивает сквозь стих, мы вправе отозваться о нем, как Гамлет: Слова, слова, слова» (4: 218).

 

[769] «Что делает он там, где нет его? / Где вечным ливнем льется существо», – ставит риторический вопрос Седакова в стихотворении «Стансы вторые. На смерть котенка» (1: 279). Рефлексии на тему встречи со своим истинным Я в потусторонней жизни развертываются в стихотворении «Болезнь»: «– Нет, это не свет был, нет, это не свет, / не то, что я помню и думаю помнить. / Я верю, что там, где меня уже нет, / я сам себя встречу, как чудный совет, / который уже не хочу не исполнить» (1: 108).

 

[770] «Такие случаи пережитой, “прозрачной” реальности, как бунинское “институтское платье” [из стихотворения «Там, в полях, на погосте». – К.М. ], лишний раз напоминают, что мир – не пустое, негодное, сплошь профаническое пространство, откуда все святое вынесено в специально предназначенные для этого зоны и моменты времени, в храм, в ритуал…» (Седакова О. О времени. О традиции. О писаном и неписаном праве, 4: 227).

 

[771] Лотман описывает первые рифмы, появившиеся в говорной поэзии, как корневые или грамматические (Лотман Ю.М . Указ. соч. С. 68).

 

[772] Внутреннее пространство в стихах Седаковой Сандлер описывает следующим образом: «Access to interior worlds maps the pathway of many of Sedakova’s poems, but the distances travelled grow vast, allowing the inner spaces of spirituality and subjectivity to mirror the cosmic enormity of a world divinely ordered. These journeys emerge less as dynamic experiences of movement than as stilled concentrations of thought, closer to still life painting, in fact, than to portraiture» (Sandler S. Mirrors and Metarealists. P. 5). Перевод: «Многие стихотворения Седаковой прокладывают путь во внутренний мир. При этом пройденное расстояние преодолевается быстро, позволяя внутреннему, духовному и субъективному пространству отразить космическую масштабность божественного строя. Эти путешествия отличаются не динамикой движения, а концентрацией мысли, которая свойственна на самом деле скорее натюрморту, нежели портрету».

 

[773] Седакова О. Похвала поэзии (3: 61).

 

[774] Седакова О. Путешествие в Брянск. С. 53.

 

[775] Там же.

 

[776] Об утрате детского (райского) мироощущения и о потере с возрастом дара понимания «языка природы» говорится в стихотворении «Портрет художника в среднем возрасте» (1: 407). В противоположность деревьям, устремляющимся «о, туда, где мы себя совсем не знаем!», люди оказываются глухонемыми по отношению к истине. Встает риторический вопрос: «Какой известкой, какой глиной / каким смыслом, / выгодой, страхом и успехом / наглухо, намертво они забиты – / смотровые щели, слуховые окна, / бойницы в небеленом камне, / в которые, помнится, гляди не наглядишься?» Осознание «художником в среднем возрасте» потери этой детской восприимчивости принимает форму гротеска: Седакова завершает стихотворение детской песенкой: «Ах, мой милый Августин, / все прошло, дорогой Августин, / все прошло, все кончилось. / Кончилось обыкновенно».

 

[777] В связи с этим конкретным примером хочется отметить специфику и частоту так называемых «метафор‑метаморфоз» в творчестве Седаковой, которые помимо ассоциативной отсылки к фольклору (творительные сравнения, прием параллелизма) олицетворяют новое, особое мироощущение. Принцип «метаморфизации» Эпштейн объявляет «ведущим принципом поэтического мировидения» поэтов 80‑х. «Далекое открывается в ближайшем, древнейшее в нынешнем. <…> Ничто ничему не уподобляется, но одно проступает в другом» (Эпштейн М. Указ. соч. С. 67). «В отличие от метафоры, которая по природе своей прерывна, точечна, метаморфоза может длиться, поскольку образ явления берется из области его собственных возможностей, тайных недр прошлого и будущего, а не привлекается со стороны, “на миг”, для условного сопоставления» (Там же. С. 70).

 

[778] Седакова О . Путешествие в Брянск. С. 54.

 

[779] Наряду с трансформациями реальных пространственных данных в вышеприведенных эпизодах Седакова вводит тему «диалога» с неким голосом.

 

[780] В компаративной статье «Singing David, Dancing David: Olga Sedakova and Elena Shvarts Rewrite A Psalm» Мария Хотимская подчеркивает связь между мотивом сна / видения и описанием творческого процесса и «духовной автобиографии» в творчестве этих двух поэтов. В рамках этого мотива развертывается и интертекстуальный диалог Седаковой с коллегами по ремеслу. См.: Khotimsky M . Singing David, Dancing David: Olga Sedakova and Elena Shvarts Rewrite A Psalm // Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 739.

 

[781] Седакова О. Путешествие в Брянск. С. 53–54.

 

[782] В своей обзорной статье по истории культуры воды Хартмут Бёме неоднократно обращается к вопросу неотличимости божественного начала от элемента воды в библейской космогонии. На примере элемента воды Бёме обсуждает утопичность и абсурдность поворота в мышлении человечества Нового времени, стремящегося к автономии от природы: по отношению к элементу воды человек всегда находится в роли субъекта и объекта одновременно. См.: Böhme H. Umriss einer Kulturgeschichte des Wassers // Kulturgeschichte des Wassers / Hrsg. v. Hartmut Böhme. Frankfurt a. M., 1988. S. 7–42. Здесь цитируются S. 10, 16.

 

[783] В поздних произведениях Седакова отказывается от мотива «зеркал». Вопрос о возможном истолковании этого отказа как знака ухода от авторефлексии (и от себя) в сторону открытости к миру достоин отдельного исследования. (Благодарю Маргариту Криммель за это ценное наблюдение.)

 

[784] Стефани Сандлер подчеркивает в своей работе аспект авторефлексивности этого образа ни только в отношении пишущего субъекта, но и самого письма, творческого процесса. См.: Sandler S. Op. cit. P. 4.

 

[785] Один из лейтмотивов потусторонней эстетики Седаковой – это парадоксальное осязание собственной сущности в момент умирания или же во время транзитивных состояний сна, видения, болезни, путешествия. Потеря физической оболочки, изменение физическо‑материального строя бытия способствует погружению в сущность вещей и себя сaмого: тем самым по ту сторону бытия сознание воскресает истинной жизнью: «Живое живо в глубочайшем сне, / в забвении, в рассеянье, на дне / какого‑то челна <…>» («Стансы вторые. На смерть котенка», 1: 281), «Что делает он там, где нет его? / Где вечным ливнем льется существо» (Там же, 1: 279), «Я верю, что там, где меня уже нет, / я сам себя встречу, как чудный совет, / который уже не хочу не исполнить» («Болезнь», 1: 108), «Или свиданье стоит, обгоняющий сад, / где ты не видишь меня, но увидишь, как листья глядят, / слезы горят / и само вещество поклянется, / что оно зрением было и в зренье вернется» («Странное путешествие», 1: 76).

 

[786] И в прозе образ сада наделен особым семантическим ореолом. Описывая Валентиновку – одно из излюбленных мест, дачу времени детства, – Седакова гипертрофирует его в райский сад: «Несколько вишен за домом были огромным садом, райским садом» (Седакова О . Похвала поэзии, 3: 48). Обратим внимание на то, что, перепробовав разные топонимические термины «пейзаж, ландшафт» для описания места, которое рождало тоску по недостижимому небу, автор остановился на слове «окрестность»: реализованное в этом слове пересечение горизонтальной и вертикальной линий отвечает авторскому восприятию: «Здесь связь с небом значительно облегчена: его было мало, оно было далеко, с него падали шишки, и к нему легко забиралось внимание, которому нечего было делать, как повторять движение стволов» (3: 49).

 

[787] К вопросу об эстетической системе средневековых монастырских садов см.: Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово‑парковых стилей. Л.: Наука, 1982. С. 41.

 

[788] Лихачев Д.С. Поэзия садов. С. 17.

 

[789] Эпифаническое и интимное осязание собственного Я во время созерцания сада описывается в стихотворении «Утро в саду» (1: 116). Реальные явления исчезают из восприятия лирического героя, на смену приходит ощущение истинного Я как части мироздания, переживается слияние с божественной материей, со светом: «Никого со мной нет, этот свет… наконец мы одни».

 

[790] О сходстве садового строя, системы и поэтической системы, о тесном соотношении и взаимодействии поэзии и садоводства, точнее, о влечении поэтов к садоводству, пишет Лихачев, выделяя «поэтов‑садоводов» Петрарку, Джозефа Аддисона, Александра Попа, Гете. См.: Лихачев Д.С. Указ. соч. С. 11. «Труд писателя на Западе в Средние века уподоблялся труду садовника, который высаживает цветы» (Там же. С. 41).

 

[791] Гаспаров указывает на сочетание амфибрахия с балладным жанром. На примере лермонтовских баллад выделяются структуры параллелизма как одна из стилистических примет (Гаспаров М.Л. Метр и смысл. С. 124).

 

[792] Айзенштейн раскрывает интертекстуальные аллюзии стихотворения «Сад», в котором хранится «память об ушедших поэтах, заключенная в слове, в диалоге с ними через стихи». На лексическом уровне можно проследить диалог и с Цветаевой («Сад»), и с М. Кузминым («Виночерпий Гюлистана» из «В начале было так – и музыка и слово…» – «и вишни дрожит золотой Гулистан»), и с Мандельштамом («Так птицы на своей латыни / Молились Богу в старину» из «Аббата» – «и тополь стоит, как латыни стакан»), и с Ахматовой с ее тополями из «Сероглазого короля» и «Реквиема». См.: Айзенштейн Е. Указ. соч. С. 180.

 

[793] Седакова О. Искусство как диалог с дальним (3: 326).

 

[794] Равази Дж., кардинал . «Каждое художественное выражение…» // Книга поздравительных посланий Ольге Седаковой / Пер. Ольги Седаковой. М.; Азаровка, 2010. С. 8.

 

[795] Здесь и далее при цитировании в скобках указаны том и номер страницы по изданию: Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010.

 

[796] «Главным путем сопротивления, – пишет Ольга Седакова в предисловии к сборнику «Путешествие волхвов», – стало “желание формы ”» (Седакова О. Путешествие волхвов. М.: Логос; Русский путь; Итака, 2005. С. 15).

 

[797] Вопрос об «успехе» отнюдь не случайно возникает в кругу размышлений Ольги Седаковой. В статье «Успех с человеческим лицом» (3: 147–158) она ссылается на ронсаровскую триаду типов «искусств»: пифическое искусство «священного безумия»; вошедшее в личную привычку и почему‑то порой сильно нравящееся широкой публике рифмоплетство (речь главным образом идет о поэзии); и, наконец, – «поэзия третья», куда, по‑видимому, следует отнести почти всех настоящих поэтов («безумцев», по мнению Ронсара, не более чем пальцев на руке – чуть не за всю историю). Как можно понять из статьи, «третий поэт» разделяет со всеми человеческую природу (в «безумце» – уже отсвет сверхчеловеческого) и в своем творчестве ее, так сказать, эксплицирует, показывая ее в чистой фактурности и благородном облике другим – как жест дружеского дара. Заметим, что это различение «безумцев» и «просто поэтов» в устах именно Седаковой (в отличие от Ронсара) не совсем ясно. Общему тону ее размышлений о поэзии все‑таки более соответствует образ «преображенной» природы, постигаемой или угадываемой поэтом и лишь так показываемой другим. Рассчитывать на сочувствие тех многих, кому нравится жить вообще без всякого образа, вероятно, не стоит. Причем c усилением мобилизованности массового общества эта коллизия лишь более четко определяется.

Однако более существенным является сам факт возникновения темы «успеха». Тут в «по‑человечески понятной» форме отразилась онтологическая интуиция стиха как реальности, которой надлежит сбыться, успеть к своему сбыванию.

 

[798] Седакова О. Путешествие волхвов. С. 16.

 

[799] Тагуэлл С. Тереза из Лизьё // Страницы. Журнал библейско‑богословского института св. апостола Андрея. 1996. № 4. С. 141.

 

[800] Приведем очень интересное и важное суждение В.Ю. Файбышенко: «Формообразующий порыв виден из своего будущего, его образует перспектива невидящего видения, предвосхищения – не готовой вещи, в которой он успокоится, а того, что вызывает его и им же облекается, так что всякая достигнутая форма сама оказывается порывом, попыткой, мерцанием или молнией» (Файбышенко В.Ю. Чтение чтений. О герменевтике Ольги Седаковой // Два венка. Посвящение Ольге Седаковой. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2013. С. 67).

 

[801] Ср.: «Форма – не этап на пути к конечному, воплотившемуся состоянию, а мгновенное расхождение покровов, которыми оказываются все вещи. Видение есть формообразование, но не простое производство форм, а мерцающее проступание общего» (Файбышенко В.Ю. Указ. соч. С. 67).

 

[802] См., например: Седакова О. Леонид Аронзон – поэт кульминации (3: 515–528).

 

[803] Седакова О. «Не смертные таинственные чувства». О христианстве Пушкина // Седакова О.А.Музыка: стихи и проза. М.: Русский мир, 2006. С. 416–433.

 

[804] Седакова О. Посредственность как социальная опасность (4: 376–416).

 

[805] В строке Пушкина «И в детской резвости колеблет твой треножник» Седакова видит знак ночи, сгущающейся над поэтическим временем человека. «Да, все это не более чем глупость, “детская резвость”, но игры этих взрослых детей страшноваты, да и играют они в каких‑то совсем неприличных для этого местах» («Не смертные таинственные чувства»). «Глупость» и «детская резвость» знаменуют собой ширящийся социальный навык уклонения от молчания и вдумывания. Эти сущностные определения человека замещаются биржевым ажиотажем непрестанного «оценивания» всего сущего – как выставленного вовне – в некотором универсальном «поле обмена».

 

[806] Я хочу выразить благодарность Джеми Парсонс, а также авторам настоящего сборника за внимательное чтение и критику первоначальных версий этой статьи.

 

[807] См., например, мои стихи «Beyond the Chains of Illusion» в кн.: Paloff B. And His Orchestra.Pittsburgh: Carnegie Mellon University Press, 2015, а также: Waldrep G.C. St. Caspar Is Missing from Your Elegy // Parnassus: Poetry in Review. 2013.Vol.33. No. 1–2. P. 82–87. Стихотворение Уальдрепа, одного из немногих современных американских поэтов, достаточно долго живших в религиозном сообществе (его жизнь в общинах амишей в восточной Пенсильвании сыграла немалую роль в его собственной религиозной практике), было написано в ответ на «Памяти поэта» Седаковой, опубликованное в: Sedakova O. Poems and Elegies / Ed. S.I. Yastremski, trans. C. Kelly et al.Cranbery, NJ: Associated University Presses, 2003. Уальдреп и Ястремский были коллегами в Университете Букнелла. В числе других книг Седаковой, вышедших на английском, следует назвать: Sedakova O. Freedom to Believe: Philosophical and Cultural Essays/Ed. S.I. Yastremski, trans. S.I. Yastremski and M.M. Naydan. Cranbery, NJ: Associated University Presses, 2010; Sedakova O. In Praise of Poetry/Eds. and trans. C. Clark, K. Golubovich, S. Sandler. Rochester, NY: Open Letter, 2014.

 

[808] Разумеется, есть исключения из правила, которые можно видеть, например, в творчестве таких поэтов, как Джеффри Хилл (р. 1932), жена которого была англиканским пастором; Марта Серпас, изучавшая теологию; Скотт Каирнс (р. 1954) и Николас Самарас, в своих стихах часто обращающийся к греческому православию; Кристиан Уаймэн (р. 1966) и Энн Карсон (р. 1950), особенно в ее раннем творчестве. Кроме того, существуют англоязычные литературные журналы, специализирующиеся на религиозных или духовных темах, среди которых можно выделить Image (выходящий с 1989 года) и Tiferet (с 2004 года).

 

[809] Faggen R. Czesław Miłosz: The Art of Poetry LXX // The Paris Review. Vol. 36. No. 133. P. 250. Милош был изобретательным инженером своего публичного образа, и его творчество является предметом серьезных дискуссий о его эксплицитно христианском содержании в Польше, но не в Северной Америке. Здесь также есть исключения, которые необходимо упомянуть; среди них, например, книга Леонарда Натана и Артура Квина (Nathan L., Quinn A. The Poet’s Work: An Introduction to to Czesław Miłosz. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1991, особенно P. 82–113). Натан и Квин описывают эволюцию поэтики Милоша начиная с первых его лет в Калифорнии в 1960‑е и до конца 1970‑х годов в рамках его эпистемологической борьбы, поиска точного курса между рациональным и духовным опытом. Как показывают авторы, в этот период в поэтике Милоша можно наблюдать сдвиг в сторону эпистемологической дополнительности – например, в его цикле «Где солнце восходит и куда садится» мы видим, что поэт «играет роль жреца, роль мистагога», так что голоса рационалиста и спиритуалиста «соединяются, образуя связное целое» (Ibid. P. 108). Развернутую интерпретацию религиозной философии Милоша можно с большей вероятностью встретить в журналах, посвященных специальным религиозным исследованиям, нежели в журналах по поэзии и поэтике. См., например: Driscoll J. The Witness of Czesław Miłosz // First Things: A Monthly Journal of Religion and Public Life. 2004. No. 147. P. 28–33. Бенедиктинский монах Дрисколл начинает свое рассуждение с сетований на то, что христианская мысль почти полностью игнорируется в англо‑американских интерпретациях творчества Милоша. Наиболее религиозно насыщенные англоязычные тексты Милоша – его многолетняя переписка с Томасом Мертоном – долгое время были недоступны в опубликованном виде. См.: Thomas Merton and Czesław Miłosz. Striving Towards Being / Ed. R. Faggen. New York: Farrar, Straus and Giroux, 1997.

 

[810] Bloom H. Introduction // American Religious Poems / Eds. H. Bloom and J. Zuba. NY: Library of America, 2006. P. XXVIII, XLVI–XLVII. Курсив автора.

 

[811] Парадоксальным образом эта дихотомия уходит корнями еще в 1920‑е, когда беспокойство вызывало то, что гуманизм, переставший быть бастионом рациональной мысли, стал превращаться в отрицание позитивистской науки. Это видно по публичным дебатам между апологетами так называемого нового гуманизма, самым известным из которых был Ирвинг Бэббитт, и теми, кто считал это рыхлое движение уступкой религиозности и возрождением романтического дуализма. Типичная позиция противников нового гуманизма – нетерпимая в отношении любого религиозного гуманизма – выражена у Ч. Хартли Грэттэна, считавшего Т.С. Элиота и Г.К. Честертона опасными соблазнителями, уводящими от рационализма к догме: «Думается, справедливо будет утверждать, что гуманизм – это прибежище тех, кто хочет сохранить религиозность, но не брать на себя ответственность за защиту традиционных ортодоксальных догм. Они хотят возвышенной морали без сверхъестественной поддержки». Hartley Grattan C. What Is This Humanism? // Scribner’s. 1930. Vol. 87. P. 427.

 

[812] Latour B. «Thou Shalt Not Freeze‑Frame» or How Not to Misunderstand the Science and Religion Debate // Science, Religion, and the Human Experience / Ed. J.D. Proctor. Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 45.

 

[813] Иоанн Павел II. Энциклика «Вера и Разум» (Fides et Ratio). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.ioannpavel.ru/2010/01/17/390 (дата обращения: 7.10.2015).

 

[814] Седакова О. Интервью Дмитрию Узланеру для «Русского журнала». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/1075 (дата обращения: 10.09.2015).

 

[815] Подробнее о различиях Седаковой и Бродского в подходе к божеству см.: Paloff B. The God Function in Joseph Brodsky and Olga Sedakova // Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 716–736. В интервью 2012 года Седакова объясняет свою неудовлетворенность стихами Бродского в терминах, резонирующих с ее взглядами на взаимодополняемость знания и тайны: «Он же такой закрывающий поэт. А основания для такого закрывания у него не очень много». См.: Седакова О. «Можно жить дальше». [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.rusrep.ru/article/2012/04/02/sedakova/ (дата обращения: 24.08.2015).

 

[816] Седакова O. Гермес. Невидимая сторона классики // Седакова O. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 4. С. 136–137. Далее ссылки на это издание даются с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[817] Тэйлор распространяет веберовское понятие «расколдовывания» на различные механизмы секуляризации, показывая, как западное воображаемое движется от «реализма», «упорядоченного аристотелевского космоса Фомы Аквинского» к «инструментализму», «заставляющему систему эффективно работать, чтобы реализовать замыслы Бога»: «Мы должны расколдовать вселенную не только на уровне народных верований, как мир, населенный духами; мы также должны произвести аналогичный сдвиг на более высоком культурном уровне науки и обменять вселенную упорядоченных знаков, где все наделено значением, на немую, но благодетельную машину (Taylor Ch. A Secular Age. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2007. P. 98). Лукаш Тишнер первым применил тезисы Тэйлора для перепрочтения религии в корпусе поэтических текстов в первую очередь в монографии Tischner L. Miłosz w krainie odczarowania [ «Милош в расколдованном краю»]. Gdańsk: Słowo / obraz terytoria, 2011, и почти одновременно в статье: Tischner L. Miłosz and a Secular Age // Crosscurrents.2011.Vol. 61. Issue 1. P. 63–71.

 

[818] Сноу Ч.П. Две культуры. Сборник публицистических работ. М.: Прогресс, 1973. С. 18–31.

 

[819] Аверинцев С. Религия и литература. Анн‑Арбор: Эрмитаж, 1981. С. 121–138. В ходе своих размышлений о богословии искусства Аверинцев дает интереснейшую критику политической экономии Реформации, которую он трактует как материалистическую реакцию против материализма самой католической церкви. Хотя это и выходит за рамки данного эссе, следует заметить, что позиция Аверинцева допускает продуктивное сравнение с позицией Джорджо Агамбена и других, кто утверждает, что приземленность Церкви становится предательством ее богословской миссии. См.: Агамбен Дж. Церковь и время / Пер. А. Соколовски. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/2331830.html (дата обращения: 21.09.2015).

 

[820] Можно сказать, что в этой строфе наиболее заметна связь с «Элегией на сельском кладбище» Томаса Грея, которая в переводе Жуковского в 1802 году стала чем‑то вроде пра ‑текста для русского романтизма. Стихотворение Грея демонстрирует принципиальную для романтиков незавершенность элегического высказывания. Речь поэта, лишенного контакта с отсутствующим другом и, говоря шире, неспособного понять свои пределы перед лицом Другого, чье присутствие является функцией его отсутствия, возвращается к лирическому субъекту, который сам является лишь путем в направлении элегического объекта.

 

[821] Седакова О. М.М. Бахтин – другая версия (4: 95).

 

[822] Faggen R. Op. cit. P. 250.

 

[823] John Paul II. Letter of His Holiness Pope John Paul II to Artists (1999). [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://w2.vatican.va/content/john‑paul‑ii/en/letters/1999/documents/hf_jp‑ii_let_23041999_artists.html (дата обращения: 24.08.2015).

 

[824] Седакова О. Благословение творчеству и парнасский атеизм (4: 335). Курсив автора. В одном из примечаний Седакова указывает на то, что различие между религиозным искусством и иконой, то есть художественно созданным объектом поклонения, является ключевым различием между римским католичеством и ее собственной традицией русского православия, внутри которой творения Рафаэля или Микеланджело не могут восприниматься в качестве объектов поклонения. Но Седакова также считает, что Иоанн Павел II подспудно сам занимает ту же позицию: «Однако при внимательном чтении Послания можно заметить, что только икону Иоанн Павел II самым прямым образом сопоставляет с Таинствами Церкви» (Там же. С. 337. Прим. 1. Курсив автора).

 

[825] Бонхеффер Д. Сопротивление и покорность. М.: Прогресс, 1994. С. 134.

 

[826] Бонхеффер, как известно, отвергал идею «Бога‑затычки» в своем письме Эберхарду Бетге 29 мая 1944. (В оригинале – Gott alsLückenbüßer. Ср. с ни чем не обоснованным «Бог как аварийный выход» в русском переводе. Там же. С. 232–233. – Прим. перев. ).

 

[827] Седакова О . Морализм искусства, или О зле посредственности (4: 266–267).

 

[828] Седакова О. Дитрих Бонхеффер для нас (4: 506).

 

[829] Седакова О. Объяснительная записка. Предисловие к самиздатской книге стихов «Ворота. Окна. Арки» (1979–1983). Прим. 2. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Poetica/1534 (дата обращения: 14.10.2015). Это примечание необходимо Седаковой, чтобы объяснить неожиданную (и исключительно редкую для нее) отсылку к мистицизму Сведенборга, которого она незадолго до этого прочитала по настоянию Шварц. Неприятие Сведенборга отличает ее не только от Шварц, но и от Милоша.

 

[830] Nancy J.L . The Birth to Presence.Stanford: Stanford University Press, 1993. P. 319–340.

 

[831] Хотя здесь я касаюсь неоплатонизма лишь мимоходом, более тщательное изучение многопланового диалога Седаковой с неоплатонизмом должно учитывать и глубокое влияние Владимира Бибихина (1938–2004), который, подобно Аверинцеву, был и филологом, и философом, но чья мысль двигалась в противоположном от Аверинцева направлении – к онтологии и философии науки. Более полное исследование дополнительности у Седаковой могло бы представить и самих Аверинцева и Бибихина в качестве дополняющих друг друга фигур.

 

[832] Аверинцев отмечает то, как в средневековой эстетике воплощение Бога в Христе отражается в художественном акте как таковом: «Стало быть, искусство есть аналог главной мистерии христианства – “вочеловечения” Абсолюта» (Аверинцев С. Религия и литература. С. 129).

 

[833] Эпштейн М. Парадоксы новизны: о литературном развитии XIX–XX веков. М.: Советский писатель, 1988. С. 162–163.

 

[834] Славецкий В. Дороги и тропинка // Новый мир. 1995. № 4. С. 234.

 

[835] Славянский Н. Из полного до дна в глубокое до краев: о стихах Ольги Седаковой // Новый мир. 1995. № 10. С. 225–226.

 

[836] Там же. С. 229.

 

[837] Седакова О . Соловей, филомела, судьба // Дружба народов. 1988. № 10. С. 121.

 

[838] Седакова О. Земной рай в «Божественной комедии» Данте. О природе поэзии (2: 191). Курсив автора.

 

[839] Другой, не менее показательный пример из того же сборника – «Легенда седьмая» (1: 63–64).

 

[840] Мандельштам О. Полн. собр. стихотворений / Ред. М.Л. Гаспарова и А.Г. Меца. СПб.: Академический проект, 1997. С. 91–92.

 

[841] «O body swayed to music, O brightening glance, / How can we know the dancer from the dance?» (Yeats W.B. Selected poems and three plays. NY: Scribner Paper Fiction, 1987. P. 123).

 

[842] «W nim nasz artysta zamknął balet możliwości, / gdzie on sam – i tyś – jest widzem, zarуwno jak autorem, / kordebaletem, zapewne, lecz także tragicznym solistą» (Wat A. Poezja.Pisma zebrane.Vol. 1 / Eds. A. Micińska and J. Zieliński. Warsaw: Czytelnik, 1997. P. 185).

 

[843] Eliot T.S. Collected Poems 1909–1962.NY: Harcourt Brace, 1963. P. 87–88. Перевод Седаковой:

 

Госпожа молчания

В скорби и мире

Пронзенная пречистая

Роза памяти

Роза забвения

Изнуренная и жизнь подающая

Страждущая бесстрастно

Единая Роза

Ныне стала Садом.

 

(2: 437–438)

[844] Шварц E. Видимая сторона жизни. СПб.: Лимбус‑пресс, 2003. С. 256.

 

[845] Khotimsky M. Singing David, Dancing David: Olga Sedakova and Elena Shvarts Rewrite a Psalm // The Slavic and East European Journal. 2007. Vol. 51. No. 4. P. 747.

 

[846] Звегинцова M.E. Концепт «сад» в лирике О. Седаковой // Русская филология. 2013. № 1–2. С. 76.

 

[847] Кроме этой элегии Седакова посвятила Хвостину книгу «Тристан и Изольда» (1978–1982), а также стихотворение «Маленькое посвящение» и эссе «Учитель музыки».

 

[848] Седакова О. На смерть Владимира Ивановича Хвостина (1: 258).

 

[849] Там же. С. 258–259.

 

[850] Хаги справедливо указывает на то, что эти скептицизм и логофобия являются не нигилистическим отрицанием выражения, но скорее обратной стороной поэтического логоцентризма, через страх входящего в динамическое отношение с самим собой: «В таком случае сила словесного искусства улавливается не в модернистском или структуралистском фокусе на послании и не в постмодернистском танце означающих, но как тесная связь между словом, жизнью и Я – только она может гарантировать, что “мысль изреченная не есть ложь”. Чтобы удовлетворить требованию этого императива, поэты должны сдвигать границы как языка, так и Я» (Khagi S. Silence and the Rest: Verbal Skepticism in Russian Poetry.Evanston: Northwestern University Press, 2013. P. 191).

 

[851] «Co można zrobić, jeżeli wzrok nie ma siły absolutnej, tak, żeby wciągał przedmioty z zachłyśnięciem się szybkości, zostawiając za sobą już tylko pustkę formy idealnej, znak, niby hieroglif, który uproszczono z rysunku zwierzęcia czy ptaka?» (Miłosz Cz. Wiersze. Vol. 2 / Ed. A. Fiut. Krakow: Znak, 2002. P. 255).

 

[852] «Nigdy nie sięgnę a więc jej nie poznam. / Jeżeli jednak sroczość nie istnieje / To nie istnieje i moja natura» (Ibid. P. 272).

 

[853] Седакова О. Земной рай в «Божественной комедии» Данте (2: 173). Курсив автора.

 

[854] Седакова О . Счастливая тревога глубины. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/Moralia/266 (дата обращения: 9.10.2015).

 

[855] Этические импликации этого взаимопроникновения заслуживают отдельного толкования, особенно в том, что касается диалогического интервала, отделяющего Я от Другого. Родившийся во Франции философ Гийом Бадуаль дает нам хорошие стартовые позиции в недавнем эссе о Седаковой и этике. Согласно Бадуалю, Седакова предлагает нам мыслить этику в терминах, отрицающих сразу и деонтологический морализм, и утилитаризм, преобладавший в учениях о морали со времен Просвещения. См.: Badoual G. L’éthique, elle aussi, est sans fond. Méditation d’une remarque d’Olga Alexandrovna Sedakova // Philosophie. 2013. No. 116. P. 78–93.

 

[856] Latour B. Op. cit. P. 29.

 

[857] Cедакова О . Урок Целана: интервью с Антоном Нестеровым // Контекст. 1999. № 9 (4). С. 233.

 

[858] Седакова О. Новая лирика Райнера Мария Рильке. Семь рассуждений (2: 384).

 

[859] Стефани Сандлер приходит к похожему выводу, проводя различие между ви дением Седаковой и ви дением Ивана Жданова: «Седаковой больше, чем Жданову, свойственна работа с парадоксами христианства, чтобы писать о таинственной силе искусства, и ее зеркала дают видимость и мрак в единой вспышке света. <…> Зеркала в этих стихах служат апертурой скорее для откровения, нежели для самолюбования, и зеркала Седаковой отклоняют или преломляют свет так же легко, как и отражают» (Sandler S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol’ga Sedakova and Ivan Zhdanov // Slavonica. 2006. Vol. 12. No. 1. P. 6).

 

[860] В переводе Н.Л. Трауберг – логика. Честертон Г.К. Вечный человек. М.: Эксмо, 2004. С. 533. – Прим. перев.

 

[861] Аверинцев С. Поэты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 313.

 

[862] «There is no doubt about the being of being even if it does sometimes look like becoming; that is because what we see is not the fullness of being; or (to continue a sort of colloquial slang) we never see being being as much as it can» (Chesterton G.K. St. Thomas Aquinas. NY: Sheed & Ward, 1933. P. 208). Ср. перевод Н.Л. Трауберг: «Аквинат не сомневался в том, что есть, даже если оно кажется нам не столько сущим, сколько становящимся – ведь то, что мы видим, еще неполно» (Честертон Г.К. Вечный человек. М.: Эксмо, 2004. С. 393).

 

[863] Седакова О . Двухтомное собрание сочинений. Т. 1. Стихи. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001. С. 15. Курсив автора.

 

[864] Orr D. Beautiful & Pointless: A Guide to Modern Poetry. NY: HarperCollins, 2011. P. 187.

 

[865] Wiman Ch. My Bright Abyss: Meditation of a Modern Believer. NY: Farrar, Straus and Giroux, 2013. P. 64.

 

[866] Развернутое биографическое исследование жизни и творчества Аверинцева см.: Седакова О . Два отклика на кончину Сергея Сергеевича Аверинцева (4: 795–811).

 

[867] Схожим образом в поздней поэме «Начало» Седакова показывает, что перед лицом необъятности вселенной утешение приносят не знания и дефиниции, но тайна, сопровождающая нас в этой необъятности – и непоименованное Я, говорящее сквозь тишину: «вдруг он являлся: / свет, произносящий, как голос, / но бесконечно короче / все те слоги: / Не бойся, маленький! / Нечего бояться: я с тобой» (1: 387).

 

[868] Комментарий к аверинцевскому понятию «человеколюбивого духа» в его связи с поэтическим высказыванием также находится в фокусе некролога Седаковой (4: 795–799).

 

[869] Здесь Седакова сближается с Мандельштамом и Николаем Заболоцким, каноническими русскими модернистами, которых она цитирует чаще всего. Это сближение как в эпистемологии, так и в выражающей ее риторике. И Мандельштам, и Заболоцкий часто обращаются к парегменону, риторическому приему, в котором слова раскручиваются в морфологических вариациях, основанных на одном и том же корне, – то есть это тот же прием, который Седакова использует в своем описании аверинцевского «понимания».

 

[870] Schulz B. Opowiadanie, Wybуr esejоw i listоw / Ed. J. Jarzębski. Wrocław: Ossolineum, 1989. P. 368.

 

[871] Седакова О . Предпесня (1: 75).

 

[872] Писарев Д. Прогресс в мире животных и растений // Русское слово. 1861. № 4. С. 9.

 

[873] Соловьев В. Красота в природе // Соловьев В. Собр. соч. СПб.: Просвещение, 1911–1914. Т. VI. С. 37.

 

[874] Седакова О. «Чтобы речь была твоей речью». Беседа с Валентиной Полухиной. [Электронный ресурс.]Режим доступа: http://www.olgasedakova.com/interview/177 (дата обращения: 28.04.2016).

 

[875] Соловьев В. Указ. соч. Т. VI. С. 62–63.

 

[876] Седакова О. Заметки и воспоминания о разных стихотворениях, а также Похвала поэзии // Седакова О. Четыре тома. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. Т. 3. С. 75. Здесь и далее произведения Седаковой цитируются по этому изданию с указанием в скобках номера тома и страниц.

 

[877] «Нечто этическое есть и в “этической личности” Мандельштама: это трезвость и совестливость против кабацкой “искренности”, которая и есть для многих поэтичность, против безответственных лирических эмфаз и фельетонных мыслей, разукрашенных сравнениями» // Там же (3: 73).

 

[878] Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. М.: Арт‑Бизнес центр, 1994. Т. 3. С. 61–62.

 

[879] Седакова О. Похвала поэзии (3: 90).

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 323; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!