Основные категории земель и государственная аграрная политика 7 страница

Таким образом, наем государством рабочей силы не выходил за рамки принудительной феодальной повинности. Рабочая сила еще не выступала в качестве товара, поскольку она продолжала оставаться в феодальной зависимости. Основные производствен­ные отношения по-прежнему имели феодально-зависимый харак­тер.

Ко второй категории наемных рабочих относились те, кто на­ходился в более свободных условиях найма. Большей частью это были лица китайской национальности, горняки по специальности (по ремеслу), нанимавшиеся к управляющему разработками, а также мастеровые, имевшие специальные технические навыки, как, например, поиск месторождений, мастера по выплавке металла и т. д. Они именовались хоафу. Оплата этих лиц при найме на государственные рудники не приравнивалась к финансированному жалованью обычных работников и, естественно, была более высокой. Число свободных наемных рабочих на государственных гор­норудных предприятиях было невелико. Особенностью их положе­ния была относительная личная свобода. Высокая профессиональ­ная подготовка хоафу создавала благоприятные условия для най­ма на рудники, принадлежавшие частным китайским и вьетнам­ским предпринимателям, а также на государственные рудники.

В исторической литературе почти нет материалов относительно условий разработки рудников, являвшихся собственностью китай­ских предпринимателей. Однако известно, что на этих рудниках было занято большое число людей. Так, в 1834 г. Нгуен Конг Чы в докладной записке императору Минь Мангу отмечал: «У ки­тайцев, занимающихся добычей ископаемых, на каждом руднике занято по 700—800 человек»[635]. Другой чиновник, Нгуен Фан, по­сетив север страны, докладывал императору, что «на золотом при­иске Кимминь (пров. Шонтэй), разработка которого разрешена китайцу Хо Шоки, в списке о найме кули значатся лишь 20 че­ловек, а на самом деле там работает более 1 тыс. человек»[636]. В целях сокращения уплаты государству налогов китайские пред­приниматели стремились скрыть подлинное число рабочих, нажи­вая таким образом большие капиталы за счет жестокой эксплуа­тации трудового люда.

Рабочая сила на таких рудниках в основном была представле­на жителями южных провинций Китая, которые в поисках работы и средств к существованию переходили вьетнамскую границу и се­лились в предгорных и горных районах Вьетбака, пограничных провинциях, где занимались поиском, разработкой и выплавкой металлов из руд. Эти старатели были искусными мастерами, поэ­тому вьетнамское феодальное государство нередко нанимало их для организации производства на рудниках.

Система найма на рудниках, эксплуатировавшихся китайцами, былаотносительно свободной, и сам наемный рабочий чувствовал себя до некоторой степени свободным. На китайских рудниках су­ществовало более четкое разделение труда. Рудник делился на различные рудодобывающие специализированные бригады (тао), во главе которых стоял мастер (тао хо). На каждом крупном руднике насчитывалось до десятка таких мастеров. Специализи­рованные подразделения отвечали за определенный род работы, как, например, за добычу и транспортировку руды, выплавку ме­талла и т. д.

Рудники, находившиеся в ведении китайских предпринимате­лей, разрабатывались более прогрессивными методами; произво­дительность труда на этих рудниках была относительно высокой. Объем продукции этих рудников был значительно выше объема продукции, получаемой на государственных рудниках. Многие го­сударственные рудники, постепенно приходившие в упадок, попа­дая в руки китайских предпринимателей, обеспечивали весьма высокую производительность труда. Типичным примером в этом от­ношении может служить серебряный рудник Тонгтинь.

Рудники, находившиеся в ведении лиц китайского происхожде­ния, в известной степени отражали технический уровень и способ разработки горных руд, существовавшие в Китае. Последнее представляется естественным, ибо основные специалисты на этих рудниках ранее были заняты в рудных промыслах Китая. В этой связи можно предположить, что на некоторых крупных рудниках, принадлежавших китайским предпринимателям, наличествовали элементы капиталистических отношений (мануфактура капитали­стического типа на ранней стадии своего развития).

Однако следует отметить, что китайские предприниматели в большинстве своем являлись временными поселенцами на вьет­намской территории. Спустя некоторое время они, как правило, возвращались на родину с накопленным капиталом. Продукция рудников, за исключением незначительной части, вносимой вьет­намскому государству в качестве налога, полностью уходила за границу (преимущественно в Китай). Эта продукция не участво­вала в накоплении капитала и, разумеется, не способствовала раз­витию во Вьетнаме капиталистических отношений.

На рудниках, разрабатываемых вождями местных племен, большую часть рабочей силы составляли представители многочис­ленных национальных меньшинств и частично китайские эмигран­ты. Так, на медном руднике Тулонг было занято 4 тыс. человек из народности хоа-тхыонг. Для более активного вовлечения пред­ставителей этнических групп в горнорудные промыслы вьетнам­ское феодальное государство в 1821 г. снизило наполовину подуш­ный налог с народностей нунг, ман и др. Разработка недр на этих рудниках велась на более низком техническом уровне по сравне­нию с рудниками, находившимися в ведении китайских предпри­нимателей.

Вожди местных племен занимали высокие посты, концентрируя в своих руках огромную власть в районах, населенных нацио­нальными меньшинствами. Арендуя рудники, они использовали свою власть при найме рабочей силы. В этом случае не имела ме­ста свободная купля-продажа рабочей силы, наем рабочей силы все еще выступал в форме феодальной эксплуатации. Наряду с этим следует отметить, что наем китайских рабочих на рудники имел свободный характер.

На некоторых рудниках, являвшихся собственностью вьетнам­ских предпринимателей, также отмечался относительно свободный порядок найма рабочей силы. На рудниках, владельцем которых был Тю Зань Хо, отношения между владельцем и рабочими не имели ярко выраженного принудительного характера, наем рабо­чей силы носил свободный характер. Способы разработки в руд­никах Тю Зань Хо были аналогичны способам разработки, при­менявшимся на рудниках, арендуемых китайскими предпринима­телями. На этих рудниках существовало четкое разделение труда, имевшее более или менее выраженный капиталистический характер[637].Однако вплоть до середины XIX в. такие рудники были единичными.

Вьетнамские источники свидетельствуют о том, что приведен­ное число рудников действовало непостоянно. Так, в течение мно­гих лет не эксплуатировались цинковые, оловянные, серные и дру­гие рудники. Часто добыча руд приостанавливалась, рудники забрасывались[638]. Изучение вьетнамских источников позволяет сделать вывод о постоянном сокращении числа горнорудных раз­работок после 1810 г. Наивысшее число постоянно действующих рудников составило в 1808—1810 гг. 79, а наименьшее — 39 (в 1831 г.). К концу 1840 г. это число возросло до 57, а в период правления Тхиеу Чи оно колебалось от 51 до 68. Позднее, в на­чальный период правления Ты Дыка, число рудников с 60 (в 1848 г.) сократилось до 54 (в 1850 г.), что свидетельствовало так­же о сокращении горнорудных разработок.

В целом можно констатировать, что горнорудные промыслы в первой половине XIX в. развивались, хотя и замедленными тем­пами. Такое замедленное развитие объяснялось тем, что добыча ископаемых, развитие торговли и промышленности наталкивались на феодальный характер государства; политика, проводимая дина­стией Нгуенов в целом, тормозила развитие экономики и торговли. Государство порой старалось само захватить источник доходов, отстранить купцов и предпринимателей от разработки полезных ископаемых. Так, император Минь Манг говорил, что «золото и серебро, являющиеся богатствами нашей страны, добываются для государственных нужд. Если разрешить арендаторам добывать эти богатства по своему усмотрению, то не избежать того, что ковар­ные купцы будут расхищать их и набьют ими свои карманы»[639]. Руководствуясь этими соображениями, Минь Манг стремился ото­брать многие рудники у частных лиц. Если такие рудники прино­сили большой доход, то правительство расширяло их эксплуата­цию; когда же они начинали нести убытки, то оно прекращало их разработку; когда же разработка недр приходила в упадок, госу­дарство, как в 1849 г., частично возвращалось к старой полити­ке[640], владельцы цинковых рудников были освобождены от упла­ты налога на первые три-четыре года[641].

Феодальное государство осуществляло строгий контроль за рудниками в целях обеспечения их налогообложения. Каждый год государственные уполномоченные либо провинциальные чиновники были обязаны обследовать частные рудники для установления размера налога. Все это создавало много трудностей для предпринимателей, которые на протяжении длительного времени от­влекались от работы. Более того, инспектирующие чиновники за­нимались вымогательством и коррупцией. В связи с этим небезын­тересно также отметить, что размеры взимаемых налогов при императоре Минь Манге были значительно выше, чем в эпоху прав­ления поздних Ле, в связи с чем многие владельцы рудников ока­зались не в состоянии уплатить все налоги, подвергаясь преследо­ваниям со стороны государства, которое конфисковало их иму­щество. Налоги достигли больших размеров. Ежегодно государ­ство получало от рудников около 100087 куанов, в том числе с золотых приисков —33838, с серебряных рудников—19839, с медных — 3676 и железных рудников — 25480 куанов[642]. Более того, владельцев рудников принуждали дополнительно продавать государству продукцию по заниженным ценам, установленным им самим. Часто, будучи не в состоянии уплатить государству высо­кие налоги натурой (золотом, медью, цинком, оловом и др.) и принуждаемые продавать продукцию рудников сверх налогов по заниженным ценам, предприниматели в конечном счете разоря­лись, а рудники их забрасывались.

Уровень развития горнорудных промыслов убедительно свиде­тельствует об отсталом характере производительных сил феодаль­ного вьетнамского государства в первой половине XIX в.

Ремесло

 

Для определения уровня экономического развития Вьетнама к середине XIX в. существенное значение имеет характеристика мелкой промышленности. Вьетнамская мелкая промышленность прошла весьма длительный путь своего развития — от домашних промыслов и ремесла до мелкого товарного производства.

В. И. Ленин указывал, что «домашние промыслы составляют необходимую принадлежность натурального хозяйства»[643]. Их из­делия потребляются непосредственным производителем. Следую­щей формой развития мелкой промышленности является ремесло, т. е. «производство изделий по заказу потребителя»[644]. Третьей формой развития мелкой промышленности является непосредст­венная продажа ремесленником своих товаров на рынке или че­рез скупщика. «Патриархальное земледелие соединяется с мелким производством промышленных продуктов на рынок, т. е. с товар­ным производством в промышленности»[645].

В первой половине XIX в. во Вьетнаме сосуществовали все три указанные формы, причем вторая и третья формы развития мел­кой промышленности в этот период были более распространены.

При патриархальном (натуральном) земледелии домашние промыслы земледельцев служили для них побочным занятием, а земледелие — основным.

Из домашних промыслов, повсеместно распространенных во Вьетнаме в крестьянских хозяйствах, следует назвать ткачество, изготовление одежды и обуви, примитивного сельскохозяйственно­го инвентаря, переработку риса в муку, постройку жилищ. Кре­стьянские промыслы имели сезонный характер, крестьяне зани­мались ими в свободное от полевых работ время. Эта примитив­ная форма промышленности существовала в рамках таких со­циально-административных организаций, как община, дон диены и пр.

Развитие домашних промыслов давно привело постепенно к простому разделению труда в общине; ремесленник все более ос­вобождался от сельскохозяйственных работ и специализировался в той или иной отрасли ремесленного производства. Функции «до­машнего промысла» все чаще стали выполнять ремесленники-спе­циалисты. Ремесло постепенно становилось постоянным занятием ремесленника, который уже работал по заказу потребителя. Он получал от крестьян за продукт своего труда либо натурой, либо деньгами, на которые приобретал сырье, материалы, необхо­димые орудия труда.

В рассматриваемый период происходил процесс дальнейшего отделения ремесла от сельского хозяйства (в части ремесел он завершился, в части — еще шел). Ставшие самостоятельными ре­месла подвергались количественному и качественному изменению.

В конце XVIII — начале XIX в. во Вьетнаме основную часть ремесленной продукции давали и специализированные поселения профессиональных ремесленников — фыонги, о которых речь будет идти ниже, и сельские ремесленники. Во втором случае происхо­дил процесс дальнейшего отделения все новых видов ремесленного труда от земледельческого и превращения деревенских ремеслен­ников в простых товаропроизводителей. Эта форма, как указывал В. И. Ленин, стоит еще очень близко к предыдущей, отличаясь от нее лишь тем, что при ней «появляется товарное обращение — в том случае, когда ремесленник получает плату деньгами и появ­ляется на рынке для закупки орудий, сырья и проч.»[646].

Связь между земледельцами и сельскими ремесленниками-то­варопроизводителями, работающими на рынок, осуществлялась путем товарного обмена на местных рынках. Это, в свою очередь, подрывало общину как производственную единицу и тем самым создавало благоприятные условия для углубления разделения тру­да между деревней и городом. «Патриархальный крестьянин пре­вращается в мелкого товаропроизводителя, тяготеющего... к упо­треблению наемного труда, т. е. к капиталистическому производ­ству»[647]. Следовательно, с развитием ремесла и разложением мелких товаропроизводителей. Наибольшее развитие этот процесс получил во Вьетнаме, по-видимому, в XVII—XIX вв., когда проис­ходило резкое расслоение ремесленного производства: от сельско­го хозяйства отделялась все более существенная часть ремесла. С ростом общественного разделения труда давно наметилась и специализация в производстве в XVIII—XIX вв. Промысловые по­селения достигали высокого уровня разделения труда, распреде­ляя между собой как добычу сырья, так и его первичную обра­ботку с последующим превращением его в ремесленное изделие[648].

Многие ремесленные поселения специализировались на произ­водстве какого-либо одного товара. Одни, например, занимались разведением тутовых деревьев, другие обрабатывали коконы, третьи ткали пряжу, четвертые выделывали шелк. Население поселков Кобан (пров. Намдинь), Дайфунг, Фуонгса (пров. Хадонг) ткало, например, пряжу, для которой закупались коконы в соседних деревнях[649]. Население поселков Ланггу, Хачи (пров. Хадонг) занималось плетением основ для бамбуковых шляп, а население поселков Фыонгчунг, Винтьхинь (пров. Хадонг) специализирова­лось на их изготовлении. Гончарные изделия могли обжигаться в одном месте, покрываться краской в другом, расписываться в третьем. Уже имело место детальное разделение труда. В резуль­тате такого общественного разделения труда одни ремесленные поселения находились в прямой зависимости от других, между ними существовала тесная взаимосвязь. Разделение труда в рас­сматриваемый период находилось уже на достаточно высоком уровне[650]. Оно осуществлялось не только в процессе производства различных товаров, но и при изготовлении одного и того же вида товара.

В ряде случаев изготовление того или иного товара являлось монополией определенных поселков. Так, инкрустирование перла­мутром было развито в окрестностях Ханоя. При строительстве и расширении города упомянутые поселки превратились в отдель­ную ремесленную улицу Ханоя, названную улицей Инкрустаторов. Подобным образом возникли многочисленные промысловые посел­ки, а в городах — промысловые улицы и кварталы. Существовали крупные центры гончарного производства, как, например, на се­вере страны — Батчанг (пров. Бакнинь), а на юге — Телон, Митхо, Зядинь. В Телоне ежегодно до 1882 г. производили 14,5 млн. шт. кирпича, общее количество черепицы и брусчатки составляло 1,6 млн. шт. Каждая печь давала 40 тыс. шт. черепицы, 13 тыс. шт. брусчатки. В Митхо ежегодно производилось около 500 тыс. шт. кирпича и столько же черепицы, а также 20 тыс. шт. брусчатки[651].

Описанное выше разделение труда явилось прямым следствием самой специфики многовекового развития вьетнамского ремесла.

Основную массу производителей составляли мелкие ремесленни­ки, которые не располагали достаточными средствами, чтобы иметь возможность заниматься всеми процессами производства. Большинство изготовляло какую-нибудь одну деталь и стремилось держать в своих руках монополию на изготовление какого-либо одного вида товара или отдельной детали. По мере развития хо­зяйства усиливалась конкуренция, мелкие ремесленники, стремясь сохранить монопольное право на производство тех или иных то­варов, прибегали к различным методам, чтобы избежать конку­ренции и обеспечить свое положение в качестве хозяина. Такие ремесленники старались держать в тайне технику изготовления того или иного предмета, скрывая от других изобретения и усо­вершенствования. Так, кондитеры поселков Мечи и Зитьвонг (пров. Хадонг) выпекали ком (лепешки из риса). Технология вы­печки кома передавалась только по мужской линии или замужней женщине. Ремесленники из Нобана (пров. Хадонг) специализиро­вались на производстве дрожжей, технология приготовления которых передавалась только по мужской линии и держалась в стро­гой тайне от дочерей[652]. Местами это доходило до того, что деву­шек не разрешалось выдавать замуж в другие поселки, чтобы та­ким образом сохранить секрет мастерства. Сохранение профессио­нальных тайн, в сваю очередь, в определенной мере тормозило развитие ремесла. Специализированные поселения профессиональ­ных ремесленников назывались фыонги.

Города Ханой, Хюэ, Сайгон-Телон, Митхо, Зядинь и другие были центрами вьетнамского ремесла, они производили предметы широкого потребления, которые распространялись по всему Вьет­наму. Наиболее развитыми отраслями профессионального ремес­ленного производства являлись ткачество, гончарное дело, кораб­лестроение, изготовление металлических изделий и др. Вьетнам­ские ремесленные мастерские не имели столь тесных межцеховых связей, как на Западе, что препятствовало свободному развитию ремесла: инициатива и мастерство ремесленников ограничивались рамками своего цеха. Во главе цеха стоял староста (тыонг мук), имевший определенные заслуги перед властями и обладавший большим опытом работы. За свои заслуги он получал титул чи­новника определенного ранга. Центральной же фигурой в цехе был мастер. Для того чтобы стать мастером, надо было трудиться долгие годы и регулярно преподносить ценные подарки старостам. В цеховой организации существовала строгая иерархия, и, пока был жив мастер, подмастерье и ученики не могли стать самостоя­тельными мастерами. В процессе работы ремесленник должен был строго следовать установленному образцу, т. е., по существу, ко­пировать принятые модели и рисунок, и лишь в очень ограничен­ной степени мог проявлять личную инициативу. Цехи строго хра­нили тайну ремесла, что, конечно, не способствовало повышению уровня мастерства и развитию техники.

Вьетнамская ремесленная корпорация (фыонг хой) в отличие от западных цеховых организаций в большей степени была подот­четна феодальному государству и его представителям в лице гу­бернаторов провинции и имела не только производственный, но и коммерческий и административный характер. В ряде случаев не­которые фыонги выполняли религиозные обряды ремесленников одной профессии, фыонг хой зачастую выступала также в ка­честве организации взаимопомощи ремесленников.

Фыонги, как правило, были сконцентрированы в городах и в их окрестностях. Цеховые ремесленные корпорации объединяли до 50 ремесленников одной профессии во главе со старостой, ко­торый отвечал перед губернатором провинции за действия ремес­ленников и ежемесячно докладывал о численности корпорации. Центром профессиональных ремесленников Северного Вьетнама был Ханой, в Центральном Вьетнаме — Хюэ, а в Южном Вьетна­ме — Сайгон—Телон. Помимо основных этих центров в первой половине XIX в. фыонги также наличествовали и во многих дру­гих городах, а также образовывали самостоятельные населенные пункты[653].

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!