Основные категории земель и государственная аграрная политика 4 страница
В период существования паевой системы земельного жалования чиновничества из фондов общины до 1839 г. феодальная рента в центре взималась, очевидно, не только помещиками — лай зитями, но и служилыми феодалами за счет эксплуатации зависимых крестьян, которых сажали на общинный пай чиновника. С общинных земель, используемых таким образом, чиновничество получало ренту путем усиленной эксплуатации крестьянства, так как чиновничество захватывало лучшую землю, имея право выбирать место своего пая первыми. Именно поэтому с общинных земель Центрального Вьетнама, как и с частных, в первой половине XIX в. государство тоже стало получать только налог, а феодальная рента присваивалась помещиками — лай зитями и чиновниками внутри общины, владевшими большим количеством общинной земли. После перевода в 1818 г. чиновничества на денежное жалованье с сохранением общинного пая, а затем только на денежное жалованье в 1839 г. служилый феодал был отделен от землевладения и превратился в платного государственного служащего. Как таковой, он уже получал жалованье не в виде ренты, а в виде части государственного дохода. Земельную ренту он мог получать уже только как помещик с той частной земли, которую приобретал тем или иным способом.
Таким образом, с начала XIX в. происходит трансформация характера общинного землевладения в центре Вьетнама. С общинных земель уже взимается только налог, а феодальная рента либо присваивается служилыми феодалами внутри общины (как это было до 1839 г.), либо попадает в руки солдат, общинных старост и общинной верхушки, эксплуатирующих как рядовых общинников-арендаторов, так и наемных работников и зависимых крестьян. Общинное землевладение в Центральном Вьетнаме носило двойственный характер: с одной стороны, общинная земля была неотчуждаема, что лишало ее характера частной собственности и формально делало собственностью всего коллектива, с другой стороны, ренту с нее получали общинная верхушка, солдаты и до 1839 г. чиновники, использующие в качестве зависимых и батраков неприписное и общинное крестьянство. Прежний характер общинное владение сохраняло в основном при наделении солдат жалованием. Несмотря на то что налогообложение частных земель в центре было выше, чем в целом на севере, но так как земли у чиновника центра было значительно больше, чем на севере, то ренту с общего количества своей земли центральный помещик получал большую, чем северный.
|
|
|
В 1803 г. не был указан размер налогообложения на юге Вьетнама. Было упомянуто только, что оно остается таким же, как и ранее. Существенно, что применительно к югу не говорилось о делении на общинную и частную землю; вся земля делилась только на долинную и горную. Налоги взимались только по этим категориям. Фактически почти вся земля в Намки была частной (и крестьянская и помещичья), так как была освоена после издания указа о превращении всех пустующих земель после их обработки в частные.
|
|
|
Как же складывалась аграрная политика в отношении этих категорий земель? В 1803 г. группа чиновников во главе с Нгуен Ван Тханем подала доклад с предложением оставить на севере 30% частной земли из имеющейся, а остальную передать в общину[588]. Зя Лонг отверг этот проект, обещав обсудить его в будущем. Его интересовало использование уже имеющейся общинной земли, купля-продажа которой была им запрещена. Поэтому Зя Лонг определил в 1804 г. получателей паев общинной земли, в число которых были втиснуты почти все социальные группы Вьетнама.
Прежде всего эту землю получали все чиновники от 1-го до-9-го ранга, причем чиновники высшего ранга получали этой земли более чем в 2 раза больше, чем низшего (18 паев и 8 паев).
Получили общинную землю все категории солдат: гвардия — 9 паев, войска Нгеана и Тханьхоа, войска севера — по 8,5 пая, провинциальные войска — 8 паев, зависимые солдаты и ремесленники — по 7 паев, полноправные крестьяне — по 6,5 пая, молодые, пожилые и больные крестьяне — по 5,5 пая, старики, «наемные» ибедные — по 4,5 пая, малорослые, калеки и физически неполноценные — по 4 пая, сироты и вдовы — по 3 пая[589].
|
|
|
Распределение земли в общине не могло удовлетворить нужд всех тех социальных слоев, которым эта земля полагалась. Да государство на это и не рассчитывало. К примеру, полноправные крестьяне получили лишь на 2 пая больше, чем «наемные», бедные и старики, но должны были платить подушные налоги от 1 куана 6 тиенов до 1 куана 2 тиенов, в то время как «наемные», бедные и старики вообще освобождались от подушных налогов. Кроме того, полноправные крестьяне пришлых дворов вообще не имели права на общинную землю, а подушные налоги должны были платить почти как крестьяне основных дворов — от 1 куана 4 тиенов до 1 куана. Следовательно, не величина земельного пая определяла экономическое положение человека, исходя из которого он должен был платить подушный налог государству. Экономическое положение крестьянина определялось его внеобщинными доходами — частной землей, экономическое положение чиновника — его жалованьем. В 1803 г. некоторая часть чиновничества севера была переведена на жалованье. С 1818 г. все чиновничество получало денежное жалованье[590]. В наихудшем положении оказались солдаты. Перевести почти стотысячную армию полностью на денежное жалованье было невозможно. Поэтому кроме снабжения одеждой и денежного жалованья в 1 куан, а также общинного пая им было установлено еще и земельное жалование из фондов общинных земель. Но именно этого жалования община и не могла дать солдатам: ей не хватало фондов земли этой категории.
|
|
|
В 1805 г. Зя Лонг, не рассчитав возможностей выдачи земли в общинах, положенной солдатам, но захваченной «множеством мелких служащих, которые ею незаконно пользуются», приказал выдать земельное жалование всем солдатам страны, указав, что «чиновники и мелкие служащие не имеют права им пользоваться»[591]. Земля, которая полагалась солдатам за службу, была в значительной мере захвачена должностными лицами деревни, общины, волости, мелкими провинциальными чиновниками. Значительная доля была превращена в поместные владения. Естественно, для всей армии ее не хватало. Поэтому уже в 1806 г. основная часть регулярной армии была лишена права на земельные наделы из фонда общинных земель, предназначенных в жалование солдатам. Только несколько подразделений гвардии получили по 1 мау на человека из фондов общинного земельного жалования солдатам. Даже некоторым категориям столичных солдат и войск из Нгеана и Тханьхоа земли не досталось, но было официально разрешено иметь одного зависимого из числа неприписных крестьян, который освобождался от трудовых работ и вносил налог по категории военнообязанных[592].
В конце 1800-х годов вопрос о наделении солдат земельным жалованием приобретает особую остроту, так как рассматривается в русле требований консерваторов вернуться к старым добрым временам. В 1809 г. начальник отдела юстиции Бактханя подал доклад с предложениями выделить солдатам в жалование по 5 мау земли из общинного фонда: «Если не хватит земли в деревне, взять в соседней деревне. Если не хватит земли в хюене, взять в соседнем хюене». Вынужденный идти на частичные уступки консервативным лидерам, а главным образом не имея возможности компенсировать солдат достаточным денежным жалованьем, Зя Лонг установил земельное жалование войску. Конечно, о 5 мау на одного солдата, потребованных Фам Чи Дангом, речи быть не могло. Гвардия, столичные войска и дворцовые отряды получили по 1 мау, войска Нгеана и Тханьхоа — по 9, северяне — по 8 мау[593]. Таким образом был частично решен вопрос о наделении солдат земельным жалованием.
Итак, через старый механизм общины в 1803—1804 гг. не было возможности удовлетворить нужды в земле многих социальных слоев вьетнамского позднефеодального общества. Общинные земли играли все меньшую роль в обеспечении господствующего класса феодалов. Наоборот, крестьянское землевладение даже в Центральном Вьетнаме начало приобретать характерные черты частного землевладения, что выразилось в официальном отделении налога от ренты.
Общинные земли не могли прокормить и солдат. Крестьяне основных дворов лишь одной ногой стояли на общинной земле, крестьяне пришлых дворов вообще не имели к ней никакого отношения. Община еще могла земельными наделами кое-как поддержать стариков, бедняков, наемных, калек, малорослых, вдов и сирот, но функционировать как полноценный экономический механизм она уже не могла. Нужды и требования всех классов и социальных групп явно не могли разрешиться в рамках общины как экономической ячейки и получали реализацию вне ее (эксплуатация частных земель, купля-продажа земли, цена которой в 1814 г. достигала 200 куанов за 1 мау, производство на рынок и т. д.). В 10-х годах государство и не пыталось восстановить экономическую мощь общины, но с приходом к власти Минь Манга и усилением консервативных элементов в правительстве начинается новый этап — попытка укрепить общинное землевладение.
Новый император, Минь Манг, начал с того, что установил в 1820 г. выдачу гвардии 9 паев и 1 мау земли на жалование из общинных земельных фондов[594]. Всей армии земли предоставлено не было. Скорее всего это было связано с тем, что в начале 20-х годов Минь Манг мог распоряжаться лишь в центре, так как на юге и на севере находилась оппозиционно настроенная администрация Ле Ван Зюета и Ле Тята. В 1821 г. императором было отвергнуто предложение об увеличении солдатам жалованья во время прохождения действительной службы, так как Минь Манг твердо решил наделить всех солдат землей. Предоставление земли всем солдатам затянулось до 1831 г., когда резко усилились консервативные тенденции по всей стране. Тогда гвардейцы и столичные войска получили 9 паев и 1 мау в жалование, солдаты Тханьхоа и Нгеана — 8 паев и 9 шао, провинциальные солдаты — 7 паев и 8—7 шао на жалование.
С конца 20-х годов, после смерти Ле Тята, начинается преследование помещиков и наступление на частное землевладение.
В 1828 г. Нгуен Конг Чы подал доклад, в котором обрушился на помещиков (тхо хао). Он обвинял их в том, что они «постоянно захватывают в аренду общинные земли и обогащаются, а беднякам некуда жаловаться». Нгуен Конг Чы четко определял основного эксплуататора крестьян и виновника его бедственного положения: «Ранее при обсуждении дел люди сваливали ошибки на чиновников, но не понимали, что большая часть (бед. — Ред.) происходит из-за помещиков. Вред (беднякам. — Ред.) из-за чиновника на 10—20%, а из-за помещика на 80—90%»[595]. Обладая всей полнотой власти в общине, помещики «скрывали от налогообложения общинников и обрабатываемые земли: тысячи мау земли не облагались налогами, лишь обогащая карманы помещиков, сотни налогоплательщиков не вносятся в списки, лишь выполняя повинности в пользу помещиков». Чтобы прекратить захват помещиками общинных земель и превращение свободных крестьян в зависимых, Нгуен Конг Чы предлагал предать нескольких человек закону и запретить «обычай аренды общинной земли». Однако советники императора встретили это предложение с неодобрением. Не решаясь отменить закон об аренде общинной земли сроком на три года, установленный еще в начале века, при Зя Лонге, они предложили лишь следить за соблюдением этого срока и препятствовать его продлению и захвату общинной земли. Очень ясно было сформулировано бессилие правительства перед самовластием помещиков в деревне: «Если совсем запретить аренду общинной земли, то богачи все равно добудут себе средства, это им не составит труда, а беднякам не миновать невзгод»[596]. Даже консервативное чиновничество в конце 30-х годов понимало, что оно не может ничего изменить в сложившихся социальных отношениях в деревне, так как для этого необходимо восстановить архаическое общинное землевладение. Отговариваясь формальными заявлениями о необходимости препятствовать захвату общинных земель в деревне, столичная администрация, по существу, способствовала своим невмешательством развитию этого процесса. В конце 20-х годов и Минь Манг еще разделял эту точку зрения. Он даже несколько осадил Нгуен Конг Чы, указав ему, что «не надо прибегать к жестокости» при обмере укрываемых помещиками от налогообложения земель[597]. В 1829 г. была полностью отвергнута программа Нгуен Конг Чы по восстановлению общины, включающая создание общинных зерновых складов, общинных конфуцианских школ и т. д.
В 1829 г. произошел знаменитый инцидент с попыткой помещиков подкупить Нгуен Конг Чы и обвинение его бактханьской администрацией в нечестности. Лишь император оправдал дея тельного консерватора. В 1829 г. начались массовые репрессии в отношении бактханьской администрации, в основном созданной Ле Тятом. Генерал-губернатор Чыонг Ван Минь был отдан в солдаты, расправляясь с массой старых соратников Ле Тята, император не пощадил и своего ставленника. В начале 30-х годов продолжал усиливаться захват помещиками заброшенных общинных и частных земель, и государство поощряло их в этом, ставя лишь условием обязательную уплату земельных налогов.
Если не считать отдельной инициативы Нгуен Конг Чы в 1828 г., то можно полагать, что вмешательство государства в дела общины с целью ее «восстановления» началось в 1831 г., когда чиновникам Ниньбиня было приказано исправить неправильно записанные категории земель в списках налогообложения[598]. Наступление на поместное землевладение велось довольно медленно. На юге еще губернаторствовал Ле Ван Зюет, и Минь Манг не мог чувствовать себя хозяином во всей стране. Даже после смерти Ле Ван Зюета в ходе восстания Ле Ван Кхоя он отвергает консервативное предложение начальника налогового управления Хайзыонга выдавать солдатам по 5 мау в жалование из фондов общинных земель.
В это же время продолжается и другая линия в отношении деревни. В 1834 г. Нгуен Данг Зяй подал доклад с предложением выдвигать на должности начальников тонгов (волостей) состоятельных людей и помещиков (хао хыу) и за успехи награждать их[599]. Император приказал придерживаться многоступенчатых выборов: общинный совет—староста общины — помощник начальника тонга — начальник тонга. В результате начальниками тонгов все равно становились помещики, но система, предложенная Зяем, была значительно проще и предусматривала большую заинтересованность помещиков в успешном ведении дел в деревне. Несмотря на то что это мероприятие было предложено Зяем в момент крайней опасности для властей в Хюе, когда и север и юг полыхали в огне восстаний, и было направлено прежде всего для организации помещичьих дружин для борьбы с восставшими, император отклонил это предложение.
После разгрома восстания Ле Ван Кхоя началась социальная реакция, которая прежде всего сказалась на вмешательстве государства в аграрную структуру деревни.
Сначала решено было навести порядок в Зядине. В 1836 г. на юг был послан наместником Чыонг Данг Куэ, который должен был прежде всего изменить там аграрную структуру. Затем он приехал в Зядинь и тут же принялся за обмер земли. У обмера земли в Зядине были свои противники, например начальник налогового управления Виньлонга Чыонг Ван Уиен[600]. Однако Чыонг Данг Куэ настоял на своем, и аграрная структура Зядиня претерпела существенные изменения.
Ранее на юге не было общевьетнамских мер измерения площади земель: мау и шао. Существовали тхыа, шо, зай и тхоань. Есть основания считать, что тхыа, шо и зай не являлись мерами площадей, а представляли собой определенные виды земельных владений. Об этом свидетельствует сам Чыонг Данг Куэ: «Есть места, ранее называвшиеся 1 тхыа, но такие длинные, широкие и извилистые, что лишь за полдня дойдешь до конца». Такие поместья делились на несколько участков, число которых достигало нескольких десятков, и передавались зависимым крестьянам и арендаторам. Зависимые и арендаторы платили высокую продуктовую ренту. Описывая процесс захвата помещиками земли, Чыонг Данг Куэ докладывал: «Помещики, опираясь на силу, захватывают (земли.— Авт.), у бедняков нет земли, даже чтобы воткнуть шило». Безземельные бедняки вынуждены были идти в зависимые к помещикам: «Есть люди в деревне, которые захватили землю у других общин, местные бедняки вынуждены занимать у них землю, обрабатывать ее и жить на ней». В зависимость к помещикам попадали целые деревни, у которых не было не только своей пахотной земли, но даже деревенской территории для застройки, и они вынуждены были покупать землю под деревенскую территорию у соседних деревень. Но и после такой покупки эта приобретенная земля не считалась официально деревней и они продолжали «жить на чужбине», так как находились в зависимости от помещиков. Бывало, что у помещика было в зависимости несколько деревень, которые не имели даже и купленной земли, а находились на земле хозяина. Зависимые могли жить и разрозненно, в разных деревнях[601]. Степени личной и экономической зависимости этих крестьян были различными.
В результате перемера полей по общевьетнамским эталонам; 20197 шо и 13 зай были превращены в 629611 мау. С горных полей стали взимать 23 тханга с 1 мау, с долинных — 26 тхангов. Было введено разделение на частные и общинные земли. В общинные земли включались все земли, ранее непосредственно-управляемые государством (за некоторыми исключениями), а также земли, передаваемые для совместной обработки всей общине; частными землями объявлялись индивидуально обрабатываемые земли крестьян и помещиков. Налоговые ставки с обеих, категорий земли не различались. Отсутствие категорий плодородности при учете налогообложения было выгодно прежде всего богатым землевладельцам, которые захватывали лучшие земли. Вместе с тем помещикам был нанесен чувствительный ущерб: земля, на которой жили их зависимые, невзирая на то, была ли она ими куплена или являлась собственностью помещика, становилась деревенской территорией, принадлежащей самой деревне (в том случае, если она принадлежала помещику, он терпел материальный ущерб). Помимо этого помещики официально лишались своих зависимых, объявляемых полноправными, а их поселки — деревнями свободных со своим управлением. Если зависимые жили в разных деревнях, то им предоставлялись целинные земли, которые они должны были обработать и создать общину со своим; списком крестьян. При перемере земли государственные органы делали все возможное, чтобы укрепить фонд общинных земель, хотя на налогообложении это не отражалось. В общинные земли превращались: а) заброшенные поля в случае их последующей обработки вне зависимости от того, весь ли участок земли был заброшен или только часть его; б) совместно всей деревней обрабатываемые земли; в) выморочные земли; г) часть земли бывшего Фиенана; д) отдельные участки в Диньтыонге и Зядине. В непосредственно управляемую государством землю было превращено лишь 75 мау.
Такое решительное наступление на помещика в Зядине могло быть предпринято лишь в результате вооруженной победы императора над югом после разгрома восстания Ле Ван Кхоя, когда помещик-южанин рассматривался как побежденный, который должен был заплатить за поражение контрибуцию отказом от доли своей частной собственности и зависимого крестьянства.
Резкое вмешательство в аграрную структуру юга вызвало массовое бегство крестьян; поэтому была разрешена аренда земли беглецов с немедленной передачей ее им после возвращения.
Перемер земли в Зядине привел к следующим результатам: значительному увеличению общинного владения; лишению помещиков части зависимого крестьянства; лишению помещиков части их земельной собственности (если на их земле компактно жили зависимые крестьяне, которые превращались в свободную общину); массовому бегству крестьянства, поскольку, формально освободив зависимых крестьян от помещичьей власти, государство никак не обеспечило их экономическую независимость от него. Крестьяне не получили пахотной земли, да и не хотели ее получать. Основной массой земли продолжали владеть помещики, и зависимые крестьяне снова возвращались в их имения. Но сам реали-затор перемера Чыонг Данг Куэ считал, что «теперь, когда перемерили землю, все люди обрабатывают свою часть и вносят налоги, а не эксплуатируются помещиками»[602]. Это вряд ли соответствовало действительности, так как уже в 1837 г. Хоанг Кюинь сообщил из Зядиня, что население бежит с такой силой, что чиновники, чтобы количество народа в списках общин не уменьшалось, вносят в них стариков 60—70 лет. В 1838 г. начальник судебного управления в Виньлонге признал провал борьбы с помещиками, сообщая, что богачи, используя труд бедняков, не спрашивают у них официальных документов, укрывают у себя всех, а начальники тонгов (волостей.— Авт.) никого не разоблачают, дело не удалось, не смогли изменить все до конца. В ответ император приказал «запретить всем помещикам, чиновникам и общинным старостам под страхом наказания укрывать у себя бродяг, не вписанных в списки общины. Если же таковых найдут, то следует тут же вносить в списки, выделять для обработки заброшенную землю и предоставлять место для жилья. Если же землевладельцы и богачи будут держать у себя укрывающихся от внесения в списки, то будут сурово наказаны. Власти тонга, хюена и фу в случае попустительства также будут делить с ними ответственность»[603].
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!