Основные категории земель и государственная аграрная политика 2 страница
1. В течение трех лет (1835—1837) предоставляется срок общинам и частным лицам сознаться в укрытии от налогов земли. В течение этого срока запретить доносы. По истечении этого срока разрешить доносы.
2. При доносах об укрытии необлагаемой земли рассматривать два случая:
а) когда в отрезке записной облагаемой налогом земли имеется кусок необлагаемой земли;
б) когда весь отрезок земли укрывается от налогов.
В первом случае земля возвращается к общине или владельцу с условием доплаты за необлагаемый кусок.
Во втором случае вся необлагаемая земля переходит к тому человеку, который первым согласится платить за нее налоги. В этом положении совершенно очевидны закамуфлированные льготы помещикам. Ведь именно они обладали такой земельной площадью, которая давала им возможность за часть земли платить налоги, а с части земли полностью присваивать ренту. Именно такая земля не подлежала конфискации. Что касается крестьян, то они часто не имели средств для уплаты налогов даже за часть земли, и именно это жестоко каралось государством. Таким образом, даже антипомещичьи законы Минь Манга не были в полной степени радикальными и били прежде всего по крестьянам.
Что касается заброшенной земли, то высшие чиновники двора заявили, что следует придерживаться правила, установленного в 1831 г., по которому такие земли облагаются через шесть лет после начала обработки.
|
|
Не поддержав просьбу провинциальной администрации об ослаблении вмешательства государственных органов в дела деревни, правительство Минь Манга ударило своей аграрной политикой по всем деревенским слоям, но основная тяжесть легла на плечи бедняков, в то время как земли помещиков, лишь частично укрываемые от налогообложения, не подлежали конфискации. Кроме того, состоятельные помещики могли доносить о неуплате беднотой налогов за скрываемую землю и, согласившись на такую уплату, присваивать ее себе. Если же на бедняка просто поступал донос и при этом доносчик сам не мог платить налоги за землю, то земля снова забрасывалась и крестьянин уходил из деревни.
В середине 30-х годов заброшенных земель стало так много, что государство вынуждено было передавать их обработку в Центральном Вьетнаме армии. Сказались результаты антипомещичьей политики — лишения владельцев земли ренты с укрываемых от налогообложения полей.
На юге вопрос о налогообложении вновь осваиваемых земель встал особенно остро лишь после вмешательства центральной администрации в его аграрную структуру в 1836 г. После обмера земель с переводом их налогообложения в общевьетнамские эталоны и составления точных списков обрабатываемых земель вновь назначенная провинциальная администрация, желая выслужиться перед императором, предложила в девятом месяце 1837 г. сократить срок освобождения от налогов вновь освоенных земель с 6 до 3 лет[559]. Император не одобрил этой акции, но в 1838 г. отдал приказ всем чиновникам юга переписать тех, кто укрывает от налогообложения обрабатываемые земли, а также тех, кто обрабатывает землю, считающуюся заброшенной. Этот приказ последовал в качестве реакции на доклад губернатора Диньтыонга — Биенхоа, который в числе прочего сообщал, что в провинции много считающейся заброшенной земли обрабатывается. Такие сообщения о присвоении ренты помещиками с укрываемых от налогообложения земель не были редкостью. Уже после провозглашения начала борьбы с укрывательством начальник судебного управления Виньлонга писал в 1838 г.: «В провинции много земли, которую захватывают люди из деревень»[560].
|
|
Освоение целинных земель на юге, к которому прибегло правительство, чтобы вывести его из тяжелого экономического положения после восстания Ле Ван Кхоя, к чему присоединилось сокращение производства товарного риса после перемера земель, «компенсировалось» забросом земель обрабатываемых. Уже в 1838 г. император с гневом откомментировал поданный с юга доклад: «Какая же польза в том, что целинная земля будет все больше осваиваться, если обрабатываемые земли все больше забрасываются и приобретенное не будет покрывать потерянное»[561].
|
|
В связи с этим в 1838 г. по всей стране была проведена кампания по сокращению количества забрасываемых земель.
На юге были установлены правила награждения всех чиновников от уровня провинции до уезда (хюен) и общинного самоуправления от волости (тонг) до деревни (тхон) за освоение целинных земель. Были предусмотрены наказания для тех же лиц за заброс обрабатываемых земель.
В центре и на севере всем «незаконным» рентополучателям, владельцам земли, считающейся заброшенной, но в действительности обрабатываемой, было приказано сознаться о ее укрытии в шестимесячный срок. То же должны были сделать и ли зити. Вместо шести лет такие земли освобождались от налогов лишь на три года, но владельцы их не наказывались. По истечении шести месяцев все укрыватели подвергались наказанию. Чиновники и общинные старосты должны были стимулировать обработку заброшенных земель и в конце года подавать списки земель, оставшихся невозделанными. По величине этих земель им определялось поощрение или наказание, как на юге. В 1839 г. государство установило правила заклада земель. В документе должен был быть записан срок, на который закладывалась земля. По истечении этого срока бывший владелец мог ее выкупить. Если он не выкупал ее в срок, то владельцем становился тот, кому она была заложена. Если срок указан не был, выкупать ее можно было только через 30 лет. Если в документе срок указан не был, но сказано, что земля подлежит выкупу, и еще не прошло 30 лет, то ее можно выкупить. Если же срок не указан, но в документе сказано, что земля подлежит выкупу и прошло более 30 лет, то выкупать нельзя[562].
|
|
В отношении заброшенной земли государство никогда уже не осуществляло такую жестокую фискализацию, как это было в 30-х годах. В 40-е годы на нее уже не обращали внимания. С приходом к власти Ты Дыка и усилением при дворе «реалистов», возглавляемых Нгуен Данг Зяем и Нгуи Кхак Туаном, отношение государственной власти изменилось и по этому вопросу.
В 1853 г. Ты Дык еще раз освободил от налогов заброшенные земли[563]. В начале правления Ты Дыка взяла верх линия «реалистов» на ослабление административного контроля над деревней. В принятом как закон докладе Нгуен Данг Зяя, Тон Тхай Бата и Нгуен Ван Тяна в 1848 г. в отношении укрываемых от налогов земель была с некоторыми коррективами сформулирована та программа, которую предложило в 1833 г. по докладу Чан Ван Чунга ведомство финансов, но которая была отвергнута высшими чиновниками Минь Манга. Если весь отрезок обрабатываемой земли укрывался от налогов, но в действительности обрабатывался, то с укрывателя взыскивалось по 3 куана за 1 мау в качестве вознаграждения доносчику, но земля оставалась в общине или у землевладельца. Только в том случае, если укрываемая от налогообложения земля не обрабатывалась, она могла быть передана первому человеку, который согласился бы платить за нее налоги. В том же докладе было указано, что если заброшенную землю можно обрабатывать, то надо постепенно обрабатывать и нельзя укрывать от налогообложения[564]. Постепенность, очевидно, рассматривалась как длительный срок освобождения от налогов после начала обработки, значительно превышающий и три года, и даже шесть лет. Указывалось, что если на заброшенной земле можно сажать какие-либо растения (а не рис), то надо извлекать из нее пользу. Программа обработки заброшенных земель была гибкой и многовариантной. Предлагалось оставить обработку земель дон дьенами, но не взимать, как ранее, половину урожая в казну, а весь урожай оставлять солдатам. Наконец, были отменены наказания и награждения чиновников всех рангов за заброшенные и освоенные земли в районах их службы. Так была ревизована антипомещичья аграрная политика Минь Манга в отношении заброшенных, укрываемых от налогообложения и осваиваемых земель.
Меры в отношении укрывателей не обложенной налогом земли были даже более мягкими, чем по указу 1802 г., который предусматривал передачу земли соседям нарушителя. Доклад чиновников во главе с Нгуен Данг Зяем в точности повторял указ Зя Лонга от 1810 г. Все мероприятия, изложенные в докладе, повторяли если не букву, то дух эпохи Зя Лонга: в них чувствовалась реакция на реальность и социальные потребности различных слоев.
В 1851 г. Ты Дьщ вычеркнул из списков налогообложения 104016 мау земли, причем более 80% из Виньлонга (47120 мау) и Анзянга (34784 мау). На две другие провинции не приходится и 5% освобожденных от налогов заброшенных земель — 3200 мау в Диньтыонге и 1278 мау в Хатиене. В Зядине и Биенхоа вообще никаких освобождений не было. Это свидетельствует о провале всех мероприятий, связанных с перемером земли в 1836 г. На севере от налогов было освобождено сравнительно мало земли: 6668 мау в Ханое, 3548 мау в Тханьхоа, 1635 мау в Нгеане, 962 мау в Хайзыонге и 837 мау в Намдине, 210 мау в Каобанге. В центре от налогов были освобождены лишь земли в столичном районе—1984 мау и в Куангнаме—1826 мау[565]. Изменено было и отношение к возвращающимся беглецам. Если раньше Минь Манг приказал со всех крестьян, в том числе и возвращающихся, взимать налог как с «крепких», то теперь возвращающимся предоставляли налоговые льготы и взимали подушный налог как с беглых (дао).
Так поступило государство с общинными и частными землями, реквизированными правительством Тэйшонов у крестьян и помещиков. Таково было отношение государства к укрытию земель от налогообложения, к забрасыванию земель крестьянами и к обработке пустующих земель в первой половине XIX в. Выясним далее политику государства в отношении других категорий земель.
2. Что сделало государство Нгуенов с землями Ле, Чиней и своими собственными, которые в период с 1777 по 1801 г. были захвачены Тэйшонами? Были обложены налогами земли дон дьен, куан чай и конг дьен биет тхык в Куангнаме, доходы с которых почти полностью шли в пользу тэйшонского государства и тэйшонских чиновников. Обложение этих земель, как мы уже говорили, было очень высоким. Налогом облагались со стороны Нгуенов те же зависимые крестьяне, что сидели на этих землях ранее. Не выдерживая высоких налогов, такие крестьяне бежали. Особенно массовым было бегство в конце войны с Тэйшонами, когда Тэйшоны были уже практически разбиты и не имели сил для того, «чтобы удержать зависимых на их землях, а власть Нгуенов еще не успела распространиться на все сферы экономической деятельности. В 1801 г. было указано всем чиновникам в фу и хюенах Тхуанхоа, что если на полях, раздаваемых ранее (при Тэйшонах) в жалование (нгу лок), на землях куан дьен и куан чай имелись люди, которые их обрабатывали, то оставить по-прежнему, если же нет, то вернуть крестьянам общин: «нельзя, чтобы они пустовали»[566]. Видно, что сразу же, с первых дней после захвата власти, новое феодальное государство не особенно стремилось сохранить непосредственно управляемые земли, частично возвращая их общинам. В широком смысле это было связано с развитием товарно-денежных отношений, превращением земли в товар, все расширяющимися функциями денег и возможностью удовлетворить служилых феодалов денежным жалованьем в позднефеодальном вьетнамском обществе. В узком смысле перевод чиновничества на денежное и рисовое жалованье был «отрепетирован» за 20 лет правления Нгуен Фук Аня в Зядине, где чиновники не получали земельного жалования. И происходило это также за счет высокой степени развитости производства товарного риса и распространения денег. Несмотря на спокойное отношение к переходу заброшенных непосредственно управляемых земель в общинные и нежелание возвращать на них зависимых крестьян, если они разбежались, государство еще до разгрома Тэйшонов на севере в 1802 г. временно, «впредь до последующего решения», подтвердило старый порядок использования общинных земель (конг дьен), отданных в жалование (нгу лок) в Центральном Вьетнаме. Очевидно, имелись в виду старые земли, розданные Нгуенами знати и заслуженным чиновникам еще до тэйшонского восстания, так как новых земель в нгу лок Зя Лонг в центре не предоставлял. Кроме того, подразумевались еще и культовые земли — пожалуй, единственные земли, которые Нгуены жаловали потомкам знати на протяжении всей первой половины XIX в. Многие получатели нгу лока с общинных земель были убиты, и в этом случае общины, очевидно, приобретали свободу и должны были платить обычный налог в государственную казну. В Нгеане и Тханьхоа Нгуены уже в 1802 г. вернули крестьянам земли, частично переданные в жалование тэйшонским чиновникам, частично непосредственно управляемые тэйшонским государством. На севере в 1802 г. крестьянам были возвращены земли, конфискованные у них для выдачи жалования военным, гражданским и ушедшим на пенсию тэйшонским чиновникам. В непосредственно управляемую государственную собственность были превращены лишь частные земли тэйшонских чиновников и непосредственно управляемые государством земли Ле и Чиней (куан дьен, куан чай и куан тхо).
Получив сравнительно большой фонд непосредственно управляемых государственных земель, Нгуены не были щедры при ее раздаче. Были розданы культовые земли Ле и Чиням. Эти земли были предоставлены не за службу, а навечно, но лишь с правом взимания налога. Пожалования были довольно крупные: 10 тыс. мау — Ле и 500 мау — Чиням. Кроме того, Ле были даны культовые крестьяне с правом взимания с них налога и 100 зависимых крепостных крестьян (тао ле). В 1802 г. в пересчете на лок дьены стали жаловать деньги, что явилось переходной формой к денежному жалованью. В 3-м месяце 1803 г. Нгуен Ван Тхань предложил выдавать землю в жалование, но в 12-м месяце 1803г. Зя Лонг предоставил военным и гражданским чиновникам и армии лишь небольшое денежно-рисовое жалованье (большего и нельзя было позволить в разоренной войной стране), а в 4-м месяце 1804 г.— земельные паи в общине[567]. Никакого земельного жалования чиновники не получали.
Лишь пожалования культовых земель семьям титулованной знати и заслуженным чиновникам посмертно носили более или менее постоянный характер; они могли достигать довольно крупных размеров — до 75—100 мау. Основная же масса таких пожалований была значительно меньших размеров[568].
Из феодалов, условных землевладельцев, чиновники были превращены в платных государственных служащих. Все налоги с непосредственно управляемых государством и общинных земель, кроме культовых, стали поступать только государству. В течение всей первой половины XIX в. основная масса чиновничества не имела земельного жалования с непосредственно управляемых государством и общинных земель, не считая пая в общине. Исключением явилось архаическое мероприятие Минь Манга, одержимого идеей создания «идеального» государства по конфуцианским нормам древности. В 1833 г. он пожаловал высших военных чиновников титулами знатности хау, ба и ты, дающими право на получение земельных владений. Система таких титулов была введена в 1830 г., когда вместе с титулами (выонгов, конгов и хау) были предоставлены земли потомкам титулованной знати, а также высших чиновников эпохи прихода Нгуен Хоанга в Тхуанхоа и «героям» антитэйшонской войны. В 1834 г. было подтверждено право детей титулованной знати наследовать земли родителей[569]. Однако это архаическое мероприятие было чисто декоративным. Титулы, дающие право на земельные владения, получали считанные единицы. И это не удивительно. На протяжении всего полувека сохранялся тот импульс на восстановление и сохранение свободной соседской общины (хотя бы и без «общинных» в узком смысле земель, как было на юге), который был дан после прихода Нгуенов к власти. В то же время благожелательное отношение к частному землевладению частично сменяется в конце 30-х годов активными мероприятиями, тормозящими его развитие и даже прямо направленными на его ликвидацию, а в конце 40-х — начале 50-х годов происходит возврат к политике эпохи Зя Лонга.
3. Какова была налоговая политика в отношении непосредственно управляемых государством земель? Мы знаем, что основная часть старых нгуеновских земель, а также земель Ле и Чинь составила теперь фонд непосредственно управляемых государственных земель. На этих землях сидело зависимое от государства крестьянство, которое прежде облагалось неравными в разных местах, чаще всего более высокими, чем в среднем, налогами, но не бежало, очевидно вследствие большей плодородности и урожайности этих земель. Нгуены не вводили нового обложения на основной массе непосредственно управляемых государственных земель, а сохранили то, что им досталось на севере от Ле и Чиней, а в центре — от своих предков. Те же налоговые ставки, которые были введены заново, мало отличались от налогообложения общинных полей. В долинных районах севера — в Шонтэе, Хайзыонге, Верхнем и Нижнем Шоннаме, а также в фу Фунгтхиен (Ханое) — часть непосредственно управляемых государством земель была обложена по ставке даже меньшей, чем налогообложение 1-й категории общинных полей, и составляло 100 батов с 1 мау. С наносных земель взимались налоги по категориям, в основном совпадающим с категориями обложения общинных земель, — 120, 84 и 50 батов с 1 мау. Несколько большая дробность обложения — наличие земель, с которых взималось по 60 батов с 1 мау,— свидетельствует лишь об их более дифференцированном учете. В Нгеане обложение непосредственно управляемых земель было пониженным — 52,5 бата, а ставки с наносных совпадали со ставками общинных земель 1-й категории — 120 батов. В Тханьхоа с наносных земель брали как со 2-й категории общинных — 84 бата[570]. Общая тенденция обложения на севере и в Тханьхоа — Нгеане непосредственно управляемых государством и плодородных наносных земель заключалась в приближении налоговых ставок к ставкам с общинных полей. Нгуены пользовались каждым случаем, чтобы предоставить налоговые льготы зависимым крестьянам с этих земель наряду с общинниками и частными землевладельцами. Так, в 5-м месяце 1806 г. по случаю восшествия Зя Лонга на императорский престол земли куан дьен, куан дон дьен, куан дьен чанг, куан чай, а также земли, передаваемые в нгу лок и конфискованные частные земли Тэйшонов были освобождены от налогов на 50%. В 1820 г. Минь Манг также специальным указом снизил на 50% денежные и рисовые поборы с крестьян, сидящих на непосредственно управляемых государством землях куан диен и куан чай, так как они не получили общих льгот, данных общинным и частным землям по случаю его воцарения[571]. В 1821 г. были резко снижены поборы с непосредственно управляемых государством земель (куан дьен и куан тхо) в Центральном Вьетнаме: Куангдинь (столичной провинции), Куангчи, Куангнаме, Куангнгае, Биньдине, Фуиене и даже в Нгеане. Земли эти были ранее розданы государством Тэйшонов своим чиновникам, на которых те создавали свои хозяйства из заьисимых (чай жиенг) либо получали право сбора налога (нгу лок). После поражения Тэйшонов эти земли были конфискованы государством Нгуенов и получили статус непосредственно управляемых государством (куан дьен, куан тхо). Однако налоговые ставки на них остались такими же высокими, как и раньше, и не изменялись в течение всего правления Зя Лонга. Заявив, что «при предшествующем правлении тоже хотели это сделать, но не хватало времени»[572], Минь Манг снизил налоги с земель, облагаемых от 52 тхангов 5 хопов и 2 куанов 1 тиена до 100 тхангов и 3 куанов, на 20%, а с земель, облагаемых выше чем 100 тхангов и 3 тиена, — на 30%.
Землями, получившими налоговые льготы, являлись такие категории непосредственно управляемых земель (куан диен), как дьен чанг, куан чай, дон дьен, земли под домами зависимых, земли, отданные для сбора налога (очевидно, большая часть из них была культовыми), земли под садами, пруды, озера, наносные и аллювиальные, земли, покинутые беглецами и конфискованные государством.
В случае стихийных бедствий было приказано снижать налог зависимым крестьянам на непосредственно управляемых государством землях в той же пропорции, что владельцам частной и держателям общинной земли. Раньше при снижении налогов из ставок непосредственно управляемых государством земель вычитали ту меру риса, на которую снижался налог общинным и частным землям. А так как налоговые ставки непосредственно управляемых земель были раньше значительно выше ставок с общинных и частных, то зависимые крестьяне получали значительно меньше милостей, чем частные владельцы и общинники. После 1824 г. их положение при получении налоговых льгот от государства при стихийных бедствиях в значительной степени выравнилось.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 160; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!