Глава 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА 35 страница
--------------------------------
<1> Такая обязанность предусмотрена в Германском гражданском уложении (ГГУ) и для некоммерческих организаций, однако ее несоблюдение некоммерческими организациями не влечет уголовной ответственности.
<2> Иные лица, напр. работники бухгалтерии, банкиры, консультанты, аудиторы, адвокаты, могут привлекаться к ответственности в качестве соучастников, напр. подстрекателей. Причем подстрекательством считается не только прямое склонение к уклонению от исполнения обязанности, но и, напр., предложение совершить действия, направленные на оздоровление предприятия, если эти действия несовместимы с исполнением обязанности объявить о несостоятельности.
<3> См. выше признаки "кризиса" при банкротстве.
<4> Нормы об уголовной ответственности за затягивание несостоятельности известны еще с XIX в., в т.ч. и в России (ст. 605 Уголовного уложения 1903 г.), появляются они и на руинах социалистической системы: ст. 227 "б" УК Болгарии; ст. 207 УК Грузии.
В России затягивание несостоятельности является обычной хозяйственной практикой, вред от которой народному хозяйству очевиден. Предусмотренная ст. 9 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" обязанность должника подать заявление в арбитражный суд игнорируется обязанными лицами. Субсидиарная ответственность по обязательствам должника лиц, не исполнивших эту обязанность, с учетом уровня развития народного правосознания считается мерой необоснованно суровой, в связи с чем действующий закон ограничил эту ответственность обязательствами, возникшими после истечения срока подачи заявления. В действительности же вред в результате затягивания несостоятельности может быть причинен и старым кредиторам. В целом гражданско-правовые механизмы борьбы с затягиванием несостоятельности оказались малопригодными на практике. Возложение на хозяйственного руководителя субсидиарной ответственности по всем обязательствам должника, иногда исчисляемых сотнями миллионов рублей, - очевидная жестокость с учетом того факта, что причинная связь между убытками кредиторов и бездействием виновного лица отсутствует. Ограничение субсидиарной ответственности обязательствами, возникшими после неисполнения обязанности обратиться в суд, сохраняет всю несправедливость такого решения, при этом будучи совершенно необоснованным и нелогичным. Представляется, что в этом вопросе гражданское законодательство выполняет не свойственную ему карательную функцию. В действительности же задачу предупреждения затягивания несостоятельности наилучшим образом может решить уголовный закон. Затягивание несостоятельности - это виновное противоправное деяние, явно угрожающее имущественным интересам участников кредитных отношений. Уровень опасности этого деяния таков, что в правовых системах, предусматривающих обязанность должника объявить о своей несостоятельности, оно рассматривается в качестве преступления. Сходная норма была предусмотрена и ст. 605 русского Уголовного уложения 1903 г. При таких обстоятельствах целесообразно восстановить норму о затягивании несостоятельности и в действующем уголовном праве России, изложив ее в следующей редакции:
|
|
|
|
|
|
"Статья 197. Необъявление о несостоятельности
Уклонение должника или лица, действующего в интересах должника или обязанного действовать в интересах должника, от обращения в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным, если деяние совершено в нарушение установленной законом обязанности, -
наказывается штрафом или лишением свободы на срок до трех лет со штрафом или без такового."
Значительный интерес для российского правоведения представляет и германская норма о кредитном обмане <*> (§ 265 "b" УК ФРГ), которая оказала очевидное влияние на наше законодательство. В современной хозяйственной жизни широкое распространение получили кредитные мошенничества - когда должник берет кредит, не имея намерения его вернуть. В практике в большинстве случаев невозможно установить обман в намерениях и соответственно признаки мошенничества, что позволяет преступникам уйти от ответственности. Для предупреждения подобных деяний уголовная ответственность предусмотрена за любой обман при получении кредита в рамках хозяйственных отношений независимо от намерения исполнить обязательство. В результате потенциальный кредитор получил возможность изучить имущественное и хозяйственное положение потенциального должника столь подробно, сколь ему угодно: он может потребовать от искателя кредита любые сведения, а уголовный закон гарантирует их достоверность. Конечно же, истинные свои намерения потенциальный должник может и скрыть. Однако у потенциального кредитора появляется возможность собрать достоверную информацию, свидетельствующую о его платежеспособности, хозяйственной деятельности и т.п., а в конечном счете - и о его вероятных намерениях. Представление таких сведений не является правовой обязанностью потенциального должника. Но если он не сделает этого - ему откажут в кредите. Если же он представит ложные сведения - его привлекут к уголовной ответственности.
|
|
|
--------------------------------
|
|
|
<*> Немецкое Kreditbetrug нередко переводится как "кредитное мошенничество", "мошенничество, связанное с получением кредита" (см., напр.: Уголовный кодекс ФРГ. М., 1996. С. 153). Это связано с тем, что в немецком языке нет слова "мошенничество", мошенничество как преступление именуется просто "обманом" (Betrug). Однако такой перевод представляется не вполне точным. Дело в том, что Kreditbetrug (буквально - "кредитный обман") не содержит признаков мошенничества ни в российском, ни в германском его понимании (о германском мошенничестве см. подробнее: Клепицкий И. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 1997. N 5). Поэтому более удачным представляется перевод Kreditbetrug как "кредитный обман".
Таким образом, норма о кредитном обмане создала механизм, позволяющий кредитору значительно уменьшить риск неисполнения должником своих обязательств (при условии, что он предпримет необходимые усилия для изучения имущественного положения и хозяйственной деятельности должника).
Норма о кредитном обмане была введена в УК ФРГ Первым законом о борьбе с хозяйственной преступностью 1976 г. <*> Признаки состава этого преступления определены в ч. 1 § 265 "b":
--------------------------------
<*> Erstes Gesetz zur Bekampfung der Wirtschaftskriminalitat (1. WiKG) v. 29.07.1976, BGBl. I 2034.
"Кто хозяйству или предприятию в связи с предложением предоставить, оставить без изменения или изменить условия кредита для хозяйства или предприятия, либо мнимого хозяйства или мнимого предприятия
1) о хозяйственных отношениях:
a) представляет неправильные или неполные документы, в том числе балансы, счета прибыли и убытка, обзоры имущественного состояния или заключения,
b) фиксирует письменно неправильные или неполные сведения, которые выгодны для получателя кредита и значимы для принятия решения о таком предложении; или
2) не сообщает об ухудшении хозяйственных условий в сравнении с представленными в документах или предоставленных сведениях, которые значимы для принятия решения о таком предложении,
- наказывается лишением свободы на срок до трех лет или денежным штрафом".
В отличие от мошенничества состав кредитного обмана сформулирован как формальный (abstrakte Gefahrdungsdelikte). Ответственность наступает независимо от намерения потенциального должника причинить ущерб или вернуть кредит, полученный путем обмана.
Вопрос об объекте кредитного обмана в германской доктрине остается дискуссионным. С одной стороны, в УК ФРГ эта норма помещена среди норм об имущественных преступлениях, которые направлены прежде всего на охрану частных имущественных интересов. Поэтому кредитный обман нередко рассматривают как имущественное посягательство (Vermogensdelikte). "Правовым благом § 265 "b" является прежде всего имущество кредитора, которое защищается здесь уже в преддверии обмана..." <1>, - отмечают, напр., германские правоведы Т. Ленкнер и В. Перрон. С другой стороны, это преступление является хозяйственным (Wirtschaftsdelikte), т.е. (в отличие от мошенничества) посягает не только и не столько на индивидуальные имущественные интересы, сколько на общественное "кредитное хозяйство". Поэтому опасность этого преступления определяется прежде всего тем, что оно подрывает доверие к кредитным отношениям. Только исходя из такого понимания объекта можно объяснить то обстоятельство, что действие нормы о кредитном обмане строго ограничено рамками хозяйственных отношений. То или иное понимание объекта преступления имеет принципиальное значение при решении вопроса о конкуренции (или совокупности) данной нормы с нормой о мошенничестве <2>. Если исходить из того, что объектом кредитного обмана являются преимущественно индивидуальные имущественные интересы, - имеет место конкуренция норм ("конкуренция законов", Gesetzeskonkurrenz) о мошенничестве и кредитном обмане. Если исходить из того, что норма о кредитном обмане в равной мере направлена на защиту индивидуальных интересов кредиторов и общественного кредитного хозяйства, - германские правоведы усматривают тут не конкуренцию норм, а "идеальную конкуренцию" (Idealkonkurrenz) <3>. В доктрине и практике преобладает вторая точка зрения. При этом при отсутствии умысла, направленного на совершение мошенничества, содеянное квалифицируется только по § 265 "b". При наличии умысла совершить мошенничество кредитный обман составляет с мошенничеством (или покушением на мошенничество) "идеальную конкуренцию" <4>.
--------------------------------
<1> Schonke/Schroder Strafgesetzbuch. Kommentar. S. 2160.
<2> См., напр.: Blank T. Strafrecht. Besonderer Teil, II/2. Vermogensdelikte. Koln, 2001. S. 129.
<3> Германская "идеальная конкуренция" в нашем понимании представляет собой нечто среднее между идеальной совокупностью и конкуренцией норм. С одной стороны, в квалификации содеянного указываются две статьи УК. С другой стороны, наказание назначается только по одной из статей, предусматривающей более строгое наказание. Этим "идеальная конкуренция" (или "единство деяния" (Tateinheit), как называет ее § 52 УК ФРГ) отличается от совокупности деяний (Tatmehrheit, § 53 УК ФРГ), когда назначается "общее наказание" по совокупности (в большинстве случаев путем частичного сложения).
<4> Schonke/Schroder Strafgesetzbuch. Kommentar. S. 2170.
Понятие кредита в УК ФРГ определяется непосредственно в тексте закона (п. 2 ч. 3 § 265 "b"): "...денежные займы любого вида, акцептные кредиты, возмездное приобретение и отсрочка денежных долговых обязательств, учет векселей и чеков и дача поручительств, гарантий и иных подобных обеспечений". По существу речь идет о любом обязательстве, в силу которого лицо приобретает (или может приобрести) обязанность уплатить деньги и статус должника. "Денежные займы любого вида" охватывают не только банковские кредиты, но и любые другие займы. "Акцептные кредиты" - это не кредиты в узком смысле слова, а волеизъявление, выражающее согласие произвести платеж (напр., акцептирование векселя). "Возмездное приобретение денежных долговых обязательств" в нашем понимании представляет собой разновидность цессии. Такие отношения возникают, напр., при факторинге (ст. 824 ГК РФ, договор финансирования под уступку денежного требования) и в экономическом (но не в юридическом) смысле представляют собой кредитование дебиторской задолженности. "Отсрочка денежных долговых обязательств" в России считается разновидностью коммерческого кредита (ст. 823 ГК РФ). "Учет векселей и чеков", не будучи кредитом в традиционном юридическом смысле, в экономическом представляет собой кредитование дебиторской задолженности. Учет векселя юридически представляет собой куплю-продажу (поскольку вексель является ценной бумагой, вещью), сопровождающуюся цессией (уступкой прав по векселю его покупателю). Однако продавец векселя, совершив на нем передаточную надпись (индоссамент), несет как индоссант ответственность за платеж <*>. Сходные отношения в соответствии с Единообразным законом о чеках <**> возникают и при учете чеков. При "даче поручительств и гарантий" лицо принимает на себя ответственность по обязательству другого лица, что § 265 "b" УК ФРГ также приравнивает к кредиту. "Иные подобные обеспечения" охватывают виды обеспечений, формально не именуемые "поручительством" или "гарантией", напр. подтверждение безотзывного аккредитива исполняющим банком (ст. 869 ГК РФ).
--------------------------------
<*> Статьи 15 и 77 Единообразного закона о переводном и простом векселе, утвержденного Конвенцией, устанавливающей Единообразный закон о переводном и простом векселе (СЗ СССР. Отд. II. 1937. N 18. Ст. 108), и Положения о переводном и простом векселе, введенного в действие Постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1937 г. (СЗ СССР. 1937. N 52. Ст. 221).
<**> Утвержден Конвенцией, устанавливающей Единообразный закон о чеках (Женева, 19 марта 1931 г.). Россия в этой Конвенции не участвует.
Размер кредита на квалификацию содеянного не влияет.
Объективная сторона выражена в альтернативных действиях (бездействии): 1) в представлении неправильных или неполных документов, содержащих сведения о хозяйственных отношениях, в т.ч. балансов, счетов прибылей и убытков, обзоров имущественного состояния, заключений (подп. 1 "a" ч. 1 § 265 "b" УК ФРГ); 2) в фиксировании в письменном виде неправильных или неполных сведений о хозяйственных отношениях, которые выгодны для получателя кредита и значимы для принятия решения о кредите (подп. 1 "b" ч. 1 § 265 "b"); 3) в несообщении об ухудшении хозяйственных условий в сравнении с ранее представленными в документах или письменных сведениях, если это имеет значение для принятия решения о кредите (подп. 2 ч. 1 § 265 "b").
Таким образом, обман должен выразиться в одной из трех определенных в законе форм.
В первом случае (подп. 1 "a" ч. 1 § 265 "b" УК ФРГ) обман должен быть выражен в документальной форме. Не требуется, чтобы документы были официальными, - речь идет о любых документах, т.е. материальных носителях информации, выполняющих удостоверительную функцию (документы бухгалтерского учета и отчетности, их копии, гражданско-правовые договоры, различные квитанции и т.п.). В качестве документов рассматриваются как записи на бумажных носителях, так и технические записи и иные материальные выражения человеческой мысли. В большинстве случаев речь идет о бухгалтерских балансах и различных дополнениях к ним. Конкретные виды документов, представляемых для обоснования решения о кредите, определяются сторонами. Это могут быть документы, представить которые предложил потенциальный кредитор, либо документы, которые потенциальный должник представил по своей инициативе. Документы должны быть "неправильными или неполными" (содержать неправильные или неполные сведения, техническая подделка не влечет ответственности по данной норме, если документ содержит правильные сведения) <*>. Деяние выражается в представлении таких документов, что и определяет момент окончания преступления. Для наступления ответственности не требуется не только причинения каких-либо вредных последствий, но и введения в заблуждение кредитора (который может не поверить сведениям, содержащимся в документах). Само по себе деяние ставит в опасность кредитное хозяйство. Документы могут быть представлены как потенциальным должником (его работником), так и третьим лицом (напр., аудиторское заключение).
--------------------------------
<*> Вместе с тем следует отметить, что в отличие от мошенничества, где обман возможен только в отношении фактов, при кредитном обмане неправильными могут быть и оценки, которые фактами в строгом смысле этого слова не являются. Например, любой бухгалтерский баланс неизбежно включает элемент субъективной оценки (см.: Schonke/Schroder Strafgesetzbuch. Kommentar. S. 2167). Поэтому и "правильность" сведений становится оценочным признаком.
Во втором случае (подп. 1 "b" ч. 1 § 265 "b" УК ФРГ) обман содержится в "письменных сведениях", а деяние выражается в фиксировании в письменном виде таких сведений, которые выгодны для получателя кредита и значимы для принятия решения о кредите. Такие действия в отличие от указанных в подп. 1 "a" ч. 1 § 265 "b" могут быть совершены и работником организации-кредитора. В качестве необходимого признака "письменных сведений" признается необходимой подпись. Вместе с тем одной уже подписи достаточно для совершения этого преступления (напр., должник подписывает бланк, заполненный с его слов работником организации-кредитора). Сведения должны быть "неправильными или неполными". Грань между "письменными сведениями" и "документами" достаточно условна. Практически любые "письменные сведения" являются и "документами", различие между этими формами обмана не в предмете, а в деянии. В первом случае виновный представляет документы (напр., составленные другим лицом, в т.ч. и невиновным, напр. при ошибке). Во втором случае лицо непосредственно фиксирует неправильные или ложные сведения. Как документы, так и письменные сведения должны иметь своим предметом "хозяйственные отношения". "Хозяйственные отношения" понимаются широко и охватывают не только хозяйственное положение потенциального должника, но и иные обстоятельства, напр. состояние рынка, "экономическое положение в определенной отрасли или в экономике в целом" <*>, важно, чтобы "хозяйственные отношения" были значимы для принятия решения о кредите <**>. Однако наибольшее значение имеет все-таки хозяйственное положение должника, в особенности обстоятельства, характеризующие его платежеспособность (его активы и пассивы, их структура, объем и динамика оборота, объемы реализации продукции, зависимость от других организаций, цели желаемого кредита и др.).
--------------------------------
<*> Schonke/Schroder Strafgesetzbuch. Kommentar. S. 2165.
<**> Общее состояние рынка может быть предметом кредитного обмана, напр., когда потенциальный кредитор обращается при принятии решения о кредите к услугам профессионального консультанта.
Третья форма кредитного обмана - бездействие (п. 2 ч. 1 § 265 "b" УК ФРГ). Ответственность наступает за несообщение об ухудшении хозяйственных условий в сравнении с ранее представленными в упомянутых "документах" или "письменных сведениях", если это имеет значение для принятия решения о кредите. Обязанность сообщить эти сведения возникает во всех случаях, когда такие ухудшения происходят после представления документов (или фиксирования "письменных сведений") и до принятия решения о кредите.
Все три формы обмана должны быть связаны с "предложением предоставить, оставить без изменения или изменить условия кредита". Такое "предложение" понимается шире, чем оферта в гражданско-правовом понимании. Это может быть, напр., любое заявление, направленное на побуждение потенциального кредитора к волеизъявлению, которое для последнего будет юридически обязательным. С другой стороны, не влекущие правовых последствий предварительные переговоры не рассматриваются в качестве "предложения". "Оставление" кредита понимается как воздержание от взыскания долга при наличии к тому оснований, если при этом не предоставляется отсрочка исполнения обязательства (предоставление отсрочки считается не "оставлением", а "предоставлением кредита"). "Изменение" кредита может относиться не только к его срокам и размерам (что по существу также может рассматриваться в качестве предоставления нового кредита), но и к процентам, обеспечению обязательства, мерам контроля и др.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!