КАК МЕРА АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 9 страница
Психическое принуждение, существуя во всех материальных и процессуальных нормах, в том числе регламентирующих вопросы административной ответственности, не оценивает субъект воздействия с точки зрения национальности или должностного положения и иных обстоятельств физического лица, за исключением в некоторых случаях возраста, а также введенных иммунитетов, с равномерной силой он действует и в отношении юридических лиц. Важно отметить, что по его поводу не возникает никаких правоотношений.
Там, где психического принуждения недостаточно, становится востребованным принуждение физическое, если это предусмотрено правовыми нормами. Наличие физического государственного принуждения укрепляет значимость психического принуждения как в общерегулятивных, так и в материально-правовых нормах об административной ответственности. Однако сами они физического государственного принуждения не несут. В частности, в Особенной части КоАП РФ нет ни одной нормы, предусматривающей возможность государственного физического принуждения.
Возможность физического государственного принуждения как в сфере регулятивного административного права, так и в связи с административной ответственностью предусматривается только в процессуальных правовых нормах, а материализуется оно в конкретных случаях специально уполномоченными на то органами исполнительной власти, их должностными лицами. Причем в целях последующего контроля правомерности использования физического государственного принуждения такие факты должны находить отражение в процессуальных документах.
|
|
|
Такая связь физического государственного принуждения с процессуальной формой объясняется тем, что оно само по себе несет значительные правоограничения, их объем зависит от субъективного правоприменения соответствующего должностного лица и потому должно осуществляться только в случаях, прямо предусмотренных процессуальными нормами, опосредующими материальное административное законодательство и законодательство об административной ответственности относительно как оснований, так и способа исполнения. В отличие от психического государственного принуждения физическое государственное принуждение имеет институционально регулируемое оформление из-за возможности злоупотребления правом с помощью физического принуждения. Ареал его распространения значительно меньше психического государственного принуждения.
Таким образом, рассуждения о государственном принуждении должны сопровождаться указанием, о каком виде идет речь. Без такой конкретизации истинный образ государственного принуждения не позволяет реально оценить положение дел, разработать соответствующие стратегию и тактику его применения. По крайней мере, обязательно должен приниматься во внимание тот факт, что возникновение и развитие конкретного правоотношения в связи с принуждением происходит далеко не всегда.
|
|
|
Отсутствие специфики физического государственного принуждения, регулируемого различными отраслями законодательства, говорит о том, что поиск каких-либо особенностей этого вида государственного принуждения также нерационален. Изменения наблюдаются в наборе методов, субъектов осуществления физического государственного принуждения. Об этом говорится и в научных исследованиях. Однако средством государственного физического принуждения независимо от отраслевого регулирования всегда служит физическая сила, например физическое принуждение может быть применено в отношении юридического лица при исполнении постановления о назначении административного наказания в виде временного запрета деятельности (п. 10 ч. 1 ст. 27.1 КоАП РФ).
Диапазон возможного физического принуждения в отношении физического лица значительно шире, например при пресечении преступных посягательств или недопущении на посадку в самолет лица, отказавшегося от предполетного осмотра.
|
|
|
Таким образом, пониманием физического государственного принуждения должна служить не отраслевая принадлежность правовых норм, его регулирующих, а правовые корни физического государственного принуждения.
Учитывая такой подход к пониманию государственного принуждения, следует сделать вывод о том, что государственное принуждение не может быть административным, уголовным, финансовым и т.п. Будучи использованным в соответствующей отрасли права, государственное принуждение, как психическое, так и физическое, не меняет своей сути. Поскольку не происходит его трансформация, акцент должен делаться на том, что каждая отрасль права обязательно использует государственное принуждение. Своеобразие такого использования отражается на формальных, а не на сущностных критериях и параметрах, поэтому речь должна идти о том, что государственное принуждение используется (применяется) в сфере действия конкретной регулятивной отрасли права, например административного, и в нормах, регулирующих юридическую ответственность, в том числе административную.
В связи с этим уместно еще раз отметить неосновательность предложений о выделении из так называемого административного принуждения административно-правового принуждения. Стремление разделить субъектов, применяющих государственное принуждение, приводит к тому, что создается видимость существования разных по своей правовой природе видов государственного принуждения. На самом деле она одна и та же.
|
|
|
§ 11. Соотношение государственного принуждения и
административного наказания
Административная ответственность, будучи видом юридической ответственности, находит отражение в правовом регулировании как материального аспекта, так и процессуального. Тем самым в производстве по делам об административных правонарушениях на всем его протяжении предусматривается государственное психическое принуждение. Кроме того, процессуальные нормы предполагают в определенных случаях возможность применения государственного физического принуждения, например привода физического лица либо законного представителя юридического лица, в отношении которых ведется производство по делу об административном правонарушении, законного представителя несовершеннолетнего лица, привлекаемого к административной ответственности, а также свидетеля.
Содержание процессуальных правоотношений не совпадает с содержанием материальных правоотношений в связи с административной ответственностью на основании материальных норм. В первом случае права и обязанности направлены на достижение объекта правоотношений на конкретной стадии производства, а во втором - на квалификацию неправомерных действий (бездействия), вид и размер назначенного административного наказания, его исполнение.
Поскольку процессуальные и материальные нормы, регулирующие вопросы административной ответственности, не корреспондируют между собой применительно к государственному принуждению, то невозможно заранее определить, какая мера государственного принуждения будет применима в процессе производства по делу об административном правонарушении в целях реализации материальной нормы об административной ответственности. Например, административный штраф может быть уплачен добровольно и физического принуждения не потребуется. Главное заключается в том, что тот же административный штраф как административное наказание невозможно представить в виде принудительной силы и принудительного воздействия на соответствующего субъекта материального "исполнительского" правоотношения.
Подтверждением приведенных доводов служит следующий пример. Защита прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации осуществляется с помощью норм гражданско-правовой, административной и уголовной ответственности. Каждый названный вид юридической ответственности устанавливается в отношении соответствующей противоправности, которая делится на виды в зависимости от характера опасности. Несмотря на то что в каждом случае разная исходная противоправность и, соответственно, вид юридической ответственности, а также обеспечительные меры, суть государственного принуждения при этом не меняется. Оно всегда психическое или физическое и не может служить мерой каждого вида наказания: гражданско-правового, административного или уголовного.
Кстати, лицо, привлеченное к какому-либо названному виду юридической ответственности, оспаривая назначенное наказание, выражает несогласие не по поводу принуждения, а относительно объема претерпевания неблагоприятных последствий. Такие же мотивы двигают и потерпевшим.
Еще более показательна стадия исполнения акта о назначении наказания. Например, когда штраф по приговору будет уплачен добровольно, а неуплаченный административный штраф взыскан судебным приставом-исполнителем с применением механизма, предусмотренного Федеральным законом от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве". Здесь отсутствуют критерии оценки специфики примененного принуждения, по которым можно определить, что, например, имело место взыскание штрафа в одном случае в виде уголовного наказания (ч. 1 ст. 146 УК РФ), а в другом - в виде административного наказания (ч. 1 ст. 7.12 КоАП РФ). Различие наблюдается лишь в методах регулирования и осуществления того или иного вида государственного принуждения.
Если предположить, что административное наказание - это мера так называемого административного принуждения, то получается, что, регулируя институт административной ответственности через совокупность материальных и процессуальных норм, государство фактически преследует цель государственного принуждения и именно оно является предметом такого регулирования, а административное наказание предстает способом использования принудительной силы государства. Отсюда следует, что, во-первых, государственное принуждение в сфере административной ответственности является объектом правоотношений и применяется для принуждения, а во-вторых, оно выступает и как административное наказание, и как гарантия его назначения и исполнения. Однако одно исключает другое. Принуждение не может применяться ради принуждения. А вот для достижения искомых целей производства по делам об административных правонарушениях, одной из которых является административное наказание, его использование логически обосновано, потому принуждение стало государственным, правовым и законным. Без него иной силы у государства нет.
Из оценки государственного принуждения в качестве административного наказания по закону обратной связи следует, что все государственное принуждение, в том числе психическое, применяемое в производстве по делу об административном правонарушении, является административным наказанием, например принуждение, применяемое при осуществлении принудительного привода. Более того, напрашивается совсем фантастический вывод: государственное психическое принуждение в регулятивных нормах права тоже является наказанием. Очевидно, что так никто не считает, но это следует из правил формальной логики.
В продолжение обоснования высказанной точки зрения представляет интерес сравнительный анализ двух посылок:
1) административное наказание есть претерпевание объема правоограничений, несущих неблагоприятные последствия для правонарушителя;
2) административное наказание есть мера принуждения.
Получается, что претерпевание объема правоограничений, несущих для правонарушителя неблагоприятные последствия, есть мера государственного принуждения в сфере административной ответственности. Вместе с тем претерпевание правоограничений не может быть принуждением. Принуждение всегда имеет цель принудить к чему-то, а перетерпевание правоограничений предполагает лишение чего-то или возложение каких-то обязанностей.
Таким образом, у государственного принуждения в сфере административной ответственности и административного наказания разные целеустановки. Цель административного наказания является приоритетной, а у государственного принуждения в сфере административной ответственности она имеет подчиненный характер на протяжении всего производства по делу об административном правонарушении. Объяснение этому обстоятельству может быть только одно: государственное принуждение в административной ответственности служит методом решения организационных задач, как материально-правовых, так и процессуальных, возникающих в ходе производства по делу об административном правонарушении, в пользу публичных интересов, сформулированных в правовых нормах об административной ответственности. Цель и метод существуют рядом, но в разных измерениях.
В связи с этим обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. Административная ответственность - наиболее востребованный вид юридической ответственности в Российской Федерации. Каждый год рассматривается несколько миллионов дел об административных правонарушениях. Конкретизация их количества в данном случае не принципиальна. Если допустить, что административное наказание - государственное принуждение, значит, материальное правоотношение по поводу исполнения административного наказания - правоотношение по поводу государственного принуждения, и, соответственно, ежегодно возникают и развиваются миллионы таких правоотношений.
Однако в юридической литературе нет ни одного примера материального правоотношения по поводу административного наказания-принуждения. Как известно, каждое правоотношение имеет свои объект и содержание. Материальное правоотношение, в частности, возникает в процессе исполнения постановления о назначении административного наказания. Его объектом является претерпевание правонарушителем правоограничений, установленных в постановлении о назначении административного наказания. Для достижения этого объекта субъекты правоотношения наделяются соответствующими правами и обязанностями.
В то же время в данном "исполнительском" материальном правоотношении нет других объектов, тем более иного плана. Ведь государственное принуждение преследует не само претерпевание правоограничений, а понуждение к претерпеванию и его обеспечение. Возникающие при этом правоотношения являются процессуальными и таковыми же правами и обязанностями обладают субъекты. В данных процессуальных правоотношениях нет места другому объекту - претерпеванию правоограничений, так как последний выступает объектом материального правоотношения.
Несовпадение объекта и содержания правоотношения по поводу исполнения административного наказания с объектом и содержанием правоотношения по поводу государственного принуждения говорит о том, что возникают два разных правоотношения.
В развитие темы соотношения административного наказания и государственного принуждения в сфере административной ответственности необходимо провести сравнение структуры административного наказания и административного принуждения, а также количественного исчисления того и другого. Традиционным является подход, согласно которому виды административного принуждения, по существу, совпадают с видами административного наказания. Так, при оценке системы административных наказаний указывается на то, что "она представляется как относительно самостоятельная и устойчивая в структуре административного принуждения... совокупность видов административных наказаний" <1>.
--------------------------------
<1> Максимов И.В. Административные наказания. М., 2009. С. 212.
С данной позицией нельзя согласиться. Во-первых, структура административного наказания состоит из моральных и физических претерпеваний лица, в отношении которого оно назначено и исполняется, т.е. структурой административного принуждения является психическое и физическое подавление воли соответствующего субъекта правоотношений, возникающих в связи с административной ответственностью. Во-вторых, перечень административных наказаний представляет словесное описание видов и объема конкретных правоограничений, влекущих неблагоприятные последствия для правонарушителя. Такими словесными описаниями предусмотрено восемь видов правоограничений (ст. 3.2 КоАП РФ). Каждое из них влечет свою совокупность морального и физического претерпевания. Если исходить из того, что административное наказание есть мера так называемого административного принуждения, то перечень словесного описания государственных правоограничений представляет собой перечень мер административного принуждения. Однако описание мер государственного принуждения, предусмотренных производством по делам об административных правонарушениях, содержится в процессуальных нормах КоАП РФ. При этом каждый словесный образ мер государственного принуждения в гл. 27 КоАП РФ, применяемого в целях обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, не совпадает ни с одним образом административного наказания, предусмотренного ст. 3.2 КоАП РФ.
Государственное психическое принуждение и каждый способ предусмотренного физического принуждения влечет свою совокупность морального и физического претерпевания. Нет никаких правовых оснований для вывода о том, что конкретный вид административного наказания соотносится с присущим только этому виду административным принуждением, так как у них разная правовая природа. В свою очередь, различия в правовой природе не позволяют объединять претерпевание административного принуждения и административного наказания в одно целое, несмотря на то что в реальности провести границу между тем, где кончается первое и начинается второе, не всегда возможно.
Можно гипотетически предположить, что дисквалификация является мерой административного принуждения. Если это так, то получается, что государственное принуждение действительно многообразно. Но тогда что же представляют собой психическая и физическая формы административного принуждения в дисквалификации? Ни один исследователь не ответил на этот вопрос.
С момента совершения административного правонарушения и возбуждения дела об административном правонарушении возникают и развиваются процессуальные и материальные правоотношения. Тем самым со стороны государства происходит императивное вмешательство в личную жизнь лица, в отношении которого принимается решение о возбуждении дела об административном принуждении. Наличие государственного принуждения в процессуальных нормах подтверждается и иными исследованиями. Например, утверждается, что в 60-х гг. XX в. стала активно разрабатываться теория общего юридического процесса, основная идея которого "выражалась в том, что юридический процесс как общественно-правовое явление не может быть сведен только к регламентации споров в цивилистических отраслях права" <1>. Если государственное принуждение присутствует в материальных и процессуальных нормах, то наказание всегда принадлежит нормам материального права.
--------------------------------
<1> Борисова Л.Н. Юридический процесс и юридическая процедура как категория права // Правовая политика и правовая жизнь. 2006. N 2. С. 156.
С момента возникновения процессуальных и материальных правоотношений в связи с административной ответственностью возможны два варианта поведения предполагаемого правонарушителя: лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, добросовестно исполняет необходимые условия и процессуальные требования или пытается избежать административного наказания. В публичных интересах возникает необходимость решения конфликтной ситуации. Возможности государственного психического принуждения к адекватному поведению лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, ограничены и требуют физического принуждения. Обращает на себя внимание, что государственное принуждение уже начинает осуществляться, хотя до административного наказания еще далеко и неизвестно, будет ли оно назначено или исполнено.
Даже если правонарушитель ведет себя добросовестно, такое поведение имеет свои границы, за пределами которых должна действовать государственно-правовая сила, так как правонарушитель не может, например, квалифицировать свои неправомерные действия и назначить административное наказание. Для этого необходимо формализованное волеизъявление уполномоченного на то государственного органа или его должностного лица во исполнение соответствующих материальных норм об административной ответственности. Это волеизъявление материализуется в процессуальной форме путем вынесения постановления о признании лица виновным в совершении административного правонарушения. Правонарушитель вынужден признать правовую квалификацию и назначение наказания, на что обращалось внимание при анализе понятия административного наказания (см. § 8 гл. 2).
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 119; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!