В чем суть нового понимания отношения веры и разума, философии и теологии в учении Фомы Аквинского?
Фома Аквинский (Томазо д'Аквино) был седьмым сыном графа Аквинского Ландульфа. По рождению он принадлежал к одной из наиболее знатных семей Европы, связанной родством с императорами Священной Римской империи. Фридрих Барбаросса, крестоносец, приходился ему двоюродным дедом, а император Фридрих II, тоже крестоносец и сатанист — троюродным братом. С раннего детства он обнаружил склонность к монашеской жизни. Вопреки ожесточенному сопротивлению семьи, Фома вступает в Доминиканский нищенствующий орден. Сначала он обучался в университете Неаполя, затем прошел курс обучения у Альберта Великого в Кельне и обратил на себя внимание этого крупнейшего мыслителя своего времени. Когда главный магистр Доминиканского ордена попросил выделить талантливого ученика для академической карьеры в Парижском университете, Альберт Великий указал на Фому. Выбор оказался удачным. После пяти лет работы Фома Аквинский уже магистр теологии и глава кафедры Парижского университета. В это время он пишет такие известные работы как: “Сумма против язычников”, “О Троице”, “О сущном и сущности”, “О началах природы” и др.
Затем Фома (по традиции своего ордена) посещает крупные университеты Европы с целью участия в научных дискуссиях, преподавания и того, что можно назвать современным словом “повышение квалификации”. Во время странствия он пишет знаменитую работу — “Сумма теологии” (осталась неоконченной), “О вечности мира”, “О единстве теологического интеллекта” и другие. По пути на заседание Лионского собора, где он должен был участвовать по велению папы Григория X, Фома Аквинский заболел и скоропостижно скончался.
|
|
|
Аристотелевский переворот в религиозной философии. Разум и вера, философия и теология
Фома понимал, что философия Платона, которой придерживались Августин Блаженный и большинство ученых средневековья, могла привести в известных условиях (и приводила) к противопоставлению духа и природы. Здесь дух не просто выше природы, но отрицает природу как “злое начало”. Учение Платона “об идеях” приводило не только к закономерной мысли о первичности мира идей над природой, но и о ненужности природы вообще. Дух — все, тело — ничто. Небесные тела правят жизнью людей, а “логос” Платона превращался в единый общий разум, в котором сливаются и к которому стремятся единичные сознания — души людей. Такая позиция вела к отрицанию личного бессмертия и к идее переселения душ, что противоречило христианству. Но дело было даже не в этом возможном выводе. За Богом перестал быть виден человек. Ереси манихеев, а во времена Фомы — альбигойцев на практике осуществляли утверждение, что природа и тело человека — это дело сатаны, их надо уничтожать, что и делалось с предельной беспощадностью. Фома проницательно видел теоретические корни ересей, грозивших расколоть христианский мир, в уклонении к платонизму, обозначившемуся в христианстве со II века. Но критиковать великого Платона можно было опираясь на не менее значимый авторитет. Поэтому Фома обращается к Аристотелю как к первому и наиболее крупному критику теории идей Платона. Идеи, — говорил Аристотель, — существуют в самих вещах, а не вне их (позиция реализма). Вещи — таковы, какими мы их ощущаем. А логика — это могучий “органон” (орудие) мысли, который позволяет утверждать важность изучения фактов природы. Путем изучения фактов, применяя логику и ее законы, мы можем познать истину. Эта позиция и привлекла Фому Аквинского к учению Стагирита. “Здравый смысл” и апология пяти чувств в деле познания истины, фактически признание науки как пути. к истине (кроме пути веры), — в этом состоит аристотелевский переворот “кпязя схоластов” в XIII в. Фома утверждал, что человека надо изучать всего целиком, в единстве души и тела. Он говорил, что труп (тело) — это не человек, но и привидение (дух) тоже не человек. Человек — это личность в единстве души и тела, а личность ведома к блаженству, личность — самая главная ценность. Природа — это не злое начало, а доброе. Природу создал Бог. Надо жить в реальном мире, в единстве с природой и стремиться к земному (а не только к райскому) блаженству. И это не противоречит учению Христа, а вытекает из учения, изложенного в Евангелии. Кстати, абсолютно неверно, что церковь требовала (как идеала) отречения от мира, а светская власть этому сопротивлялась, и потому, дескать, аскетизм не прошел в средние века как норма жизни. Церковь рекомендовала жениться, иметь детей, умножать имущество, изучать науки и искусства. Аскетизм был. Но только “для церкви”, для монашества, а не для мирян. Более того, аскетизм для мирян был очень подозрительным (близко к ереси), объявлялся вредным. Другое дело — прославление аскетизма, “святости” монашества как идеала духа. Если вера станет слишком неземной — она выдохнется, превратится в аб-стракцию, а христианство скатится в мистику. Поэтому, Г “Ангельский доктор” призывает веру потесниться и дать место разуму с его земным чувственным основанием. Истина не может быть доступна только через откровение и экстаз. Ведь “откровение” — это вообще редкость. Откровение получают святые люди. А простые? Простой человек не мудрствуя верит в Бога и ценности, им провозглашенные. Но что делать, если мало веры? К Богу и пониманию ценностей можно прийти и путем разума. Более того, разум и вера не исключают, а помогают друг другу в стремлении души человека к познанию истины, т. е. разум — опора веры. Истина, конечно, одна — это Христос и его учение. Но к этой истине можно идти двумя путями. 1) Путем веры, откровения — короткий непосредственный путь, и 2) путем разума, науки. Это длинный путь со многими доказательствами. Поскольку христианская вера истинная, все, что мы познаем в природе, созданной Богом, тоже истина и не противоречит вере. Тогда, утверждает Фома, мы можем сделать такие обобщающие выводы: ценны и дух, и материя!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Материальный мир также священен как разум, не противопоставлен разуму и не является “Злым началом”. Бог сотворил природу как и все формы бытия. Разум начинает с фактов, ощущений и приходит к истине, объясняет бытие Бога и ценности христианства (начинает с материального и объясняет духовное). Следовательно, разум и наука, опирающаяся на факты природы, не противоречат церкви и вере, ,--а теология не подменяет философию, науку. Аристотель, О как первый реалист, высказавший аналогичные идеи, ближе христианству, чем Платон. Учение Аристотеля, особенно его силлогистика, могут послужить делу христианства предельно эффективно, обосновав христианскую веру с позиций рационального знания. Философия — это преамбула веры, и она автономна от теологии. Ее инструменты и методы имеют свою, отличную от теологии значимость и ценность. Светская наука имеет право на самостоятельное существование.
Вся философия Фомы начинается с категории “ens”, которую приблизительно можно понять как “реальное бытие”. Это все, что есть, и все, что может быть. И это реальное бытие такое, каким оно дано человеку в его чувствах. Реально уже самое первое ощущение реальности. Конечно, чувства могут вводить в заблуждение, но мы их корректируем разумом.
Бытие есть, и оно есть истина. Вещи могут меняться, но сущее не меняется, оно просто приобретает другие формы. Например, вода становится паром и льдом. По сути это одно и то же, но по форме различное. Но нельзя одновременно быть льдом и паром. Вещи и процессы четко определены в каждое мгновение. Однако, любая вещь иди процесс еще чем-то могут стать. Поэтому полнота бытия (ens) включает положение, что вещь есть то, что есть и то, чем может стать.
Вещи постоянно изменяются, а значит, они не полны, но все вещи — это часть чего-то полного, целого, какой-то предельной полноты бытия. Эта предельная полнота бытия есть Бог. Бог — конечная реальность, его силы постоянно в действии. Сам Фома считал, что Бог сотворил мир, но допускал мысль о том, что мир безначален и бесконечен. Бог, по мнению Фомы, может сотворить и безначальное и бесконечное во времени и пространстве, т. к. Бог вне времени и пространства. Принять мысль, что Бог сотворил, все ничего, куда проще, чем принять мысль о том, что все родилось из ничего собственными силами. “Ангельский доктор” выдвигает новое доказательство бытия Бога. Мы видим, что все изменяется, движется, стремится к более полному бытию. Логично предположить, что если есть движение, то есть и его цель. В бытии мы воочию видим сиу (потенцию), которая стремится достичь некой цели, но значит, эта цель уже есть, она уже кем-то или чем-то поставлена. Если есть цель и стремление ее достичь, значит ecть и носитель цели, ведь не бывает стремления без стремящегося, как шутки без шутника, как чувства без чувствующего. Кто же может быть носителем такой цели, если не Бог?
И, наконец, Фома Аквинский решает ожесточенный спор средневековых номиналистов и реалистов. Реалисты полагали, что общее существует реально как идея Платона. Например, существует “яблоко вообще” — в чистом виде. Номиналисты считали, что общее существует только в имени, а реально существуют единичные предметы, т. е. в нашем примере, реальные яблоки с дерева или их изображение и т. д. Было сделано несколько попыток примирения, состоящих в том, что общее существует реально, но только в уме человека и человечества. Вне интеллекта реально существуют только единичные предметы. Таким образом, речь шла о мысленном обобщении (Пьер Абеляр). Но эти попытки не смягчили стороны, ибо ставили под вопрос проблему тринитарности (божественной Троицы). Ведь Бог-отец, Бог-сын, Бог-дух святой существует как общее, и не в уме, а в реальности. (Иначе впадаем в ересь арианства и его модификации). Поэтому в плоскости теологии споры продолжались.
Фома Аквинский предлагает иное, оригинальное решение, которое и было принято церковью. “Общее” существует вполне реально и не в уме, но и не в виде “идей” Платона. “Общее” — в Боге. Бог есть общая полнота бытия — “общее в чистом виде”. Проблема трипитарности тем самым решена, противоречия разрешаются. “Общее” — это бытие, созданное Богом. Моменты же общего могут быть найдены в любой вещи, так как вещи причастны бытию. Все вещи — есть, есть — пшеница, и есть — камень, и вода, и человек. И то, что единичные вещи “есть” (т. е. существуют), связывает их в общее целое. Другого “общего”, кроме Бога и связи единичных вещей через бытие (т. е. опять же через Бога), нет. Этот блестящий ход великого схоласта надолго снял остроту проблемы противоборства номиналистов и реалистов.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 664; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!