ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 82 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 82 из 110Следующая ⇒

Сходное значение обнаруживается в кенотафах под длинным к. 14—17 ялшог*) времени у с Балабан Тараклийскогор-на МССР [877, с 63—68, рис 27—28]. Он сші образован слившимися, частично перекрывающими друг друга насыпям*] сооружавшимися в ряд с юга на север Две первых насыпи перекрыли по кенотафа причём каменная забутовка ямы под древнейшим к. 14 указывает на отсутствие какэ**] либо нарушений. Вмогшіе третьего к. I бобнаруженоскопление костей ног двух челоаод отсутствие других костей, а также непотревоженное каменное перекрытие указываю® намой взгляд, не на «ограбление>>. ана жертвоприношение. И лишькрайний с севером

запада к. 17 содержал в своей основе обычное п. 5 (ориентированного на запад взрослого человека), но затем в него был впушеі і кенотаф 3. подобный обнаруженному пол к. 14. Нетрудно заметить, что указанные могилы образуют систему — замкнутую [ср. п. 1 к. •4 и п.З к. 17], напри пленную от «потустороннего» надира к «небесному» зениту (см. ззаимоориенташио к. J 4 — к. 17). переходящую от кенотафов с каменным и деревянным перекрытием (к. 14 и к. 15) к жертвенному и обычному захоронениям (основные могилы к. 16 и к. 17) с подобнымі і перекрытиями- Очевидно, ч ю целью обряда данного комплекса 5ыл «прорыв» души из потустороннего небытия в населённое предками небо

Семантика к. 14^—17 у Балабана ааёт ключ к пониманию основы Долгой Могилы к 4) у с. Тері іы Павлоградского р-на Днепропетровской области То обстоятельство, что две её насыпи (расположенные на оси юго-запаа — северо-восток, т е. от заката зимнего к восходу летнего солнца) заложены над позлнеямными кенотафами 9 и 24, за которыми последовали катакомбные захоронения, было истолковано авторами как свидетельство сосуществования соответствующих населений, первое из которых находилось &<■ зависимом, неполноправном положении», вследствие чегосго маленькие, как бы детские кенотафы слелует-де рассматривать в качестве строительной жертвы [331. с 12—26]. В таком іолковании слишком много допущений и упущении; к последним необходимо отнести рассчитанный на взрослого позднеямный кенотаф 12, последовавший сразу лее за п. 9 (и противоречащий собой концепции «строительной жертвы») и кенотафное п. 7. завершившее, судя но типологии могил, группу позднекатакомб- ных захоронений Долгой Могилы. В условиях непотревоженности заполнения входной ямы и отсутствия скелета в н. 7 находка в камере отдельной тазовой кости человека [331. с. 16—] 7. рис. 3] придаёт этому кенотафу особый смысл — связанный, вероятно, с обрамлением кенотафамн 9 (24. 12) н 7 всего цикла ямных и катакомбных захоронений двух взаимосвязанных курганов; потом, в раннее руб ный период, они были объединены.

Комплексное рассмотрение кенотафов из к. 2 у Холмского. к. 14—17 у Балабана, к. 4 у Тернов указывает на то, что семантика части кенотафов ближе не к погребениям, а к культовым ямам, и что они наделялись не только хтоническим. но и календарным значением, связываясь с идеей преодоления зимы и др. проявлений потустороннего мира. Такую семантику удаётся проследить иногда и вобычных курганах. Так, «кенотаф і ?) эпохи энеолита или раннего бронзового века» — яма 16 кургана у с. Старые Беляры Одесской области — содержала два обломка человеческих (?) костей» а также 15 известняковых камней и стелообразныч плнт. Необычная яма — с прямоугольным уступом вверху, а внизу напоминающая «норы» позднего бронзового века — сопровождала центральный кенотаф 34 [614, с. 85—86. рис. 28]. Подобная, относяшаясякпозднеямному периоду' пара обнаружена в центре и у северной полы к. 2 у г. Каменка-Днепровская над Белозерским лиманом. При этом п. 4 (обильно посыпанные охрой останки расчленённого подростка) занимало «идеально круглую в плане яму», перекрытую двумя гранитными плитами и напоминающую огромный бофр. Кенотаф 15 был устроен в тралециеобразной яме, напоминающей стелу. Он содержал два орнаментированных сосуда: яйцевидный и в виде амфорки с четырьмя ушками [693, с. 27]. Эти две пары, состоящие из культовой ямы и близкогок ней «кенотафа», довольно явственно отражают концепцию «небесной бадьи». Небесам здесь пожертвованы л юди и камни; пустая яма и яма с сосудами предназначались, очевидно, для приплечения ответных даров.

Не исключено, что «положенная посередине некоторых могил-кенотафов красная краска могла символизировать («замещать») и самого покойника» [927, с. 21 ], ноне менее вероятно, что она (по крайней мере в некоторых случаях) не замешала его, а служила знаком скрывшегося на время за горизонт светила, предназначалась в жертву подземным богам и т.я. Более определённы кенотафы с костями людей. Но и здесь наряду с вышерассмотренными следами перезахоронений и веротными погребениями отдельных костей (оставшегося в могиле на чужбине скелета?) немало случаев, которые можно истолковать как культовые ямы с человеческими и проч. жертвоприношениями. Однл из них — п. 4 к. 2 у Каменки-Днепровской — мы только что рассмотрели. Рассмотрим другие.

Так, на дне у юго-юго-восточной стенки позднеямного п. 10 к. 3—I К/Г Аккермень обнаружен бофр, а напротив—«человеческое ребро .хорошей сохранности •; под ребром зафиксированы следы меловой посыпки и бурого тлена, а вдоль северо- западного угла — головешки; над ними в заполнении могилы выявлены рёбра крупноте животного, а на уступе — уложенные углом две лопатки коровы или быка. Данный комплекс нельзя вслед за авторами раскопок считать ограбленным погребением [12”. с. ЮЗ^-104. рис. 78], но вполне достаточно аргументов для интерпретации его как культовой ямы, в которой «скрывается потустороннее Солиле» между своим летним закатом (означенным «порогом» из лопатокжертвенных животных) и зимним восходом (из «выхода» — бофра); жертва в виде рёбер животного и человека могла означать «ступени лестницы» для нисходящего Солнца. В качестве отдалённого, но более выразительного аналога можно указать на культовую яму 6 к. 2—11 у с. Усатово; она была перекрыта плитой с бофром и содержала каменный букраннй, кучку охры. антропоморфных статуэтки, 5 сосудов и столько же коронок (молочных) зубов человека [416, с. 50].

Следует подчеркнуть, что конструкция ямы п. 10 к. 3^—I вполне идентична однокультурным могилам, что скрывает её сугубо ритуальное предназначение и значительно усиливает сходство с кснотафными захоронениями. В катакомбное врем* количество таких случаев резко возрастает Но весьма увеличивается и число собсгвеннс кенотафов, что было обусловлено распространением катакомб как могил многократного использования, наиболее удобных в условиях перекочёвок и утверждения главенства пат риархальной оемьи среди прочих социальных отношений [956. с. 11—115}

В катакомбное время бытовали все вышерассмотренные типы кенотафов и культовых ям (т е. катакомб): со следами выбранных останков и без них, с инвентарем и совершенно пустые, впускные и основные. Новацией стало появление кенотафов к кудьтовыхкатакомбмастеров [486, с.45^—55] .что, впрочем, лишьотразилораепространение в этой же культуре захоронений мастеров. Наиболее выразительный из таких случаев зафиксирован в основном позднекатакомбном п. 13 к. 37 Балабинскогомогильника кэ Нижнем Дону. Здесь на отбойник вторичного использования было уложено 7 зубе* взрослого человека, частично покрытых одной из четырёх половинок выпрямителей древков стрел, а на полу возле них — 2 крест-на-крест ребра с отломанными концами. Автор раскопок полагает, что кости человека были положены в этот кенотаф по принципу «часть вместо целого» [731, с. 164], т. е. символизировали всего, не захороненного здесь по какой-то причине покойника. Но следует обратить внимание на календарную и солярную символику останков. Они явно символизируют мастер* космического ранга, связанного с солнцем и проч. потустороннего мира. Таков бы*

ТвореіГ-Т:ваштлр — родственник пладыки загробного царства, создатель ваджры .стрелы, палиііы, булавы, топора и т. п.), с помощью которой расколот был изначальный холм Вала и выпушены из него потоки и коровы — лучи новогоднего солнца.

Другими важными характеристиками Тваштара являются егосвязи со змеевидными демонами-асурами, а также создание жи вотных и кубка (впоследствии переделанного нз четыре) для напитка бессмертия [1019. с. 69. 82, 94]. С этим можно сопоставить находку в рассматриваемом кенотафе трех рогов, уложенных южнее и севернее реповидного сосуда и курильницы на крестовидном поддоне. Изображение креста было нанесено на дно амфорки позднекатакомбного (ингульского) кенотафа 6 к. 2 у с. Соколовка Баштанскогор-на Николаевской области; кроме того здесь найдены около 90 бусинок из речных улиток, 2 створки раковин (в том числе с зазубринами) и кремнёвый отщеп [931, с. 94—97]. Две последние находки можно рассматривать как свидетельство, принадлежностей кенотафа масгеру-гончару, а амфорку—каксосуддля напитка бессмертия, которое могли символизировать раковины. Символика такого напитка (индо-ар амрита, греч. амброзия) довольно очевидна в остеокерамических сосудах, найденных (наряду с обломками костей животного и проч.) в позднекатакомбных кенотафах 14 к. 13—IV и 6, к. 7—V у с. Благодатное в Среднем Присамарье [467, с. 28—29, 331. Следует подчеркнуть, что ввиду отсутствия человеческих останков в последних трех катакомбах, их правомерносч итать не только кенотафами, но и культовыми сооружениями. В последних помимо идеи «небесной бадьи» (см. выше) прослеживается идея «жилища богов* — в частности, Тваштара-

В. И. Меііьник [486, с. 45—55], проанализировав 135 катакомбных кенотафов Волго-Донского междуречья, пришёл к следующим выводам. Здесь они сосредоточены в Калмыкии (75) и на Нижнем Дону (52). Безынвентарныхмапо. Наиболее многочисленны кенотафы с посудой, причём в её расположении прослеживается связь с положением п ориентацией покойника, а то и нескольких. Об этом же свидетельствуют размеры камер и подстилки на их дне. Кроме того в кенотафах немало украшений, которые «нельзя механически относить к сопроводительному инвентарю, этоалемент «костюма» і помещавшегося в камеру вместо покойника?). Реже встречаются орудия труда и оружие, повозки, кости животных... В заключение автор указывает на трудность разграничения кенотафов и жертвенников. Учитывая мнения других исследователей, В. И. Мельник предлагает считать первыми те скопления костей (животных) и инвентаря (преимущественно посуды). которые несопровождалисьямой или катакомбой; в противном случае — это кенотаф. Для жертвенников, независимо от их удаления от погребенмя, предполагается связь с последними. Это верно отчасти. Ведь немало случаев, когда жертвенником почитали группу однокультурных захоронений или же весь курган—и как кладбище, и как святилище. Такие случаи особенно выразительны хтядревнейших (основы Великоалександровского или Григориопольского курганов,'к примеру) и позднейших курганов эпохи энеолита и бронзы.

Что касается последних, то всрубное время кенотафы практически исчезают, а жертвенники распространяются, вытесняя (вместе с бофрами) культовые ямы. Так, из многолетних раскопок в Среднем Поволжье Н. Я. Мерперт выделил лишь один кенотаф, основной в к. 11 возле Кайбел. Он представлял собой зольное пятно с бронзовым ножом и сосудом, заключёнными в срубе на погребённой почве. Но, располагаясь рядом с безынвентарным п. 19 в яме и будучи перекрыт общей насыпью

с ним [490, с. 90—92, рис. 5], данный комплекс мог означать жилище мифического прелкз (божества) и его сопровождение («слугу* или служителя-жреиа).

В качестве жилиша мифического персонажа, поддерживающего основание мировой оси, можно рассматривать также каменный ящике 36 камешками и сосудом, установленный посреди перемычки между курганами 7—7ак/гКичкасНІ под Запорожьем. Следует согласиться с В. В. Отрошенко (578, с. 14, рис. 7], что он служил не кенотафоѵ. а основанием для жертвенного столба. В этом мы убедимся в следующей главе. рассматривая семантику комплекса указанных и примыкавшего к ним к. 10 в целом. Здесь же остановимся на атрибутах вышеозначенного персонажа. Они таковы: при- частностькпотусторонней, хтонической основе мироздания (расположение ящика под валом, ограниченным двумя каменными змеевидными конструкциями) и водам (яшик и сосуд), приоритет западного направлений (откуда, на восток, было направлено всё сооружение), связь с годовым циклом (наиболее выраженным в 360:10 камнях Комплекс этих атрибутов отвечает Варуне [Д,, с. 39—62], хотя нельзя отрицать наличие соответствий «обители Ямы о (близкого к Варуне). поддерживающего вместе с умершими предками основу «древа жизни*.

Не исключено, что с Вару ной же. связанным в данном случае с водами, изначальным холмом (скалой, островом и т. п.) и трёхчастным делением мира — сопоставлялся каменный яшик под закладкой 2 грунтового могильника на острове Таволжаном выше днепровских Порогов. Исследователи вполне правомерно сочли его кенотафом многоразового использования; найденная здесь чаша может быт* отнесена к финалу катакомбной культуры, а два других горшка — к начал* раннесрубного периода [417, с 171 — 174].

Иной образ представлен в культовой яме из основы раннесрубного кургана у с Сквориовка Каховского р-на Херсонской области — образ рожааюиіегося из прзяйиз Вишну [970]. Вероятно, традиция воплощения этого божества в культовые ямы очень стара и восходит к древнейшим курганам, а может и к древностям Аратіы — «Триполья» Так, стопообразная яма под треугольной плитой (а также подобная по очертаниям стопообразная стела и антропоморфные изваяния) образовала головную часть змлевид- ного рва (Вритры) постмариуиольского святил иша кургана «Кормилица» в устье Пела, что отвечает еще более определённой «стопе Вишну» на голове змиеподобного выступа в обнаруженном Б. Д. Михайловым местонахождении 55 Каменной Могилы...

Подводя итог рассмотрению кенотафов и культовых ям, можно констатировать ¹ их взаимосвязь и подразделение на три основных типа: могилы со следами выборки погребённых, обители мифичееких персонажей (предков, Вишну, Варуны. Тваштарзи др.), вместилища жертвоприношений- Их происхождение обнаруживается в позднем Триполье и других раннеземледельческих культурах; в степях Юго-Восі очной Европы они наиболее распространились в катакомбное время, а в срѵбное стали угасать.

3. Устройство и семантика могил

В данном разделе мы приступаем к рассмотрению наиболее многочисленны* и трудных для понимания культовых углублений — могил. Здесь они будут рассмотрены именно как углубления, а следующий раздел будет посвящен перекрытиям и др. деталям оформления могил.

Насколько можно судить по археологическим остаткам, захоронения в степях энеолита — бронзы совершались на лревней поверхности, в деревянных и каменных пиках, в различных ямах и катакомбах и перекрывались затем всевозможными насыпями. Практическое отсутствие раннетрипольских могильников, детских захоронений в срубной культуре и проч. заставляет предполагать иные обряды, следы которых доныне не обнаружены: развеивание пепла сожжённых покойников, подвязывание их к деревьям и др.

Обратимся к развитию устройства могил и связанных с ними предстаплений.

Древнейшие погребения степных скотоводов были коллективными и располагались поперёк траншее подобных ям [456] Считается. что над траншея ми стояли дома полуземляночноготипа. и, следовательно, древнейший смысл могилы: потустороннее жилише [737, с. 34—35].

Семантика жилища прослеживается в могилах вплоть ло настояшего времени •укр. гроб-домовина). Исследователи наиболее отчётливо выделяют её в строениях лольменной [476. с. 210—212]. ямной [253. с. 59—60] и срубной [381, с. 131—134] культур; присутствует она и в катакомбной культуре, если считать жилишем кибитку, которой нередко подражают катакомбы. Помимо обшекулыурных сопоставлений могилы с жилишем предлагаются и более конкретные. Так. А. Д. Резепкин сопоставил гробницу из к. 28 у ст. Новосвободной с «жилишем Ямы» — арийского владыки загробного царства, которое отождествлялось с ломом [667, с. 31—32].

Внутри поздних траншей днепро-донецкой культуры выделяются «гиёзда» с отдельными или групповыми захоронениями. Впоследствии коллективные могильники мариупольского типа распадаются, и в постмариупольской культуре распространяются отдельные захоронения [321]. В некоторых из mix продолжает прослеживаться символика дома: например, в деревянном ящике на древнем горизонте п. 22 к. 2—IV \ с. Соколово в Орельско-Самарском междуречье [322. с. 16—17, рис. 3:7]. Другие могилы, вырытые в земле, нередко имели челновидные очертания. М. Я. Рудмнский объяснил такую форму «стремлением придать яме сходство с лодкой, а погребённому

— с гребцом» [677, с. 148, 150].

Идея челна в форме могил практически не прослеживается, но иногда её следы, как увидим ниже, проступают в конструкции «подстилок*- и перекрытий; здесь же, з также в заполнениях могил удаётся иногда выявить представления о жидкой пучине и её содержимом.

Такие представления могли возникнуть во времена обитания рыбаков и охотников, а затем древнейших скотоводов в приречных долинах Об этом свидетельствует весьма архаичное уподобление ‘обиталища’ смерти (и.-е * иеі-, с которым связаны лит. “бог мёртвых’ Ѵеііопа и др.- рус. 'скотий бог’ Велесъ) "лугу’ или 'пастбищу’ [133. с. 824]. В индоевропейское прошлое уходит также родство ‘судна’ (и.-е.*гійі-5-) с ‘могилой’, 'потусторонним миром’ (др.-чеш. паѵ, греч.ѵт)©с). ‘смертью’ (др.-инд. raih) и 'трупом’ 1 др.-рус. навь, гот. naus) [ 133, с. 825]. Всё это наиболее сопоставимо с обрядами вышеуказаннычгрунтовыхмогильников- В курганах же наиболее явственны соответствия арийскому' изначальному Вале (Ѵаіа — ‘обволакивающий’, ср. с ‘(обволакивающим берета) лугом’ *ік1-), который представлялся холмом, островом и т- п. с водами, стадами и др. внутри, а также соответствия «водам Варуны* [РВ V 11.89.3—4] —древнейшего из арийских божеств загробного царства [670. с. 157—158, 321], и особенно отчётливо — 'вязкой пучине’ Салилам, таящей в себе 'Золотой (Огненный) Зародыш’ мироздания [670, с. 261—263, 342—343, 405—408]. Обратимся к археологическим данным.

Древнейшие могилы со специальным (замешанным с соломой) грязевым заполнением отмечены в усатовской культуре [613, с. 151 ]; затем подобные встречались в ямное и катакомбное время [839, с. 37—38]. В первом случае идея погребённого — зародыша (семени, зерна) вполне очевидна. Во втором случае её могли опосредствовать использованием в погребальном обряде дождя, следы которого уже выделякітся в могилах старосельского типа [948, с. 57; 178, с. 38—39]; -не исключено, что и затёки в камерах катакомбных могил оставлены предварявшими засыпку входных ям дождями.

Уникальное использование грунтовых ввод зафиксировано в алазано-беденском к. I у сел. Цнори [198, с. 21—23]. Здесь они заполнили канаву, вырытую вдоль стен ямы площадью 166 кв. м.; вода при этом была окрашена огромным количеством охры, а оставленный посреди такого кровавогоозера «остров» обложен был брёвнами. Данный комплекс проливаетсветна семантику разнокультурных могил с канавками вдольстен. Показательно, что древнейшие из них—каки с грязевым заполнением—представлены в усатовской культуре [249, с. 40], а затем бытовали на протяжении позднеямного —раннесрубного периодов [741, с. 53—54,927, с. 107, рис. 29:6]. Очевидная семантика «острова» в строении могилы к. I возле Цнори дополняется находкой сосуда при погребённом в третьей, запечатанной ил ом камере раннекатакомбного п.к. у Вознесенки (две других камеры оказались пусты, их культовый характер подчёркнут бофром в первой из них). На сосуде, как рассмотрено в предыдущей главе, был изображён центральный сюжет шумерской «Поэмы о Гильгамеше» [972; 975, с. 193—204], поэтом} вполне допустимо, что в строении могилы отразился другой важный сюжет: о праострове Дильмуне, на который избранные предки высадились после всемирного потопаиобрелитемсамымбессмеріие[49,с. 109—1 И]. Поскольку сосуд довольно надёжно датируется XXII в. до н. э., то можно полагать, что идея «острова при потопе» была симулирована, помимо месопотамского прообраза, реальными потопами идр. катастрофами, всколыхнувшими в это время Землю [911, с. 195—198]. Несомненна также связь указанной идеи с образом Валы.

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 77 78 79 80 818283 84 85 86 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!