ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 83 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 83 из 110Следующая ⇒

Идеи «зародыша» и «плодородия» отразились, очевидно, в яйцевидных и ромбических могилах, распространившихся в усатовской культуре [606, рис. 19:14; 23:13,17; 25:12; 28:2]. Здесь же появились формы, которые В. А. Городцов сравнил — уже применительно к позднеямному периоду — с геральдическим шитом [159, с. 279—280]; правильнее называть их стелообразными [606, рис. 18:6; 21:4; 25;5]. Среди этих у сатовских «стел» впервые появились могилы антропоморфных очертаний. Назван их грушевидными, И. Л. Алексеева зафиксировала такие могилы в памятниках утконосовскоготипа, который считает ранним этапом усатовской культуры, испытавшим сильное влияние «племён нижнемихайловского круга» [14, с. 17—26]. Более очевидные антропоморфные очертания имели могилы л. 9 и п. 24 Выхватинского позднетриполь- ского могильника [602, с. 148—149, 159]. Важно, что они содержали при этом антропоморфные статуэтки, которые (а не стелы) и стимулировали, по-видамом>. появление могил соответствующих очертаний. Подобные очертания имели такжг могилы п. 9 к. 1 у хут. Жуковского Новоселицкого р-на Ставропольского края [205. с. 76—79, рис. 1;3] и п. 43 к. 8 у с. Калиновка в Нижнем Поволжье [945, с. 339,356. рис. 9:5], относящиеся, соответственно, к майкопской и ранней ямной кулыурам. Однако определениесемантики могил здесь ненадёжно ввиду редкости антропоморфны и зделийвэтих районах. Следует подчеркнуть, чтопервое определениеаніропоморфности позднеямной) могилы было выдвинуто Б. Д. Михайловым f504, с. 228—229, рис. 3], который сопоставил выступы коротких восточных стенок могилы и уступа вокруг неё с головной частью антропоморфных стел, причём находка здесь же подлинной стелы весьма облегчила такое сопоставление. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что лежавший скорченно на боку погребённый бьш помещён не в центре могилы, а у южной (левой) её стены, т е. в области сердца антропоморфной фигуры.

Вопрос об антропоморфной семантике погребальных сооружений основательней зеего разработан применительно к дольменам Западного Кавказа В них прослеживается переход от идеи жилиша к идее утробы [215, с. 4]. Исходя из анализа изображений на порталах, отверстий и их фаллоидных затычек, привлекая отечественные и зарубежные аналоги, В. И. Марковин доказал наличие здесь идеи «акта воспроизводства» и культа предков, магически воздействующих «на будущий достаток и плодородие» [476, с. 212—215, рис. 33, 34, 114, 115]. Среди грунтовых могил северо-кавказской культуры тоже встречаются такие, которые можно определить как антропоморфные [197, с. 219, рис. 11; 475. с. 37, рис. 8:1].

Выдвинув достаточно обоснованное мнение о параллелях дольменного и катакомбного обрядов, В. Я. Кияшко [299] тем самым подвёл основу под выявление родства их семантик. Оно действительно существует. Многие катакомбы с округлыми, овальными или подтреугольными входными ямами и камерами напоминают антропоморфные фигуры или женские органы воспроизводства [884, с. 32—33, табл. Ѵ1ІІ:7]. Такая символика становится очевидной в тех редких случаях, когда имеются дополнительные данные. Так, парамужских бородатых личин в виде рельефовнадлазом ивнише внутри камеры раннекатакомбного погребения у г. ГорскаВорошиловградской области [554, с. 13— 14, рис. 9— [ I ] придаёт камересимволику утробы (Ямы—‘Близнеца’, владыки загробного царства?). То же можно сказать и об антропоморфном оформлении лаза п. 10 к. 5 у Староселья [965, с. 166]. Еще определённое значение возрождающей утробы представлено в оформлении пола камеры раннекатакомбного п. 18 Великоалексанаровского кургана: здесь была устроена антропоморфная (мужская?), ограниченная ровиком площадка, на которой мелом и охрой была изображена вторая, явно женская фигура, межлу грудей которой похоронили новорожденного [960, с. 52—53, рис. 6].

Могилы антропоморфных очертаний продолжали изредка встречаться и в культурах срубного времени, но тут пока не предпринималось никаких попыток объяснения их конфигурации [547, с. 20—21, рис. 14:1; 935, с. 34, рис. 3:12].

Существующая интерпретация антропоморфных могил очерчивается вышеприведенными высказываниями В. И. Марковина. Интересны сопоставления антропоморфного изображения на стене гробницы из к. 28 к/т «Клады» у ст. Новосвободной с образами Притхиви и Ямы. Но, к сожалению, эти сопоставления настолько неконкретны, что нет даже определённого мнения относительно пола фигуры [309, с.70—71; 667, с. 31]. Более общо—ссылкой на «божествапогребального культа», изображавшиеся порой у входа в камеры мегалитических сооружений или катакомб Западной Европы, были определены вышеуказанные личины в могиле около Горска. Заггов данном случае Н. А. Николаева и В. А. Сафронов указали на соответствие закладам лазов антропоморфными стелами [554, с. 14], приоткрыв тем самым возможность переноса семантики последних накатакомбы. Но поскольку существует множество противоречивых мнений относительно самих стел, то перенос их семантики на антропоморфные могилы будет страдать неопределенностью. Поэтому более перспективным представляется выявление значений отдельных памятников — с последующим их обобщением.

Можно предположить, что семантика позднетрипольских могил связана с доминирующими в этой культуре женскими статуэтками, тем более что в вышеприведённых антропоморфных могилах 9 и 24 Выхватинского могильника такие статуэтки присутствовали. Но поскольку все оии были различны, то за ними, вероятно, стояли и разные мифологические образы. Более однозначна семантика дольменов, где удаётся проследить сочетание женского и мужского образов На примере гробнк:: (вернее, надмогильных конструкций) родственной кеми-обинской культуры s окрестностяхс. Староселье удалось проследить, что подобные образы могли принадлежать Дьяусу — Притхиви, а затем Дакше—Адити; здесьже. на примере вышерассмотренного п. 18 Великоалександровского кургана установлено доживание этой традиции до раннекатакомбного периода включительно [960. с 49—53; 975, с. 117—126].

Показательно, чтосоответсгвия паре Дьяус — Притхиви обнаружены в материалах кромлехов Великоалександровского кургана доямного времени, относящихся к курс- араксской (п.24), трипольской (п.23), а затем и древнейшей кеми-обинской (п.^-> культурам. В индоевропейской традиции эта пара 'Неба (отиа)’ и ‘Земли (матери ’ представлялась также единым божеством Dvivrpr tliivl с доминирующим женским началом. Доминанта была настолько сильна, что сам Dyaus выступал не толькс в мужском, но порой и в женском роде [670, с. 53—54] —что и породило, очевидно, критс- микенскую MC-Zivijc [451, с. 298—302]. Такое сосуществование Зевса (Дзеуса) с Дивней отвечаетславянским Диву и Дивии. Формой последней Б. А. Рыбаков [681, с. 373—3^--*~ резонно считает полабскую Живу (Siva), из которой вполне очевидно выводит се ’Жизнь’ (в дополнение к более древним значениям неба’, ‘дня’, ‘сияния’, ’дива'-. Следует подчеркнуть, что значение ‘жизни’ в этом ряду наиболее подходит к семантике дольменных и катакомбных могил: значение ‘неба’ может быть применено к ним только опосредствовано, в смысле воскресения-вознесения.

Позднейшим, уже индоиранским воплощением Притхиви стала Адити (‘бесконечное’, ‘непрерывное’, ‘вечное’), олицетворявшая чреду годовых циклов Вселенной [788]. Её мужским антиподом стал Дакша (‘южный’; ‘правый’; ‘даюішпГ*

— олицетворение юной энергии, самопожертвования и, вероятно, одного из летних месяцев [795]. I Іоявление этой пары довольно надёжно фиксируется в развитом кеми- обинском п. 3 к. I у Староселья, а из неё может быть выведена вышерассмотренная пара божеств раннекатакомбного п. 18 Великоалександровского кургана. Однако более правомерно, на мой взгляд, сопоставление дуальной семантики дольменов и катакоію с иной парой индоиранских (но тоже уходящих в индоевропейское прошлое) божеста. —с близнечными братом-сестрой и потенциальными суі іругами Ямой и Ями [РВ X. Г. Первый, являясь владыкой загробного царства, наиболее приемлем для понимания семантики дольменови катакомб, автораяпоясняетпри этом «утробно-возрождаюшук» символику данных могил. Этимология имён этой пары связана, по-моему, не толькэ с и.-е- *g’emo> др.-инд. уаліа {‘близнец’) [ 133, с. 777], ко также с одним из ведийскні обозначений ‘земли’ (в смысле ‘ямы’ и, быть может, ‘могилы’?) — jma[ 133, с. 149]. Если мое Предположение верно, то открывается семантический ряд мифологически* образов (Притхиви — Адити — Яма), в различной степени связанных с ‘землёй' ■ с ‘могилой’.

Применительно к семантике катакомб — особенно ингульской культуры ■гаднекатакомбного периода, в котором устойчиво сочетаются круглые входные ямы

■ іооовидиые камеры, необходимо отметить родство с семантикой рассмотренных в цхдыдушеп главе небесной и земной ‘маток’ (join). Учитывая следы землеройных ір;-длй на сводах камер, а также расчёсы по глиняной обмазке камеры п. 3 к. 4 у Заплавки ulik на катакомбной керамике» [336, с. 14], можно предполагать уподобление хотя бы ^которых катакомб «сосуду ‘ Набухающего в матери (-земле), Матаришвана» [ 1019. с. 15“. 211]. Схождение соответствий двух такого рода представлений обнаруживается в Е-гудьском п. 4 к. 2 у с. Семёновка неподалёку от Каменной Могилы на р. Молочной S. с. 111. рис. 6:3]. Матаришвана могли воплощать здесь не только покойник, но также рзікальная стелоподобная яма — являющаяся одним из очень немногих исключений дхя погребаемых в катакомбах «ингулыіев». Что же касается йони, то их могли символизировать два сосуда — над головой и у ног с выразительной символикой венского начала и годового никла (см. предыдущую главу).

! Помимо антропоморфных, встречаются могилы и зооморфных очертаний. Опубликованных обоснований их конфигурации п значения пока нет.

К ранним зооморфным могилам можно отнес ги, на мой взгляд, некоторые «йцеообразные [606, рис. 23:13, 17 и лр ] и стелообрззные [606, рис. 18:6; 25:5 и др.] могилы усатовской культуры; последние могли означать не только людей, но также черепах, лягушек и проч. существ, представленных в надмогильных сооружениях даннойкультуры [611]. Наиболее ранняяизявствснных зооморфных могил зафиксирована ж Новоданиловском п. 2 к. J на территории Ворошил ові радского сельхозинститута. Авторы публикации [624] предполагают, что погребение, относящееся к середине ІѴтыс. і;н. Э- (ко времени выделения в степях индивидуальных захоронений, распространения могил-челнов), могло значительно предшествовать сооружению кургана и лишь случайно оказаться пол ним Последнее сомнительно, но в данном случае не сринципиально. Обратимся к конфигурации могилы. Её длинная западная, боковая Ежная и часть северной стенки образуют обычный прямоугольник; однако часть северной и восточная стенки извилисты — и образуют некую фигуру. То, что линия ее не случай на, подтверждается соответствующей конфигурацией каменной вымостки на дне могилы. В целом план могилы напоминает постамент с сидящей ил нём птиней. Подобные композиции бытовали в глиняной пластике Триполья [479. табл. LXV:26) ЛХѴІІ:35. XXX: 13]. представлены они в оформлении костяных культовых ложек из могильника у с. Съезжего Богатовского р-на Куйбышевской области [111, рис. 8:5. 13]. культурно-хронологически близкого рассматриваемому п. 2 к. 1. Роговое навершие жезла из него, напоминающее «голову утки» [624, с. 26—27. рис. 4:11]. вполне согласуется с утиными головками на ложках из Сьезженского могильника, а вместе они дают ключ к разгадке семантики интересующей нас могилы: она преяставляла собой Праостров, сотворённый Праптитдей (из донного ила Праокеана) [682, с. 588—590]. В качестве аналога можно указать на материаіы трёх нижних слоев Григориопольского кургана. Здесь костяное навершие в виде клюва (но не утиного и т. п., а хишника из породы орлиных) былонайдено в п. 17 трипольскогокруга, а среди камней перекрытия новоданиловского п. 9 выделяются три плиты, общая конфигурация которых вполне сопоставима с планом п. 2 к. 1 из Ворошиловграда. К сказанному необходимо добавить, что авторы публикации [715, с. 50—55] сопоставили указанную конфигурацию с профилем быка, что соответствует найденным в закладе каменным букраниям. Две эти версии, полагаю, вполне совместимы, каксовмешалисьобразы и птицы врассмотрснньз выше календарно-космогонических представлениях.

Изредка встречаются достаточно выразительные могилы в виде букраниев — бычьих голов. Наиболее ранняя из них зафиксирована в позднеямном п. 4 кургані •Цыганка у с. Плавни Ренийского р-на Одесской области Возможно, что такая ж фигура подразумевалась и в необычном оформлении входной ямы раннекатаком6но^г j п. 6 к.* 1—1 к/г Аккермень [127, с. 94—97, рис. 70:6]. Это предположение подтверас^:- ется смещённостью головы погребённой, а также нередкими находками бычьих черегзв во входных ямах катакомб. Позднейшая могила букраниевидных очертаний (п. 1 к у с. Кдраяшник на Среднем Дону) относится к позднейшим, уже раннесрубного периода, проявлениям катакомбной культуры [481, с. 140, 145, рис. 1:.6]

Гораздо больше могил, связанных с символикой быка виной его ипостаси. Я име® ввиду ямы с выделенными углами. Исследователи обычно не объясняют эту летал», а высказывающееся порой предположение о предназначении угловых желобков ~~щ подпирающих перекрытесголбиков далеко не всегда подтверждается следами последних. О.Н.Бадер предположил имитацию такими желобками ручек носилок [56. с 43:45-* с. 145]. Однако рассмотрение семантики могил старосельского тапа и примыкающих* нему культур, где эта форма ям наиболее распространена и достигает порой Х-образкьж очертаний, раскрывает иное значение.

В основу рассмотрения следует поставить могилу эпонимного Майкопскоп» кургана. Её вогнутые стенки и выделенные углы настолько выразительны, что ж составляют сомнений в отсутствии технологической надобности своего оформлении [888, рис 1:1]. Напротив, такая форма могилы вполне отвечает так назывлемьяі роговидным очажным подставкам, распространившимся в то же время — в середзіге Ш тыс. дон. э.—на Кавказе [675,рис. 1:14— 15]. Но сравнивать рассматриваемую мопілу следует, очевидно, не с рогатыми головами быков, а с распятой шкурой: такие изображения и фигуры бытовали затем до скифо-античных времён, и символиаа их достаточно известна. Сопоставление именное растянутой шкурой (убитого) бкзз подтверждается семантикой найденных в могиле фигурок 2+2 золотых и серебряных бычков. Развенчивая традиционное мнение опринадлежности их к погребальному] балдахину, М.П.Чернопицкий убедительно доказал связь их с брасманом — п>чк:в< призванных воздействовать на небеса магических стрел (— солнечных лучей и і п.), которыми эти фигурки и были пронзены [888].

Иранское brazman {‘форма’ и др.) соответствуетведическому brahman—'моляшз*! ся’, главной разновидности жрецов [133, с 788—789]. При этом Брахман С¹ Молитва ранее Брихаспата—‘ Господин молитвы’) представлялся быком с «семью поводьям»*^ В последнем — явное свидетельство связн рассматриваемого образа с Тельцом. всэ| главляющим зодиакальные созвездия, приуроченные к благоприятному полугодзяі [909; 911, с. 232, др.]. Основной функцией ведийского Брихаспати-Тельца сыщ раскалывание своим мощным рёвом зародыша новогоднего мироздания Валы щ содействие таким образом появлению гавас — ‘коров’, но также ‘лучей’ обновлёнигви Солнца и новогодней зари [670, с. 182-183,342-344; 294, с. 47—100]. С этим сюжета^ мыуже сталкивались при рассмотрении петроглифов «Грота быка» Каменной Мопиш_ Там же мы обратили внимание на иконографическую близость главного изображении данного святилища как бычкам из Майкопского кургана, так и другим бьа-ий ближневосточного искусства [966, рис. 3]. Привлекая теперь сделанные р2гя| выводы, можно констатировать, что X-образные могилы означали шкуру Тельца, приносимого жреиами в жертву потусторонним богам на исходе старого года.

Последнее обстоятельство особенно явственное ориентации старосельского типа, скже связанного, подобно майкопской культуре, но посредством алазано-беденской г-льтуры Закавказья — с ближневосточными цивилизациями [956; 969]. Здесь все Елоронения раннего и часть позднего этапа направлены головой на юго-запад, в гторону заката зимнего Солнца. Что же касается семантики столь характерных для етэросельскоготипа Х-образных могил, то она выводима не только из основной могилы Майкопского кургана, но также из обряда одного из древнейших п. 8 к. 1 у Староселья

■ п. 1 к. 2 возле Цнори на реке Алазань.

Выше был рассмотрен наиболее выраженный, «островной» аспект могилы п. і, ио лим её семантика не исчерпывается. Дело в том, что бревенчатая вымостка острово- содобного возвышения в центре ямы представляла собой подобие древа в не ком сосуде [I9S, с 22—23]. Вполне вероятно, что эта фигура связывалась с идеей «небесной бадьи, черпающей блага потустороннего мира. Доставка сих благ на небеса и мыслилась как сопричастность «бадьи» и ккорням (вышеуказанные брёвна), и к кроне «мирового древа» •вертикальный столб-опоравцентре вымостки); двигателем же «бадьи» могли выступать колесо и Телец, которого символизировала, вероятно, Х-образная форма могилы.

Вьоцеочерченный комплеке представлений, находяший соответствие в долго сьттуюшихна Бл ижнем Востоке изображениях быков (с колесницами и без), изрыгающих потоки на фоне растений и небесных светил ] 1092, рис. 42; 219, рис. 24], вполне сопоставим с обрядом п. 8 ]9б0, с. 51—52, рис. 4]. Вспомним, что на округлом уступе его Х-образной могилы были обнаружены Яве бычьи лопатки, пучок сена, 7 колёс, еглобли и др. летали повозки, а также следы дождя или обильного возлияния; в егмантике крестообразной досыпки с расходящимися от неё 12 лучеобразными дорогами, ориентированными на ярчайшие звёзды зодиака, несомненно присутствие дшволик годового цикла и солнца. В целом же в очертаниях могильной ямы и её уступа обнаруживается идея «Тельца в Солнце», невидимого на дневном небосводе и скрытого а горизонтом небосвода ночного; такая «жертвенная» для Тельца ситуация в период совершения п. 8 была характерна для весеннего равноденствия и приурочивалась, по- зидимому, к кануну Нового года (который у ариев отмечался также в связи с зимним солнцестоянием, запечатленным в основной ориентации погребённых старосельского зша). Реминисценции подобной семантики могил впозднеямный и раннекатакомбный периоды выявляются типолого-стратиграфическим анализом преемственности от п. 8

ж. 1 у Староселья обрядов последующих захоронений как в этом же, так и в других журганач Северного Причерноморья [956, рис. 2].

Выше уже отмечалось, что старосельский и родственный ему типы алазано- эеденской культуры стали во второй половине III тыс. до н. э. основными звеньями связей ближневосточных цивилизаций с иноэтничными племенами Кавказа и Азово- Черноморских степей. Это обстоятельство прослеживается и в семантике Х-образных могил. Однако данный вопрос целесообразнее рассмотреть ниже, при анализе перекрьпий.

Коль мы коснулись астральной (зодиакальной, связанной с Тельцом и годовым пиклом) сущности могил в виде букрания и бычьей шкуры, то следует указать на возможность соответствующей трактовки округлых и прямоугольных могил. Имеется ж мало мнений относительно дуализма и семантики названных фигур [800], но не станем изменять нашему принципу конкретности анализов и выводов. Так, символика

Солниа обнаруживается в круглой могиле докѵро-араксского п. 24 Велѵгкоапексашрс*- ского кургана, окруженной редко уложенными камнями («лучами»?) и расположение* в центре кромлеха с зодиакальной символикой [966. рис. 2]. Не исключено, у» символика Солниа и Луны присутствует в сочетаниях круглых уступов и ям, парньа разновеликих бофров (один из которых, по мнению АТ.Синюка [722, с 175]. ѵсг предназначаться для возлияний сомой ^— 'хмельным (напитком)’, но также ‘Луной* t. круглых входных ям и «бобовидных» камер катакомб ингульской культуры. стс_& богатой астральной символикой и календарной орнаментикой.

Новотатаровский и старосельский типы принесли с Кавказа в Юго-Восточн -тю Европу не только могилы в виде растянутых шку р, но и повозки, а с ними и плев перекрытий кузова, колёс и т. п . что иногда обнаруживается и по другим признаки». Так. в к. 1 у Староселья за п S с семью колёсами явно магического предназначен» последовало п. 10 с четырьмя колёсами уже более функционального предназначение а затем — раннекатакомбное п. 14 без колёс, но с аналогичными предыдѵmew положением и ориентацией погребённого. Такая аналогия позволяет предполагал», символику повозки (кибитки) и в строении катакомбы п. 14 [949. рис. 2]. Подобньав образом доказывается символика повозки в однокультурных п. 17 и п. 22 к щ с. Первоконстантиновка вблизи Перекопа. Здесь.правда.типологическая преемсткэ- ностъ от ямного и старосельского п. 6 и п. 19 с колесами затруднена, но зато камези указанных катакомб походят на кибитки не только по форме, но и по внутренне* облиповке плетением из камыша и прутьев [1038. рис. 74]. Изредка детали повсззв^ представлены в формах и оформлении могил. Например, входная яма катакомбногг*

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 78 79 80 81 828384 85 86 87 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!