ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 75 страница
Вселенная была проглочена, сокрыта мраком. Солнце явилось взорам, когда родился Агни.
Который (своим) светом протянулся через землю И через это небо — через два мира и через воздушное пространство.
Две обращённые аруг к другу (половины вселенной) несут бродящего.
Рождённого из головы, выношенного мыслью.
Данный гимн посвящён небесному Солнцу-Сѵръе и Агни-Вайшванаре — триединому, но прежде всего небесному огню. Последнюю ипостась символизировала, вероятно, жаровня, а первую, «когда родился Агни» в потустороннем мире, открыв восход «рождённому из головы» Сурье [670, с. 281—283] — чаша из пережжённого черепа, с крестообразным знаком рожааюшегося яйца (зародыша) — солнца на дне. Сосудужес «потусторонними обителями» и «лесенками» отводилась, очевидно, роль посредника между мирами, — путепровода «богов и смертных», на котором «сходится всё то, что способно двигаться между отцом и матерью», т. е. между небом и землей [РВ Х.88.15]. А покойник воплощал, вероятно, Матаришвана, упомянутого в конне гимна воплошения-добьпчика потустороннегоАгни [РВХ88.19], который был спрятан в бездне, «в сосуде для смешивания сладкого (сомы)» [РВ. 1.141-3]. Этот специфический сосудadhave (предназначавшийся, по-видимому, для процеживания [671. с 632]) сопоставим с тем, который был изготовлен из глины и пережжённой человеческой головы; такая остеокерамическая масса потребовалась, вероятно, затем, чтобы снять различие между покойником — Матариш ваном и «сосудом Матаришвана ('Набухаюшего в матери’)».
|
|
|
Рассматривая выше остеокерамический сосуд из п. 12. мы обратили внимание на некоторую близость его к образу орла Зевса, Варуны и др. греко-арийских божеств. А сейчас надо отметить предполагаемое некоторыми исследователями схождение образов Матаришвана и Прометея. Эта версия, правда, подвергнута авторитетной критике Ф. Б. Я. Кёйпером, но она сосредоточена почти исключительно на том, что Матэришван принёс огонь не с небес, а из потустороннего мира [294. с. 147—155]. Однако титан Прометей, Зевс в своей хтонической ипостаси (см. выше анализ чаши из п. 7 к. 10 у Богачевки) и даже орлы тоже ведь причастны к потустороннему миру, ассоциировавшемуся с ночными небесами. Так что связь указанного сосуда с образом жертвующего собой, но приносящего людям огонь Прометеем не исключена.
Особо следует рассмотреть развитие «ёлочек», зигзагов, треугольников и лр- элементов орнамента на позднекатакомбных чашах ингульской культуры.
Выше уже говорилось, что чаши встречались в Юго-Восточной Европе на всём протяжении энеолита и бронзы, нобыли особенно присуши усатовской и унаследовавшее её в какой-то мере ингульской культуре. Для последней характерны полусферические формы с двучастными ручками, в которых Н. А. Чмыхов открыл астрономические приборы-секстанты и календари; он также предпринял попытку определения их семантики и хронологии [905; 911. с. 213—217, рис. 65:15, I6J.
|
|
|
Н. А. Чмыхов недостаточно определённо, но всё же обнаружил некую связь между чашами с символикой Тельш из Малой Азии и Нижнего Поднепровья, между последними и распространившимися до Днепро-Бутского междуречья северокавказскими металлическими бляшками [909; 910; 911, с. 264—318]. Не вдаваясь впроблематику этой слабо пока что изученной связи, напомню о тяготении к тому же закавказско- малоазийскому региону металлурга п. 11 и стрелодела п. 13 к. I— II возле Каир [9791, п. 19 и п. 12 Пелагсевского кургана с керамикой, орнаментированной подобно дольменам [929, с. 80—92]. Судя по обожжённому черепу п. 13 с амулетом в виде Тельца и подобной орнаментике сосуда из пережжённого черепа п. 12, можно предположить, что эти и сопутствовавшие им погребения непосредственно предшествовали распространениювингульской культуре чашссимволикой Тельца Исходя из закономерностей смены количества зодиакалъныхеозвеааий между весенним и осенним равноденствиями. Н. А Чмыхов [909, с. 24; 911, с. 318] решил, что указанные чаши и др. сосуды с 7-элементными орнаментами бытовали в катакомбной культуре между 2300—2200 и 1710/1700—1600 гг. до и. э., с 6-элементными — между 2200—1710/1700 гг. до н. э.. с 4-частными 12-элементными — между 2300—2240 и 1620—1600 гг. до н. э. Применительно к ингул ьским чашам ранние даты можно не принимать во внимание — т.к. данная культура относится к позднекатакомбному периоду, начавшемуся около 2000 г. ао н. э. [924, с. 34; 950. с. 18]. Поскольку же вышеназванные п. 13 и п. 12. нельзя отнести к древнейшим, а ингульских 6-элементных чаш очень немного, то их появление следует относить ко второй половине XVIII в. до н. э.
|
|
|
Древнейшей из опубликованных Тельцовых чаш ингульской культуры можно считать найденную в детском п. 22 к. 2 у Старогорожено на р. Ингул [926, с. 132]. Нелишне вспомнить, что эта курганная группа относится к самым выдающимся культовым центрам Евразии в ней прослежено оформление на рубеже ранне- и позднеямного периодов основного мифа арийской Ригведы [978].
Полусферическая чаша из п. 22 к. 2 была наделена ручкой с парой рожек, которым уподобили углы зигзага; под венчиком, чуть выше ручки расположили горизонтальную «ёлочку»; ниже изобразили 4+4 продолговатых овала с «ёлочками» и без, а внизу — чередующиеся таким же образом 4+4 зигзага. Их пары с «ёлочками» и безеимволизировали, вероятно, быков и коров; при этом V—VI пары были представлены двойными ручкой и фестоном. Таким образом, здесь помимо названных чисел, обыграны ешё 6 и 3. Последнее, в совокупности с уподоблением рогатой ручки углам зигзага, позволяет сопоставить орнаментальную композицию чаши со следующими словами гимна [РВ і -154.6], обращённого к Вишну-Индре:
|
|
|
Мы хотим отправиться в эти ваши обители,
Гае (находятся) миогорогие неразъярённые быки,
Ведь именно оттуда мошно сверкает вниз Высший след широко шагаюшего быка.
Пол «обителями» комментаторы данного гимна подразумевают небеса, куя в устремляется третий шаг Вишну; то, что в этих обителях «опьяняются мужи, преданные богам», и что там находится bandhu (‘родство’, 'связь’, пуповина?) Вишну-быка [РВ 1-154.5], напоминает чашу (для сомы?) с её горизонтальной и др. «ёлочками». Проанализированной орнаментике соответствует и комментарий к ga/o ауЗваІі: это словосочетание переводят и как «неразъярённые быки», и как «неутомимые коровы», считая тех и других лучами или же звёздами [670, с. 355; 671, с. 639].
Близка ввышерассмотренной найденная неподалёку чаша из п 8 к. 3 у с. Кобзариы Снигирёвского района Николаевской области. Оформление венчика и ручки — подобное, то же чередование «ёлочек». Однако овалы приняли вил змееподобного меандра, а углы заменены 3-составными фестонами, пространство между которыми > дна имеет вид скорее не 6-лучевой звезды, а растянутой (бычьей?) шкуры. В её центре, т. е. на дне (где обычно располагался рассматривавшийся выше крест) изображены «рога солнечного быка со стилизованной коровьей головкой Луны между ними» [906. с. 116. рис. 6: Б-В]. Данная композиция, по определению Н. А. Чмыхова [911, с. 323, рис. 61]. воспроизводит затмение Солниа Луной. В подобных обстоятельствах следует искать, на мой взгляд, одну из главных причин замены древних треугольников-созвездий фестонами, актуализации змеевидного орнамента: резкое усиление напряжённости бытия повлекло рост экстазно-шаманских обрядов, существенное углубление в подсознание и извлечение оттуда змеевидных образов и проч. (294, с. 112—146].
Напряжённость, очевидно, отнюдь не о Гранин илась кратковременным затмением и потребностями в астрономических наблюдениях, на 1718 г. до н. э. пришёлся пик геолого-климатических катастроф, обусловленных грандиозным «парадом планет- [911, с. 320—345; 912, с. 203—207]. К этому же времени, к 1710/1700 гг. до н. э„ относится смена главенства созвездий — Тельца на Овна; не вызывает сомнений, что она вызвала потрясения в духовной культуре.
К последней из вышеназванных дат Н. А. Чмыхов отнёс наиболее обстоятельно изученную им чашу из п. 16 к. 3—IV у г. Макеевка Донецкой области [905; 907, рис. 5]. Наряду с уникальным отражением смены Тельца Овном и обычным для ингѵльс- ких чаш солнечно-зодиакальным календарём, исследователь обнаружил здесь также элементы солнечно-лунного календаря. Как и на чаше из п. 8 к- 3 у Кобзарцов, здесь выделены знаки Тельш и противолежащих Весов, что служит главнейшим указанием хронологической близости указанных чаш. По типологии 3-частногоорнамента Макеевская чаша может быть размешена между двумя предыдущими: её горизонтальная «ёлочка» под венчиком расчленена на 7+1 «древ», ниже которых — двурогий налеп и 6+1 продолговатых овалов с продольной чертой («смеженные очи» созвездий), а вниз»
— (11+1) — частный зигзаг. Интерпретируя данную орнаментику; Н. А. Чмыхов указал на соответствия шумерским созвездиям-быкам, греческому Зевсу-быку и. наиболее отчётливо, арийскому Варуне. его брзтьям-Адитъям и хранимому ими цикличногодовому 'закону’-рите. Немаловажно, полагаю, что Варуна-Телеи в виде двурогого налепа с ѵглом-воротом под ним сопоставим в ретроспективе с оформлением ручек антропозооморфной амфорки из усатовского п. 13/ІѴ у с. Маяки [606. рис. 25:1]. а Весы на чаше представлены Х-образным знаком, сопоставленным выше с потусторонним солнием-Савнтаром (и др.). воплощавшим одну изипосіасей Варуны [1019. с. 199]. Что же касается присутствий в орнаментике чаши соответствий образу Зевса, то описание солнечно-зодиакального календаря во главе с ним сохранилось в мифе о катастрофе, постигшей титанови Геру-землю в отместку загибель Диониса [447, с. 176J. Н. А Чмыхов датирует этот миф, правда, 2240—2200 гг. дон. э. [911, с. 249—252], однако не исключено, чтосопряжённый с ним древний, каким-то образом сохранившийс* календарь был совмещён автором поэмы о Дионисе с преданиями об иныж катастрофах: например, о землетрясении, от которого около 1700 г. дон. э. сильно пострадал Крит.
К вышерассмотренным чашам из п. 8 и п. 16 примыкает чаша из п. 7 к. 10 у Богачёвки [139, с. 18— 19, рис. 25'1]. В орнаментике этой чаши тоже обнаруживается смена Овном Тельца: её тулово украшено уже свойственными Овну (после 1710/1700 гг. до н. э.) 7-частными знаками, но один из лучей, упирающийся в традиционную рогатую (Тельцовую) ручку, ешё короче других.
Возникла, понятно, необходимость заменить символ (Тельца) — быка, но не (Овном)—бараном же, правоШолженбыл пройти какой-топериод, пока мифологическое сознание смирится с такой несуразной сменой авторитетов, с гибелью Тельца, персонифицированной, очевидно, мифом о растерзании Диониса в виде быка [447, с. 165—166,175]. Трагизм мифа и связанныхс ним обрядов усугубился тем обстоятельством, что смена главенствующих созвездий совпала, как отмечено выше, с грандиозным парадом планет, вызвавшим геолого-климатические катастрофы. Эти потрясения и поиск новых мифологических образов довольно наглядно отразились в последующих чашах-«секстантах* ингульской культуры. Рассмотрим их типологический ряд, возникший с начала воцарения Овна.
На чаше из п. 3 к. I у с. Пѵркары МССР [ 1019, с. 45—47, рис 19 4] акцентирован Х-образный знак. тоже, очевидно, каки на Макеевской чаше символизировавший Весы и стоящие за ними божества. Это предположение подтверждается сочетанием указанного знака со змеевидным зигзагом, отвечающим, вероятно, соседствующим с Весами созвездиям Змеи, Змееносца и головы Млечного Пути, который нередко представлялся космическим змием [975, рис. 11 ]. Важно, что Х-образный знак на чаше был дополнен окружностью и уподоблен, тем самы м, крито-микенской идеограмме «мужчина* [186, рис. 75]. При этом окружностью-головой стал налеп со сквозным отверстием, знакомым уже нам приспособлением для астрономических наблюдений. Кроме указанных фитур, в орнаментике была применена горизонтальная «ёлочка» под венчиком и размещённый в один ряд с фигурами зигзаг. В целом композиция напоминает изображение змиеборцев на бляхе из северокавказского п. 1 к. 1 у ст. Суворовской, датируемой рубежом lit—II тыс. до н. э. [542, с. 39—41, рис. 39:37; 909. с. 20, рис 1:10]. Однако эта композиция могла просуществовать до XVIII в. до н. э. и позже, поскольку Х-образные Весы находились в оппозиции и к Тельцу, и к сменившему его Овну на протяжении 2200—650 гг. до н. э. [915, с. 159, рис. 19:2].
Выше уже было отмечено, что после такой смены в 1710/1700 гг. до н. э. жрецам следовало или акцентировать ставшего главным Овна, или создавать мифологическое оправдание табели Тельца, или, что всего вероятнее, совмещать две эти тенденции. Вышерассмотренную чашу из Пуркар можно считать первым шагом в этом направлении' вместо двух названных созвездий были акцентированны, противолежащие тому и другому Весы. А как поступали несколько позже?
На чаше из п. 16 к. 1 ус. Привольное (неподалёку от Старогорожено и Кобзарцов) нет ни треугольников, ни фестонов (связывавшихся, как отмечалось выше, с символикой Тельца и Овна), здесь доминируют овалы и пояса [923, с. 28—30]. Третий снизу ряд овалов («высший след Вишну»?) и венчик украшены «ёлочкой». (6x3)+1 овалов отвечали, наверное, продолжительности сароса (около 19 лет, в течение которых приходят в соответствие лунный и солнечный календари), а 7 орнаментальных поясов — количеству зодиакальных созвездий во главе с Овном, которые после 1710/1700 гг. до н. э. Солнце проходило между весенним и осенним равноденствиями. Полукруглой ручкой, без характерных для предшествующего времени рожек, попытались, по- видимому. придать сходствос бараньими рогами. Показательно, что останки подростка
— как и взрослого из предшествуюшего п. 7 к. 10 у Богачёвки, сохранили следы жертвенного расчленения, ассоциировавшегося, вероятно, с судьбой Тельца- Диониса. В связи с частичным расчленением подростка из п. 16. к. I у Привального, особый интерес вызывает медная северокавказская подвеска при впущенном вслед за ним в эту же могилу мужчине. Она была изготовлена в виде топорика и украшена4+ 3 шишечками и спиралями, число которых можно связать с символикой утвердившегося Овна Не свидетельство л и это зарождения мифологемы о том, что «титаны, растерзавшие части тела Диониса, передали их его брату Ап полону* [447. с. 163, 166], теснее связанном> с Овном, нежели с Тельцом? О последнем свидетельствует, в частности, Телыювый амулет среди пѵт на руках мзстерп из п. 13 к. I—II возле Каир; найденные рядом с погребённым топор и 7 стрел можно было использовать лишь после «спадания пут», что в той или иной мере должно было связываться с преодолением (изменением положения на небосводе, гибелью или же воскресением) Тельца [979].
Несомненно жертвенным оказалось и рассматривавшееся выше п. 32 к. 2 на противоположном бере гу Нижнего Днепра— у с. Новокаиры [819, с. 52. рис. 12:1—I]. Вспомним, что происходящая из него чаша редкой (связанной, очевидно, с вышеуказанными поисками новых мифологических форм), ладьевидной формы была снабжена вместо рожек глазами: открытым в виде выступа с отверстием и закрытым в виде вмятины. Акцентирование в орнаментике змеевидного меандра и числа 5 указывает на слежение за месяцами неблагоприятного, «потустороннего» полугодия Символов Овна ааесь нет, на судьбу уходящего Тельца намекает расчленённость покойницы, а п ревалирование меанара можно понимать как возвеличивание противолежащих Змеи. Змееносца, Млечного Пути. Такую тенденцию мы уже наблюдали в орнаментике чаш из Богачёвки и Пуркар. Однако в последнем случае три последних созвездия были подчинены примыкающим к ним зодиакальным Весам, а в первом — сочетались с главенствующим Тельном, уступающим уже первенство Овну. Важно, что Богачевская чаша обнаруживает связь меандра с образомхтонического, змиеподобного Зевса, порождающего обречённого на растерзание Диониса-Тельца. Сочетание в п. 32 к. 2 змеевидного меандра с отчленённостью головы и проч. покойницы позволяет соотнести её с образом женского двойника Диониса — с Медузой Горгоной [691, с 136^140].
К чаше из п. 32 к. 2 у Новокаир примыкает одноглазковая, орнаментированная
5 разомкнутыми овалами (подобием мёандра) чаша из п. 20 к. 6.у пос. Бугский [911. с. 216]. Затем или-вместе с этими двумя появились и двухглазковые чаши. Вместе с меандром эта деталь ознаменовала, по-видимому, замену Тельцу. Ноне Овном, таккак. вопроси мнению Н. А Чмыхова, пара цилиндрических налепов с отверстиями на таких чашах отнюдь не напоминает рога, да и на глаза походит не очень.
Семантику указанных налепов проясняет двойное «колесико» над головой п. 13 к. 6—II у с. Ковалёвка в низовьях Южного Буга [342, с. 73—75], в какой-то мере сопоставимое с игральными костями на месте головы п. 32 к. 2 у Новокаир и тоже сопровождавшееся чашей. Скелет п. 13 не обнаружил, правда, следов жертвоприношения, но зато под «ёлочкой» венчика чаши были изображены Х-образные антропоморфные фигурки вниз головами (кружочками) и некоторые как бы расчленённые (на углы и треугольники). Здесь их множественность вряд ли связывалась с Весами; она могла означать человеческие жертвы Дионису, растерзанному в обличьи быка-Тельца (447. с. 142—143 и яр.], а также убитых Зевсом (в отместку за гибель Диониса) титанов. Расчленённого Тельца означала, вероятно, взаимообратная пара М-образкых знаков (или неправильного6-конечногобукрания)надне этой явухглазчатой чаши 1915, рис. 17:2]. На основании, по-видимому, вышеназванного числа, Н. А. Чмыхов и И. Т. Чер- няков отнесли эту чашу до І7І0/І700г.яон. э.,к одному изпериодов господства Тельца. Одинаков данном случае за основу датировки следовало бы взять правило 4-частной 12- элементной орнаментации (4 пояска под венчиком и 8 прямоугольников под ними), позволяющее, согласно Н. А. Чмыхову (911, с. 318], датировать изделие 1620-1600 гг. яо н. э., когда по прошествии столетия Телец уже утратил своё господствующее положение в зодиаке. Его бесповоротное крушение запечатлено, очевидно, и в амфоре изп. 8 к. 7 у с. Антоновка в Буго-Днепровском междуречье ]915, с. 17:1], орнаментика которой подобна двум предыдущим чащам (особенно из п. 13 к. 6—II у Ковалёвки). Датирующими (в пределах 1700—1620 гт. до н. э.). являются 3+4 горизонтальных «ёлочки» под венчиком в сочетании с фестонами под ручками, в то время как 6 кружочков-голов в сочетании с 4+5+3 всё более расчленёнными и опрокинутыми вверх ногами Х-образными фигурками отражают идею приуроченного к годовому ииклу жертвоприношения.
Возвращаясь к семантике парных глазков и их подобия двойному «колесику» из рассматриваемого п. 13 к. 6—II, следует вспомнить выдвинутое в одном из предшествующих разделов предположение о сопоставимости этого «колёсика» с образом Аиівинов.
Ведь у вас двоих колесница, о удивительные,
С общей упряжью, бессмертная.
Едет по морю, о Ашвины!
На голове быка
Вы удерживаете колесо колесницы.
Другое катится вокруг неба.
ІРВ 1.30.18—19]
Не исключено, что под «морем» здесь подразумеваетсяжидкое содержимое чаши, а мифологема с «головой быка» и «колёсами» призвана была передать главенство Тельца нал ‘ Рождёнными от коня" (а также из яйца- и от ‘ Неба’-чаши?) Ашвинами — богами- близнеизми рассветов-закатов [791; 1019, с. 55—57]. Близким соответствием этим арийским божествам являются греческие Диоскуры (1019, с. 35,55—57,199]. Сопоставление парного «колёсика* и пары глазчатых налеповначаше из рассматриваемого и др. погребений именное Диоскурами тем более правомерно, что последние близки Дионису: и происхождением от Зевса —’ Неба’, и участием в растерзании быка, а также бессмертием одного и смертоностью другого брата-близнеца 1405. с. 201—202]. Последнее сопоставимо клк с принадлежностью Диониса к умирающим и воскресающим божествам, так и с необходимостью закрывания одного глаза прн использовании чаш- секстантов.
Вполне вероятна связь двухглазчатых чаш с масками той же ингульской культуры, а также генетическое предшествование обеих керамическим маскам Диониса, которые греки вплоть ло позднего эллинизма использовали в празднествах, приуроченных к весеннему равноденствию и зимнему солнцестоянию (крожаению и гибели-возрождению Диониса). Наиболее выразительноличина божества представлена на двухглазчагой чаше из п. 9 к 2 пос Снигирёвка Николаевской области [915. рис 18.1]. Опираясь на многочисленные изображения и отдельные находки дионисийских масок, а также ш описания обрядов [843]. можно полагать, что покрытые точками усы и борода личинь: на чаше «представлены в виде виноградных гроздей и ягод» или же — намазанным* винной гушей. а может и мёдом (связанными также с Сомой и Ашвинами ).на этой чаше- личине довольно явственно переданы также рот, глаза, брови, а «ёлочка* по венчик}, как и в иных случаях могла означать венок из плюша, хмеля, (<хаомы> сомы) и проч Вполне очевидно, что данная орнаментика чаши из п. 9 к. 2 у Снигирёвки передавала не лицо, а именно сакральную маску, более реалистичные образцы которых представлены погребальными масками той же ингульской ^изредка и лр.) культуры, а также уникальными рельефами (масок Диониса'*) у входа в катакомбу г Горска Воро- шиловградской области [554, с. 13—14, рис. 10— 11 ]. Выше эти материалы рлссмотрень. в русле индоарийских представлений, теперь Мы можем упомянуть греческие аналога. памятуя при этом об этапе арийско-греко-(армякского) диалектногоелинства разлагавшейся индоевропейской языковой общности и о необходимости вскрытия историко- археояогическогосодержания этих лингвистических реалий. Рассматриваемые чаши. больше чем маски, показывают не столько дифференциацию, сколько интеграцию указанного единства.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 191; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!