Мы можем быть ответственными лишь за использование представлений, и мы можем только гордиться тем, что соответствует природе.
Люди гордятся своими внешними преимуществами, своей знатностью, связями, богатством, конём и одеянием. Однако они не несут ответственности за эти вещи, так как эти вещи от них не зависят. Единственное, что от нас зависит, как мы уже сказали в отношении 1 главы, деятельность души, суждение, желание, порыв к действию, жизненный выбор, если он согласуется с природой, наше поведение в отношении представлений, если оно согласуется с природой. За это мы ответственны и можем гордиться (см. гл. 44).
Предписания, относящиеся к дисциплинированию желания: отношение к вещам и событиям.
После изложения разницы между тем, что от нас зависит и тем, что от нас не зависит, а также непосредственных последствий и того, и другого, важная группа глав (7-11) будет посвящена тем предписаниям, которые вытекают из этого различия в области аскезы желания, одной из трёх философских дисциплин, согласно Эпиктету. Эта темя также повторится в главах 14-21 и 26-28. Мы найдём подобное собрание глав, однако в немного более концентрированном виде немного ниже (30-44) в отношении дисциплины действия. Как мы уже сказали выше, идея желания по Эпиктету всегда сопряжена с определённой долей пассивности. Речь идёт о том, что на нас «действует» и мы хотим приобрести или наоборот, что мы хотим избежать. Речь идёт, прежде всего, о том, к чему мы привязаны и что Рок у нас отнимает; речь идёт также о тех событиях, которые Рок нам навязывает. Аскеза желания предполагает, таким образом, согласие с роком и волей универсальной Природы. Эта аскеза желания будет заключаться в том, чтобы постоянно осуществлять различие между тем, что от нас зависит и тем, что от нас не зависит: ничего не желать, ни от чего не отказываться, что зависит от Рока, а не от нас самих, но принимать то, что с нами происходит, и что зависит от Рока.
|
|
|
Вот, что мы находим в собрании глав 7-11, где между прочим понятие желания отчётливо появляется (14, 15 и 21). Различные главы предлагают целую вариацию на главную тему: нельзя привязываться к существам и предметам, которые от нас не зависят. Те вещи, к которым мы привязаны, являются лишь временными дарованиями (7). Нужно хотеть, чтобы события случались так, как они случаются (8). События могут затрагивать лишь то, чем мы являемся в своей сущности (9). Мы имеем в себе самих силу противостоять тем представлениям, которые нас смущают (10). Относиться к вещам, словно они нам были одолжены (11).
Предметы, к которым мы привязаны, являются лишь временными владениями.
Мы находим здесь подобие притчи. Промежуточный этап перед землёй — жизнь; ракушка или корень, предметы, которые мы можем встретить в жизни, и к которым мы можем привязаться, т.е., в конечно счёте, жена и дети; кормчий — Бог или Природа, или Рок. Призыв кормчего вернуться на судно — объявление смерти. На него нужно ответить добровольно, чтобы нас не тащили туда насильно, как скот: вот, что случается с теми, кто отказывается повиноваться Року. Предметы, которым мы можем приобрести вовремя это краткого промежутка, и которым мы привязались, являются лишь временными владениями, от которых нужно избавиться, когда раздаётся призыв кормчего. Дети и супруга сравниваются с ракушками, которые мы собираем во время привала. Мы можем снова найти это сопоставление в Беседах (Б., IV, 7, 5) в месте, которое может осветить главу 7. Речь идёт, как часто у Эпиктета, о тиране и о страхе, который он внушает. Если при мгновенном помутнении сознания, говорит Эпиктет, кто-то начинает считать безразличным сохранить или потерять супругу, или детей, подобно тому, как дети играют в ракушки, не заботясь о том, что с теми случится. Тот не будет бояться тирана, так как он не будет бояться за супругу и детей. Однако то, что вызывает растерянность в не-философе станет мудростью у философа, если мы понимаем через рассуждение, что следует видеть благо лишь в том, что от нас зависит, в существах и предметах, которые от нас не зависят. Тогда мы спокойно примем всё, что может случиться. Интересно отметить безразличие к судьбе ребёнка или супруги, которое вначале считалось помутнением рассудка, затем получает разумное оправдание. Разница заключается в следующем: не-философ, который не заботится о судьбе супруги и своих детей не может стать жертвой помутнения рассудка; философ, наоборот, знает, что для него единственной абсолютной ценностью является согласие своей воли с волей универсального Разума. В этой перспективе он примет как свою собственную смерть, так и смерть тех, которые ему близки и ничего не будет бояться, даже тирана. Вы видим ещё раз, что Эпиктет всю парадоксальность тех положений, которые он защищает.
|
|
|
|
|
|
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 334; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!