Замечания о дисциплинирования желания, действия и суждения
Итак, мы увидели, что Эпиктет представляет себе философское упражнение в виде дисциплинирования желания, действия и суждения, и это деление даст возможность структурировать план Руководства. Однако речь идёт не только о практических упражнениях. В конце концов, вся философия как учение и практика, построятся вокруг этой схемы. Иначе говоря, существует некоторые соответствия между тремя частями философского учения стоиков: логики, физики, этики и тремя видами дисциплинирования. Три топоса, которые соотносились с тремя дисциплинами желания, действия и суждения определяли, с одной стороны, практику философского образа жизни. Дисциплинирование желания, соответствующее пассивности человека перед лицом Рока, было в каком-то отношении конкретным и опытными упражнением физики, в которой философ подчиняет свою волю воле Природы и воспринимает себя как часть Целого. Дисциплинирование действия было в каком-то отношении конкретным и опытным упражнением морали. Дисциплинирование суждения было в каком-то отношении конкретным и опытным упражнением логики, т.е. уверенности в суждениях. Однако три вида дисциплинирования также определяли структуру философского учения, если практическое упражнение являлось приложением основополагающих принципов, нужно было, для того, чтобы иметь возможность их применять, быть убеждённым в этих положениях через доказательства, воспринятые в преподавании и толковании текстов. В Беседах (Б., IV, 4, 8-18) говорится о чтении, относящемся к желанию, стремлению к действию и пониманию логики. Все три вида дисциплинирования, таким образом, являются одновременно учением и практикой. Вот, что объясняет то, что Эпиктет (Б., III, 2, 6) говорит о третьей теме упражнения, относящейся к дисциплинированию суждения, с одной стороны, что его учение должно находиться в начале (Б., I, 17, 6), потому что невозможно согласовать свои желания и действия без того, чтобы критиковать свои суждения, а, с другой стороны, что оно предназначено продвигающимся (Б., III, 2, 5; Б., III, 26, 14), потому что его теория сложна. Кроме того, из-за этой сложности, как считает Эпиктет, большинство учителей и учеников привязываются к этой теоретической части, для того чтобы ими восхищались. Таким образом, эти три вида дисциплинирования являются одновременно приложением и знанием принципов.
|
|
|
То, за что мы несём ответственность, потому что это от нас зависит.
Эти две главы дадут позволят нам осознать ещё раз то, что от нас зависит, т.е. нашу ответственность и границы нашего «я». Мы ответственны за наши тревоги и за то, что является, как мы считаем, нашими бедами, потому нас тревожат не сами вещи, но наши суждения (5). Мы ответственны за наше «использование представлений», а не за объекты, которые нам чужды (6).
|
|
|
Не вещи, но наши суждения, т.е. мы сами, несём ответственность за наши тревоги.
Люди представляют себе, что внешнее, т.е., например, явления природы, смерть, болезнь или сила веществ, буря, гроза, землетрясения, стихийные бедствия, которые вызывают ужас, потому что они являют собой зло. Так что вещи у них облекаются качествами, которые, на самом деле, ничему в реальности не соответствуют. Иначе сказать, они проецируют свои чувства на предметы, и начинают видеть мир антропоморфно, как если бы всё определялось через их отношение к человеку. Наконец, они считают, что не могут противостоять страстям, потому что последние по необходимости производятся внешними предметами.
Руководство призывает нас к полному изменению перспективы. То, что нас пугает или вызывает в нас тревогу, это не вещи в собственном смысле, но мы сами, т.е. наши суждения. Таким образом, нужно искать источник зла в нас самих. В самом человеке, т.е. в его суждениях, скрываются страшное, наводящее ужас, удручающее, горе, и, наконец, зло, а не во вселенной (см. 27). Доказательство тому, что страшное и наводящее ужас не находятся в наших субъективных суждениях, в том, что не все люди считают страшным одно и то же. Смерть не приводила в ужас Сократа. Этот аргумент мы снова встретим в главах 16 и 26, которые показывают, как наши ценностные суждения отличаются в зависимости от того, касается ли дело нас самих или других.
|
|
|
Я сам в ответственности за своё горе. Я несчастен, потому что ошибаюсь насчёт природы зла и не вижу, что оно заключается лишь в нравственном зле. Таким образом, я должен злиться на себя самого, а не на других. В формулировке, очень отличающейся о той, которую мы находим в 1, 3: «» мы встречаем совершенно ту же самую мысль в главе 5. Нужно делать различие между вещами (которые от нас не зависят и нам чужды) и суждениями (которые от нас зависят и являются нами самими).
Осуждать других, осуждать себя самих, не осуждать ни других, ни себя самих — три признака того, что человек переходит от состояния не-философа к состоянию того, кто продвигается на пути философа, и состоянию истинного философа. Тема ступеней духовного роста, как мы увидим в главе 48, будет повторяться несколько раз. Но на данный момент через соединение идей с советом, который предписывает обвинять себя самого, а не других, Арриан очень кратко замечает, что не-философ осуждает других, а не себя самого, потому что отказывается различать то, что от нас зависит, от того, что от нас не зависит, и потому что не признаёт своей вины в своём собственном несчастии; продвигающийся на пути философа всё ещё испытывает страх и смущение, однако признаёт свою собственную ошибку в суждении; истинный философ больше не испытывает ни смущения, ни страха, потому что не ошибается в суждении: ему не нужно осуждать себя или других.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 362; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!