Применять правило различения в дисциплинировании суждения
Эта группа сентенций последовательно заявляет о существовании этого различения, определяя его через примеры (1, 1), уточняет затем, что это различие существует между областью свободы и областью рабства (1, 2), утверждает, что осуществление этого различения приносит нам счастье (1, 3), и, что данное различение представляет собой выбор между двумя образами жизни, которые совершенно несовместимы между собой (1, 4). В конечном счёте, это различение предстаёт в виде правила, которое должно главенствовать над всеми ценностными суждениями, управляющими нашим поведением (1, 5).
Нужно различать то, что зависит от нас и то, что от нас не зависит
Это различение появляется на почти всех страницах Бесед. Оно представлено там в качестве точки отправления философии (Б., I, 22, 9): „… “. Это различие является основанием для всякого искусства жить (Б., I, 1, 21): „… “.
На самом деле, это различие является следствием первого принципа стоицизма, который мы изложили выше, на стр. … Традиционный стоицизм противопоставлял, как мы сказали, сферу нравственного, то есть свободы выбрать нравственное благо или нравственное зло, и сферу «безразличных» вещей, ни хороших, ни нравственно плохих, которые ускользают от нашей свободы. Эпиктет предлагает аналогичное различие. Сфере нравственного соответствует у него область того, что зависит от нас, а сфере вещей безразличных соответствует то, что от нас не зависит[63]. Мы можем, например, заключить, что перечень вещей безразличных, которые перечисляет древний стоицизм: тело, наше имущество, мнения, которых другие люди о нас придерживаются, соответствуют, тому, что, согласно Эпиктету, от нас не зависит: например, богатству, здоровью, славе[64].
|
|
|
В качестве того, что от нас зависит, Эпиктет приводит три рода деятельности души: суждение, желание (или неприязнь) и стремление к действию (или отказ от него), то есть три деятельности, которые можно проявлять правильным и неправильным образом. Эти три деятельности души играют значительную роль в Беседах, а также в Энхиридии (1, 1), так как они являются основанием трёхчастного деления философских упражнений (Б., III, 2, 1-2): „… “.
Таким образом, есть три дисциплинирования, в которых будет упражняться философ: желание, стремление и суждение. И мы увидим, читая Энхиридий, довольно большое количество глав, посвящённых тому или иному дисциплинированию.
Можно было бы подумать, что Эпиктет воспроизвёл, предложив данную классификацию, платоновскую теорию трёхчастного деления души: алчущая часть, гневная, которая побуждает к действию, и рациональная, которая судит и даёт согласие. Платон, между прочим, основывает на этом делении свою теорию добродетелей, то есть опытов философа. Умеренность станет дисциплинированием желания и смелости, также дисциплинированием действия и мудрости и наконец дисциплинированием разума. Всё же здесь есть существенная разница. Согласно Платону, части души иерархичны и даже соответствуют социальной иерархии Государства. Желание является достоянием ремесленников, гневная часть – воинов, разум – правителей-философов. Именно совершенно благой разум навязывает свои законы желанию и действию, которые будучи лишёнными разума и более низкими, могут вызвать в душе зло[65]. Согласно Эпиктету, разум в своей целостности является суждением, побуждением и желанием: все три действия находятся на одном уровне. Иррациональная душа может, таким образом, в зависимости от выбора образа жизни, сделать саму себя лучше или хуже.
|
|
|
Первая глава нам представит в разных аспектах противопоставление того, что от нас зависит, и того, что от нас не зависит. Может быть будет небесполезным сразу заметить то, что признать данное противопоставление равняется тому, чтобы совершенно изменить наше видение реальности и осознать настоящие границы нашей ответственности. Мы себе представляем, что наши тревоги и сложности возникают от того, что с нами случается, как например болезнь или бедность. Однако, если мы допускаем данной различие, мы отдаём себе отчёт в том, что в реальности, именно мы ответственны за наши беды. Мы осознаём, что наши суждения зависят от нас и что именно те представления, которые мы имеем о вещах, ввергают нас в состояние растерянности, тревоги и неуверенности, так как мы верим, что то, что не зависит от нас, может быть злом, тогда как благо и зло могут заключаться только в том, что от нас зависит, в нравственном благе и нравственном зле. Признать данное различие — значит также то, что мы наоборот не имеем никакой ответственности в области того, что не зависит от нас, что все события, которые могут случиться, не зависят от нас, должны быть нам совершенно безразличны, поскольку они не имеют никакого отношения с нашим нравственному благу и злу. В конечном счёте, мы ответственны только за наши собственные хорошие и дурные суждения, хорошие и дурные желания, хорошие и дурные поступки. Это и является нашей свободы.
|
|
|
Свобода и рабство
Есть один общий и существенный момент между тремя действиями души, желанием, стремлением к действию и суждением: это – свобода выбора образа жизни, что Эпиктет обозначает труднопереводимым словом προαίρεσις (= основной жизненный выбор). Приставка προ- указывает на аспект первенства, нечто предварительное, абсолютное, находящееся прежде чего-либо. Это основополагающий выбор, который находится прежде всякого частного выбора. То, что для него, как, впрочем, и для всего стоицизма, характеризует человека, это нерушимое и непреодолимое ядро свободы, который представляет собой как раз «то, что зависит о нас», то, за что мы сами несём ответственность (Б., I, 12, 32). Мы свободны в наших суждениях, желаниях и осознанных действиях. Мы можем выбрать нравственную установку, определить смысл и цель жизни. Наш жизненный выбор независим, свободен и без преград. Даже Бог не может заставить человека желать, судить и поступать иначе, чем человек этого желает. Действительно, он бы противоречил самому себе (Б., I, 17, 20-27; см. IV, 5, 34): «…[66]». Если Бог не может принудить к этому выбору, то это и подавно не способен сделать тиран (Б., I, 18, 17): «[67]…». Вымышленный собеседник возражает (Б., I, 18, 17): «…». Или ещё (Б., IV, 7, 33): «…». Это было действительно то, в чём укоряли стоиков такие императоры, как Нерон, Веспасиан или Домициан, то есть внутренняя свобода, которую они не могли себе подчинить. На протяжении всех Бесед не исчезает воспоминание об этих тиранах, которые преследовали стоиков и которых, к счастью, Рим освободился, начиная с Нервы.
|
|
|
Однако нельзя забывать, что выбор образа жизни может быть благим или дурным (Б., I, 29, 1): «…». Или ещё (Б., II, 23, 19): «…». Потому что (Б., I, 29, 12). Мы здесь снова встречаемся с стоической темой (см.), которая противопоставляется платонизму: разум и выбор, который он осуществляет не являются благими или дурными сами по себе, но они могут стать либо благими, либо дурными. область нравственного включает в себя и благо, и зло.
Нужно добавить, что для того, чтобы указать на этот корень свободы, Эпиктет имеет ввиду, под тем «что от нас зависит» не только деятельность души (суждение, желание, стремление к действию» и выбор образа жизни (προαίρεσις), но и «обращение к представлениям[68]», «руководящее начало» (ἡγεμονικόν), душа (ψῡχή) или «мысль» (διάνοια[69]). Все эти выражения мы объясним впоследствии, когда они появятся. В конечном счёте, они в той же самой степени являются обозначением разума, то есть логоса.
Заметим, что на данный момент и для Эпиктетом в Беседах и Аррианом в Энхиридии подразумевается, что эти термины общеизвестны.
1, 3. Секрет счастья
Различие между тем, что от нас зависит и тем, что от нас не зависит может показаться абстрактным делением сущностей, то есть физической или даже метафизической аксиомой. Однако, на самом деле, здесь идёт речь о конкретном выборе образа жизни, выборе между добродетелью и пороком, который осуществляется посредством практического правила, руководящего всеми нашими ценностными суждениями и, таким образом, всем нашим поведением. От того сделаем ли мы вышеупомянутое различие, будет зависеть наше счастье или несчастье. Применение данного различия на наших суждениях приведёт нас к осознанию того, что нас касается или нас не касается, того что для нас имеет ценность или неважно. Тот человек, который не различает ту область свободы, которая находится в нас самих, от области того, что не является нами, и того, что находится в рабстве от внешних обстоятельств, решит, что злом будет для него, если он не приобретёт той или иной общественной должности, коммерческой выгоды или имущества, то есть того, что на самом деле от него не зависит, но подвластно Судьбе. И тогда он будет проклинать богов людей, которые ему преградили путь к успеху. Наоборот, тот человек, который может обозначить и очертить то, что чем он сам является и то, что ему принадлежит, отделяя это от того, что ему чуждо, решит, что это не является для него злом, поскольку единственным злом, которое его может постигнуть, является то зло, которого он сам захочет, то есть нравственное зло, но ничто, что не-философы считают внешним злом: болезнь, бедность, бесславие, политические и финансовые провалы не смогут постигнуть его, если он не представит себе, что это не является злом.
Различение между тем, что от нас зависит, и тем, что от нас не зависит, то есть внутреннюю причинность и внешнюю причинность сводится, в конечном счёте, к тому, чтобы различить меня от не-меня. Это упражнение заключается в сосредоточенности и ограничении себя самого[70]: Я не тождественен предметам, которые меня окружают и иногда мне дороги, как например этот котёл, конь или лампа. Я не являюсь, можно было бы сказать, теми грамматическими признаками, которые мне навязаны Судьбой, то есть богатым или бедным, здоровым или больным, господином или рабом, могущественным или презренным. Я не тождественен ни своим частям тела, ни своему телу, ни тем несознательным эмоциям, которые могут его впечатлить[71]; вот почему я не боюсь тирана, который может истязать моё тело, но может коснуться меня, поскольку ничего не может посягнуть на мою свободу кроме её самой. В сущности, я представляю собой лишь выбор образа жизни, то есть свободу избрать нравственное благо или нравственное зло (II, 22, 20): «…».
Признать, что то, что от нас зависит совершенно отличается от того, что от нас не зависит, то есть то, чем я являюсь от того, чем я не являюсь, означает сразу утвердиться в нравственном благе и счастье. Наоборот, верить в то, что то, что от нас не зависит, на самом деле, от нас зависит, означает ввергнуться в нравственное зло и несчастье. Можно было бы сказать, что лишь хороший человек в полной мере осознаёт себя самого и свою свободу и что люди ввергают себя в зло и несчастье, потому что они сами себя не осознают и отстраняются в сторону того, что им чуждо. Свобода избирает благо, когда она себя саму осознаёт как свободу, и мы увидим, каким образом она избирает зло, когда она себя на осознаёт как свободу.
Почему же разграничение себя самого и свободы по отношению к внешнему немедленно обеспечивает тому человеку, который выполняет это духовное упражнение, нравственное благо? Дело в том, что сосредоточение на себе самом одновременно является упражнением, посредством которого мы переходим от личностного «я», который не осознаёт того, чем он является, и совпадает со своим собственным телом и внешней реальностью, к тому «я», который осознаёт свою свободу и трансцендентен тому, чем он не является. Противопоставляя себя всему тому, чем он не является, «я» поднимает себя до универсальной точки зрения, открывает себя как разум, как логос, который составляет часть когерентности, не только дающей людям возможность общения, но и являющейся также согласием Космоса с самим собой. Являясь частью целого, он находится в единении с самим Целым. Именно в этой широкой перспективе от расставляет всё то, чем он является, всё, что он делает, и то, что с ним случается. Когда Эпиктет говорит своему ученику (Б., II, 8, 11-12), «…», «…», он хочет сказать: ты – разум, проистёкший от разумности Вселенной. Эта часть Бога как раз является этой свободой избрать нравственную направленность нашей жизни, то есть свободой, которая не есть ничто иное, нежели мы сами. Эта свобода выбора является благом в той мере, в какой она признаёт своё происхождение, то есть свою тождественность универсальному Разуму, соглашаясь с Вселенной, желая то, чего желает Вселенная, то есть «желая, чтобы всё случалось так, как оно случается» (8)[72]. Однако Энхиридий в изложении того различения, о котором мы говорим, не делает аллюзии ни на Вселенную, ни на Бога. В общей сложности, он не часто упоминает божественность в Энхиридии, может в силу того, что Арриан, счёл основные положения физики общеизвестными и решил о них не упоминать.
1, 4. Выбор образа жизни
Предшествующее описание вызвало желание достигнуть эту высшую степень свободы, в которой заключена тайна нашего счастья. Однако, для того, чтобы её достичь, нужно принять на себя настоящий вид аскезы: полное отречение от некоторых вещей и временное отречение от других. Глава номер 2 уточнит, о чём здесь идёт речь. Различение того, что от нас зависит, от того, что от нас не зависит, не представляет из себя сплошную теорию. Оно возлагает ответственность на нашу жизнь, ведь речь идёт о том, чтобы избрать, чистоту нравственного образа жизни, свободу, душевный мир, с одной стороны, а, с другой, мучения ненасытных желаний и тревоги поступков. Таким образом, не следует иметь в качестве цели жизни притязание на государственные должности, богатства и почести. Если мы думаем, что одновременно преследуем то, что от нас зависит, и то, что от на не зависит, мы не достигнем ни того, ни другого.
Мы здесь встречаем важное наблюдение из области психологии. Факт, что мы предусматриваем возможность философского образа жизни, не является чем-то безразличным. Эта тяга к идеалу может нам существенно помешать, даже если мы стремимся к победе над вещами, которые от нас не зависят, то есть богатствам или почестям. Запомним, что для успеха некоторые сомнения нам придётся преодолеть. Если мы не решимся твёрдо в пользу философии, мы подвергаем себя опасности одновременно потерять высшие блага, которых мы желали, и материальные блага, к которым мы страстно стремимся. Философский идеал приносит беспокойство и неуравновешенность в привычках и условностях мирской жизни. Тема беспрекословной необходимости выбора снова появится в главах 12-13 и 25.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 363; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!