Критический разбор лексикалистской морфологии
Московский государственный университет им. м. В. Ломоносова Генеративно-фонологическое описание литературного финского языка Выпускная квалификационная работа Зеленский, Дмитрий Максимович 03.05.2018 Настоящая работа посвящена описанию фонологической системы современного литературного финского языка в рамках традиционной генеративной фонологии. Попутно рассматриваются и отвергаются некоторые другие подходы в этой области. Оглавление Введение. 3 Филиппика против теории оптимальности. 3 Общие положения. 4 Фонологическая теория. 4 Морфологическая теория. 5 Критический разбор лексикалистской морфологии. 6 Предшественники в изучении финского. 10 Глава 1. Эмпирический материал и набор сегментов и границ. 10 Раздел 1.1. Инвентарь сегментов и границ. 14 Раздел 1.2. Сегментный эмпирический материал. 18 Подраздел 1.2.1. Словоизменение глаголов. 19 Подраздел 1.2.2. Словоизменение имён. 24 Подраздел 1.2.3. Словообразование. 38 Раздел 1.3. Общая характеристика следующих глав. 39 Глава 2. Правила глубинного уровня (до чередования согласных) 41 Раздел 2.1. Гармония гласных. 41 Раздел 2.2. Глубинный ŋ и формы 3SG.. 43 Раздел 2.3. Пассивы, юссивы и каузативы.. 46 Раздел 2.4. Кластеры переднеязычных и притяжательные показатели. 47 Раздел 2.5. Конечные e. 50 Раздел 2.6. Упереднение заднеязычных. 51 Раздел 2.7. Аффиксы j, oj, isi и i 52 Подраздел 2.7.1. Глаголы с суффиксом oj, ILL.PL и местоимение ken в PL.OBL. 52 Подраздел 2.7.2. Редкие GEN.PL на -ain, -äin, -ein. 53 Подраздел 2.7.3. Варьирование основ на a и GEN/PART.PL основ на i, o и u. 55 Подраздел 2.7.4. GEN.PL на tten. 61 Подраздел 2.7.5. Преобразования ij и SUPERL и избавление от Y и e с [+front] 63 Подраздел 2.7.6. Удаление кратких гласных и избавление от j 64 Подраздел 2.7.7. Долгие гласные и восходящие дифтонги. 65 Раздел 2.8. Глубинные z и d и кластеры с k. 66 Раздел 2.9. Именные и глагольные основы на s. 69 Раздел 2.10. Местные падежи, местоимения se и ken и потеря d и z. 71 Раздел 2.11. Суперлатив и конечные носовые. 75 Глава 3. Правила поверхностного уровня (начиная с чередования согласных) 77 Раздел 3.1. Чередование согласных. 77 Раздел 3.2. Образование «второго инфинитива». 81 Раздел 3.3. Поверхностная подгонка. 83 Подраздел 3.3.1. Конечная аспирация. 83 Подраздел 3.3.2. Дифтонгизация и упрощение тройных одинаковых гласных. 84 Подраздел 3.3.3. Удаление γ и избавление от кластеров и зияний. 85 Подраздел 3.3.4. Устранение конечного i 87 Глава 4. Правила ударения и метрическая структура. 89 Заключение. 93 Условные обозначения. 95 Список литературы.. 97 Справочные материалы.. 99 Приложение 1: список правил / Appendix 1: Listofrules. 100 Приложение 2: таблица имён не короче 3 слогов с исходом на a/ä. 107 Приложение 3: глубинные и поверхностные формы некоторых аффиксов. 119
|
|
|
Введение
|
|
|
Филиппика против теории оптимальности
Прежде чем перейти к описанию финского языка (<прибалтийско-финские <финно-волжские<финно-пермские <финно-угорские <уральские) в рамках стандартной генеративной фонологии, следует уточнить, почему не была использована (в отличие, в частности, от двух основных генеративных исследователей финского, Пола Кипарски и Арто Анттилы) какая-либо версия теории, известной как теория оптимальности (optimalitytheory, далее – ОТ).На это есть две причины.
Во-первых, как эксплицитно постулируется в книге (Kager, 2004), являющейся, по сути, учебником по ОТ, ОТ является не просто подходом к фонологии, а новым вариантом лингвистической теории.Следовательно, принятие теории оптимальности потребовало бы пересмотра многих взглядов и в синтаксической теории, что представляется нежеланным.С другой стороны, в рамках ОТ, разумеется, можно всё равно ограничиться фонологией. Но вторая проблема, которая возникает в связи с ОТ, куда серьёзнее. Она неэкономна и, следовательно, не минимальна (в смысле (Chomsky, 1993) и(2000) и вопреки заявлениям в начале восьмой главы в (Kager, 2004)). Если выражаться точнее, по самой своей природе она устроена практически так же, как синтаксис, основанный на Moveα: сначала генерируется множество вариантов[1], а потом большая часть отсекается ограничениями. Следовательно, она приводит к огромной трате вычислительных ресурсов мозга (в т. ч. по сравнению со стандартной теорией), чего по минималистской программе надлежит избегать.
|
|
|
Кроме того, в отношении подхода Анттилы следует дать ещё одно предостережение. Его варианты ОТ (с частично упорядоченными ограничениями либо множественными грамматиками) предполагают предсказуемость (примерных) количественных соотношений вариантов, если грамматика допускает больше одного (подробно см., например, (Anttila, 2007)). Это подаётся как преимущество его теории, недоступное предшественникам, но, по крайней мере, в некоторых случаях количественный эффект можно получить и в теории с правилами – подсчитывая, например, сколько факультативных правил должно было сработать[2] для получения каждого варианта (и суммируя вероятности для комбинаций, дающих один и тот же вариант). Данная работа, однако, будет опираться на словари и грамматики, не утруждая себя попыткой количественных подсчётов и дальнейшими рассуждениями о том, стоят ли они того[3].
|
|
|
Далее ссылки на этот раздел будут сокращены до «Филиппика».
Общие положения
Фонологическая теория
Основные позиции генеративной фонологии, принятые в настоящей работе, берутся из (Chomsky, et al., 1968). В частности, оттуда берутся утверждения, что сегменты задаются бинарными признаками, которые могут иметь значение +, - или отсутствовать[4], т. е. быть неопределёнными (ср. тж. (Cowper, 1987) для схожего поведения признаков в синтаксисе), и что границы элементов (также задаваемые бинарными признаками, среди которых есть признак несегментности (-seg); англ. boundaries) находятся в строке и могут служить для определения контекста и, в некоторых случаях, удаляться правилами. Некоторые признаки могут быть унарными (ср. (Sag, et al., 1985)) – в данной работе, в частности, место описывается как набор унарных признаков, см. об этом подробнееРаздел 1.1.
Однако, в то время как (Chomsky, et al., 1968) во многом полагается на циклические правила, описание, предлагаемое в этой работе, целиком состоит из т. н. постциклических правил. Это связано с тем, что сам концепт циклических правил (и, шире, видимости скобочной структуры для фонологических правил) представляется сомнительным, по крайней мере, при применении таких (довольно произвольных) скобочных разделений, как те, которыми пользовались в (Chomsky, et al., 1968) или (Lightner, 1965)[5].
На основании этого правилам в данной работе позволено также обращаться и к разделённым двойной словесной границей (##) объектам (хотя используется это редко, в основном для сандхи, которые тоже оказываются упорядочены по отношению к другим правилам), расширяя, таким образом, идею, что границы находятся в строке наравне с сегментами.
Правила применяются строго слева направо (в отношении сегмента A в записи A→B / X_Y) и строго последовательно, за исключением случаев одновременного дизъюнгированного применения (то есть таких, где к каждому сегменту применяется лишь одно из правил). Последнее доступно лишь в том случае, если описание A покрывает одинаковый набор существующих на этот момент в языке сегментов (то есть, как правило, идентично[6]), и подчиняется описанному ниже условию иного случая.
Кроме того, следует заметить, что разделение словаря на группы заимствований и родных слов (или, вернее, морфем, ср. (Aronoff, 1985 pp. 51-52)) в духе [+S,+R], [+S,-R] и [-S] (так у Лайтнера для исконно русских слов, (церковно)славянизмов и недавних заимствований) или [native] и [latinate] считается лишь упрощающей заменой для группы помет о неприменимости определённых правил (в духе [-16.1] в значении «правило 16.1 неприменимо», ср. (Kiparsky, 1982 p. 132)). Однако (вопреки Кипарски) количество помет последнего вида будет по возможности сокращаться за счёт расширения инвентаря сегментов и/или изменения набора правил; в то же время не будет допускаться и бесконтрольный рост инвентаря глубинных сегментов и тем более признаков.Пометы о неприменимости могут быть двух типов: превращающие правило в факультативное и отменяющие правило вовсе.
Наконец, нелишним будет отметить, что, поскольку восприятие есть порождение услышанного (за генеративизмом эта идея имплицитно стояла довольно давно; психолингвистические подтверждения появились относительно недавно, ср. (Pickering, etal., 2013)), признаки должны быть артикуляторными, а не акустическими или перцептивными.
Морфологическая теория
В отношении морфологии принимаются(хотя и редко значимы) основные положения, разделяемые двумя основными морфологическими теориями последних лет, а именно наносинтаксисом и распределённой морфологией (см. (Bobaljik p. 1) и (p. 5), перевод мой):
1. Синтаксис всю дорогу:основной способ осмысленного сочетания в грамматике – как выше, так и ниже уровня слова – синтаксис. Синтаксис действует на единицах меньше слова, и, следовательно, (какое-то) словообразование[7] имеет синтаксическую природу.
2. Поздняя реализация: объекты, с которыми работает синтаксис, абстрактны и не имеют фонологического содержания. Соотнесение фонологических признаков с единицами синтаксиса (лексическое извлечение[8]) происходит постсинтаксически, при переходе от синтаксиса к фонологической форме.
3. Правила реализации применяются всегда, когда их описание соблюдается.
4. Условие иного случая: если применимо более одного взаимоисключающего правила реализации, применяется (только) наиболее специфицированное[9].
Более подробное представление о наносинтаксисе можно получить из работ (Starke, 2009) и (Caha, 2009), о распределённой морфологии – из указанной статьи и работ в её библиографии. Различия между этими теориями для нашего описания будут в основном неважны; в некоторых случаях обсуждение в духе наносинтаксиса будет приводиться отдельно.Основное различие состоит в том, что распределённая морфология предполагает, что на реализацию (realization/spell-out) отправляются только терминальные узлы (вершины) и нуждается из-за этого в операциях слияния (фузии, fusion) и рассечения (fission) вершин. Наносинтаксис же позволяет реализацию структур, больших, чем терминальные узлы (значение которых сокращено до отдельных признаков), хотя и содержащих их (групповая реализация (phrasalspellout)), и за счёт этого избегает подобных операций, но вводит ещё одно условие (Caha, 2009 p. 89), которое с некоторыми упрощениями можно отразить так:
5. Условие опорной точки: при реализации словарного входа структуры самая нижняя вершина должна присутствовать в ещё не реализованной синтаксической структуре.
Для принятых в качестве основы работ подробного разбора их положений во введении не требуется, поскольку они будут использоваться по мере работы. Несправедливым, однако, будет не упомянуть предшествующие работы, в том числе в лексикалистском (т. е. нарушающем первое предположение) духе. Наиболее значимой из них, вероятно, является уже упоминавшаяся (Aronoff, 1985), первое издание – 1976, и её мы разберём подробнее (именно потому, что её взгляд не принимается, хотя она и поднимает важные проблемы).
Критический разбор лексикалистской морфологии
В этой работе уделяется много места доказательству того, что морфемы, в отличие от слов, не являются знаками по(Соссюр, 1999). Основные пункты доказательства таковы:
1. Слова типа cranberry‘брусника’ содержат морфемы, вовсе лишённые независимого значения (наряду с задающим смысл berry‘ягода’);
2. Слова типа strawberry‘клубника’ содержат морфемы, употреблённые, если предполагать, что у них есть значение, в значении, не соответствующем свободному употреблению (straw – солома);
3. Слова типа permit‘разрешать’ содержат морфемы, у каждой из которых вовсе нельзя описать единое для всех слов, где оно употребляется, значение, имеющие, однако, уникальные морфологические особенности (ср. permission ‘разрешение’; особенность морфем типа per связана с положением ударения и обсуждается в (Chomsky, et al., 1968)).
Во всех трёх случаях аналогичные явления находятся и в синтаксисе, но он отвергает их в связи с, соответственно, отделимостью частей идиом («Бьёт ли он баклуши?»), возможностью буквальной интерпретации идиом со значимыми частями и основанных на этом каламбурах (по-русски в этом смысле показательна возникшая относительно недавно идиома «принять ислам», означающая «покончить с собой») и использованием субкатегоризации для разрешения омонимии.
Различение возможных (то есть теоретически порождаемых грамматикой и не отсеиваемых фонотактикой) и реально представленных слов используется как дополнительный аргумент в этом споре. Как кажется, частично он сводится к предыдущему, а в остальном решается поздней реализацией (слова «храбрство» не существует потому, что правила реализации автоматически создадут форму «храбрость», а не потому, что можно образовать и слово «храбрство», и слово «храбрость», а фильтр «реальной представленности» отсеивает одно из них), также отвергаемой (вернее, заменяемой противоположным предположением о том, что лексическое извлечение предшествует всем синтаксическим правилам; вероятно, как минимум ко времени первого издания работ, эксплицитно формулирующих идею поздней реализации, ещё не было)Ароновым со ссылкой на (Postal, 1969).
На основании этого строится утверждение, что основной метод словообразования – это образование слов от слов, в подтверждение которого приводится безаффиксное словообразование (back-formation) и, в частности, такое, которое показывает применение правил промежуточного шага: self-destruct‘самоуничтожиться’ вместо ожидаемого в лишённой безаффиксного словообразования теории *self-destroy из self-destruction ‘самоуничтожение’. Однако нет никаких причин, чтобы не считать, что в подобных словах (частично) утрачивается членимость, в результате чего пара self-destruct – self-destruction либо вовсе не содержит морфемы с алломорфами stroy/struct[10], либо стирает у себя те признаки, которые вызывали её алломорфию.
Далее Аронов неожиданно переходит к понятию продуктивности и, заметив, что морфологический класс производящего слова влияет на продуктивность, что сомнительно задавать списком слова, образованные высокопродуктивными морфемами, и что у носителей есть интуиции о продуктивности при образовании новых слов, предсказывает, что продуктивные суффиксы будут иметь когерентную (т. е. композициональную) семантику и будут лишены определяемых лексически правил. После этого он заявляет, что в словаре из производных слов хранится только то, что в каком-либо смысле представляет собой исключение (семантически или фонологически), и занесению в словарь (но не деривации, если она продуктивна) препятствует (blocking) наличие другого слова с тем же значением в словаре (но не возможность образовать его продуктивной деривацией). Продуктивность, однако, в то же время объявляется градуальной, что представляется плохо сочетающимся.
Обсуждение самих предлагаемых Ароновым правил словообразования представляется неуместным как из-за их частной природы, так и из-за того, что они противопоставляются правилам трансформаций, уже много лет не являющимся частью синтаксической теории (и ещё больше, если исключить из рассмотрения правило передвижения Moveα, некоторое время бывшее единственным остатком от трансформационного синтаксиса). Общим их свойством, однако, представляется то, что они не упорядочены (и по природе не могут быть упорядоченными), что им доступна синтаксическая, семантическая и фонологическая информация об основе, но не о правилах других уровней, применяемых к ней, и что ограничения контекста всегда уникальны, т. е. не могут задаваться дизъюнктивно[11].
Аронов, вслед за (Kiparsky, 1982) (исходный год написания – 1973, книга представляет собой сборник более ранних статей, статья будет рассмотрена далее), отвергает архифонемы (не полностью специфицированные сегменты) и объявляет, что правила копирования гласных при постулировании полностью неспецифицированной гласной V всегда предшествуют всем остальным. Как ни странно, настоящее исследование является независимым контрпримером – более того, расположение правила довольно жёстко определено (см. Раздел 2.10). Редупликация первого слога объявляется принципиально не обрабатываемой с помощью абстрактных сегментов ввиду того, что при ней повторяется столько согласных, сколько их было в первом слоге. Очевидно, правило вида C→Ø, удаляющее полностью неспецифицированный согласный и располагающееся после правил, приписывающих согласным значение, с лёгкостью справится с этой проблемой[12]. На основании этого, а также инфиксаций (в качестве примера взято вставление fuckin’ перед ударным гласным после гласного с третичным ударением) и трансфиксаций семитского типа правила словообразования объявляются трансформациями (что с точки зрения текущей грамматики выглядит гальванизацией трупа и легко обходится методами автосегментной фонологии; в финском, однако, нет (известных мне) инфиксов или трансфиксов, так что я не буду вдаваться в детали).
То, что производные слова редко[13] подвергаются переходу в другую часть речи, используется как аргумент против нулевых морфем. Не говоря уже о том, что такое всё же бывает, это вполне можно задать ограничением на дистрибуцию нулевых морфем даже без поздней реализации; последняя же (особенно в наносинтаксическом варианте) даёт этому независимое объяснение.
Инфиксация и редупликация, зависимые от фонологических свойств, не определённых в глубинном представлении, приводят к необходимости дать им порядок относительно фонологических правил, что, однако, для Аронова не оказывается достаточным критерием для объявления их фонологическими, поскольку они якобы встраиваются либо между циклами (от этой возможности, впрочем, автор тут же отказывается), либо после циклов, либо после всех постциклических правил. Приводимые аргументы в пользу этого (помимо уже введённых) буквально сводятся к «эта теория обрабатывает сразу два типа случаев редупликации не перед всей фонологией, в то время как стандартные решения обрабатывают их отдельно», игнорируя, что по крайней мере одно из стандартных решений (границы) независимо обрабатывает множество других случаев.
Далее Аронов сам указывает на ряд частных проблем с его теорией (и нередко отмахивается редкостью подобных случаев). Я позволю себе не пересказывать его рассуждения подробно, замечу лишь, что он мельком упоминает фонологическую проблему с сочетаниями английских морфем вида X#a+b, ведущими себя в отношении ударения не так, как X#a (хотя # блокирует большинство правил ударения), и указывает, что она могла бы решаться, если бы в первом, но не во втором случае объект обрабатывался как композит.
Аналогичным образом в следующей главе вводятся правила подгонки (readjustmentrules) двух типов: усечение (truncation) аффикса перед другим аффиксом и алломорфия.
Как легко догадаться, усечение используется как инструмент для поддержания взгляда, что слова образуются от слов (ср. выше о безаффиксном словообразовании). При аргументировании против усложнённого правила словообразования как альтернативы Аронов, похоже, игнорирует существование упомянутого выше условия иного случая[14] (elsewherecondition), также известного как принцип Панини. Усечение происходит после применения правила словообразования, вводящего релевантную морфему, и это предопределяет его взаимоотношения с фонологией (чаще всего до фонологии, но, если аффикс присоединяется между циклическими и постциклическими правилами, то и усечение происходит там же); объединению их препятствует позиция «одному аффиксу – одно правило». Представляется, что выбранные ранее морфологические теории способны обработать это морфологически (фузией и групповой реализацией соответственно), если это вообще необходимо (ибо правило удаления вполне может быть фонологическим и полагаться на звуковой облик (вместе с границами); похожее правило сам Аронов вводит для удаления немецкой приставки ge- в причастиях).
В описании алломорфии Аронов пользуется формулировкой, очень похожей на принцип Панини, но на деле отсылающей лишь к препятствованию (blocking) в словаре, обсуждённому выше. Затем на введение правил алломорфии накладывается три ограничения:
1. Правило должно управляться морфологически в самом узком смысле (т. е. контекстом морфемы или набора морфем, выделяемого не фонологически);
2. Различие должно быть можно пометить до применения фонологических правил;
3. Различие должно быть можно отразить независимо мотивированными сегментами глубинной репрезентации.
После этого Аронов доказывает, будто алломорфия работает лучше, чем пометы для правил, сравнивая слова с суффиксами -ion и -ive и производящие их глаголы, и не имеет лексических исключений. Лучшее, что можно сказать про его длинный аргумент: он отрицает структуру правил, построенную в (Chomsky, et al., 1968), но не любую структуру правил, которая порождала бы искомый объект. Затем он вынужден заключить, что правила алломорфии имеют внутренний порядок. Не вполне очевидно, почему усечение не является алломорфией с нулём (учитывая, что ++ тривиально эквивалентно +), если не считать общего нежелания вводить нулевые морфемы (и алломорфы, что теоретически не эквивалентно: можно не иметь ни одной морфемы, не имеющей ненулевых алломорфов, и всё же позволять морфеме, имеющей ненулевые алломорфы, чередовать их с нулевыми).
Последняя глава посвящена преимущественно разбору частных случаев, но в ней есть и общие заявления, в частности, дистрибутивный критерий: «если слова из класса X образуются от слов из класса Y, то каждому слову из класса X должно соответствовать в лексиконе слово из класса Y (но не наоборот)». С помощью него, в частности, доказывается, что слова, заканчивающиеся на -istic, образованы от слов на -ism, а не от слов на -ist. Однако, как показывает проблематика циркумфиксов (citationneeded), ничто не препятствует промежуточному слову покинуть язык из-за каких-то ограничений (например, глагол «разыграться» образован от промежуточного *разыграть2, схожего с «нагулять» в «нагулять аппетит», аналогичным образом производящего «нагуляться», а не от разыграть1 из «Бадма разыграл Дугара, солгав ему, что ему выдадут премию, если он явится в университет к восьми утра»), так что анализ как минимум лишён обязательности.
Далее обсуждаются суффиксы +abl и #abl и, в более широкой перспективе, значение границ. Анализ границ как фонологических объектов, наделённых признаками, без зазрения совести объявляется «любопытным» (peculiar) и «очевидно искусственным» (clearlyartificial) на основании того, что у них есть соответствия в синтаксисе и семантике. При позднем вставлении это предложение столь же разумно, как утверждение, что t в семитских языках не является фонологическим объектом, наделённым признаками, поскольку маркирует женский род[15].
В целом, судя по всему, разработчики позднейших морфологических теорий учли морфологические возражения, но некоторые фонологические возражения так и не получили более детальной обработки. В отношении границ правила их реализации будут даны вРазделе 1.1; в отношении архифонем позиция будет высказана при обсуждении непосредственно далее первоисточника их отвергания, (Kiparsky, 1982).
Ознакомившись (по крайней мере, в общих чертах) с общетеоретическими положениями и отвергнув лексикалистскую морфологию, можно перейти к частноязыковым проблемам.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 250; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!