К ПроблемЕ изучения модальных частиц немецкого языка



Иванова О.С.,

студентка 4 курса УО «ВГУ им. П.М. Машерова», г. Витебск, Республика Беларусь

Научный руководитель – Гальченко Л.В., ст. преподаватель

 

Модальные частицы стали важным объектом изучения лингвистики сравнительно недавно, приблизительно со второй половины XX столетия. До этого же времени многие немецкие стилисты даже предостерегали от их употребления в речи, считая, что они засоряют язык. Это не могло не отразиться на тогдашней терминологии: модальные частицы называли «слова-заплаты» (Flickwörter), «слова-заполнители» (Füllwörter). И хотя в настоящее время отношение к модальным частицам резко изменилось, но не все еще проблемы можно считать решенными.

В частности, сегодня частицы принадлежат к весьма употребительным лексическим средствам, поскольку они помогают тонко дифференцировать оттенки модальности предложения. В связи с этим частицы называют «словами-приправами» (Würzwörter), характеризуя их функцию в разговорной речи как «мимику говорящего, переданную средствами языка». Помимо этого, Н.А. Торопова на основе анализа фактического материала приходит к выводу, что «каждая частица обладает своим значением, которое содержательно отражает отношения между соотносимыми однородными понятиями» [1, с. 8]. Таким образом, употребление частиц позволяет экономить языковые средства.

Тот факт, что исследование данной части речи началось относительно недавно, обусловил наличие некоторых нерешённых вопросов. В первую очередь, нужно отметить, что модальные частицы до сих пор не имеют единого общепризнанного названия в немецкой лингвистике. Несмотря на то, что в последнее время отдаётся явное предпочтение терминам Partikeln (либо Modalpartikeln), наряду с ними можно встретить и такие наименования, как Abtönungspartikeln, Würzwörter, Beiwörter, Füllwörter и другие.

Одним из важных вопросов является, помимо этого, определение места частиц в немецкой языковой системе. Среди ученых наблюдается неоднозначное толкование этого явления. Так, одни лингвисты не выделяют модальные частицы в отдельную часть речи. Например, В. Шмидт объединяет их с наречиями в такую часть речи, как Kennzeichnungswörter. Того же мнения придерживается и Й. Эрбен, называя эту часть речи Beiwörter. Однако, сопоставляя признаки наречий и частиц, а также свойства модальных частиц и других частей речи, нельзя не признать, что трактовка частиц как самостоятельной части речи наиболее соответствует природе рассматриваемого явления. Такого мнения придерживаются, в частности, отечественные германисты В.Г. Адмони [2, с. 2], Е.И. Шендельс, а также Г. Хельбиг, Й. Буша, В. Юнг, В. Кетц и др.

Тем не менее, модальные частицы очень тесно связаны с остальными частями речи. Очень важен в этом смысле тот факт, что большинство частиц немецкого языка наречного происхождения, что не может не обуславливать их лексико-семантические особенности. В качестве примера приведём модальную частицу doch. В современном немецком языке она может функционировать не только в качестве частицы, но также как наречие и сочинительный союз. Так, в качестве наречия doch употребляется в значении ‘всё-таки‘, ‘однако‘, указывая на то, что действие совершается вопреки каким-то обстоятельствам. Выступая в роли сочинительного союза, doch соединяет два самостоятельных предложения, находящихся в отношении противоречия друг к другу, и равнозначно таким союзам, как однако, но. Данная частица может также употребляться в значении ‘нет‘, ‘напротив‘ в качестве ответной реплики на вопрос, содержащий отрицание: Bist du müde? – Doch. Встречаются случаи, когда частица doch выступает в качестве положительного ответа на вопрос, не содержащий отрицание, например: „Magst du mich überhaupt?“ – „Doch. Wie kommst du darauf?“ (L. Renn, Inflation). Подобное употребление частицы doch связывается с тем, что задаваемый вопрос сопровождается сомнением, неуверенностью [3, с. 122].

Модальная же частица doch возникла на базе наречия doch в результате сужения его значения. Так, она лишь придаёт высказыванию особую убедительность и настоятельность, усиливая его выразительность.

Бесспорно, что значение doch варьирует в зависимости от его принадлежности к той или иной части речи. И мы считаем, что эти особенности и последствия перехода из одной части речи в другую должны быть исследованы.

Таким образом, несмотря на тот факт, что модальные частицы немецкого языка относительно мало изучены, их роль в языке очень велика. Частицы принадлежат к наиболее употребительным средствам современного немецкого языка, поскольку они передают различные оттенки модальных отношений, тонко дифференцируя оттенки модальности предложения. Они еще больше, чем модальные глаголы употребительны в диалогах обиходной речи и в разговорном стиле. Наличие их придает речи особую четкость, эмоциональность, не передаваемый другими средствами своеобразный колорит речевой коммуникации.

 

Литература:

1. Пророкова, В.М. Слова-«приправы», слова-«заплаты». Модальные частицы в немецкой разговорной речи: Учеб. пособие / В.М. Пророкова. – М. : Высш. школа, 1991. – 127 с. 

2. Адмони, В.Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка / В.Г. Адмони. – М. : Изд-во лит-ры на иностр. языках, 1955. – 391 с.

3. Девкин, В.Д. Диалог. Немецкая разговорная речь в сопоставлении с русской: Учеб. пособие (для ин-тов и фак-тов иностр. языков) / В.Д. Девкин. – М. : Высш. школа, 1981. – 160 с.

 

ПРАКЛЁН ЯК СРОДАК РЭПРЭЗЕНТАЦЫІ МОЎНЫХ ПАВОДЗІН БЕЛАРУСАЎ

Каснікоўская М.В.,

студэнтка 5 курса УА “ВДУ імя П.М. Машэрава”, г. Віцебск, Рэспубліка Беларусь

Навуковы кіраўнік – Дзядова А.С., канд. філал. навук, дацэнт

 

Да фразеалагізмаў са значэннем вербальных паводзін прымыкае значная група ўстойлівых моўных адзінак – воклічаў і фразеалагізаваных выказванняў, якія выразна адлюстроўваюць розныя эмоцыі чалавека лексічнымі адзінкамі свайго кампанентнага складу. Сёння ў айчыннай лінгвістыцы побач з паняццямі “вокліч”, “выказванне” сустракаюцца тэрміны “праклён” і “кленіч” (Ф.М. Янкоўскі, М.І. Канюшкевіч, В.В. Мар­шэўская і інш.).

Праклёны з’яўляюцца асноўным сродкам адлюстравання ў працэсе маўлення адмоўных, негатыўных эмоцый чалавека. Нягледзячы на сваё прызначэнне, гэты від фразеалагізаваных выслоўяў з’яўляецца адной з крыніц ведаў пра ментальную культуру і сістэму каштоўнасцей беларусаў, іх светапогляд. У свой час збіральнік беларускай народнай творчасці М. Федароўскі адзначаў: “Беларус мае ў сваім рэпертуары клятваў (пракляццяў), бадай, больш, чым пажаданняў” [1, с.11]. Актыўнасць выкарыстання нашымі продкамі праклёнаў абумоўлена, мабыць, складанымі гістарычнымі ўмовамі існавання беларускага народа ў старажытнасці, а таксама вялікай колькасцю выпрабаванняў, з якімі яму давялося сутыкнуцца ў мінулым падчас шматлікіх войнаў.

Праклён з’яўляецца свайго роду “зброяй”, з дапамогай якой гаворачы можа абараняцца і ў той жа час не наносіць фізічнай шкоды свайму апаненту. Звычайна гэта “зброя” сведчыць пра безвыходнасць і адчай чалавека ў пэўнай сітуацыі. Нездарма нашы продкі імкнуліся ўкласці ў праклёны ўсю моц свайго пратэсту, даючы волю фантазіі пра тыя пакуты, якія чакаюць адрасата. Аднак праклён – гэта не толькі спосаб аховы ці выражэння пратэсту, але і сродак зняцця эмацыянальнага напружання. Здольнасць негатыўных з’яў рэчаіснасці ўвасабляцца ў слове дазваляе чалавеку пазбавіцца ад адмоўных эмоцый. Цікава, што сярод праклёнаў амаль нельга сустрэць выслоўі з прамым пажаданнем смерці, напрыклад: калом табе зямля, каб цябе зямля не насіла ‘праклён подламу, шкоднаму чалавеку як пажаданне яму хутчэйшай смерці’.

У залежнасці ад значэння даследаваныя намі праклёны можна падзяліць на наступныя семантычныя групы: 1) выразы зласлівай лаянкі: ні дна ні пакрышкі табе; гары ён гарам, каб яму пуста было ‘пажаданне ўсяго найгоршага’; соль у вочы ‘выказванне нядобрага пажадання таму, хто гаворыць не тое, што трэба; выказванне засцярогі ад суроку’ і інш.; 

2) выразы незласлівай лаянкі: ну яго к манахам ‘выказванне незадавальнення, адмаўлення, нежадання рабіць што-небудзь’; каціся каўбасой (кілбасой, яечкам) ‘выбірайся, ідзі прэч, вон адсюль’; вецер у спіну; з лёгкім ветрам ‘пажаданне пазбавіцца ад каго-небудзь’; 3) выразы-самапраклёны: адсохні мне язык; каб я з гэтага месца не сышоў (не ўстаў) ‘клятвеннае запэўніванне ў справядлівасці сказанага’; праваліцца мне на гэтым месцы ‘клянуся, што гэта так’ і інш.

Пры аналізе праклёнаў як сродку рэпрэзентацыі моўных паводзін беларусаў намі было заўважана, што “выканальнікам дзеяння” ў іх нярэдка выступаюць звышнатуральныя сілы: чорт, ліха, кадук, д’ябал, чэмер і інш. Даволі часта раззлаваны чалавек, жадаючы па нейкіх прычынах няшчасця іншаму, “адсылае” словамі яго да чорта, просіць у чорта расправы над ім: чорт бы яго узяў (пабраў)! ‘вокліч прыкрасці, абурэння’, ану яго к чорту ‘выказванне незадавальнення, адмаўлення, нежаданне рабіць што-небудзь’; кадук з ім,  кадук на яго, кадук яго вазьмі (бяры) ‘выказванне абурэння, злосці, гневу’ (згодна са старажытнымі міфалагічнымі ўяўленнямі, кадук – гэта злы дух, д’ябал). Апрача лексем чорт і кадук, якія рэпрэзентуюць зло як маральную катэгорыю, у праклёнах могуць ужывацца таксама назоўнікі ліха, хвароба (халера, кадук, трасца, чэмер). Як заўважае рускі даследчык А.М. Афанасьеў, у старажытнасці славяне, у тым ліку і продкі беларусаў, глядзелі на ліха, як на жывую істоту, якая падарожнічае па свеце, шукае людзей, якім наканавана няшчасце, ідзе да іх насустрач, гоніцца за імі [гл. 2, с. 377, 396]. Мабыць, такое ліха хоча наклікаць чалавек на іншых людзей выказваннямі прыкрасці, абурэння і злосці: каб на яго ліха, ліха на яго, ліха яго (тваёй, вашай) галаве  і інш.

Вера ў звышнатуральныя сілы захавалася ў беларусаў яшчэ з часоў язычніцтва, калі чалавек адухаўляў нежывыя прадметы, у якіх потым пры неабходнасці прасіў заступніцтва. Менавіта таму ў праклёнах “у якасці заступнікаў” могуць выступаюць назвы хвароб, якія здольныя нанесці шкоду здароўю іншгага чалавека, напрыклад: чэмер на яго галаву; халера на яго; трасца  яго галаве, трасца яму ў бок, трасца яго матары ‘выказванне незадавальнення, абурэння’.

Такім чынам, прааналізаваныя моўныя адзінкі сведчыць пра асаблівасці вербальных паводзін беларусаў і даволі выразна выяўляюць унутраны стан чалавека у час эмацыйнага узрушэння, дапамагаюць зразумець псіхалогію нашых продкаў, адметнасць іх светабачання, асновы хрысціянскага светапогляду і асаблівасці нацыянальнай карціны свету ў цэлым.

 

Літаратура:

1. Federowski, M. Lud bialoruski na Rusi litewskiej / M. Federowski.—Warszawa, 1935.  

2. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: в 3 т. / А.Н. Афанасьев. – Москва: Современный писатель, 1995. – Т. 1. – 419 с.

 

 


Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 280; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!