Глава 9. Об амодааьности смысла 4 страница
Цели трудовой деятельности, социальные паттерны отношений могут быть поняты человеком только в случае, если он уже обладает сознанием. Никакая собственно человеческая, трудовая (что, по сути, является тавтологией, ибо невозможно представить даже самых умных антропоидов в процессе трудовой деятельности, которая мотивирована, регулируется посредством воли, предполагает ожидаемые цели, имеет свою стратегию и тактику, которая необходимым образом вписана в более широкий жизненный контекст особи) деятельность не может быть организована вне пространства социальной коммуникации. Только сформированное индивидуальное сознание способно отражать требования других людей. Именно благодаря сознанию человек понимает свои социальные функции и раскрывает свои роли в системе социальной коммуникации. Традиции, моральные императивы, общественные интересы, социальные нормы, образцы приемлемого поведения и общения усваиваются только в силу того, что человек является носителем сознания, субъектом познания и осмысленной деятельности. Социальное не причина, а эффект существования сознания. Само социальное предполагает в качестве своего условия опыт сознания, сознания с его когнитивными механизмами, позволяющими отражать социальные процессы и самоопределяться в социальном пространстве. Сознательная деятельность — деятельность по определению осмысленная, поэто-
|
|
|
2 А. Агафонов
34
Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания
му осмысленность социальным образованиям могут придать только люди с достаточно развитым сознанием. В уже упомянутой работе указывается, что если «в самом начале истории человечества, еще не имеющие сознания люди уже умудрялись каким-то образом вступать в социальные отношения, беседовать между собой и т. п.... все равно остается загадочным, зачем этим, и так уже общающимся между собой людям, потребовалась способность нечто осознавать» (Аллахвердов В. М., 1998. С. 98). На самом деле, зачем?
Согласно еще одной точки зрения на проблему происхождения сознания, сознание (душа, дух) является венцом божественного творения, эманацией Божественной души в мир. Бог (Абсолют, Логос, Мировая Душа) есть источник разумности человека, демиург его внутреннего мира. Понятно, что такой взгляд на природу возникновения сознания не требует логического обоснования, так как по своей сути является иррациональным. Правда, это не означает, что подобные мнения не имеют какой-либо ценности (этической, эстетической или, например, для кого-то эвристической), но доказать или опровергнуть справедливость утверждений, опирающихся на религиозные или теологические основания, средствами логики невозможно. Поэтому не стоит искать черную кошку в темной комнате, тем более когда не имеешь рациональных оснований допускать, что она там есть.
|
|
|
По моему мнению, отношения человека с Богом (что, собственно, и составляет сущность религии), не могут являться предметом позитивного знания. В силу этого возможны разного рода допущения, которые в той или иной степени несут в себе иррациональное начало. Одно такое допущение является общеизвестным и в рамках христианской традиции принято в качестве одного из важнейших догматов. Речь идет о сотворении мира и о сотворении человека Богом. В это можно верить. Но если возможно верить в канонические истории церкви, то возможно верить и в то, что не согласуется с учением церкви, так как возможность веры не определяет предмет веры, иначе бы абсолютно все верили в одно и то же. На самом деле мы наблюдаем обратную картину: кто-то верит в Бога, кто-то верит в себя, а кто-то верит, что не верит ни во что.
Будучи свободным, каждый человек волен выбирать (хотя могут быть разные основания этого выбора, разный жизненный путь, ведущий к этому выбору, различные условия выбора), в ка-
|
|
|
Глава 2. Загадка происхождения сознания
35
ком мире ему жить: с Богом или без Бога. Не имеет значения, какая философская школа повесила бы свою этикетку на высказанное мнение, с позиции психологии важно одно: как чувствует, представляет, мыслит человек в своем собственном мире, мире, в котором Бог может рождаться только силой веры самого человека. Каждый человек, возводя здание своего мира, находится в процессе непрекращающегося становления. То, что сегодня невозможно, совершится завтра. Поэтому событие рождения Бога может случиться в жизни каждого. И по этой же причине легко потерять Бога в себе, так как его существование держится на духовном усилии человека. В течение жизни отмирают чувства, мысли, надежды, обиды... Может умереть и Бог.
При обсуждении проблемы возникновения сознания в антропогенезе, безусловно, мы сталкиваемся с исключительно серьезной эпистемологической проблемой. В настоящее время является вполне признанным, что человеческая история, то есть история развития не просто чисто биологического вида, а, как указывает Б. Ф. Поршнев «специфическая история» восхождения человечества, началась 1,5—2 миллиона лет назад. Люди со всей полнотой человеческой специфики появились 40—35 тысяч лет тому назад, а окончательное оформление вида Homo Sapiens произошло 25-20 тысяч лет тому назад (Поршнев Б. Ф., 1974). (Тем самым, фактически не менее 1,5 миллионов лет, по мнению палеонтологов, длился подготовительный период, во время которого формировались предпосылки возникновения сознания.)
|
|
|
Почему же и как возникло сознание? Для чего это стало необходимым (ведь все, что обнаруживает себя в потоке жизни, является необходимым)? Это такие вопросы, которые пытается разрешить само сознание. Здесь сознание вопрошающего человека пытается найти источник себя или, иначе, пытается понять себя в отношении причины себя, то есть вскрыть самопричину. Но возможность такого поиска, существуя в каждый момент сознательной жизни, есть вместе с тем возможность самого сознания. В этом, на мой взгляд, и состоит принципиальная сложность выявления умопостигаемых причин рождения сознания. Сознание возможно в возможности сознания, и в актуальном состоянии смысловое содержание сознания нерасторжимо связано с возможностью своего присутствия. Стремление понять происхождение -сознания есть не что иное, как стремление определить возможность возможного сознания, ведь возможность должна быть воз-
36
Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания
можной или невозможной. А если она возможна, а она, безусловно, возможна, так как факт присутствия сознания в эгоцентрической системе неопровержим, тогда любые интенции понимания возможности возможности ориентируют на поиск первичных, предельно исходных причин происхождения. Но, как уже было сказано, эти первичные причины заложены в качестве возможности сознания в каждый момент сознательного настоящего. Таким образом оказывается, что сознание в вопросе о возд можности своей возможности возвращается к самому себе и тогда вопрос о происхождении сознания трансформируется в вопрос/ о самом сознании, о том, каким образом оно есть, когда оно есть/ Похожие идеи высказывал А. М. Пятигорский, отмечая, что мы не знаем, что такое сознание как таковое, и исходим из того, «что ничего, подобного сознанию, нет». И в этом смысле, указывает Пятигорский, сознание — не единственный феномен, который не может быть «объектом непосредственного знания». «Смерть, по-видимому, не может быть описана. Она не может быть описана в силу того тривиального обстоятельства, что для ее описания надо быть живым, а, будучи живым, описать свою смерть невозможно». Аналогичное явление Пятигорский усматривает в онтогенезе языка, считая, что практически невозможно осознать, как человек за первые 3-4 года жизни осваивает языковую стихию: «...практически получается так, что наступает время, когда он уже овладел элементами языка, и все попытки детерминировать "ситуацию овладения языком" какой-то начальной, исходной ситуацией, кажутся... абсолютно неплодотворными» (Пятигорский A.M., 1997. С. 67).
Иначе говоря, когда язык есть, он уже есть, когда смерть наступила, она уже наступила; до этого момента говорить о явлении в терминах вероятного существования или, как я уже выше упоминал, в терминах возможности возможности, едва ли будет рациональным. Когда сознание есть, оно есть как возможность осознания себя; возможность этой возможности должна существовать во временном отношении раньше, а следовательно, a priori сознательному опыту. Однако сознание не способно осоз- нать то, что предшествует опыту сознания, то, что не являлось ) содержанием сознания. Не «я мыслю, следовательно, существую» («я осознаю, следовательно, существую»), а в силу чего «я мыслю, следовательно, существую» (в силу чего «я осознаю, следовательно, существую»), могло бы служить исходным базовым по-
Глава 2. Загадка происхождения сознания
37
стулатом эпистемологии. Однако это было бы нелепо, так как в основаниях может быть заложено только нечто несомненное, обладающее достоверностью (замечу: не конвенциональностью, а достоверностью). На мой взгляд, все_теории сознания, какого бы толка они ни были должны начинаться с признания того факта, что сознание есть уже нечто существующее, не пытаясь искать генетические корни сознания за пределами сознания.) Надо принять сознание за наличествующее актуально знание, даже если это знание не осознается самим носителем сознания. И в пространстве этого знания нет смыслового содержания, относящегося к знанию о том, каковы причины самих знаний. Эти знания находятся по «ту сторону сознания». Дано ли нам выйти за предустановленные границы? Возможно ли это? И если «да», то к чему это приведет? Если сознание способно, оставаясь сверхзагадочным феноменом, формулировать сложнейшие проблемы, в том числе и фундаментальную проблему собственного происхождения, может быть, когда-то будут найдены соответствующие масштабу поставленных проблем сложнейшие (а возможно, наоборот, исключительно простые) решения. Однако не стоит особенно обольщаться: такие решения, которые, например, позволили бы разгадать тайну возникновения сознания, не могут быть выработаны коллективно — единственно благодаря личным усилиям отдельных носителей сознания. Станет ли такое знание понятным социальному сообществу, в частности, сообществу научному, предугадать невозможно. Так или иначе, у явления должна быть причина. Это настолько же очевидно, как и то, что в настоящее время причины происхождения сознания нам не дано знать. Вместе с тем сознание живет пониманием, и если нечто осознано в качестве необходимости понимания, это не может не направлять ход сознательной жизни. Есть ли надежда поймать неуловимое — рожденное на заре человечества сознание? Загадка...
Глава 3
О ЗАКОНАХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СОЗНАНИЯ
Прежде чем сформулировать понимание сути психологического закона, его видов и границ применимости, я хотел бы сразу обозначить авторскую позицию, а затем постараться обосновать и конкретизировать ее. Положение, на котором я настаиваю, таково: открытие законов в психологии не только является принципиально возможным, но и должно расцениваться как обязательное условие роста психологического знания, важнейший показатель развития психологии как опытной науки.
Несмотря на кажущуюся тривиальность этого соображения, следует отметить, что в научной психологии проблема законосообразных объяснений психологической эмпирики фактически не поставлена и, следовательно, не обсуждаются пути ее решения. И для начала важно очертить эту проблему.
Вспомним историю. Начиная с середины XIX века усилиями физиологов Г. Гельмгольца, Э.Вебера, Э.Пфлюгера, Ф.Дондер-са, психофизиков Г.Т.Фехнера и С.Стивенса, постепенно формировалась основа «новой области знания». Именно так В. Вундт представлял в середине 70-х годов XIX века «физиологическую психологию». (Напомню, что термин «физиологическая психология» был синонимом «экспериментальной психологии».) Все первые исследователи в психологии были ориентированы на естествознание. Именно с опорой на методологию естественных наук строилась психология как самостоятельное научное направление. Строгость естественно-научной методологии, использование математического аппарата при выводе психофизических зависимостей, которые позже получили статус первых формализованных законов психологии, — все это, вопреки известному утверждению И. Канта о том, что психология никогда не станет истинной наукой, вселяло надежду. Успехи психофизиологии ор-
Глава 3. О законах функционирования сознания
39
ганов чувств, психофизики, исследований психомоторной активности человека давали основания считать, что психология как строгая наука возможна. Именно на этом довундтовском, подготовительном этапе формирования психологии как естественной науки были созданы предпосылки ее институализации, оформления в самостоятельную сферу научного знания о психической организации человека. Вундт — и в этом его главная и несомненная заслуга как организатора научной психологии — объединил усилия исследователей и предложил метод изучения сознания — интроспективный эксперимент. Известно, что именно метод есть конституирующее начало для научного сообщества. Метод — это норма, регулятор научных исследований, поэтому можно уверенно утверждать, что профессиональное психологическое сообщество сложилось благодаря Вундту. Подчеркну, что независимость психология получила не благодаря гуманитарной традиции, сложившейся в философии, а как раз вопреки прочно укоренившемуся мнению, что человека, который сравним по своей сложности со Вселенной, нельзя изучать как явление физического мира, то есть строгими естественно-научными методами. Правда, скептики заявляли: для таких «аномалий» действительного мира, какими представляются сознание, воля, свобода человека нет релевантных процедур эмпирического исследования. Потому, мол, знание о человеке по сути своей является гуманитарным, то есть принципиально не проверяемым в независимом эксперименте. Еще раз отметим, что если бы в XIX веке сохранилось инерционное действие такой позиции, то психологическое знание продолжало бы циркулировать в лоне философии. И трудно не согласиться с М.Г.Ярошевским, который отметил, что «свои "сертификаты" на независимость психология черпала, во-первых, в математике, во-вторых, в эксперименте», хотя «веками "обителью" психологии считалась философия» (Ярошевский М. Г., 1996. С. 120). Таким образом, с момента возникновения и, пожалуй, до 1900 года (когда выходят в свет «Толкование сновидений» 3. Фрейда и первый том «Психологии народов» В. Вундта), то есть в начальный этап развития психологической науки, она была исключительно опытной, «чистой» наукой. Чтобы не уходить в сторону, я не буду давать оценки последующему ходу развития психологии. Скажу лишь, что контрреволюция, совершенная Фрейдом, и затем полная тривиализация психологического знания, произошедшая в теории бихевиоризма, не могли не изменить облик пси-
40
Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания
хологии: она перестала существовать как наука с понятным, однородным предметом изучения и ясной методологией.
Парадокс состоит не в том, что психология с начала XX века уже и гуманитарная наука, и поэтому в методологическом смысле она не отличается от истории, музыковедения или теории и истории изобразительных искусств. Мне кажется парадоксальным, что при требовании, которое, по крайней мере, уже в течение нескольких последних десятилетий явно или негласно принимается научным сообществом, а именно, требовании эмпирической проверки рациональных положений, психология рассматривается как наука гуманитарная. Сложившаяся практика представления результатов научно-психологических исследований показывает, что выполнение того или иного научного проекта предполагает проведение эмпирического исследования, а лучше собственно экспериментального исследования. Научные журналы по психологии, как правило, содержат описание результатов тех или иных эмпирических исследований. Но ведь экспериментальные исследования могут проводиться только в опытных науках! На мой взгляд, впервые в отечественной психологии этот парадокс осознал В. М. Аллахвердов (2000). Остается лишь констатировать: де-факто психология является естественной наукой, хотя де-юре проходит по ведомству наук гуманитарных.
Результаты любых экспериментальных исследований есть эмпирические факты, которые должны получать объяснение посредством законов. Особо замечу: не законы нужно объяснять, так как законы открываются, а не придумываются, а объяснять эмпирику действием законов. Почему существуют те или иные законы — этот вопрос находится за пределами рационального знания. А вот почему эмпирический факт необходимым образом обнаруживает себя — это понять можно только если мы законосообразуем эмпирические эффекты. На уровне разрозненных эмпирических проявлений нет никаких законов. Этим объясняется вся сложность выявления законных оснований в гуманитарной науке. По мнению авторитетного специалиста по теории объяснения К. Гем-пеля: «...большинству объяснений, предлагаемых в истории или социологии, не удается включить явные утверждения о предполагаемых ими общих закономерностях» (Гемпель К., 1998). К. Поп-пер, который не нуждается в представлении, в свою очередь, отмечает, что «в истории... есть множество тривиальных универсальных законов, которые мы принимаем без доказательства. Эти
Глава 3. О законах функционирования сознания
41
законы практически не представляют никакого интереса и абсолютно не способны внести порядок в предмет исследования» (ПопперК, 1992. С. 305).
Уникальный объект исследования — будь то литературный или музыкальный текст, этическая система, определенное культурное событие — случаен. Случайное же, как известно, является антитезой закономерного. В рамках гуманитарной психологии не открыто никаких законов, так как эмпирический субъект с присущей ему уникальностью явление историческое, то есть случайное. Поэтому естественно-научная психология не изучает природу персонификации эмпирического субъекта. Для него нет эмпирически целесообразных законов.
Закон, хотя и обнаруживается реальным ученым, не является порождением его субъективной воли. Смысл закона инвариантен относительно познавательных сил, действующих в сфере научного знания, хотя форма закона, его логико-грамматическое представление произвольно.
Законы в психологии не могут быть установлены по отношению к реальным объектам изучения, а лишь в отношении к идеализированным объектам. Идеализированный объект существует только в рамках теории, поэтому логические конструкции, гипотезы, законы, все то, что составляет онтологию теоретического знания, приложимы только по отношению к нему. Представление, например, памяти в качестве идеального объекта, предполагает, что функционирование памяти (а законы описывают логику функционирования) законопослушно. Описание логики работы идеализированных объектов очищено от допущений о случайном вмешательстве побочных влияний, которые неустранимы в эмпирических условиях. При установлении закона мы не должны слышать эмпирический шум. Законы позволяют нам увидеть явление в рафинированном виде, то есть в виде, заведомо невозможном в действительности. Но если мы не понимаем через закон, мы ничего не понимаем в реальности, хотя повторюсь, законы устанавливаются не по отношению к реальным явлениям.
Идеализации, принятые в науке, требуют четко разграничивать теоретические и эмпирические понятия. Теоретические понятия включаются в логические описания предмета изучения, в формулировку законов. Сказанное не означает, что такие эмпирические понятия, как восприятие, запоминание или действие не могут использоваться при построении теорий. Но теоретиче-
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!