Книга Левит: значение и содержание

Книга Левит находится в центре Пятикнижия, само это место подчеркивает важность книги в составе Пятикнижия. Греческое название книги «Левит» предполагает, что в ней содержатся предписания для священников. Однако если мы буквально будем воспринимать книгу только как сборник инструкций для духовенства, такой подход к книге будет слишком узким и потому неверным, так как основная часть ее постановлений – законы, касающиеся служения Богу, семейных и общественных отношений. Эти законы обращены ко всем людям, ко всем членам израильского общества. При этом основой всех постановлений книги Левит служит заповедь, которая повторяется неоднократно: «Святы будьте, ибо свят Я, Господь Бог ваш» (Лев. 19:2; см. также 11:44-45; 20:7, 26; 21:7-8). Эта фраза как нельзя лучше выражает сущность содержания всей книги и потому книга Левит может быть названа «книгой о святости», так как все ее отделы тесно связаны с темой святости израильского народа. Наиболее рельефно тема святости выражена в законах и предписаниях, содержащихся в основной части книги (глл. 11–27), которые прямо говорят о том, какой должна быть жизнь народа, призванного к святости. Но и правила о жертвоприношениях и посвящении священников, содержащиеся в начале книги (глл. 1–10), также органично входят в рамки темы святости. Ведь через жертву становится возможным очищение от скверны и достижение святости, а священники, кроме того, что они являются совершителями богослужений, призваны к особой святости, должны быть святыми среди святого народа.

Левит – это книга для людей, которые объединены между собой общностью жизни и которые святостью своей жизни призваны соединиться с Богом. Все культовые и ритуальные постановления книги вводят нас в таинственный мир, принадлежащий Богу. И сама подробность, даже в некоторой степени мелочность предписаний книги является естественной, так как они относятся к сфере почитания святого и великого Бога, к жизни с Богом, где даже малейшая подробность имеет значение.

Отметим тот факт, что еврейские дети начинали изучение Торы с книги Левит, чтобы с раннего детства ребенок начинал стремиться к святости и вести себя так, как подобает члену святого народа. 

Таким образом, святость Бога и народа – основная тема книги Левит, что подтверждает ее содержание, которое можно разделить на 5 частей:

1) глл. 1–7: законы о жертвоприношениях;

2) глл. 8–10: посвящение священников и первые жертвоприношения;

3) глл. 11–15: законы о ритуальной чистоте;

4) гл. 16: День Очищения;

5) глл. 17–27: святость всех сторон жизни народа.

 

Ветхозаветные жертвоприношения (Лев. 1–7).

Жертва являлась важнейшей формой богообщения не только у евреев, но и у всех народов древности. Возникает вопрос: почему Господь не назначил для Израиля особой, духовной формы богослужения, но разрешил жертвоприношения, тем более что внешне жертвенный кодекс израильтян имел сходство с языческими жертвоприношениями? Святые отцы, отвечая на этот вопрос, указывают на то, что религиозное сознание израильтян было слишком грубым и привязанным к материальным формам богослужения, и показательным в этом отношении стало изготовление золотого тельца. «Когда они (израильтяне), – поясняет свят. Ириней Лионский, – решились сделать тельца... то получили прочее служение, сообразное с их пожеланием, хотя не отделявшее их от Бога, но державшее их под игом» (Против ересей, IV,15,1). «Не жертвоприношения и заколание жертвы, – пишет блаж. Иероним, – преимущественно требовались Богом, а то, чтобы они не были приносимы идолам и чтобы от плотских жертв мы, как бы через образ и подобие, переходили к духовным жертвам». Таким образом, Господь предлагает народу тот вид богослужения, который народ был готов принять.

Важно отметить, что, несмотря на внешнее сходство обрядовой стороны жертвоприношения у Израиля и язычников, понимание сущности жертвоприношений было различным. В религии Месопотамии жертвам не усваивалось внутреннего смысла, они были лишь средствами поддержания жизни божества, ежедневным «кормлением» идола. Если же люди по каким-то причинам не приносили жертвы, то боги испытывали голод. Также в Ассирии и Вавилоне ритуальное заклание совершалось сцелью получения внутренностей, необходи­мых для предсказания будущего. В Ветхом Завете мы встречаем принципиально иное отношение к жертве. В частности, совершенно отрицается зависимость Бога от жертвоприношений: пророки ясно горят о том, что Бог не нуждается в жертвах и тем более не питается ими (Пс. 49:13; Ис. 1:11 и др.). Таким образом, жертвоприношения приобретают исключительно духовный смысл, интерпретируются в свете ветхозаветных представлений о святости и становятся средствами осознания греха перед Богом, скорби о нарушении Завета и очищения от нравственной и ритуальной скверны.

В книге Левит законы о жертвоприношениях излагаются в 1–7 главах, причем содержание этого отдела книги четко делится на две части. Сначала приводится подробное описание каждого вида жертвы, обращенное ко всем израильтянам (1:3 – 6:7), а затем перечисляются те же виды жер­тв, но уже акцент делается на обязанно­стях священников и их доле от каждого жертвоприношения (6:8 – 7:38).

Слово жертва (евр. «корван») – общее обозначение приноше­ний и даров, которые народ мог приносить Богу. Термин «корван» происходит от глагола «карав», что означает «приближаться», т.е. жертва воспринималась как средство приближения к Богу. В Септуагинте термин «корван» обычно передается словом δώρον, что означает «дар» (также и в Мк. 7:11). Слова «когда кто из вас хочет приносить» (Лев. 1:2) указывают на то, что жертвоприношения израильтян носили добровольный характер. Действительно, только жертва за грех и жертва повинности в четко определенных обстоя­тельствах были обязательными, в то время как жертва всесожжения, хлебное приношение и мирная жертва приносились по желанию самого человека. Эта свобода в принесении жертв означала, что Богу были угодны добровольные намерения людей, Он не хотел, чтобы израильтяне приносили жертвы только в силу необходимости.

Основными предметами жертвоприношений были продукты питания. Принося в жертву пищу или животное, человек отдавал Богу самое важное, он делил с Господом то, что составляло основу его жизни. Однако следует отметить, что животными, пригодными для жертвоприношений, были только домашние животные из числа круп­ного и мелкого скота, т. е. запрещалось приносить в жертву диких живот­ных, даже тех из них, которых можно было употреблять в пищу. Смысл этого установления заклю­чался в следующем. Во-первых, дикие животные, не являясь чьей-либо собствен­ностью, не могли отождествляться с приносителем жертвы в той мере, в какой отождествлялись с ним те или иные домашние животные из числа принадлежащего ему крупного или мелкого скота. Во-вторых, только до­машнее животное представляло подлин­ную материальную ценность для человека. Как заметил уже царь Давид, жертва, которая ничего не стоила тому, кто ее приносил, в прин­ципе не могла быть жертвой (2 Цар. 24:24). Однако ценность жертвы имела не абсолютный, а относительный характер, потому для бедняков закон предусматривал более доступные виды жертв (приношение птиц или хлебное).

Наконец, животные, приносимые в жертву Богу, не должны были иметь порока[28], т.е. какого-либо физического недостатка: «Никакого животного, на котором есть порок, не приносите Господу, ибо это не приобретет вам благоволения» (Лев. 22:20). Понятно, что Господь не нуждался в жертвенных животных как таковых, так что сущность этого запрета имеет духовный характер. Во-первых, жертва была выражением любви и преданности Богу, в то время как принесение в жертву негодных животных было оскорблением Господа, выражением презрения и непочтительного отношения к Богу. Пророк Малахия в качестве иллюстрации к этому предписанию закона использует понятный всем житейский пример: никакой человек не решится принести худое животное в дар начальнику (Мал. 1:8), тем более в дар Яхве, Царю царствующих и Господу господствующих, нужно приносить самое лучшее. Во-вторых, принесение негодного животного, не имевшего ценности для самого приносителя, не могло считаться жертвой по своей сути, так как жертва предполагает отдачу того, что является дорогим и важным для человека.

Смысл жертвоприношений. Понятно, что каждый вид жертвоприношения имеет собственный духовный аспект, однако есть и общий смысл, присущий всем видам жертв (или большинству из них). Обозначим основные идеи, связанные с ветхозаветными жертвоприношениями.

1) Жертва – признание высшей власти Бога над миром. Бог – Всевышний Владыка, Кото­рому принадлежат все существа и материальные ценности данного мира (Пс. 49:9-10). Следовательно, прежде чем пользоваться всеми благами, которые даровал Господь, человек должен платить Ему некую дань. При этом посвящение жертвы Богу всегда связано с убийством животного (для кровавых жертв) и с полным (или частичным) уничтожением приносимого. Это необходимо для того, чтобы приносящий лишился возможности использовать для себя то, что он приносит. Уничто­жение жертвы представляет собой видимое средство от­дать ее Богу, ибо она переводится в область невидимого, где пребывает Господь.

2) Жертва – знак благодарности и преданности воли Божией. Жертвованием части своего имущества и своей собственности человек благодарил Бога за дарованное ему благословение и просил о даровании благ в дальнейшей жизни.

3) Жертва выражала осознание греха человеком, была тесно связана с покаянием. Об этом аспекте ясно говорится в Евр. 10:3: «жертвами каждогодно напоминается о грехах». Жертва напоминала человеку о тесной связи между грехом и смертью, вводила его в сознание своих грехов. Следовательно, закалывая жертвенное животное, человек признавал собственную виновность пред Богом и повинность смерти.

4) Жертва была искуплением греха человека и имела очистительный характер. Перед принесением жертвы человек возлагал руки на голову животного, чтобы живот­ное было принято от его имени и он приобрел «благоволение во очищение грехов его» (Лев. 1:4), т. е. кровь животного проливалась вместо крови самого приносителя. Животное должно было понести грехи ветхозаветного человека и умереть вместо него, смерть животного была искуплением для человека. Именно в искуплении заложен великий смысл всех обрядов, связанных с пролитием крови, в Ветхом Завете неоднократно говорится о том, что кровь животного, излитая на жертвенник Господень, очищает человека (Лев. 17:11). Кровь животного не сама по себе имела очистительное значение, а лишь тогда, когда она возносилась на жертвенник, т. е. в образе души животного, находящейся в крови, душа самого приносящего жертву соединялась с Богом, как бы соприкасалась с Его милосердием и благостью.

Основные виды жертв.Рассматривая жертвенное законодательство, сосредоточенное в книге Левит, можно выделить три существенных элемента, составляющих полную идею израильской жертвы. Это: невинная кровь, как искупление за грех; огонь, уничтожающий последствия греха; священная трапеза, соединяющая искупленного человека с Богом. Этим трем неотъемлемым признакам соответствует три основных вида жертв: жертва за грех, всесожжение и мирная жертва.

А) Жертва всесожжения (Лев. 1). В первую очередь законодатель говорит о жертве всесожжения, так как, во-первых, этот вид жертвы был самым древним (такие жертвы приносили праотцы и патриархи). Во-вторых, эта жертва была самой пол­ной в том смысле, что огню предавались все части животного (кроме кожи, кото­рая отдавалась священнику, 7:8), в то время как после других жертвоприношений определенные части жертвы назначались в пищу священникам или приносителям. Наконец, жертва всесожжения была самой важной из всех жертв, так как именно всесожжение было обязательной ежедневной жертвой, которую священники от лица всего Израиля приносили дважды в день, утром и вечером (Чис. 28)[29].

В еврейском тексте эта жертва называется «олá», что буквально означает «то, что возносится», т. е. имеется в виду, что при этом вся жертва в виде дыма «поднимается» к Господу. Русское наименование восходит к Септуагине (ολοκαύτωμα) и отражает внешнюю сторону данной жертвы – сжигание всего жертвенного животного. Закон о жертве всесожжения делится на три статьи: о приношении крупного скота (стт. 3-9), о приношении мелкого скота (овец или коз) (стт. 10-13) и о приношении птиц (стт. 14-17). Причем каждая из этих ста­тей заканчивается одной и той же фразой, характеризующей жертву как «благоухание, приятное Богу».Этим подчеркивает­ся, что Бог смотрит на внутреннее настроение человека и для Него пти­ца в качестве жертвы бедняка не менее приятна, чем телец, принесенный богачом. Отметим также, что во всесожжение требовалось приносить только животных мужского пола. С одной стороны, самцы олицетворяли жизненную силу и мощь, но в то же время принесение в жертву животных мужского пола, которые не давали ни молока, ни приплода, было меньшей потерей для хозяйства, так как для большого стада достаточно нескольких самцов.

Хотя чаще всего жертва всесожжения была самостоятельным и добровольным приношением, в некоторых случаях она имела обязательный характер. В частности, закон требовал принесения агнца (для бедняков – птицы) во всесожжение после рождения ребенка (Лев. 12:6-8). Также всесожжение сопровождало жертву за грех при очищении от истечения крови (Лев. 15:14-15) и семени (Лев. 15:29-30) и при очищении от случайного осквернения человека, принявшего обет назорейства (Чис. 6:10-11); во всех этих случаях в качестве жертвы использовали птиц.

Обряд принесения жертвы таков: сначала хозяин возлагал руку на голову животного, причем этот жест не был легким символическим прикосновением, но человек должен был с силой надавить на лоб животного, т.е. на место между рогами. Это означало, что человек как бы отождествлял себя с животным, душа человека символически соединялась с душой животного. Иудейская традиция сообщает о том, что в этот момент человек произносил исповедь или молитву о прощении своих грехов (хотя в Библии не говорится об этом). Вследствие этого грехи человека передавались жертве; затем животное должно было умереть вместо своего хозяина.

Дальнейшая процедура совершалась совместно жерт­вователем и служащим священником, причем большая часть работы возлагалась на при­носившего жертву. Он должен был заколоть животное так, чтобы из него вышла вся кровь, снять с него шкуру (которая после жертвоприношения отдавалась свя­щеннику, 7:8) и разделить тушу на части (по иудейскому преданию, тушу делили на десять частей, причем разрезали так, чтобы не ломать костей).[30] Также следовало вымыть водой части животного, покрытые грязью или нечистотами, чтобы священ­ник, притрагиваясь к туше, не осквернял­ся. Священник собирал кровь животного и кропил ей жертвенник со всех сторон; поскольку в крови заключалась душа животного, то это окропление кровью жертвенника означало возвращение жизни животного Богу, Который и дал эту жизнь. Затем священник брал нарубленные части жи­вотного и рас­кладывал на жертвеннике, после чего жер­твователь и его семья наблюдали акт все­сожжения до самого конца.

Основное назначение жертвы всесожжения – искупление греха, о чем говорится в Лев 1:4: «приобретет он благоволение, во очищение грехов его». Кроме того, эта жертва характеризовала всецелую преданность человека Богу и имела значение благодарения Богу за его милость.

Б) Жертвы мирные (Лев. 3). В еврейском тексте эта жертва названа «зевах шеламим». Термин «шеламим» происходит от корня «шалем», означаю­щего «быть целым или невредимым» (производным от этого слова является известное «шалом» – мир). Вероятно, «мирная жертва» свидетельствовала об установлении и поддержании мира между Богом и людьми, а также мира между членами общины или семьи (так как мирную жертву всегда сопровождала праздничная трапеза).

Личными мотивами для мирной жертвы были благодарность Богу как творцу мира и Подателю всех благ, исполнение обета и усердие человека (Лев. 7:12, 16). Также мирные жертвы приносились и от лица всего общества, что имело место в особо торжественных случаях: заключение или обновле­ние завета (Исх. 24:5, Втор. 27:7), помазание царя (1 Цар. 11:15) и освящение Храма (3 Цар. 8:63-66).

Наконец, мирную жертву следовало принести в любом случае, если человек решил употребить в пищу мясо животного. Согласно Лев. 17:1-7, во время странствования в пустыне запрещалось закалывать домашнее животное без принесения жертвы. Человек, который нарушит это повеление, будет виновен в грехе: «он пролил кровь, и истребится человек тот из народа своего» (ст. 4). Так как жизнь дает Господь, то человек не имеет права произвольно отнимать жизнь у животного, но должен прежде принести его в мирную жертву, т.е. отдать жизнь и душу животного (которая присутствует в крови) Богу, и только потом можно есть мясо этого животного. Правда, требование принести животное в жертву не относилось к диким животным и птицам, пойманным или убитым на охоте. Однако и в этом случае требовалось прежде употребления мяса в пищу излить на землю кровь животного (17:13-14). Попутно заметим, что Лев. 17:4 можно понимать как запрет произвольно, без необходимости убивать животных. Впоследствии, когда Израиль поселился в земле Обетованной, требование непременного принесения животного в жертву с целью употребления в пищу его мяса было отменено, точнее, перестало иметь категорический характер. Так как для израильтян, живших далеко от места нахождения скинии, исполнение этого правила было сопряжено с огромными трудностями, то для жителей удаленных мест закон допустил послабление: им разрешено закалывать животных в своих домах (Втор. 12:15, 20-22). Однако сама условная форма этого позволения («Если далеко будет от тебя то место, которое изберет Господь, Бог твой») означает, что идеалом все равно остается принесение животного в жертву прежде вкушения его мяса.

С практичес­кой стороны ритуал принесения мирной жертвы был почти таким же, как и при жертве всесожжения: также приноситель возлагал руку на голову животного (при этом, возможно, говорил благодарственную молитву), затем закалывал и разделывал его, священник окроплял кровью жертвенник. Главным отличием от жертвы всесожжения было то, что на жертвеннике сжи­гались только части, содержащие сало (т. е. внутренний жир, почки, сальник на печени, курдюк овцы). Тук животного было символом всего самого лучшего и ценного, поэтому его сжигание на жертвеннике означало, что наилучшее в животном предна­значалось Богу.

После сжигания тука грудь[31] и правое плечо животного отдавали священникам (причем грудь шла в пользу всех священников, а правое плечо доставалось совершителю жертвоприношения, см. Лев. 7:28-34), а все остальные части туши возвращались семье, принес­шей жертву. Приноситель готовил[32] мясо и устраивал радостное праздничное пиршество, в котором участвовали члены его семьи и, возможно, другие израильтяне. Таким образом, человек разделял свою трапезу с Богом и другими людьми, и потому в мирной жертве наиболее четко отражается мотив радости и духовного ликования человека пред Господом. Само вкушение мяса мирной жертвы было богослужебным действием, так как для этого требовалась ритуальная чистота и люди, находившиеся в состоянии нечистоты, не могли есть этого мяса (Лев. 7:20-21).

Важно отметить, что именно мирная жертва среди всех видов жертв в наибольшей степени была прообразом таинства Евхаристии, так как мирная жертва сопровождалась трапезой Господней и слова Иисуса Христа на Тайной Вечери «сие есть Кровь Моя Нового Завета» (Мк. 14:24) напоминают Исх. 24:8, где кровь мирных жертв называется «кровью завета».

B) Жертва за грех (Лев. 4:1 – 5:13).Название этой жертвы в еврейском тексте («хаттат») происходит от слова «хатá» (в русском переводе «согрешить»),которое буквально означает «оступиться, до­пустить промах, ошибиться». Еврейский за­кон проводил различие между случайными и осознанными грехами. Как сказано в Лев. 4:2, жертва «хаттат» приносилась в том случае, если человек грешил «по ошибке». Последнее выражение – перевод еврейского слова «бишгага», производного от глагола, означающего «блуждать, заблуждаться». Следовательно, выраже­ние «согрешить по ошибке» подразумевает невольный грех, т. е. когда человек в момент совершения действия не осознавал его греховности и лишь впоследствии понимал, что совершил преступление против закона Божия. Этот невольный грех не был преднамеренным актом мятежа и непо­виновения Богу, а являлся следствием чело­веческой слабости, проявлением греховной испорченности людей, связанной с грехом прародителей. Если же человек «гре­шил высокомерно» (это выражение обозначает умышленные грехи безнравственного человека), то закон к нему был исключительно строг и за грехи подобного рода никаких жертв не предусматривалось (Чис. 15:27-31).

В Лев. 5:1-4 указаны три вида невольных греховных действий, которые требовали очищения посредством жертвы «хаттат»: 1) отказ свидетельствоватьо преступлении, сокрытие информации о нарушении закона другим человеком; 2) случайное осквернение;3) безрассудная клятва, т. е. обещание, которое человек давал (при этом нередко произнося имя Божие), но не исполнял его. Также отметим, что жертва за грех предполагала не только грехи, которые человек осознавал за собой, но и все его проступки, оставшиеся неузнанными и неочищенными.

Цель жертвы за грех (как и жертвы повинности) заключалась не столько в искуплении и очищении от самого греха (хотя эта идея здесь также присутствует, как и во всех кровавых жертвах, так как кровь животного имела очистительное действие), но скорее в том, чтобы очистить от последствий греха, т. е. осквернения и растления, которые он производил. Совершая грех, человек осквернялся сам и осквернял все остальные предметы, к которым имел отношение, а если грешил священник или весь народ, то скверной заражалось и святилище Господне. А так как Бог не может обитать в осквер­ненном месте и среди скверного народа, то и жерт­ва за грех предназначалась для религиозно-обрядового очищения святилища Господня, самого человека и места его проживания. В пользу такого понимания свидетельствует и то, что жертва «хаттат» приносилась также для очищения ритуальной нечистоты человека, не связанной с греховными действиями (Лев. 12:6-8; 14:19; 15:15).

Обрядовая сторона жертвы за грех различна в зависимости от статуса согрешившего: в случае принесения жертвы за грех первосвященника или всего общества совершался особый ритуал, имевший ряд отличий от того, который назначался в случае принесения жертвы за грех простого человека.

Сначала рассмотрим процесс жертвоприношения за грех рядового члена общины (4:22 – 5:13). Сам вид жертвы зависел от материального и общественного положения человека: начальник должен принести в жертву козла, другие люди – козу или овцу, бедняки – птиц, а самым бедным людям разрешалось принести в жертву муку. В последнем случае муку следовало приносить без елея и фимиама, так как эти вещества ассоциировались с радостью, тогда как здесь жертва предполагает скорбь о грехе. Перед принесением этой жертвы, как и в других случаях, согрешивший возлагал руки на голову жертвенного животного с целью передачи греха. В результате грех человека переходил на жертвенное животное, которое предавалось смерти вместо грешника. Затем приноситель закалывал животное, священник мазал кровью роги жертвенника, остальную кровь выливал у подножия жертвенника, отделял тук животного и сжигал его на жертвеннике. Мясо животного целиком (кроме сожженного тука) отдавалось священникам и его могли есть все мужчины священнического рода (Лев. 7:6-7).

Если приносилась жертва за грех первосвященника или всего израильского общества, то в этом случае требования закона были более строгими (4:3-21). Отметим, что обряды для жертвы за грех всего общества израиль­ского и обряды для жертвы за грех первосвященника были идентичными, т.е. грех первосвященника приравнивался к греху всего народа, так как первосвященник был представителем народа перед Богом. В этом случае обрядовая сторона жертвы за грех имеет три существенных отличия:

1) в жертву предлагается самое дорогое животное – телец;

2) принципиально иной характер имеют действия с кровью: поскольку в этом случае скверной было заражено само святилище, религиозно-обрядовое очищение происходило в самой скинии собрания. Для этого часть крови первосвященник собирал в сосуд и вносил в скинию собрания, там этой кровью он кропил семь раз (число, символизирующее полноту очищения) пред завесойсвятилища, которая скрывала Святое святых, а оставшуюся часть возлагал на роги жертвенника курений. Остальная кровь выливалась у подножия жертвенни­ка всесожжений;

3) вся туша животного (кроме тука, сожженного на жертвеннике) сжигалась вне стана.

Г) Жертва повинности (5:14 – 6:7) имеет много общего с жертвой за грех, но в то же время это особый вид жертвы, что проявляется не только в различии некоторых предписаний, но и в том, что иногда жертва повинности приносилась вместе с жертвой за грех (Чис. 6:12, 14). Жертвы повинности являлись формой примирения с Богом за нарушение Завета и с человеком как членом избранного народа. В еврейском тексте эта жертва называется «ашам», она назначается в качестве очищения трех следующих греховных действий.

1) Невольные преступления против соб­ственности, посвященной Господу (5:14-16). К этой категории могли быть отнесены присвоение и упо­требление пищи, которая принадлежа­ла священникам, грех неуплаты десяти­ны и невыполнение указаний об обязательных жертвоприношениях (как говорит по этому вопросу блаж. Феодорит Киррский, «нередко случалось, что иной за недосугом не приносил вовремя посвященного Богу, как-то – первородных, или начатков, или обетов»). В этом случае требовалось внесение компенсации, составлявшей 120% стоимости ущерба, а затем жертвоприношение овна (отметим, что и в других случаях в качестве жертвы повинности назначается животное только одного вида – овен).

2) Невольные грехи против заповедей Господних (5:17-19). Этот тип прегрешений охарактеризован весьма неопределенно; можно полагать, что здесь подразумевается случай, когда человек не уверен в правильности своего поступка или его мучает совесть, но он не может дать себе отчет, в чем именно со­стоит его вина. В этой ситуации достаточно принести жертву без уплаты компенсации.

3) Преступления против собственности ближнего: присвоение чужого имущества, передан­ного на хранение, кража, любой обман в ущерб ближнему, невозвращение найденного чужого имущества. В этих случаях виновный должен прежде заплатить компенсацию ближнему (добавив пятую часть стоимости ущерба), а только затем принести жертву. Следовательно, сначала нужно было примириться с человеком, а затем только обращаться к Господу с мольбой о прощении; эта же мысль содержится в учении Иисуса Христа (Мф. 5:23). Если же потерпевший был уже мертв и у него не оставалось родственников (наследников), то виновный должен был всю компенсацию выплатить священнику (Чис. 5:8).

Толкователи обращают внимание на то, что в Исх. 22:7-15 рассматриваются подобные преступления против имущества ближнего, но требуется компенсация в размере удвоенной стоимости предмета, а не переплата только лишь пятой части его цены, как в случае жертвы повинности. Скорее всего, в книге Исход подразумевается, что виновность человека доказана в суде, между тем как в Лев. 6:1-7 говорится о доброволь­ном исповедании вины с принесением соответствующей жертвы. Видимо, закон посредством меньшего штрафа побуждал согрешивших не ждать, когда будет доказана их виновность, но самим раскаяться и признаться в совершенном преступлении.

Д) Хлебное приношение (Лев. 2). Наряду с кровавыми жертвами в Ветхом Завете существовали и бескровные приношения Богу, которые обозначаются термином «минхá» (это слово буквально значит «приношение» и нередко относится также к кровавым жертвам). Наиболее распространенным видом бескровной жертвы было хлебное приношение, хотя также существовала жер­тва возлияния вина (о ней говорится в книге Числа, глл. 15 и 28). Хлебное приношение часто предлагалось вместе с другими жертвами, особенно с жертвой всесожжения (Чис. 15:1-16, 28:1-10), однако могло быть приносимо и в качестве самостоятельной жертвы (в случае крайней бедности приносителя).

Чаще всего эта жертва приносилась в виде муки (стт. 1-3) или в виде хлеба, приготовленного одним из трех способов: в печи, на сковороде или в глиняном горшке (стт. 4-8). Только в случае приношения первых плодов в жертву предлагалось само зерно(стт. 14-16). Отметим, что для хлебного приношения использовали только пшеничную муку или изготовленные из нее хлебцы, т.е. Богу приносили самую лучшую и самую дорогую муку, так как пшеница была самым дорогим зерном и пшеничная мука – роскошью (в основном же израильтяне готовили хлеб из ячменной муки). В хлебное приношение следовало добавлять елей и небольшое количество фимиама (ст. 2); оба эти вещества символизировали радость человека в присутствии Господа (Пс. 44:8; Екк. 9:7; Прит. 27:9). Кроме этого духовного смысла, добавление елея и фимиама имело и практическое значение: масло делало тесто более рассыпчатым и способствовало его сгоранию, а ладан, который сжигался полностью, превращал жертву в буквальном смысле в «приятное благоухание». Наряду с этим говорится о том, что хлебное приношение не должно содержать ни квас­ного, ни меду (ст. 11), но всегда в нем должна присутствовать соль(ст. 13). В тексте не разъясняются причины этих требований; высказывается предположение, что квасное и мед, вызывая брожение, символизировали тление. Кроме того, мед в древности считался пищей богов и некоторые народы, в частности хананеи, приносили мед в жертву; потому в Израиле запрещено было возливать мед на жертвенник с целью отделения от идолопоклонников. В то же время соль, которая употреблялась в качестве кон­серванта, была символом очищения, а также при жертвоприношении служила напоминанием об отношениях за­вета, так как вечный завет между Госпо­дом и Израилем называется «завет соли» (Чис. 18:19). Последнее наименование основано на древнем обычае: при заключении союза представители обеих сторон обычно участвовали в общей трапезе, на которой подавали соленое мясо.

В Лев. 2:2 сказано, что на жертвеннике сжигалась небольшая порция («горсть») хлебного приноше­ния «в память» (буквально «напоминание»). Одни толкуют это выражение в том смысле, что сжигаемая горсть муки напоминала по­клоняющемуся, что он всем обязан Богу. Другие утверждают, что это было напоминание Богу о Его обетова­нии благословлять и хранить Свой народ. После того как эта небольшая порция предавалась огню, остальная часть хлеб­ного приношения (в виде муки или в виде хлебов и лепешек) стано­вилась собственностью священников (ст. 10). Таким образом, хлебные приношения были значительным источником пропитания для священников, у которых не было собствен­ной земли и, следовательно, не было воз­можности растить и собирать свой урожай.

Кроме хлебных приношений народа, закон предписывал священникам ежедневно возносить хлебные жертвы от своего имени. В этом случае приносимое сжигалось полностью (6:19-23).

Хлебное приношение имело свое специальное богословское значение: приносимые мука и масло были продуктами человеческого труда, при вырабатывании которых человек затрачивал много сил и энергии. Следовательно, хлебное приношение символизировало посвящение труда Богу и выражало признание, что силы, данные человеку, исходят от Бога.

Прообразовательное значение ветхозаветных жертв. Несмотря на свое большое религиозно-нравственное значение для Израиля, ветхозаветные жертвы давали только условное, символическое очищение грехов, о чем говорится в послании Евреям (9:9-10). Совсем в ином свете предстает очистительное действие ветхозаветных жертв, если рассматривать их как прообраз спасительной жертвы Иисуса Христа, соединяющей в себе все виды левитских жертвоприношений. Как жертва всесожжения была полным посвящением приносимого Богу и имела искупительный характер, так и Христос пришел «отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). Жертва за грех очищала людей от скверны как последствия греха, так и «Кровь Иисуса Христа… очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1:7). Жертва повинности рассматривала грех как долг человека перед Богом, но это понимание присутствует и в Новом Завете (молитва «Отче наш…»), а в Ис. 53:10 смерть Христа прямо называется «жертвой повинности», ибо она стала в переносном смысле уплатой наших долгов Богу, компенсацией за все преступления людей пред Богом. Наконец, мирная жертва способствовала примирению с Богом и сопровождалась священной трапезой, так и Христос, принеся Себя в жертву, примирил нас с Богом (2 Кор. 5:18) и основал Таинство Евхаристии, которое также вобрало в себя существенные черты жертв Ветхого Завета: благодарение, участие в трапезе Господней и подлинное единение с Богом.

В заключение отметим, что в Ветхом Завете священники каждый день должны были приносить жертвы всесожжения и хлебные приношения, в то время как жертвенная смерть Иисуса Христа стала однократным и в то же время совершен­ным приношением, которое обладает полнотой спасительного действия и делает ненужными иные жертвы (Евр. 10:1-18).

Ветхозаветное священство.

Учреждение священства. Формирование профессионального священства является признаком зрелой религиозной системы. В патриархальный период жертвы обычно приносил глава семьи, кото­рый представлял свой род перед Богом и поклонялся Ему от имени всех членов семьи. Кроме священников Мелхиседека и Иофора (Быт. 14:18; Исх. 18:12), упоминаний об этом служении до Моисея больше нигде не встречается. Но теперь, после исхода из Египта и заключения Завета на Синае, когда Израиль как народ получил историческое бытие и сформировалась в главных чертах ветхозаветная религия, появление и развитие института священства стало актуальной исторической задачей.

Бог желал, чтобы Израиль был «царством священников и народом святым» (Исх. 19:6). В частности, это означало необходимость регулярного общественного богослужения. И хотя к поклонению Богу был призван весь Израиль, для совершения богослужения и предстояния пред Богом уже во время странствования Израиля по пустыне Господь избрал Аарона и его сыновей. Аарон стал первосвященником, а его четыре сы­на: Надав, Авиуд, Елеазар и Ифамар – приняли служение священников. Однако Надав и Авиуд вскоре были поражены Богом за внесение «чуждого» огня в скинию (Лев. 10:1-2). В еврейском тексте используется термин «зара», что означает «чуждый, посторонний». Суть греха сынов Аарона заключалась в том, что для принесения в жертву курения необходимо было взять угли с жертвенника всесожжения (Лев. 16:12), на котором следовало постоянно под­держивать огонь (Лев. 6:8-13). Возможно, при попустительстве Надава и Авиуда огонь на жертвеннике всесожжения погас или же они по иной какой-то причине решили использовать другой огонь, «чуждый», не освященный Богом, потому и были умерщвлены.

Служение священства и сан первосвященника были наследственными. Священниками были все потомки Аарона, а должность первосвященника переходила старшему среди сыновей предыдущего первосвященника. Таким образом, Елеазар и Ифамар, два оставшихся в живых сына Аарона, стали родоначальниками всех израильских священнических родов (так как у Надава и Авиуда не было детей, Чис. 3:4). Среди первосвященников были потомки как Елеазара, так и Ифамара. Сначала первосвященство было уделом рода Елеазара как старшего сына Аарона, потому во время Моисея и Иисуса Навина после смерти Аарона первосвященниками были Елеазар и затем его сын Финеес. Однако в конце эпохи судей первосвященником стал Илий, потомок Ифамара (то, что Илий – потомок Ифамара, видно из сопоставления 1 Пар. 24:3 (Ахимелех, современник Давида – потомок Ифамара) и 3 Цар. 2:27 (отец Ахимелеха Авиафар – потомок Илия)). Затем первосвященниками были потомки Илия, но после того как при Соломоне был отстранен от служения и отправлен в ссылку последний первосвященник из рода Илия Авиафар (за поддержку Адонии, противника Соломона), первосвященником стал Садок, потомок Елеазара (1 Пар. 6:4-8), и потомки Садока были первосвященниками вплоть до разрушения первого храма (напр., 2 Пар. 31:10). После возвращения из плена и построения второго храма первосвященство также долгое время принадлежало роду Садока вплоть до 171 года до Р.Х., когда Менелай из колена Вениаминова при поддержке сирийского царя Антиоха Епифана сверг Иасона, последнего первосвященника из дома Садока (1 Макк. 4:23-27). В 152 году первосвященство перешло к Ионафану Маккавею, представителю священнического рода Асмонеев, которым и принадлежала власть в Израиле около 100 лет вплоть до римского завоевания Палестины.

В помощь священникам Господь определил левитов. И хотя отделение левитов происходит после избрания Аарона и его сыновей, оказанное им предпочтение не связано с тем, что из этого колена происходили Моисей и Аарон. Причиной избрания именно колена Левия была верность левитов истинному Богу во время поклонения народа золотому тельцу (Исх. 32:26-28). Есть все основания полагать, что изначально, после того как при истреблении всех первородных в Египте Бог пощадил первенцев Израи­ля, именно первенцы каждого израильского семейства были предназначены для служения Богу, в этом и должно было выражаться их посвящение Богу. Однако участие всех колен израильских в поклонении золотому тельцу осквернило народ и сделало его недостойным высокого служения при святилище. Только левиты сохранили чистоту богопочитания и потому они должны занять то место, которое предназначалось первенцам всего народа (в Чис. 8:19 говорится, что левиты будут «отправлять службы за сынов Израилевых»). Именно левиты должны были стать жертвой Богу от лица всего Израиля вместо старших сыновей всех израильских семей (Чис. 3:12; 8:15-17). Очень важным является то обстоятельство, что перед посвящением левитов все израильтяне возлагают на них руки (Чис. 8:10), т.е. совершается тот же обряд, что и над животными, приносимыми в жертву. Таким образом, в служении священников и левитов был представлен весь народ, и священники с левитами стали живой жертвой Богу от лица всего народа.

Обязанности священников были довольно многочисленны:

1) Их глав­ной обязанностью было посредничество между Богом и народом. Это выражалось, с одной стороны, в принесении ими предписанных Законом жертв, через которые совершалось очищение народа от греха (Лев. 16:1-34). С другой стороны, через священников народ мог узнать волю Божию (посредством урима и туммима, Чис. 27:21). Также следует отметить, что при посредстве священников совершался обряд обновления Завета на горах Гевал и Гаризим (Втор. 27–28).

2) Священники должны были учить народ Закону, быть наставниками людей в трудных ситуациях (Втор. 17:9-11; 33:10; Мал. 2:7).

3) Священники заботились о скинии и совершали в ней (впоследствии – в храме) все необходимые действия: каждую субботу полагали новые хлебы предложения, каждый вечер зажигали семисвечник и др.

4) Священники совершали ритуальные очистительные действия: свидетельствовали о заболевании проказой и об исцелении от нее (Лев. 13–14 глл.), очищали человека от телесной нечистоты (Лев. 15).

Впоследствии в период монархии у священников появились и другие обязанности; в частности, первосвященник совершал обряд помазания на царство (3 Цар. 1:39; 4 Цар. 11:12), также священники вместе с князьями иудейскими входили в состав верховного суда (2 Пар. 19:8). В послепленный период роль священства возрастает: священники становятся руководителями иудейской общины, а первосвященник получает светскую власть.

Левиты помогали священникам в уходе за скинией, во время странствования по пустыне переносили скинию и ее священные предметы (тогда как священники несли ковчег Завета). При этом потомки Каафа несли богослужебные предметы (оба жертвенника, стол для хлебов предложения, семисвечник, сосуды), потомки Гирсона – завесы и покрывала, потомки Мерари – саму скинию. К служению при скинии потомки Левия приступали в возрасте 30 лет, а завершали служение в 50 лет (Чис. 4).[33] После построения храма изменился круг обязанностей левитов: они пели и играли на музыкальных инструментах, были привратниками, помогали священникам готовить жертвоприношения, производили уборку в храме, охраняли храмовые сокровища (1 Пар. 23). В период монархии по указу Давида левитов стали привлекать к служению в доме Господнем уже с 20 лет (1 Пар. 23:24, 27).

Физические и нравственные требования к священникам. Если от всего народа Господь требовал святости в поведении, то в большей степени святость требовалось от священников, так как они «приносили хлеб» Богу (Лев. 21:8). Основные требо­ваниями к физическим качествам и святости жизни священников излагаются в Лев. 21:1–22:10.

Во-первых, священники не должны были иметь телесных пороков или недостатков (21:17-21). Здесь действует тот же принцип, что и в отношении жертвенных животных: служители Божии, которые удостаивались чести приближаться к Богу и быть в то же время жертвой Ему, должны быть без порока. Тем потомкам Аарона, которые имели физические недостатки, категорически запрещалось совершать богослужения и входить в скинию; они могли только питаться теми приношениями и частями жертв, которые составляли долю священников (21:22-23). Во-вторых, священники должны были всячески избегать ритуальной нечистоты, вследствие чего им было запрещено прикасаться к умершим (21:1). Для первосвященника этот запрет был безусловным (21:11), тогда как остальным священникам в виде исключения разрешалось прикасаться к телам умерших ближайших родственников (родителей, детей, брата и сестры-девицы, см. 21:2-3). Также ритуально оскверняли священника проказа, телесные истечения и прикосновения к ритуально нечистым людям (22:4-5). Однако в отличие от физических недостатков, навсегда лишавших священников возможности служить Богу, формальная нечис­тота только временно устраняла их от служения (22:6-7).

Также закон предъявлял к священникам особые требования в вопросах брака и семейной дисциплины. Первосвященник имел право брать в жены только девственницу (Лев. 21:13), а священники – девушку или вдову священника (Иез. 44:22). Служителям Господа запрещалось жениться на блуднице, на «опороченной» (возможно, это слово означает женщину с сомнительным целомудрием, напр. служанку или пленную) или на разведенной женщине (Лев. 21:7). Требование святости относилось и к членам священнических семей, именно потому для дочери священника, виновной в грехе блуда, назначается исключительное для Ветхого Завета наказание – сожжение на костре (Лев. 21:9).

Наконец, закон требовал от священников воздержания от употребления вина перед совершением богослужения (Лев. 10:9).

Экономическое положение священников и левитов. Хотя колено Левия впоследствии не получило особого удела, для проживания священникам и левитам были отделены 48 городов вместе с участками земли на расстоянии 1 км вокруг каждого города «для скота их и для имения их и для всех житейских потребностей их» (Чис. 35:1-8). Также священники могли временно, до юбилейного года, распоряжаться участками земли, которые израильтяне добровольно посвящали Богу (Лев. 27:21)

Для содержания левитов и священников была назначена десятина. На Древнем Востоке уже в патриархальные времена распространенным обычаем было отделение части доходов в качестве религиозных пожертвований и в качестве подати политическим властям. Отделение десятой части, десятины было типичным, по-видимому, из-за того, что большинство народов вело счет десятками, основываясь на количестве пальцев. Обычай отдавать десятину был воспринят и Израилем.

О десятине говорится в 3-х местах Пятикнижия, причем в каждом отрывке есть свои особенности. Втор. 14:22-29 требует отделять десятую часть урожая и приплода скота каждый год и затем есть ее «пред Господом», т.е. приносить в святилище в качестве мирной жертвы и съедать ее во время жертвенного пира. О левитах здесь говорится только косвенно в том смысле, что жертвователь должен угостить левитов как не имеющих удела (14:27). Однако совсем нет речи о том, что следует полностью десятину отдать левитам, хотя весьма вероятно, что съедали далеко не всю десятину, а оставшиеся продукты как раз отдавали священникам. Также сказано, что каждый третий год израильтянин должен десятину не относить в святилище, а откладывать у себя в жилище для того, чтобы кормить левитов, пришельцев, вдов и сирот (14:29). Видимо, в книге Второзакония отражен ранний, домонархический период истории Израиля, что видно, в частности, в 1 Цар. 1:21, где говорится, что Елкана с семейством раз в год приходил к скинии для принесения жертв и десятин (слово «десятины» добавлено в переводе LXX). В Чис. 18:20-32 уже четко говорится, что израильтяне должны отделять десятую часть урожая и приплода скота в пользу левитов. При этом десятая доля десятины шла на содержание священников (интересно, что согласно Неем. 10:38, во время сбора десятин один из священников следил лично, чтобы левиты десятую часть своих десятин отделяли для священников). Десятина от сельскохозяйственных доходов народа шла в пользу левитов в качестве возмещения того, что они не получили после завоевания Ханаана земельных наделов. Таким образом, десятина для левитов была главным средством к существованию. В книге Левит подчеркивается значение десятины как жертвы Богу: «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу: это святыня Господня» (Лев. 27:30).

Конечно, далеко не всегда израильтяне строго соблюдали закон об отделении десятин в пользу левитов, потому нередко священники и левиты, не получая десятин и приношений в необходимых количествах, вынуждены были искать дополнительные источники для прокорма себя и своих семей, в результате чего страдало богослужение в храме. В частности, это печальное явление имело место в V веке до Р.Х., что отражено в Неем. 13:10 и Мал. 3:6-12. В указанном отрывке книги Малахии говорится о том, что десятины являются собственностью Бога как Господина страны и потому утаивание, неполное приношение их является, прежде всего, обкрадыванием Бога (в переводе LXX – обманом Бога), выражением своего непочтения к Яхве.

Кроме десятины, священникам полагалась определенная доля от приношений и жертв (Лев. 7; Чис. 18). Во-первых, израильтяне отдавали священникам начатки урожая зерновых, масличных культур и винограда (Чис. 18:12-13). Во-вторых, священники получали мясо (или часть мяса) жертвенных животных. Так, священнику принадлежало полностью мясо первенцев чистых животных, жертв за грех и жертв повинности (Чис. 18:9, 15-18). Также от жертвы всесожжения священнику доставалась кожа животного (Лев. 7:8), а от мирной жертвы – грудь (всем священникам) и правое плечо животного (совершителю жертвоприношения, Лев. 7:31-33). Наконец, в пищу священникам назначались хлебные приношения Израиля, кроме той части, которая сжигалась (Лев. 2).

Богослужебные одежды священников. Посредством священной одежды, которая была сшита из дорогих материалов и выполнена наилучшим образом, первосвященник и священники являли не только славу своего посредничества меж­ду Богом и Израилем, но и красоту богослужения. Для изготовления священнических облачений использовали лен, который импортировали из Египта; интересным является тот факт, что ангел в Дан. 10:5 имел льняные одежды, т.е. священническое служение было подобно ангельскому. Следует отметить, что среди облачений священников не упоминается обувь. Для объяснения этого факта следует вспомнить требования Моисею и Иисусу Навину снять обувь в присутствии Бога (Исх. 3:5; Нав. 5:15). Кроме того, на всем Ближнем Востоке существовала традиция: жрецы входили в святилище босыми, чтобы не занести скверну. Видимо, образ поведения в присутствии Бога и почитание святости места предполагали, что израильские священники должны были служить без обуви.

Одеждами священника были нижнее пла­тье, хитон, пояс и повязка на голове (Исх. 28:40-43; 39:27-29). Льняное нижнее платье (брюки), которое прикрывало наготу от пояса до колен, полагалось носить под хитоном (Исх. 28:42). Оно было необходимо во избежание случайного открытия наготы священника (Исх. 20:26). Хитон был длинным, цельным халатом с рукавами поч­ти до пят. Пояс надевался поверх хитона и, согласно Исх. 39:29, был сделан из крученого виссона с вплетенной в него голу­бой, пурпурной и червленой шерстью. На голове у священника была простая тесно прилегающая повязка.

Первосвященник, наряду со священническими одеждами, имел специальные, предназначенные только для него облачения: верхнюю ризу, ефод, наперсник и специальный головной убор (Исх. 28:4-39). Верхняя риза надевалась черед голову и была свободной одеждой, ниспадающей ниже колен. Она была голубой; вдоль ее подола голубыми, яхонтовыми, пурпурными и багряными ни­тями были вышиты гранаты; между гранатами висели маленькие золотые колокольчики. Гранаты символизировали плодородие обетованной земли, разные цвета служили для украшения, а колоколь­чики должны были возвещать собравшимся о каждом дви­жении первосвященника, когда тот входил в Святое святых в день Очищения.

Ефод представлял собой короткую полотняную накидку, передняя и задняя части которой соединялись на плечах нарамниками и стягивались на талии особым поясом (пояс ефода следует отличать от пояса, который надевался поверх хитона). Ефод был украшен нитями золото­го, голубого, пурпурного и багряного цвета. На каждом нарамнике первосвященника было по одному драгоценному камню с вырезанными на них именами сынов Израилевых, по шесть имен на каждом камне согласно порядку их рождения. Таким образом, первосвящен­ник представлял весь народ израильский в своем молитвен­ном служении. Украшением ефода были две золотые оборки и две небольшие цепочки из чистого золота.

Наперсник, квадратный карман (со стороной 23 см), был самой великолепной и таинственной частью одежды первосвященника. Цепи из чистого золота прикрепляли его к нарамникам ефода. Нижний край был привязан голубым кружевом к поясу. Двенадцать камней в золотой оправе с вырезанными на них именами двенадцати колен Израилевых украшали наперсник священника и служили види­мым напоминанием о том, что первосвященник представ­лял народ перед Богом.

«Урим» и «туммим», означающие «свет» и «совершенство», были заложены в складке наперс­ника, у самого сердца первосвященника (Исх. 28:30; Лев. 8:8). В точности неизвестно, как священник пользовался ими, но несомненным остается тот факт, что они служили средством определения воли Божьей. Есть предположение, что это могли быть два камешка разного цвета (или несколько камешек двух цветов). Эта гипотеза основана на том, что в древнем Междуречье также был обычай задавать богам вопросы, для чего использовались светлые и темные камни. Божеству задавали вопрос, который предполагал два варианта ответа («да» и «нет»). Затем вопрошающий вынимал камни и если три раза подряд попадались камни одного цвета, то в соответствии с этим получали ответ бога. Если же выпадали камни разных цветов, то считалось, что божество отказывается дать ответ (именно в этом смысле можно понимать слова 1 Цар. 28:6 о том, что Бог не отвечал Саулу через урим). Косвенно в пользу такого понимания говорит то, что еврейское «урим» означает «светы», т.е. может указывать на светлые или белые камешки.

Головной убор первосвященника назывался кидар. На его передней части вдоль лба была пластинка из чистого золота, на которой было написано: «Святыня Яхве». Это было постоянным напоминанием о том, что свя­тость – самая суть Божьей природы.

Посвящение священников. После избрания Аарона и его сыновей и изготовления их богослужебных одежд была совершена пышная церемония посвящения священников на служение (Исх. 29:1-37; 40:12-15; Лев. 8:1-36). После омовения водой Аарон и его сыновья были облачены Моисеем в свои священнические одежды и помазаны елеем. Омовение имело ритуальный характер и совершалось посредством полного погружения, а помазание символизировало получение священниками духовных даров от Бога. Затем они приняли участие в трех важнейших видах жертв: за грех, всесожжения и мирной, причем все обрядовые действия совершал Моисей. Сначала было совершено приношение молодого тельца в жертву за грех для очищения не только Аарона и его сыновей, но также и для очищения жертвенника. Затем в жертву всесожже­ния был принесен овен, после чего другой овен предложен в жертву мирную. Символически эти жертвы означали, что избранные в удел Яхве представители еврейского народа, посредники между народом и Богом должны быть всецело очищены, всецело освящены и совершенно примирены с Богом для того, чтобы служить проводниками очищения и свободного соединения с Господом всего народа.

Далее Моисей помазал кро­вью мирной жертвы большой палец правой руки, правое ухо и большой па­лец правой ноги каждого священника. Помазание правого уха означает, что священники должны, во-первых, право внимать слову истины как началу всякого дела. Во-вторых, священники Божии должны право избирать и право творить свои дела, что знаменуется помазанием той же кровью правой руки – органа действия. В-третьих, служители Бога должны держаться правого пути Божия, ходить пред Господом, т. е. быть правыми в средствах, способах и приемах к достижению цели: для этого совершается помазание священной кровью правой ноги у поставляемого.

То обстоятельство, что помазанию подвергаются крайние части правого уха, руки и ноги, означает, что поставляемый должен с крайней последовательностью до конца выдерживать правоту в своих познаниях и действиях.

Затем Моисей взял тук (жир), правое плечо овна и три хлеба, различных по способу приготовления[34], и дал их Аарону и его сыновьям, ко­торые принесли их в жертву потрясания; затем все эти части были сожжены на жертвеннике. После процедуры жерт­венного потрясания грудинка овна была отдана Моисею, а остальную часть овна следовало сварить прямо во дворе скинии, и Аарон со священниками ее съедали у входа в скинию. Перед принятием священной пищи Моисей кропил священников и их одежду священ­ным елеем и кровью.

Вся эта торжественная церемония посвя­щения повторялась в течение шести после­дующих дней (всего 7 дней – символическое число, означающее полноту). Такой обряд следовало совершать и в будущем над молодыми священниками по достижении ими совершеннолетия (вероятно, в 30 лет, хотя буквально в Чис. 4 говорится только о посвящении левитов в 30 лет)

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 971; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!