Республика Татарстан в государственной структуре России 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 26Следующая ⇒

Тем временем политическая ситуация в Татарстане продолжала оставаться весьма напряженной. В октябре 1991 года в Казани прошли массовые выступления национал-радикалов, грозящие перерасти в уличные беспорядки. На охрану официальных зданий были брошены отряды ОМОНа. В этих условиях Верховный Совет принял решение подготовить и провести всенародное голосование (референдум) по вопросу о государственном статусе Татарстана — фактически референдум о суверенитете. Сразу же после роспуска СССР в декабре 1991 года республиканский Верховный Совет принял Декларацию, в которой говорилось о «вхождении Республики Татарстан в Содружество независимых государств на правах учредителя» ". В Казани даже возникли разговоры о том, что именно этот город, а отнюдь не Минск, является оптимальным местом для Координационного Совета Содружества. Однако новые независимые государства, объединившиеся в СНГ, отнюдь не торопились принимать Татарстан в свои ряды, поскольку все они были заинтересованы в сохранении своей территориальной целостности и не желали нового передела постсоветского пространства.

В этих условиях республиканские власти Татарстана были вынуждены изменить линию поведения. Был взят курс на достижение фактического статуса союзной республики, формально не раз-

рывая отношений с Россией. Причем в качестве одного из методов нажима на российское руководство использовалась потенциальная угроза выхода Татарстана из федерации по примеру Чечни. Была предоставлена полная свобода действий местным национал-радикалам. В феврале 1992 года в Казани был образован Милли-Меджлис, т. е. национальный совет татарского народа — как альтернатива официальной власти. Казалось, что республика стоит на грани полного политического хаоса. К этому моменту в Татарстане действовало более десятка только зарегистрированных политических партий и объединений (самого разного толка — от ультранационалистов до сторонников единой и неделимой России, от либералов до ортодоксальных коммунистов).

Не было единства и в Верховном Совете республики. В частности, депутаты никак не могли определить формулировку предстоящего референдума. Как это ни парадоксально, ориентированные на Москву депутатские группы, представлявшие русское население, настаивали на принятии наиболее радикального варианта, а именно: «Вы за выход республики из состава Российской Федерации — да или нет?». Расчет при этом делался на то, что не только местные русские, но и многие татары психологически не готовы положительно ответить на этот вопрос. На такой же формулировке настаивала и часть татарских националистов, правда по иным причинам — в надежде как бы подтолкнуть многих еще колеблющихся татар к более решительным действиям. В то же время центристская, проправительственная депутатская группа предлагала вообще не касаться выхода или невыхода из состава России, а сформулировать вопрос в более завуалированном виде. В конечном счете победила именно эта точка зрения, и вопрос референдума звучал так: «Согласны ли Вы, что Республика Татарстан — суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?» ¹²

5 марта 1992 года — за две недели до референдума — появилось обращение Верховного Совета Российской Федерации к Верховному Совету, президенту и народу Республики Татарстан, в котором говорилось о том, что подобный референдум может иметь

Татарстана в целом прошли успешно, и на эту должность был избран Минтимер Шаймиев, который до этого, как уже отмечалось, возглавлял республиканский Верховный Совет.

Августовские события 1991 года явились неприятным сюрпризом для татарстанского руководства, тем более именно в это время должны были состояться переговоры между Минтимером Шаймиевым и президентом СССР Михаилом Горбачевым. Важнейшей темой этих переговоров должно было стать определение будущей роли Татарстана в новом Союзе Суверенных Советских Республик. Фактический переход верховной власти от союзного руководства к российскому осенью 1991 года никак не вписывался в прежнюю политику татарских властей, направленную на повышение статуса Республики Татарстан в обновленном СССР. Правда, оставались кое-какие надежды на так называемое Новоогаревское соглашение. Но вскоре стало ясно, что эти надежды весьма призрачные.

крайне негативные последствия. Конституционный суд в Москве принял решение о незаконности татарстанского референдума. Этот довольно жесткий нажим со стороны федеральных властей привел к прямо противоположным результатам. Многие жители республики, причем не только татары, но и русские, усмотрели в нем простое нежелание Москвы «поделиться властью» с Казанью. В ответ на обращение российского Верховного Совета Президиум Верховного Совета республики также принял обращение к народу Татарстана, в котором отмечалось, что «референдум — это перспектива новых справедливых и взаимовыгодных отношений между народами России, перспектива подлинного Союза Татарстана и России» ¹³. Президиум ВС Татарстана также сделал специальное заявление о том, что «вопрос, вынесенный на референдум, не предусматривает выход или невыход Республики Татарстан из состава Российской Федерации и государственное обособление Татарстана от России», а касается обретения республикой статуса суверенного государства, которое «остается в едином с Российской Федерацией экономическом и геополитическом пространстве», но будет строить свои отношения с ней «по-новому, на основе равноправных договоров» ¹⁴.

Буквально перед самым голосованием по одному из каналов центрального телевидения выступил президент России с обращенным к народу Татарстана призывом не поддерживать вынесенный на референдум вопрос о суверенитете. В ответ на это по татар-станскому телевидению выступил Минтимер Шаймиев, вновь подтвердивший официальную позицию республиканских властей относительно суверенитета Республики Татарстан и необходимости проведения по этому вопросу всенародного голосования.

Итоги состоявшегося 21 марта 1992 года референдума были следующими: за суверенитет проголосовали 61,4 %, против — 37,3 % всех принявших участие в референдуме. Таким образом, обтекаемая и вполне безобидная с виду формулировка вопроса, а также весьма эффективная агитация в местных средствах массовой информации привели к тому, что не только татары, но и многие русские жители республики высказались за суверенитет. Это дало республиканскому руководству мощный козырь в его политической игре с Москвой.

Опираясь на итоги референдума, Татарстан, как и Чечня, отказался подписать Федеративный договор, подписанный остальными республиками, входящими в состав России. Двусторонние переговоры между Москвой и Казанью, начавшиеся еще до референдума, проходили долго и сложно. Татарская сторона настаивала на формулировке «добровольное делегирование суверенным Татарстаном части полномочий российским федеральным органам». Москва же вместо этого предлагала договориться о разграничении полномочий между центром и Татарстаном как одним из субъектов федерации. К осени 1992 года казалось, что переговоры находятся на грани срыва. В окружении президента Ельцина в тот период усилились позиции политиков, выступавших против каких-либо уступок Татарстану. В то же время среди московской политической элиты были и сторонники компромисса на переговорах с Татарстаном, опасавшиеся, что затягивание процесса нормализации отношений между этой республикой и федеральным центром может привести к захвату власти в Татарстане крайними националистами.

Именно в этот момент, как нельзя более кстати для руководства республики, ряд татарских национал-радикальных организаций выступил с шумными угрозами отстранения от власти Верховного Совета и передачи ее в руки Милли Меджлиса — в том случае, если в республике не будет срочно принята новая конституция. И такая конституция была принята Верховным Советом 6 ноября 1992 года. В ней говорилось, что «Республика Татарстан — суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с Российской Федерацией — Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и предметов ведения» '⁵.

С начала 1993 года переговоры между Москвой и Казанью активизировались. Обе стороны, прежде всего федеральные власти, решили, что надо идти на компромисс. Началось подписание целого ряда межправительственных соглашений. Всего в 1993 году было подписано шесть соглашений: о сотрудничестве в сфере высшего образования; о совместной реализации нефти и нефтепродуктов; об охране окружающей среды; о таможенном обложении; по вопросам собственности; о развитии оборонных отраслей промышленности. Еще ранее, в 1992 году, было подписано соглашение об основных

принципах экономического сотрудничества. Но вместе с тем в течение всего 1993 года татарские власти проводили политику фактического бойкота любых общероссийских выборов и референдумов. Формально население республики получило право в них участвовать. Однако проправительственные средства массовой информации не скрывали своего отрицательного или, в лучшем случае, безразличного отношения к таким мероприятиям. И это, конечно, не могло не повлиять на общественное мнение.

В апреле 1993 года в Татарстане был провален референдум о доверии российскому президенту. На избирательные участки пришло менее 23 % зарегистрированных избирателей. В декабре 1993 года, во время выборов в Государственную Думу и референдума по новой российской конституции, на избирательные участки в республике пришли около 14 % от внесенных в списки избирателей, причем лишь 10 % проголосовали за предложенный проект конституции. Президент Шаймиев и глава республиканского парламента Фарид Мухаметшин отказались выставлять свои кандидатуры в Совет Федерации — в результате выделенные Татарстану два места этом Совете остались вакантными. Москва сделала вид, что ничего страшного не произошло, и просто перенесла выборы в федеральные органы от Татарстана на март 1994 года. Национал-радикалы стали готовиться и к их бойкоту.

В январе 1994 года президент Шаймиев послал письмо президенту Ельцину, в котором говорилось, что ни о каких выборах федеральных органов власти в республике не может быть и речи без подписания договора между Москвой и Казанью. И этот договор был подписан 15 февраля 1994 года. Он получил довольно длинное и компромиссное название: «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». Вместе с ним были подписаны еще пять межправительственных соглашений: о внешнеэкономических связях; о банковской, кредитной и валютной политике; о бюджете и налогах; о борьбе с преступностью; о сотрудничестве в военной области. Таким образом, число российско-татарстанских межправительственных соглашений достигло двенадцати.

Особенно важным для республики было соглашение о бюджетных взаимоотношениях, которое позволило ей оставлять у себя значительную часть собираемых налогов. В соответствии с этим соглашением Татарстан получил право оставлять в республиканском бюджете акцизы на спирт и ликеро-водочные изделия, акцизы на нефть и газ, плату за землю, доходы от приватизации и специальный налог для финансирования важнейших отраслей экономики. При этом республика обязалась перечислять в федеральный бюджет налог на прибыль в размере 13 %, подоходный налог с физических лиц в размере 1 % и налог на добавленную стоимость (НДС) по нормативу, ежегодно определяемому министерствами финансов России и Татарстана. Во второй половине 90-х годов республика перечисляла в центр лишь 50 % НДС, в то время как прочие субъекты федерации — 75 %. Добившись льготных, в сравнении с другими регионами, нормативов бюджетных перечислений, республика взяла курс на максимально возможную финансовую независимость от федерального центра. Так, Татарстан не стал создавать у себя отделение Федерального казначейства, а с 1998 года даже приступил к созданию собственного золотого запаса (используемого при расчетах с иностранными кредиторами).

Подписанный в 1994 году двусторонний договор получил крайне неоднозначную оценку как в Москве, так и в Казани. Ряд московских политиков расценил его как неоправданную уступку региональным сепаратистам. Татарские националисты, наоборот, восприняли его как своего рода «почетную капитуляцию» перед Российской Империей. Большинство республиканского руководства отнеслось к нему положительно. Правда, и среди высокопоставленных местных политиков были те, кто критически оценил ряд положений договора. Надо признать, что с юридической стороны данный договор был весьма уязвим. Прежде всего потому, что он не соответствовал ни татарстанской, ни российской конституции. Однако в этом же, как ни парадоксально, заключалось и достоинство договора — он послужил как бы временным мостом между двумя конституциями, совершенно по-разному определяющими принципы взаимоотношений между федеральным центром и республикой. Но, как бы то ни было, большинство жителей Татарстана (как татар, так и рус-

ских) в целом позитивно восприняли договор, поскольку устали от политической неразберихи и неопределенности.

Начиная с 1994 года политическая активность населения республики стала угасать. К тому же власти перестали нуждаться в ультранационалистах как в средстве нажима на федеральное руководство. Они теперь стали ненужной помехой. В проправительственной прессе появились критические статьи как о татарских национал-радикалах, так и о представителях русской общины, нелояльных президенту Шаймиеву. Впрочем, эта критика велась в довольно корректной форме и не перешла в кампанию борьбы с политическим инакомыслием.

Часть татарских национальных организаций начала распадаться еще в 1993 году. Так, прежде очень влиятельный и сплоченный Всетатарский общественный центр разделился на две самостоятельные организации. Молодежный союз «Азатлык» фактически скатился на периферию политической жизни. Потеряла свое прежнее влияние и ультранационалистическая партия «Иттифак», так же, как и прочие организации подобного толка. В этих условиях стал складываться довольно странный и противоестественный союз татарских националистов с русскими партиями и объединениями — на базе общего противостояния режиму президента Шаймиева. В сентябре 1994 года был образован так называемый круглый стол, куда, в частности, вошли, с одной стороны — радикальное крыло Всетатарского общественного центра, Комитет защиты государственности Татарстана и партия «Иттифак», а с другой стороны — татарстанское отделение ДПР (партии Травкина), коммунисты, объединение граждан Российской Федерации и даже местное отделение партии Жириновского. Была поставлена задача выбрать нового мэра Казани вместо протеже президента Шаймиева Камила Исхакова. При этом национал-радикалы даже готовы были поддержать кандидатуру промосковски настроенного политика Ивана Грачева (лидера объединения «Равноправие и законность», которое, кстати, даже не входило в число участников «круглого стола»). Однако из этой затеи ничего не вышло.

Вообще, начиная с 1994 года все выборы в Татарстане проходили только по сценарию Минтимера Шаймиева. Это относится и к

повторным выборам в Государственную Думу и Совет Федерации, которые успешно состоялись в марте 1994 года, несмотря на противодействие национал-радикалов. Это относится и к выборам в ту же Государственную Думу в декабре 1995 года, которые также прошли без каких-либо осложнений. Весьма своеобразно в Татарстане прошли выборы президента России летом 1996 года. В них приняло участие более 70 % граждан, имевших право голоса. В первом туре выборов победил Геннадий Зюганов, а во втором, совершенно неожиданно, — Борис Ельцин, причем с заметным отрывом от своего соперника. Из всех российских регионов такая большая разница между двумя турами имела место еще лишь в Дагестане.

Что же касается республиканского Верховного Совета, то он по инициативе Минтимера Шаймиева был преобразован в Государственный Совет. При этом число депутатов было сокращено с 250 до 130, из которых лишь 69 получили право работать в Госсовете на постоянной основе (причем не в обязательном порядке, а «как правило»). Реальное же число постоянно работающих, т. е. «профессиональных», парламентариев намного меньше 69 и это в определенной степени оправдано, учитывая большие расходы на содержание постоянно работающих депутатов и их помощников.

Избирательные округа в республике созданы таким образом, чтобы обеспечить преимущество сельскому населению. Например, миллионная Казань фактически приравнена к малонаселенным сельским округам. Всего в сельской местности избирается половина депутатов, хотя горожане, по данным на 1 января 1994 года, составляли 73,5 % населения Татарстана. Причем большинство сельских жителей — татары, поэтому Госсовет по своему национальному составу является в основном татарским. Так, по итогам выборов в апреле 1995 года, в Госсовет республики было избрано 124 депутата, из них 91 татарин, 31 русский и 2 представителя других национальностей. Но, по-видимому, для президента Шаймиева это не главное (особенно если учесть, что председателем Госсовета первого созыва был избран русский, Василий Лихачев, получивший, кстати, поддержку со стороны президента). Гораздо большее значение имеет то, что основной костяк депутатского корпуса состав-

ляют представители провинциальной номенклатуры, зависимой от своих казанских начальников, которые, в свою очередь, зависят от президентских структур. Так, среди 124-х депутатов, избранных в апреле 1995 года, было 70 советских и административных работников, 17 руководителей контролируемых государством предприятий, 5 работников правоохранительных органов и лишь 29 представителей прочих профессий, в число которых вошли: 8 журналистов и писателей, 7 врачей, 6 предпринимателей, 3 педагога, 3 работника науки и культуры, 2 рабочих и 1 пенсионер. В этих условиях Госсовет стал не противовесом, а верным союзником президента Шаймиева (и назначенного им правительства).

В середине 1995 года в республике сложилась жесткая и стабильная президентская власть. Весной 1996 года президент Татарстана был переизбран на второй срок — причем на безальтернативной основе и с рекордно высоким процентом проголосовавших за него избирателей. Все прочие претенденты на президентскую должность сняли свои кандидатуры, поняв бесперспективность соперничества с Минтимером Шаймиевым.

После этих выборов в российской, прежде всего московской, прессе все чаще стали появляться публикации, которые прямо или косвенно намекали на появление в Татарстане своеобразного культа личности президента. Некоторые стороны политической жизни в республике действительно представляются необычными для стороннего наблюдателя, придерживающегося западных, либеральных взглядов на государственные структуры. В качестве примера здесь можно привести многочисленные публикации в местной прессе в поддержку президента Шаймиева. Если среди московских журналистов во время правления Бориса Ельцина стало своего рода хорошим тоном периодически критиковать президента России и его политику, то в казанской прессе аналогичные выпады по адресу президента Шаймиева встречаются редко (за исключением оппозиционных изданий, печатаемых малым тиражом, причем иногда вообще за пределами республики). Татарстанские средства массовой информации немало сделали для того, чтобы у населения сложился образ сильного и умелого лидера республики, последовательно отстаивающего ее интересы.

за 56 лет ее было добыто около 3 млрд. тонн. В 1971—1981 годах среднегодовой объем добычи достигал 100 млн. тонн. Но уже к 1990 году он сократился до 35 млн. тонн. Во второй половине 90-х ценой больших усилий он поддерживался на уровне 24—26 млн. тонн. Но в денежном выражении объем добычи нефти за последние годы увеличился вследствие роста цен на нее, в том числе на мировом рынке. Сейчас в Татарстане уделяется большое внимание поиску новых месторождений и, параллельно, повышению эффективности использования имеющихся нефтяных ресурсов. Так, предполагается наряду с нефтедобывающей промышленностью развивать нефтепереработку и нефтехимию. В республике уже имеется ряд нефтехимических предприятий, в том числе комбинат «Нижне-камскнефтехим» — один из крупнейших в России комбинатов подобного профиля. Однако переработка нефти, включая производство бензина, до недавнего времени осуществлялась в основном за пределами Татарстана. Поэтому несколько лет назад в республике было принято решение о создании замкнутого цикла добычи и переработки нефти — «от скважины до бензоколонки». В частности, было намечено построить крупный нефтеперерабатывающий завод в Нижнекамске. Акционерами строящегося комбината стали четыре татарстанские компании, в том числе «Нижнекамскнефтехим» и основная нефтедобывающая компания Татарстана — «Татнефть». Вокруг «Татнефти» вообще намечено создать своего рода холдинг, включающий все стадии добычи и переработки нефти, а также нефтехимию. Сейчас «Татнефть» занимает четвертое место в России по добыче нефти. А после создания холдинга ее роль в нефтяном секторе российской экономики должна еще более возрасти.

В конце 90-х годов спад в большинстве «ненефтяных» отраслей экономики прекратился, а в некоторых из них даже наметилась тенденция к росту производства. В 1999 году общий объем промышленной продукции возрос на 2,1 %, достигнув 100,5 млрд. рублей. При этом следует отметить, что Татарстану в 90-е годы удалось сохранить (несмотря на сокращение объема заказов и, следовательно, падение производства) костяк оборонных и «полуоборонных» предприятий, производящих самолеты, вертолеты, скоростные катера, оптико-механические приборы и т. д.

Несмотря на все трудности, продолжает функционировать и бывший флагман машиностроения — КамАЗ. Этот завод-гигант, рассчитанный на ежегодное производство 150 тыс. грузовиков и реально производивший по 120 тыс. машин в год, в 1990 г. стал первым в СССР акционерным обществом. Прежде основная часть продукции КамАЗа реализовывалась в рамках государственного заказа. В связи с его резким сокращением в 90-е годы АО столкнулось с серьезными финансовыми проблемами. Положение еще более усугубилось после пожара, уничтожившего завод по производству двигателей, а также вследствие непродуманной политики заимствования внешних финансовых ресурсов. В 1997 г. объем производства на КамАЗе сократился до 12,7 тыс. грузовиков, а в 1998 г. — до 3,3 тыс. Суммарный долг завода превысил миллиард долларов. Чтобы спасти КамАЗ (фактически ставший банкротом) от полного краха, правительство Татарстана вынуждено было взять ситуацию на нем под свой контроль и принять активное участие в реструктуризации огромной задолженности. В результате энергичных мер республиканского руководства и при поддержке федерального правительства КамАЗу удалось отсрочить выплату долгов и «оживить» производство грузовиков. Параллельно начался широкомасштабный выпуск легковых малолитражек «Ока». Со временем предполагается наладить производство малолитражек и на другом автозаводе — в Елабуге. Но пока ЕлАЗ остается лишь «стартовой площадкой» для будущего автомобильного производства, несмотря на мелкосерийную сборку машин и некоторые другие попытки производственной деятельности. Татарстанское машиностроение вообще живет в основном надеждами на будущее. Сейчас главный упор делается на сохранение имеющейся технической базы при одновременной перестройке производства — с целью создания условий для выхода из кризиса и последующего роста.

Что касается такой важнейшей отрасли экономики, как энергетика, то она также переживает серьезные трудности. В середине 80-х годов в республике была реализована довольно дорогостоящая программа перевода ТЭЦ с угля на газ и, в меньшей степени, на мазут. Эта мера в то время представлялась вполне оправданной, поскольку газ является оптимальным топливом для теплоэлектро-

станций — как с технико-экономической, так и с экологической точек зрения. Однако изменение общей экономической ситуации в России в 90-е годы привело к тому, что газ стало более выгодным экспортировать, а не использовать как топливо внутри страны (учитывая хронические неплатежи со стороны его местных потребителей). У «Газпрома», монопольно контролирующего добычу газа в России, возникли серьезные разногласия с региональными энергетическими компаниями относительно поставок газа и платежей за него. Компания «Татэнерго», являющаяся крупным должником «Газпрома», в свою очередь постоянно сталкивается с неплатежами за тепло и электроэнергию. Положение усугубляется тем, что основными должниками «Татэнерго» являются нефтехимические предприятия, которые, в соответствии с решением правительства Татарстана, получают электроэнергию по льготным ценам (учитывая важность нефтехимии для экономики республики).

Сейчас в Татарстане рассматриваются два основных пути решения энергетической проблемы. Первый — экономия энергии. В связи с этим был принят специальный закон «Об энергосбережении». Второй путь — это увеличения мощности ГЭС в Набережных Челнах, для чего предполагается поднять уровень Нижнекамского водохранилища еще на 6 метров. С одной стороны, это позволит увеличить выработку электроэнергии на 1,4 млрд. киловатт-часов (для чего потребовалось бы сжигать 420 млн. кубометров газа в год). Но с другой стороны, как подчеркивают местные экологи, это приведет к затоплению еще 86 тыс. гектаров земельных угодий. Правда, правительственные эксперты уверяют, что данные земли уже выведены из хозяйственного оборота и должны были быть затоплены еще в прежние годы, если бы не приостановка заполнения водохранилища под давлением общественного мнения. К тому же общая площадь затопленных водохранилищем земель составит лишь 2,3 % земельного фонда республики.

В Татарстане вообще идет активная дискуссия об эффективности использования земельных, в том числе сельскохозяйственных ресурсов. В 1998 году был принят республиканский Земельный кодекс, разрешающий куплю и продажу земли. Причем покупать ее могут не только татарстанцы и россияне в целом, но и граждане

зарубежных государств, а также лица без гражданства. Правда, при этом установлен ряд ограничений. Например, иностранцы могут покупать землю только из государственного резерва. Что касается земель сельскохозяйственного назначения, то их могут приобретать только те, кто обладает соответствующей квалификацией. Сейчас в республике всячески стимулируется развитие фермерства. Число фермерских хозяйств к началу 2000 года составило около 2 тыс., т. е. возросло втрое по сравнению с началом 1993 года. Но основная часть сельскохозяйственных земель по-прежнему находится в пользовании коллективных хозяйств, многие из которых являются хроническими должниками. Выходя из колхозов, крестьяне вместе с земельным паем наследуют и часть долгов, что является серьезным тормозом на пути развития фермерства.

Дата добавления: 2016-01-06; просмотров: 24; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!