Физическое и сексуальное НАСИЛИЕ 11 страница

²См. например, Grenz S. J., Olson R. I. Op.cit. — P. 213.

го мира. Основными категориями нашей истории являются не развитие и отсталость, а господство и зависимость»¹.

Не менее ярким примером эксплуатации под христианскими лозунгами является угнетение негров в США. В 1450 году, который считается началом колонизации Америки, первые чернокожие рабы были привезены в Перу, Миссисипи и Мексику. На протяжении четырех столетий принудительный труд негров использовался на рудниках, для сбора сахарного тростника и табака, на рисовых и хлопковых полях. Рабовладение было символом статуса: каждый европеец, приехавший осваивать Новый Свет, заводил себе хотя бы одного раба-негра как личную прислугу. Характерной для данного периода является картина Джорджа Бэйлли «Натюрморт с портретом», хранящаяся в картинной галерее Корнельского университета (США). На картине Дж. Бэйлли мы видим молодого негра, стоящего у стола, на столе — россыпь дорогих канцелярских принадлежностей, трубка и табак, скрипка и флейта, песочные часы. Произведение принадлежит к стилю «Vanitas», то есть «Суета»: на таких натюрмортах изображались не цветы и фрукты, а предметы роскоши. На шее у негра — массивная золотая цепь, символ преданности и покорности, а в руке он держит миниатюрный портрет своего хозяина — заказчика картины; именно к этому лицу относится слово «портрет» в названии произведения. Запечатленный на картине чернокожий раб относится к категории предметов роскоши, к «неживой природе».

В 1860 году началась гражданская война, причиной которой называлось именно рабство, процветавшее на Юге. Результатом стала официальная отмена рабства в 1864 году. В 1865 году были приняты 14 и 15 поправки к конституции США, гарантирующие право голоса всем гражданам, независимо от расы, цвета кожи или того факта, что они некогда находились в рабстве.

К сожалению, юридическая свобода не стала свободой экономической.

Даже после отмены рабства выходцам из Африки запрещалось иметь землю в собственности на Юге, а на Севере, куда хлынул поток черных мигрантов, ее просто не хватало на всех. Тысячи бывших рабов оказались без средств к существованию и скитались по стране. «Человеколюбивый» Север не предлагал им никакой помощи, а на Юге их преследовали куклуксклановцы (тоже христианская организация).

В начале XX века три четверти освобожденных негров, оставшихся на Юге, батрачили на тех же плантациях у тех же белых хозяев, только теперь - - за мизерную плату. Несмотря на распространение грамотности среди негров в 20-30-е годы возникшим в 1919 году обществом «За всестороннее улучшение жизни негров», к 50-м годам XX века этот слой населения оставался беднейшим и наименее образованным в США. Белые профессора объясняли необразованность негров умственной отсталостью, якобы присущей африканцам, и не стеснялись хвалить колониальную политику своих отцов: «Африка не произвела на свет ни одного Канта, ни одного Бетховена, ни одного Микеланджело. Интеллектуально и политически это была невозделанная почва. Внезапно в регион хлынула цивилизация — европейские законы, обычаи, традиции и бизнес»¹.

Экономическая зависимость бывших рабов не позволяла им воспользоваться конституционным правом на равенство. Во многих штатах были приняты дополнительные законы, по которым при подсчете голосов негр рассматривался как ³/₅ человека. Кроме того, были введены «налог на право голоса» в сумме, эквивалентной примерно половине недельного жалования среднего афроамериканца, и экзамены на чтение и знание законов штата как непременное условия для внесение человека в списки избирателей. В результате к 1964 г. меньше половины негров США смогли зарегистрироваться, а в Миссиссиппи процент чернокожих избирателей составлял и того

меньше — всего 6,4%.’

Когда в 1965 году президент Линдон Джонсон подписал Акт об избирательном праве и отменил неконституционные местные законы, одновременно был произведен пересмотр географии избирательных округов: города поделили не по естественным границам районов, а с таким расчетом, чтобы места компактного проживания негров оказались раздроблены, и их голоса все равно оказались бы в меньшинстве по всем округам. Такое деление на избирательные округа сохраняется по сей день даже в самых «передовых» и космополитичных городах США.

До 1967 года на всей территории США были официально запрещены межрасовые браки, и только после знаменитого судебного процесса «Лавинг против Вирджинии» положение начало меняться. Инициатором процесса был белый мужчина с символической фамилией Лавинг («любящий»), который полюбил негритянку и хотел жениться на ней. Верховный суд отменил расистский закон штата Вирджиния, и после этого подобные законы начали исчезать в других штатах. Последней сдалась Алабама, где запрет на межрасовые браки был отменен в 2000 году при помощи референдума; интересно, что против отмены проголосовало целых 40% участников². Такой высокий процент отражает тот факт, что и сегодня, спустя полтора века после отмены рабства, в американском обществе сохраняются не только расистские настроения, но и представление о неграх как о существах, недостойных называться людьми.

Действительно, несмотря на очевидный прогресс по сравнению с 1859 годом, наиболее привилегированной группой людей, реально обладающей представительским большинством во всех ключевых сферах и «по праву рождения» имеющей преимущество перед остальными, до сих пор является WASP — White Anglo-Saxon Protestant (белый англосаксонского происхождения, протестант). За всю более чем двухсотлетнюю историю США только

¹Swinney R. Blacks have earned the right to vote//The Daily Mississippian, Thursday, February 26, 1998.

²Padget T„ Sikora F. Color-Blind Love // Time, 12 May 2002, Bonus Section.

один президент (Дж. Ф. Кеннеди) не был WASP. Вместо «Р» у него было «С», Catholic — католик. Впрочем, с цветом кожи у него было «в порядке».

Религиозный аспект («Р») не случайно является составной частью успеха WASP. Оцерковление общества в США давно приобрело всепроникающий характер. Каждый кандидат на губернаторское кресло, в конгресс или на пост президента страны обязательно отчитывается перед избирателями в своей религиозной принадлежности. Американцы любят говорить, что их страна построена на христианских принципах, а южные штаты называют «библейским поясом», где роль «пряжки» выполняет Миссисипи. Однако именно в южных штатах четыре века процветало рабство, а в Миссисипи положение негров было особенно тяжелым. Противоречие это кажущееся. Дело в том, что под свое отношение к африканцам белые колонизаторы подводили теологическую базу: утверждалось, что у негров нет души, они приравнивались к животным, в качестве подтверждения использовались искаженные библейские тексты. Запрещалось проповедовать христианство рабам, и вход в церковь был для них закрыт, независимо от обстоятельств.

Именно в распространенности «белого» — расистского — христианства Дж. Коун и его соратники по борьбе видели причины устойчивого неравноправия, которое, в свою очередь, являлось выразителем экономических интересов правящего класса. Для разоблачения истинных мотивов белых проповедников теологи предлагают обратиться к политэкономии:

«Чтобы справиться с несправедливостью в американском обществе, нам недостаточно грозить угнетателям карами небесными. Нужно хорошо знать политэкономию и разбираться, кто выигрывает при существующем положении дел в обществе. Марксизм как метод социального анализа может послужить для разоблачения того, что власть имущие пытаются скрывать. ...Христиане должны пользоваться марксистским инструментом не только для анализа учения и практики своих церквей, но также — и даже прежде того — для анализа публичных высказываний и

Ill

практических действий правительства»¹.

При таком подходе капитализм а приори считается злом, а социализм, хотя и не приравнивается к Царствию небесному, все же полагается идеальной формой социального устройства.

Тем не менее, было бы ошибкой сводить теологию освобождения к марксизму. Вера имела определяющее значение в жизни борцов за свободу. Деотис Робертс пишет: «Если всерьез относиться к библейской вере и догмату о боговоплощении, результатом всегда будет теология освобождения. Как теологи мы можем оказаться в лагере угнетателей или угнетенных, но в любом случаем мы занимаемся толкованием освободительного евангелия»^{^[55]}^{^[56]}.

К аналогичным выводам приводит и анализ угнетения женщин. Исторически общество и церковь были оплотом андроцентризма, т.е. идеологии, при которой люди мужского пола считались изначально выше и совершеннее, чем люди женского пола. По мнению Ж. Батая, «отсутствие женнщины в армии и церкви является выражением подавленных' сексуальных импульсов, вызываемых культом отца»^{^[57]}. Впрочем, изначальная причина андроцентризма не так важна для темы данной работы.

В обществе андроцентризм проявляется в лишении женщин политических, экономических, юридических прав. Внутри каждой угнетенной социальной группы женщины оказываются угнетены вдвойне, будучи «рабынями рабов». Например, в Декларации независимости США утверждалось, что все люди равны, но, например, к избирательным урнам допускались только белые (за исключением нескольких северных штатов), мужчины (кроме Нью- Джерси) и при этом владеющие землей. Получалось, что для получения равноправия неграм-мужчинам требовалось преодолеть две преграды, а чернокожим женщинам — три. В 1960 году американские женщины зарабатывали

в среднем 60% от того, что в среднем получали мужчины, а негритянки еще меньше — 42%. Разница объяснялась, во-первых, тем, что женщинам было труднее устроиться на высокооплачиваемую работу, а во-вторых тем, что на одной и той же должности женщинам назначали более низкую зарплату, чем мужчинам. В 1992 году эти цифры выросли, соответственно, до 71% и 65%, по-прежнему значительно уступая заработкам мужчин.

Зависимое положение женщин отразилось в формировании английского языка. Например, когда говорят о трудоустроенном мужчине, обычно называют его профессию, а про женщину, до самого недавнего времени, принято было говорить «а working mother» (работающая мать) или «а career woman» (работающая женщина), поскольку традиционно женщины занимались только детьми и домашним хозяйством, любая профессия в такой ситуации была уже достижением, и никто не предполагал, что реальная должность может быть настолько хороша и престижна, что заслуживала бы упоминания (см. данные о зарплате женщин, приведенные в предыдущем абзаце). Высокооплачиваемые на Западе профессии врача (doctor) и юриста (lawyer) традиционно считались «мужскими», а потому, если эту должность занимала женщина, требовалось уточнение «woman doctor», «woman lawyer». Выйдя замуж, женщина теряла не только фамилию, но и имя, т.е. «Жаклин Бувье» автоматически становилась «миссис Джон Ф. Кеннеди», и такое положение вещей отражено в письме английского писателя Генри Джеймса своему другу, написанном в 1894 году: «Нам вспоминались ты и миссис ты»¹.

Даже в начале XXI века положение женщин в мире далеко от равноправного. В Индии ежегодно около ста молодых жен погибает от рук мужей, недовольных размером приданого. В Китае политика «одна семья — один ребенок» привела к массовым убийствам нерожденных и новорожденных девочек, в результате в некоторых провинциях число женихов превышает число невест в десять раз. В Японии медицинская страховка не покрывает стои- ¹ Цит по: Holmes J., Meyerhoff М., eds. The Handbook of Language and Gender. — Oxford, UK: Blackwell, 2003. — P. 76.

мостъ родов, поскольку «это не болезнь», и многие женщины из экономии рожают на дому, приглашая акушерку или просто родственницу, которые не могут помочь даже при минимальных осложнениях. По данным Международного фонда развития женщин при ООН (ЮНИФЕМ), к 2001 году из 188 стран-членов ООН только 8 выполнили международное соглашение о предоставлении женщинам равных с мужчинами возможностей в получении среднего образования и обеспечении женщинам 30% доли мест в парламентах. В США, например, хотя и был решен вопрос со средним образованием, женщины-сенаторы соствляли всего лишь 12% от общего числа. Феминистки обеспокоены тем, что андроцентризм имеет мировой масштаб, и ему способствует низкое самосознание женщин во многих регионах. С детства впитывая образы и понятия, насаждаемые мужчинами, женщины становятся пассивными страдалицами и не пытаются изменить положение вещей.

Главным идеологом христианского андроцентризма феминистки называют Фому Аквинского, утверждавшего в своей «Summa Theologica», что женщины биологически ущербны и приносят мужчинам только зло, а терпеть на этом свете их можно лишь ради того, чтобы они производили новых мужчин. Библия, будучи книгой, написанной мужчинами для мужчин, и мужчинами же истолкованная, становится мощным орудием в закреплении патриархата в христианской религии. Сотворение женщины «из ребра Адама» рассматривалось как достаточное основание для ее подчиненного положения в семье и обществе, а фраза из послания Апостола Павла «Жены ваши в церквах да молчат» (1 Коринфянам 14, 34) — как оправдание запрета на священство женщин в церкви. Во многих конфессиях женщины до сих пор лишены права на равное с мужчинами участие в таинствах. Так, в Русской Православной церкви даже обряд крещения проводят по-разному для мальчиков и для девочек, несмотря на объявленное в Символе веры «единое крещение».

Феминистская теология — ответ на многовековую историю униженного положения женщин, одобрявшегося официальной церковью. Тем не менее, разоблачая дискриминационный характер принятого христианства, феминистки не спешат отказываться от этой религии. Они полагают, что истинное христианство, основанное на догмате о распятом Христе, неизбежно указывает на самую страдающую социальную группу как воплощающую страдания Господа. «Говоря о Голгофе, мы не можем не говорить об унижениях, которые терпят женщины», считает Элизабет Джонсон¹. Анализ угнетенного положения женщин становится неотъемлемой частью, основой, источником феминистской теологии.

Говоря об угнетении, было бы нелогично на нем и остановиться. Анализ угнетения необходим теологам именно для того, чтобы определить путь к спасению. Спасение же заключается в очеловечении всех отношений в реальном историческом контексте, т.е. в социальном освобождении. По мнению теологов-освободителей, в процессе трансформации общества происходит истинная встреча человека с Богом, и никакого иного общения — потустороннего, возвышенного, духовного, мистического — быть не может. Теологи считают, что устранение несправедливости равносильно избавлению общества от греха, ибо дискриминация вызвана греховным мироустройством. Они становятся на сторону данной социальной группы, страдающей от притеснений, и зовут ее членов на борьбу с эксплуататорами. «Бог всегда открывается нам в ситуации исторического освобождения»².

Теологи убеждены, что спасение, обещанное человеку в Библии, нельзя сводить к некоему потустороннему событию. Например, Г. Гутьеррес резко осуждает идею «развития», распространенную среди латиноамериканских политиков, и несущую в себе надежду на некий экономический рост и постепенное улучшение уровня жизни для беднейших слоев населения. Реформизм не кажется ему адекватным методом преобразования общества именно из-за умеренного характера перемен, их неспешности и поверхностности.

¹Johnson Е. Op. cit. — Р. 20.

²ConeJ. Н. A Black Theology of Liberation. — P. 141.

«Только радикальный прорыв, разрушение статус-кво, глубокая трансфор. мация системы частной собственности, передача власти эксплуатируемому

классу и социальная революция, способная разрушить зависимость [от иностранного капитала], позволят совершиться настоящим переменам: появится новое общество, социалистическое общество»¹.

В ответ на критику со стороны консерваторов Г. Гутьеррес приготовил веские аргументы. Действительно, христианское богословие основано на догмате о том, что Иисус Христос пришел в мир, чтобы спасти людей от поразившего их греха. Однако только «наивные оптимисты» могут ограничивать грех исключительно религиозной сферой и отрицают его роль в истории человечества. «Теология освобождения выбирает подход, при котором грех не является индивидуальным, частным, внутренним явлением... Грех — это социально-исторический факт, выражающийся в отсутствии братской любви

* между людьми, разрушение дружеских отношений с Богом и другими

, людьми, деградация личности. При таком рассмотрении выявляется коллек-

* тивный аспект греха... Грех очевиден в государственной системе подавления, в эксплуатации человека человеком, в господстве одних народов-рас- классов и рабстве других... это корень социальной несправедливости и угнетения... Необходимо радикальное освобождение от греха, что обязательно предполагает освобождение политическое»². Те же, кто настойчиво проповедуют «духовное освобождение» и приуменьшают глубину спасения, даруемого Христом, пекутся не об истинной вере, а о собственных интересах. Они играют на стороне эксплуататоров, а потому как раз они-то и утратят свое спасение: освобождающая десница Божия превратится для них в карающий меч.

Взгляды негритянских теологов близки к позиции латиноамериканцев. Вслед за Дж. Коуном, Деотис Робертс определял спасение как «результат участия в освободительной борьбе», при этом огромное значение имеет кол-

¹Gutierrez G. Op.cit.. — Р. 27.

²Gutierrez G. Op.cit. — Р. 175-176.

лективность этого процесса. Освобождение одного отдельно взятого индивида — бессмысленно: «Христос освобождает нас, чтобы мы могли освободить других»¹. Мы в очередной раз убеждаемся в коллективном характере теологии освобождения. Эта ее черта определила и интерес участников негритянского движения к теме исхода иудеев из Египта: сокрушив все преграды и рассеяв всех врагов, Бог вывел из рабства не одного лишь Моисея, а весь Свой народ. До сих пор популярна песня Луи Армстронга «Отпусти Мой народ» (Let Му People Go). С этой же темы начинает изложение негритянской теологии и Дж. Коун. Дж. Коун отвергает вероятность того, что в Новом Завете идет речь только о «духовном» освобождении, поскольку с Израиля Иисус начинает движение за освобождение всего мира.

Слияние эсхатологической надежды и реальной исторической революции характерно для негритянской теологии так же, как для латиноамериканской. Дж. Коун неоднократно подчеркивал, что речь идет об освобождении от реального угнетения: «Освобождение как конечное событие нельзя рассматривать как нечто потустороннее, нет — это божественное будущее, прорывающееся в наше социальное существование и несущее полноту и целостность в ситуацию боли и страданий; оно дает черным людям возможность понять, что их теперешнее состояние угнетенности противоречит их настоящей человеческой сущности, предназначенной для Бога»².

В то же время теологи не отказываются (как их нередко обвиняют консервативные критики) от библейских концепций Конца света и Второго пришествия, по крайней мере — не отказываются полностью. «Важно заметить, что негритянская теология, хотя и относится к истории со всей серьезностью, не ограничивает освобождение временными рамками. ... Если угнетенные массы смогут за историей своего унижения увидеть эсхатологическое будущее, то «вздох угнетенных», по выражению Маркса, может стать торжествующим воплем революции, опрокидывающей теперешний общественный

Roberts J. D. Contextual Theology: Liberation and Indigenization.

Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 47; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!