Физическое и сексуальное НАСИЛИЕ 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 15Следующая ⇒

В своей работе «Проблема метода» Сартр противопоставляет филосо- « фию и идеологию и подчеркивает, что «периоды философского творчества

редки. Между XVII и XX веками я вижу три таких периода, которые я обозначу именами личностей, которые в эти периоды доминировали. Во- первых, это "момент" Декарта и Локка; во-вторых, это время Канта и Гегеля; и, наконец, это эпоха Маркса. Эти три философские системы стали, в свою очередь, благодатной почвой для всякой конкретной мысли и горизонтом культуры; их не превзойти никому, кто продолжает оставаться в рамках исторического момента, который каждая из этих систем выражает. Я часто отмечал тот факт, что "анти-марксистские" аргументы по сути всего лишь обновление домарксистских идей»¹. Идеологии, по мнению Сартра, являются ограниченными «паразитическими системами, живущими на границе Знания, которому они поначалу противились, но к которому нынче стремятся стать * причастными»^{^[17]}^{^[18]}. Аналогичное противопоставление теории и идеологии на

, блюдается, например, у Луи Альтюссера и Вильфредо Парето.

- Тем не менее, эта дихотомия была поставлена под сомнение более позд

ними авторами по двум причинам. Во-первых, было замечено, что любая философская система одновременно является идеологией, и помимо абстрактных и вечных ценностей включает в себя исторический контекст. Том Боттомор связывает описанные Сартром пики творческой активности социальных философов с политическими событиями^{^[19]}. Ральф Дарендорф размышляет о взаимодействии теории и исторических процессов: «Теория — часть неоконченного процесса, а не просто отражение завершенного процесса». Поскольку историческая реальность все время меняется, у теории «должна быть возможность вырваться вперед, окунуться в ожидаемые, развивающиеся образы будущего, которые есть больше, чем рефлексия настоя-

щего»¹. Это стремление вперед и определяет практический характер теоре- « тических разработок, поскольку творец философской системы не может от

решиться от будущих целей, которые кажутся ему желанными. В вышеупомянутой работе сам Сартр соглашается с тем, что «всякая философия практична, даже та, которая поначалу кажется исключительно умозрительной. Ее метод становится социальным и политическим оружием».² В связи с тем, что в одном и том же историческом контексте существуют несколько социальных групп (т.е. несколько целей), естественно ожидать одновременного появления нескольких философий-идеологий.

Во-вторых, философские системы создаются не в вакууме, они вбирают в себя идеи свойственной им эпохи, перерабатывая эти идеи в интересах социальной группы, которую представляет автор. Так, три знаменитых источника марксизма — классическая немецкая философия, английская политэкономия и утопический социализм — не были в прямом смысле «источника- „ ми». Все три течения одновременно являлись идеологическими противника* ми формулировок Маркса и имели ощутимое влияние на рабочий класс (по

мнению марксистов, вредное, поскольку на самом деле эти идеологические системы создавались в интересах других социальных групп). В случае теологии освобождения можно наблюдать сходный процесс: теологи опираются на христианское учение, которое одновременно рассматривается ими как объект жесткой критики за то, что играет на руку угнетателям и закрепляет неравенство.

Для того чтобы усилить свое влияние на социальную группу (в случае марксизма — на пролетариат, в случае теологии освобождения — на угнетенное меньшинство вообще), философская система старается обособиться от своих противников, преувеличивая различия и подчеркивая свое общетеоретическое значение. На самом же деле, как отмечает Иштван Мешцарос, _w ¹ Dahrendorf R. Reflections on Social Theory and Political Practice // C. Lloyd, ed. Social Theory and Political

Practice: Wolfson College Lectures 1981. — Oxford: Clarendon Press, 1983. — P. 33, 37.

² Sartre J. The Problem of Method. — P. 5.

«тогда как общие методологические параметры всех главных концептуаль- « ных систем рассчитаны на всю историческую эпоху, они вынуждены, будучи

живыми системами, постоянно переопределять себя в соответствии с меняющимися идеологическими функциями».¹

Сами Карл Маркс и Фридрих Энгельс не использовали термин «идеология» в отношении своего учения и считали, что идеология — ложное сознание, которое выражает специфические интересы определенного класса, но выдает их за интересы всего общества. Классики марксизма видели в идеологии иллюзорную форму классовой борьбы, метод закрепления превосходства одной группы над другой. Таким образом, они воспринимали идеологию как принадлежность доминирующего класса, которому принадлежит реальная политическая и экономическая власть. «Всякий новый класс, который ставит себя на место класса, господствовавшего до него, уже для достижения своей цели вынужден представить свой интерес как общий интерес всех чле- _г нов общества, т.е. придать своим мыслям форму всеобщности, изобразить их

- как единственно разумные, общезначимые».²

В. И. Ленин расширил понятие идеологии, введя категорию «научной идеологии» и подвел под эту категорию сам марксизм, который, в отличие от более ранних идеологических систем, «является научной идеологией... в подлинном смысле»³. В. И. Ленин показал, что в лице марксизма общественная наука впервые сознательно ставит перед собой задачу содействовать угнетённым массам в их борьбе за освобождение, то есть стремится выразить интересы и практические задачи класса угнетённых с помощью научной теории и выработанных на её основе лозунгов борьбы — программы, стратегии, тактики, политики. По мнению В. И. Ленина, в классовом обществе идеология всегда носит классовый характер и потому характеризуется в категориях социально-политических — как революционная или реакционная, прогрес-

¹Meszaros I. The Power of Ideology. — New York: New York University Press, 1989. — P. 241.

²Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. — Т. 3. — М„ 1983. — С. 47.

³Ленин В. И. Поля. собр. соч., 5 изд. — Т. 1. — М., 1978. — С. 340.

сивная или консервативная, либеральная или радикальная, интернационалистская или националистическая и т. д. В.И. Супрун дает интересную формулировку данного определения: «Идеология — это картина, созданная из идей, рожденных в классовой борьбе»¹.

Как было отмечено, цель является определяющим фактором в процессе превращения группы индивидов в субъект деятельности. Массовый человек не может обрести цель сам по себе, необходимы усилия извне, и эти усилия предпринимаются идеологами — носителями духовной деятельности. Как в случае создания любой идеологии, за ее созданием следует этап пропаганды. Рассмотрим этот аспект на материале религиозного сознания. Так, теологи- освободители исходят из того, что угнетенные массы испытывают потребность в политическом сознании, а как отмечает А.К. Удедов, «оно есть целеполагающее сознание»². Тем не менее, теологи имеют значительное преимущество перед профессиональными политиками: они опираются не на голые экономические рассуждения и не на сухой анализ классовых отношений. Теологи надстраивают свою идеологию на уже существующем историческом типе сознания — на религиозном сознании, которое к моменту появления теологии освобождения обычно находится в глубоком кризисе.

В связи с проблемой кризиса религиозного сознания нередко упоминают движение «Бог мертв». Несмотря на известность этого течения, реального влияния данное направление не возымело и осталось ограниченым работами двух американских философов В. Гамильтона и Т. Альтицера, которые, в свою очередь, постоянно открещивались от приписываемой им радикальности. Значительно большее влияние на религиозное сознание связано с именами Ф. Ницше, А. Камю и Ж. П. Сартра. Анализ негативной роли религии в обществе и высмеивание христианских ценностей экзистенциалистами заставило многих людей разочароваться в церкви или, по крайней мере, в ее офи-

¹Супрун В.И. Современная буржуазная футурология: проблемы, тенденции. —Новосибирск: Наука, 1986.— С.51.

²Уледов А. К. Указ. соч. — С. 92.

циальном учении. Потеря церковью священного имиджа способствовала успеху радикальных инноваций, предлагаемых теологией освобождения.

Если в каком-то обществе христианство является государственной или доминирующей религией, это означает, что церковь давно прошла все основные этапы процесса обмирщения. «Профессиональная религия» строится по типу общественного института с административного, экономического, кадрового и социального устройства. Поскольку разные социальные группы внутри общества обладают разным уровнем причастности к экономической и политической власти, они обладают и разными способностями оказывать воздействие на институт церкви. Изменение «баланса сил» заставляет церковь подстраиваться под внешний заказ, чтобы не растерять основные источники дохода. Кроме того, по мере того как в руках церковных властей сосредотачивается больше и больше власти, у церкви как института формируются вполне мирские экономические интересы, определющие выработку оправдывающих данные интересы догматов (например, богоданность монархии или священность права на владение недвижимостью). Вследствие этого государственная церковь проповедует незыблемость существующего в обществе статус-кво (т.е. неравенства), она поддерживает власть и капитал (т.е. эксплуататоров) и является действенным аппаратом подавления. Так формируется специализированное сознание доминирующей социальной группы, на фоне которого будет создаваться теология освобождения.

Все эти взаимодействия могут быть системно представлены при помощи модели идеологического процесса, предложенной В.П. Фофановым¹ (рис. 1).

Фофанов В. П. Абстрактная модель идеологического процесса и ее методологическое значение. — С. 167.

Субъект Коптрсубъект

Рис. 1. Модель идеологического процесса В.П. Фофанова.

Составляющие: Сі — специализированное сознание субъекта; С₂ — специализированное сознание контрсубъекта; Мі — массовое сознание субъекта; М2 — массовое сознание контрсубъекта. Массовое сознание является значимым фактором формирования, развития и функционирования идеологии (т₂С2 и Ш1С1). Специализированное сознание, в свою очередь, оказывает влияние на массовое (процесс пропаганды), одновременно может существовать пропаганда двух типов: С2ПІ1, Сгпъ и Сіиц, С1ІП2. Взаимодействие идеологий (идеологическая борьба) представлено на схеме как СіС₂ и СгСр Поскольку идеологическая борьба идет и через массовое сознание каждого из субъектов, может иметь место влияние ш₂Сі и пцсг. Примечательно, что в случае теологии освобождения Сігп₂ и т₂Сі практически отсутствуют.

Если учесть, что «распространение собственной идеологии неразрывно сопряжено с преодолением влияния в массовом сознании враждебной идеологии»^{^[20]}, то в нашем случае этот процесс выражается в преодолении влияния религиозной идеологии, выстроенной в соответствии с интересами эксплуататоров. Однако в отличие от классической модели идеологического процесса контрпропаганда теологов-освободителей не делится на два типа («контрпропаганда, направленная на массовое сознание своего класса, и контрпропа

ганда на массовое сознание контрсубъекта»¹), а практически полностью на-

< правлена на массовое сознание угнетенной социальной группы. Теологи-

освободители действуют в интересах конкретной социальной группы, говорят на языке, понятном именно этой группе, распространяют свои идеи среди членов этой группы, и обычно не ставят перед собой задачу пропаганды своих взглядов среди мирян-«угнетателей». Роль массового сознания официальной церкви вообще малозаметна. Теологии «мятежников» противостоит прежде всего догматика. Именно официальные главы церквей и ее официальные идеологи решают, каково должно быть отношение церкви к «нетрадиционному течению». Причина здесь не только в недемократичности консервативных церквей, но и в узкой направленности «новой идеологии».

Итак, идеология распространяется среди представителей соответствующей социальной группы и усваивается ею, и в результате формируется иден

* тичность этой социальной группы. Хотя П. Бергер и Т. Лукман называют

•W

коллективную идентичность «обманчивым понятием»², в данном случае <• представляется правильным говорить именно о коллективной идентичности,

поскольку речь идет о коллективной цели и коллективном субъекте. На смену идентичности раба покорного приходит идентичность раба восставшего, и эта идентичность имеет социальную значимость лишь в том случае, когда восставшая группа достаточно представительна и сознательна.

Когда процесс формирования идеологического меньшинства приобретает стабильный характер, а самосознание социальной группы достаточно возрастает, теологи переходят от пропаганды своих взглядов к призывам к конкретным действиям, т.е. к агитации. Члены угнетенной социальной группы к этому времени уже осознают, что их бессовестно эксплуатируют без какого- либо на то морального права, и начинают задаваться вопросом: «Что делать?». При таком настрое они воспринимают революционные лозунги естественно и легко, особенно если эти лозунги преподносятся в виде встречного

¹Фофанов В. П. Абстрактная модель идеологического процесса и ее методологическое значение. — С. 167.

²Бергер П., Лукман Т. Указ. соч. — С. 280.

вопроса: «А как поступил бы на вашем месте Иисус Христос?» и незамедли- * тельного ответа: «Возглавил бы восстание против эксплуататоров!».

Охарактеризованный выше теоретический аппарат, используемый для интерпретации теологии освобождения, на наш взгляд, позволяет утверждать, что в процессе создания и функционирования идеологии освобождения имеет место типичный идеологический процесс. В данном случае субъектом оказывается некое социальное меньшинство (бедные, негры, женщины) а теолог становится носителем духовной деятельности, цель которой — защита этого социального меньшинства от угнетения. Предметом отображения здесь является угнетение конкретного социального меньшинства, а социальной функцией — освобождение и защита этого меньшинства. Поскольку отображение осуществляется отдельными лицами, входящими в состав соответствующего меньшинства, можно говорить о процессе надстраивания над массовым сознанием субъекта его специализированного сознания, которое затем активно воздействует на сознание масс.

1.2. Трансформация христианства как идеологический процесс

За две тысячи лет появилось огромное количество разновидностей христианства, причем не только на Западе. То, что каждая из разновидностей оказывалась удобной для ее создателей формой религии, позволявшей им достигать определенных социальных целей, не осталось незамеченным для философов. Критика протестантизма, представленная в работах М. Вебера, является характерным примером такой наблюдательности. Тем не менее, корыстное искажение догмы, как правило, приписывалось противникам критичного автора, а то, что данный процесс оказывается характерным для практически любого теоретика, не акцентировалось.

В тех случаях, когда религиозное сознание оказывает существенное влияние на общественные отношения и социальные нормы, мы наблюдаем оцерковление общества. Простейшим примером являются утренние молитвы в государственных школах или посещение воскресных богослужений как неотъемлемая часть культуры. При более глубоком проникновении религии в общественное сознание обычно ожидается его христианизация. Современный англиканский богослов Гарри Блэмайерс определяет это следующим образом: «Мыслить по-христиански — значит воспринимать все окружающее как имеющее явное или неявное отношение к тому, что судьба человека находится в руках Бога, Который его избрал, искупил и соделал чадом Своим»¹. К сожалению, оцерковление не всегда сопровождается подобной трансформацией типа мышления и логики рассуждений. Нередко, напротив, трансформации подвергается сама церковь.

В этом случае происходит обмирщение церкви. В качестве примера часто приводят чрезмерное накопление богатства как церковью вообще, так и

отдельными христианами в частности. «Христианство две тысячи лет про- « поведует стремление к благам не земным, а небесным, но в западной версии

христианства эта проповедь привела к прямо противоположным результатам»¹. В связи с этим уместно рассказать притчу из жизни Фомы Аквинского. В Деяниях святых апостолов рассказывается о том, как калека просил у Петра милостыню, а тот ответил: «Серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян. 3, 6). Хромой от рождения человек тут же исцелился. Так вот, когда Фома Аквинский был на приеме у Папы, тот повел его в базилику св. Петра. Показывая роскошное убранство часовни, Понтифик с гордостью сказал: «Теперь церковь уже не может сказать: Серебра и золота нет у меня!» «Но также не может она больше сказать хромому: Встань и ходи!..» — заметил богослов с грустной улыбкой.

" Еще более явно обмирщение церкви выражается в трансформации цер

ковного вероучения в соответствии с изменяющейся ситуацией в обществе.

♦ Именно здесь становится явным факт, что христианство играло роль идеоло

гии в западно-европейском обществе. На протяжении первых пятнадцати веков идеологический процесс шел внутри контекста Священного Писания, т.е. придворные богословы искали такие способы интерпретации библейских текстов, которые оправдывали те или иные политические и экономические решения правителей. Наличие достаточно жестких рамок осложняло достижение поставленных задач, а потому обмирщенная церковь начала постепенно освобождаться от довлеющего над догматикой авторитета богодухновен- ного библейского слова.

Первый удар по незыблемому авторитету Библии был нанесен в эпоху Возрождения. Нет необходимости подробно представлять этот период в развитии человеческой мысли. Отметим только, что основными чертами Ренес-

¹ Фофанов В. П. Кризис мировой цивилизации и судьбы России: новая реальность и новая онтология // Закономерности социального развития: ориентиры и критерии моделей будущего.— Новосибирск, 1994. — Ч. 1. —С. 50.

санса можно назвать индивидуализм и лозунг adfontes («К истокам!»). Прославление человеческого разума и тела привело к развитию науки, искусства, образования. Однако чрезмерное возвышение отдельного человека привело к раздробленности как в обществе, так и в мышлении; средневековое единство пошатнулось. Каждый оказался сам по себе и уже не желал быть связанным правилами этого мира. За истоки же почиталась античность или, точнее, ее новая интерпретация. Вместе с греческим искусством и философией популярность обрело язычество. Ностальгия по древности заставляла мыслителей обращаться к религии, породившей столь привлекательные образы и концепции.

Микеланджеловский Давид является воплощением идеологии гуманизма. Хотя формально статуя посвящена библейскому сюжету, она выполнена в стиле древнеримского Аполлона. Намеренное искажение пропорций рук и головы подчеркивает силу и разум человека, его способность добиться поставленной цели. Лицо Давида излучает уверенность в победе, атлет полон гордости за себя как личность. Недаром современники увидели в этой статуе символ борьбы с тиранией и недавней революции, сбросившей власть семейства Медичи.

Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 43; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!