Некоторые черты духовной жизни 1895 – 1917 годов 9 страница
Ведущими исполнителями «Фарса» являлись члены руководящей тройки. Они и сами писали, переводили, переделывали пьесы, учитывая свои и иных членов труппы актерские интересы и возможности. В числе других пользовавшихся большим успехом актеров — С. Ф. Сабуров, А. С. Полонский, Е. М. Грановская, популярные исполнительницы комических ролей в опереттах и фарсах Е. И. Варламова и М. Н. Воронцова-Ленни. Постоянные зрители «Фарса», как и предшествовавшего ему театра Неметти, — представители наиболее обеспеченных слоев столичного населения: промышленники, коммерсанты, офицерство, дамы демимонда, веселящаяся молодежь. По субботам, когда давались новые пьесы, здесь бывала и интеллигенция.
В репертуар входили комедии-шутки и фарсы В. В. Билибина, Д. А. Мансфельда, И. И. Мясницкого, В. В. Протопопова, С. Ф. Рассохина, переводы с французского, немецкого, польского — А. Виссона, Ж. Фейдо, М. Балуцкого и других, многочисленные переделки новинок европейских фарсовых театров на русский лад. Действующие лица в них — бдительные и сварливые тещи, обманывающие, обманутые и боящиеся быть обманутыми мужья и жены, глуповатые дядюшки и т. п. Комические сценические положения создавались возникавшими на каждом шагу недоразумениями, часто маловероятными. Были примитивны и грубы приемы внешнего комизма. Но афиши возвещали, не греша против истины: «Под беспрерывный хохот», «Несмолкаемый хохот», «Гомерический смех».
|
|
|
Многие десятки раз шли «Контролер спальных вагонов» А. Биссона и «Дама от Максима» Ж. Фейдо. Перешедший из репертуара театра Неметти фарс «Меблированные комнаты Королева» (переделка с немецкого А. Ф. Крюковского и К. А. Тарновского) в феврале 1901 года показывался уже в триста семьдесят пятый раз. Особняком в репертуаре стояла инсценировка О. К. Нотовичем «Пиквикского клуба» Ч. Диккенса — «Похождения мистера Пиквика и его товарищей». Ленни добивался верности эпохе, театр не пожалел средств на обстановку. З. А. Венгерова писала, что на сцене предстала «вся галерея типичных лиц романа», актеры играли «с большим комизмом» и «очень живо»[145]. Спектакль прошел тринадцать раз, но сборы после первых двух представлений стали падать.
Успех фарсам обеспечивало, в первую очередь, их исполнение. Актеры свободно жили на сцене, сдабривая французские поделки русской «отсебятиной», собственными остротами, искренне любя смешное, с охотой веселя публику. Бентовин писал {76} о Ленни: «Из ничего, из пошлейшей и шаблоннейшей фарсовой роли выходило у него нечто образцовое в смысле буффонного юмора и театральной карикатуры», «Ленни и фарс — это синонимы». Поражала его способность к импровизации, комизм жестов и мимики. Горин-Горяинов «прежде всего заботился о “стиле” роли и, действительно, иногда создавал такие живые лица, которые авторам пьес и не снились». В самых неправдоподобных обстоятельствах, в которые попадали персонажи, ему «удавалось уверить зрителя, что перед ним отрывок жизни»[146].
|
|
|
В сентябре 1898 года открылся Русский драматический театр А. В. Амфитеатрова (в здании Неметти). Как сообщал он интервьюеру, имелось в виду создать «национальный русский театр» для постановки русских пьес из отечественной жизни, противостоящих «романтическо-фантастическо-сентиментальной взвинченности» модного новейшего репертуара[147]. В труппу вошли актеры, уже известные Петербургу или составившие себе крупное имя в провинции. Репертуар был в основном серьезным, но не нес ничего нового. Большой интерес вызвала пьеса Протопопова «В омуте веселья» («Рабыни веселья»), изображавшая быт и нравы веселящегося Петербурга, но она была запрещена после нескольких представлений «за безнравственность». Принципы, положенные в основание антрепризы, противоречили доминанте социальных настроений и исканиям в самом театральном искусстве. Она продержалась лишь до начала декабря того же года.
|
|
|
Спектакли для народа устраивало Невское общество народных развлечений, организованное еще в 1891 году. Для района за Невской заставой, где находилось свыше тридцати промышленных предприятий, общество устроило сначала парк и небольшой театр в нем (на пятьсот четырнадцать мест). В канун 1901 года открыт вместительный театр этого общества на Фарфоровом заводе (на тысячу шестьсот мест). Использовались и другие сцены. Играли профессиональные актеры при участии любителей из рабочих. Режиссировал сначала Карпов, затем С. А. Светлов. Нередко участвовали в спектаклях александринцы: Давыдов, Варламов, Далматов, Савина, Стрельская. И в постоянной труппе были талантливые актеры: А. А. Чаргонин, Н. И. Чубинский, княжна М. К. Палей, в пику родственникам игравшая под своей фамилией и не хотевшая переходить ни на какую другую сцену. Здесь начинал К. Н. Яковлев и некоторые другие крупные мастера. Учитывая реальную возможность выбора {77} репертуара, можно сказать, что в нем преобладали произведения с высокими литературными и идейными достоинствами. В их числе пьесы Островского, Карпова, Горького, Гоголя, Л. Н. Толстого, Шекспира, Шиллера, Мольера, старые мелодрамы, поднимавшие вопросы нравственности.
|
|
|
С 1897 года существовал общедоступный театр в Новоадмиралтейской столовой Петербургского морского порта, организованный комиссией о народных театрах и развлечениях столичного градоначальства, при участии деятеля народного театра А. Н. Кремлева. Доходы шли в пользу Общества попечения о бедных и больных детях. Лучшее время театра — 1898 – 1905 годы, когда он находился под управлением актера и режиссера Н. С. Вехтера, начавшего сценическую деятельность в провинции в 1860‑х годах и заслужившего там известность и уважение «святой любовью к искусству». Театр пользовался большим успехом у населения этого рабочего района. Печать отзывалась сочувственно, отмечая наряду с «благой целью» «любовное отношение к делу», умелую игру, красивые декорации и костюмы. Репертуар был типичным для окраинных театров: мелодрамы, бытовые драмы, уже не новые (пьесы Карпова, Шпажинского, Сумбатова-Южина, Зудермана; «Ревизор», «Горе от ума», «Свадьба Кречинского» и т. д.).
В декабре 1900 года открыт Народный дом на Петербургской стороне со зрительным залом почти на тысячу пятьсот человек. Официально он назывался Народным домом Николая II. Им ведало городское Попечительство о народной трезвости, устав которого, предусматривающий устройство спектаклей для народа, утвержден еще 20 декабря 1894 года. Ранее труппа попечительства играла на других сценах, которые продолжали существовать и позже. Летний театр попечительства действовал в Таврическом саду (по воскресеньям сад принимал до двадцати семи тысяч платных посетителей). Летние сцены были с 1898 года также в Екатерингофском парке и на Петровском острове. Зимой спектакли ставились, кроме Народного дома и Василеостровского (с 1906 года) театра, еще на бывшем Стеклянном заводе («Стеклянный» театр, другое название — «Общедоступные развлечения»).
Окраинные театры посещались, главным образом, тамошним населением. Народный дом, как и Василеостровский, отнюдь не был только театром для народа — ни по ценам, ни по репертуару. Особенно разнообразной по социальному положению была публика первых представлений.
Как на зимних, так и на летних сценах попечительства игрались пьесы Островского, Чехова, Горького (например, в 1909 году в Таврическом саду поставлены «Иванов» и «Чайка»). Притом на сцену Народного дома попадали и пьесы, не допущенные цензурой для «народных» театров. Ставились {78} мелодрамы, исторические пьесы, сказки. Об одной из постановок русских исторических драм говорилось: «Отлично срепетован бунт “кабацкой голи”. Статисты и выходные актеры вышли в интересных, типичных гримах и одеждах-лохмотьях. Каждый из толпы этой “голи” говорил по-своему и играл». Дальше автор даже сравнил эту толпу с массовыми сценами у Станиславского. «Горе от ума» привлекло массу интеллигенции и «простых» зрителей, Старк увидел в спектакле «результаты большой работы и внимательного изучения всех необходимых материалов»[148]. «Маг и чародей театральных эффектов» Л. Я. Алексеев изобретательно ставил в Народном доме феерии. В спектаклях «80 тысяч верст под водой», «Дети капитана Гранта» и других, при быстрой смене декораций, показывалось подводное царство с плавающими акулами и спрутами, на сцену выползали гигантские удавы, под колосниками реяли, а затем пикировали вниз орлы.
Народный дом был так популярен, что в воскресенье и другие праздничные дни билетов не хватало, заполнялись и стоячие места. Со времени открытия по 1915 год зафиксировано 38 290 680 его посещений (включая посетителей концертов, общеобразовательных чтений и других мероприятий). Современники наблюдали в его воскресной публике солдат и офицеров, студентов, детей, «дам в эффектных шляпах» и «массу среднего обывателя». Заинтересованность, отзывчивость зрителей постоянно отмечалась рецензентами. «Радостное чувство оставляет аудитория», — писал один из них, рассказывая, что при показе «На дне» люди заполнили все платные и бесплатные — очень неудобные — места и напряженно, «жадно» ловили каждое слово. Свидетельства о сильном впечатлении, оставленном спектаклями, имеются в мемуарах. «Я храню глубокую благодарность петроградскому Народному дому, на сцене которого я имел счастье увидеть “Гамлета” и “Отелло” Шекспира, “Разбойников” Шиллера, “Уриэля Акосту” Гуцкова, “Ревизора” Гоголя», — писал, например, Б. М. Филиппов[149].
С весны 1901 года в театральную жизнь Петербурга вошли ежегодные весенние гастроли МХТ.
Писатель Н. И. Гарвей сообщал об успехе в первый приезд: «Это нечто сказочное», «прямо и решительно называют этот театр возрождением искусства, новым словом в этой области», «в толпе, прогуливающейся по Большой Морской, в людном ресторане, в нервной суматохе биржевого собрания, на оперном {79} спектакле в зале консерватории — всюду <…> слышатся восторженные мнения и самые лестные отзывы о Станиславском-актере, о Станиславском-режиссере». Позже редактор-издатель петербургского демократического журнала говорил, что второй день пасхи — начало гастролей — для петербуржцев двойной праздник: «праздник духовного обновления, эстетического восторга и могучего призыва к отрезвлению, сознательному отношению к действительности и подведению “итогов”…». «Интеллигенция, родовая и денежная аристократия, учащаяся молодежь» — все обыкновенно стремятся попасть на два первые представления — новые спектакли, но и в другие дни, на которые все билеты распродаются заранее, театр переполнен, несмотря на очень высокие цены (первый ряд партера — 26 рублей, номерные ложи — 52 и 70 рублей, галерея — 2 рубля 70 копеек)[150].
В статьях и заметках о Художественном театре его имя то и дело сочеталось со словом «весна». «Здесь его ждут задолго, ждут с нетерпением, как праздника, как самой весны <…>, — писала Е. А. Колтоновская на четырнадцатом году знакомства с ним петербуржцев. — Газетные рецензии не выражают мнения Петрограда. Ни на охлаждение публики, ни на недостаток внимания со стороны людей искусства и литературы Художественный театр пожаловаться не может. Спектакли его теперь, как и прежде, служили средоточием духовной жизни, привлекали в театр самых занятых, “кабинетных” людей, не ищущих в театре развлечения». В печати сообщалось об очередях (студенты, курсистки, посыльные), дежуривших у заветных дверей кассы: «В течение шести дней стоит учащаяся молодежь под дождем и снегом, на рассвете и под вечер, теряя драгоценное время, недосыпая, недоедая». Говорилось, что этот весенний приезд для петербуржцев стал настолько необходимым, что «весна, кажется, и не началась бы без этих предвестников»[151].
Характерным порождением общественного подъема начала 1900‑х годов был Новый театр Л. Б. Яворской и ее мужа князя В. В. Барятинского, открытый осенью 1901 года и просуществовавший до весны 1906‑го. Он соединял в своем зале и протестующую демократическую молодежь, и фрондирующие буржуазно-дворянские круги. Это одно из наиболее противоречивых явлений петербургской театральной жизни.
{80} Ко времени создания театра Яворская была популярной фигурой среди петербургской интеллигенции, в особенности молодой. Причиной тому главным образом общественные акты: издание Барятинским при известном ее участии прогрессивной газеты «Северный курьер», предоставившей свои страницы марксистам и скоро запрещенной; демонстративный ее протест против постановки в Суворинском театре, где она служила, юдофобской пьесы «Контрабандисты».
Репертуар Нового театра был смешанным, но явственна тяга к новейшей драматургии — западной и отечественной. Новизна этого театра, подчеркнутая в названии, была именно в репертуаре. Ставились пьесы Гауптмана («Бедный Генрих», «Перед восходом солнца», «А Пиппа пляшет»), Ибсена («Женщина с моря», «Столпы общества»), Стриндберга («Графиня Юлия», «Отец»), Метерлинка («Пелеас и Мелисанда», «Монна Ванна»), инсценировка горьковского «Фомы Гордеева», «Евреи» и «На дворе во флигеле» Чирикова, «В огне» Ф. Н. Фальковского, где действовал юноша, сжигающий церковь, чтобы пробудить людей к «сознанию», протесту. Называя поставленные пьесы, один из зрителей писал: «Важно то, насколько в них отразился человек со сложными запросами его души, насколько ярко и интересно представлены в пьесе разнообразные проблемы личной и социальной жизни»[152].
В большевистской «Новой жизни» печаталось объявление о спектакле Нового театра «со специально благотворительной целью» (1905, № 22), и было понятно, что сбор отчисляется на революционные нужды. Отвечая на бенефисные приветствия в начале 1906 года, Яворская упомянула «о рабстве театра, с которым почти невозможно бороться, пока не падет весь старый режим, ненавистный и бездарный». Б. А. Горин-Горяинов, работавший в этом театре, вспоминая его репертуар 1905 года, писал: «Было много мест, которым публика аплодировала в знак протеста против мрачной действительности». Театр воспринимался, в частности тем же Горин-Горяиновым, в общественном плане более левым, чем театр Комиссаржевской[153].
Созданный с установкой на левые круги интеллигенции, Новый театр вместе с тем стал личным театром Яворской, актрисы талантливой, но заинтересованной преимущественно в собственном успехе. В связи с этим рецензент журнала «Театр» напоминал, что публика нуждается в пьесах, «соответствующих текущей русской жизни», и, возражая словам приветственного адреса Яворской («Вы никогда не стремились угождать требованиям {81} минуты»), настаивал, что есть «минуты», когда не следует предаваться «чистому искусству». В. В. Боровский заметил, что быть принятым на сцену Нового театра «для драматурга не очень большая честь и не особенно лестная рекомендация». У П. М. Ярцева были основания говорить о «мелковеликосветствующей» публике этого театра — существовавшей наряду с той, о которой вспоминал Горин-Горяинов[154].
Параллельно с театром Яворской действовали другие, менее успешные антрепризы.
В 1900 году Е. А. Шабельская приобрела у Неметти ее театр на Офицерской, дав ему имя Петербургского театра, но удержалась там лишь два сезона. Гвоздем репертуара была вызволенная из-под запрета пьеса Протопопова «Рабыни веселья»; ставились, но не увлекли публику исторические пьесы, сочинения самой антрепренерши, «Золотое руно» С. Пшибышевского. Родились предприятия актрисы О. В. Некрасовой-Колчинской: сначала в театре «Пассаж» (сезон 1902/03 года), потом на Офицерской под громким названием Литературного театра (сезон 1903/04 года). В антрепризах участвовали братья Адельгейм, главные женские роли играла директриса.
Разные, на короткое время собранные труппы играли в театральном зале А. И. Павловой. В ноябре – декабре 1901 года возбудила внимание театралов деятельность Н. А. Попова, который возглавил здесь кружок Ars из любителей и профессионалов, с необычным репертуаром: «Втируша» («Непрошеная») М. Метерлинка, «Зеленый попугай» А. Шницлера, «Пьеро плачущий и Пьеро смеющийся» Э. Ростана. Рецензент писал, что сама мысль поставить Метерлинка «смела до крайности и… чрезвычайно симпатична»[155]. Большинство исполнителей перешло с Поповым в Василеостровский театр.
Еще в 1898 году открылся народный дом петербургской благотворительницы В. Н. фон Дервиз с театральным залом при нем. Здесь тоже играли разные труппы. В 1902 – 1903 годах в их репертуаре заметное место заняли пьесы Горького и «Доктор Штокман» Ибсена. Гауптмана и Ибсена ставила и гастролировавшая на этой сцене труппа берлинского театра «Модерн». В сезон 1905/06 года в зале Дервиз действовал Современный театр актрисы Н. Н. Отрадиной «для средней публики». Режиссер его — С. М. Ратов, в репертуарный совет вошли драматурги Ф. Н. Фальковский, И. Л. Щеглов и др. Весьма сочувственно приняли зрители постановку драмы Шиллера «Заговор {82} Фиеско в Генуе», ранее запрещенной. Спектакли прекратились зимой в связи с забастовками в городе.
Среди антреприз тех лет выделяется своим своеобразием Общедоступный театр П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской, образованный в 1903 году при Народном доме графини С. В. Паниной (Лиговский народный дом). С 1905 года он стал совершать летние поездки по стране как Передвижной. Под этим именем выступал и в Петербурге — на других площадках. В последние годы выездные спектакли стали регулярны: два раза в неделю на Стеклянном заводе для рабочих и два на клубных сценах для другой публики. Общедоступный перестал существовать в августе 1914 года, когда Лиговский народный дом был отдан под лазарет для раненых воинов.
Пресса отметила общественное выступление театра 9 января 1905 года — отмену им в этот день вечернего спектакля (они отменены были также в театрах Комиссаржевской, Яворской, «Фарсе» на Офицерской). В марте — апреле того же года театр показал для интеллигенции (в Тенишевском зале) «Маленького Эйольфа» Ибсена, «Фарисеев» А. Шницлера, «Каина» О. Дымова. С этого года о нем стали много говорить в печати. Прежде всего откликнулись прогрессивные журналы. Появились рецензии К. И. Чуковского в «Театральной России». Театр был отмечен в «Зрителе»: «Здесь отовсюду так и брызжет молодость, чистая, нерассуждающая». И другие рецензенты писали о «истовом, любовном, почти благоговейном отношении» к делу, серьезной работе, интеллигентности труппы[156].
Репертуар театра отнюдь не был специфически «народным». В отличие от других предприятий этого ранга, он не ставил мелодрам и фарсов, строго отбирая по своей программе произведения русской и зарубежной классики и новейших авторов. Некоторые пьесы впервые появились в России именно на этой сцене. За первые десять лет поставлены тридцать четыре пьесы Островского, все пьесы Чехова, кроме «Лешего», и инсценировки его рассказов, произведения Гоголя, Горького, А. К. Толстого, Байрона, Бомарше, Гете, Кальдерона, Мольера, Софокла, Шекспира, Шиллера, Бьернсона, Гауптмана, Гейерманса, Ибсена. Репертуар 1913 – 1917 годов так же разнообразен. Это пьесы Метерлинка и А. Мюссе, Гоголя и Горького, Ростана и Р. Тагора и др. Писали, что по «серьезности и литературности», по «выдержанности» репертуара театр превосходит все другие[157].
{83} В рецензиях отмечалось разнообразие интересных режиссерских приемов, искренность и простота игры. Ставили спектакли Гайдебуров, А. А. Брянцев, А. Я. Таиров, А. П. Зонов (в 1907 – 1908 годах он работал режиссером в театре Комиссаржевской). В числе актеров театра кроме Гайдебурова и Скарской — Е. Д. Головинская, Л. Ф. Макарьев, Таиров. Имея в виду и режиссуру, и актеров, Старк, например, писал по поводу постановки «Власти тьмы», что театр снова доказал умение проникаться стилем произведения и его настроениями. «Как всегда, поражает тут тщательность срепетовки <…>, цельность и выдержанность ансамбля, продуманность каждой фразы и общая мягкость исполнения, в связи с гармоничностью постановки, где нет ничего лишнего». В. П. Соловьев выступил против распространенного мнения, что театр слепо следует за МХТ, называя это суждение ошибочным. Он соглашался, что первые годы существования коллектив был связан с «художественниками» «какой-то особой преемственностью традиций, сказавшейся главным образом в установлении сценического ансамбля», но затем «вступил на самостоятельный путь, отыскивая новые средства театральной выразительности и едва заметно отклоняясь в сторону условного театра»[158].
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 74; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!