ЧАСТЬ V. ТЕНЬ СЭТА НАД АРГОСОМ. 15 страница
Глядя на эти диковинки, мэтр лишь вздыхал. Заклинание убийственного жезла он не знал — ни тогда, ни теперь. О хрустальном шаре и говорить не приходилось: Лурио не имел ни малейшего представления, как им пользуются и для чего вообще он бывает полезен.
Иное дело арбалет. Арбалет был крохотным, и к нему имелась всего одна стре-ла. Зачем полезен арбалет, гадать не нужно. Его подарил Лурио немедийский чаро-дей, как бы на память. Хотя гороскоп, составленный Лурио для этого немедийца, предрекал тому страшную и неожиданную смерть вследствие магического опыта. Ка-жется, чародея того звали Парацельс. Да, Парацельс, так его звали, и он подарил мэтру Лурио этот арбалет и стрелу к арбалету.
Арбалет немедийского мага, понятное дело, был непростой. Парацельс говорил, что зачарованная стрела из этого арбалета поразит врага, даже если тот будет нахо-диться в трех милях от стреляющего. Чтобы увидеть врага на столь далеком рассто-янии, при арбалете имелся особый прицел с какими-то загадочными стеклами.
Не желая обидеть немедийца, Лурио подарок принял. И чудесный арбалет пере-кочевал в старый сундучок. Астролог, человек добрый и мирный, никого убивать не собирался. До сей поры.
Мэтр Лурио извлек арбалет из сундучка, аккуратно протер его, подождал, сколь-ко нужно, и, когда на стигийском флагмане торжественно запели горны, подошел к своему окошку.
* * *
| Н |
очь в Мессантии прошла спокойно. Все, кто мечтал о порядке, не пожалели о
|
|
|
присутствии в городе стигийских гвардейцев. Вице-король Ронтакис, проведя во дворце всю ночь, утром возвратился на стигийский флагман. Черный фрегат по-пре-жнему стоял на рейде Мессантии. Церемония принесения вассальной присяги была назначена на полдень.
А утром аргосцы узнали, что стигийская королева Мефрес, победительница, зас-тупница и благодетельница всех своих законопослушных подданных, решила офи-циально оформить высокое покровительство над их державой, да заодно и над со-седними странами. Мефрес приняла титул императрицы Стигии и присоединен-ных территорий; в качестве последних подразумевались Аргос, Зингара, Пелиштия и Барахские острова. А мужа своего Джосера провозгласила императором, полно-властным соправителем императрицы.
По такому случаю стигийцы устроили пышные торжества. Аргосцам с них тоже перепало: лояльные негоцианты получили разрешения торговать по-прежнему, ло-яльные нобили — неплохие посты при дворе вице-короля Ронтакиса, ну а аргосская армия приобрела почетное наименование Императорской. Также была объявлена ам-нистия для зингарцев, их пособников и прочих злоумышленников. Для всех, кроме жрецов Сета: те, понятно, воплощали собой Зло и не подпадали под амнистию.
|
|
|
Ровно в полдень долгожданная церемония началась. Она происходила не в горо-де, где еще было небезопасно, а прямо на палубе стигийского фрегата. С берега, впрочем, можно было разглядеть фигурки, даже лица основных действующих лиц. В числе присутствующих на церемонии были подданные и вассалы новоявленной им-ператрицы, в том числе все высокие вельможи Стигии и Аргоса, включая принцев Кассио и Ариостро, герцог Панто, граф Кастанья, представители герцога Кордавы, графа Нуэртеса и царя Пелиштии. Гордого владетеля Пуантена не позвали, опаса-ясь неизбежных в таком случае эксцессов, и граф Троцеро остался в своей камере. Подразумевалось, что он тоже присягает, хотя Троцеро и не собирался.
Императрица Мефрес была облачена в роскошное гофрированное платье цвета морской волны и древний шлем хепереш. Это был прежний шлем со змеей по име-ни Урей, но платье было другим. На нем отсутствовали белые альбатросы. Их мес-то заняли тканые золотом змеи. На груди Мефрес висел большой медальон, изобра-жающий земной шар в объятиях змеи, держащей хвост в зубах. У этой змеи были щупальца, они напоминали лучи, а весь медальон с земным шаром — пылающее солнце, только черное. Митра и Сет в одном символе: никто бы не решился их сое-динить, но Камия решилась, еще будучи принцессой в Атле.
|
|
|
«Чёрное солнце Атлаи восходит на Западе», — упрямо твердил Конану-варвару настоящий, понимающий астролог в Ианте, столице Офира.[10] Но Конану в ту по-ру было недосуг: он пробирался к Милиусу, он готовился сражаться с Тхутмертари, а также у него был Джейк, наемник-узурпатор, забравший себе корону Аквилонии.
Короля Мило обрядили в широкий бордовый кафтан с застежками на груди и на рукавах, а также плащ-мантию того же цвета с подбивкой бурого меха. И на голове его лежала большая золотая корона с семью башнеподобными зубцами; семерка, как известно, считалась счастливым числом Солнцеликого Митры.
Торжественно запели горны. Король Мило медленно опустился на колени перед императрицей Мефрес и, глядя в заготовленный для него пергамент, принялся про-износить слова вассальной клятвы.
Она была лаконичной — поэтому король Мило успел закончить, прежде чем мэтр Лурио, добрый и славный астролог, все-таки нажал на спусковой крючок своего чу-десного арбалета.
* * *
| С |
лова вассальной клятвы отзвучали, и в тот же миг императрицу Мефрес пронзи-
|
|
|
ла боль.
Боль явилась внезапно, коварно и жестоко. Боль была очень сильной и очень странной. Камию трудно было, почти невозможно застать врасплох, она умела вы-носить боль, но эта жуткая боль оказалась сильней ее воли. Боль поразила живот. И великая императрица Стигии согнулась, словно подрезанная пополам.
Спустя безмерно короткое мгновение стрела из арбалета Лурио пронзила воздух именно в том месте, где до этого Мгновения Боли находилась спина императрицы Мефрес, пролетела дальше по прямой и остановилась во лбу короля Мило, в полу-дюйме ниже семибашенной короны.
* * *
| П |
ервое лицо, которое увидела Мефрес, придя в чувство, было лицом ее наречен-
ного отца. И это лицо было бледным, как сама смерть. Затем она увидела князя Ронтакиса, адмирала Ратмеса, наместника Псамитека, генерала Ихмета, командора Анефа и других своих людей… Их лица выглядели немногим лучше лица Паксиме-на. Она лежала в палате медикуса.
И все оживились, когда она спросила, своим обычным властным голосом:
— Что это было?
— Я не знаю, что это было, но тебя спасло чудо,— вымолвил Паксимен. — Дру-гого подобного чуда я не видел за всю свою жизнь. Должно быть, сами боги поза-ботились о тебе…
— Король Мило убит стрелой, которая предназначалась Вашему Святейшему Ве-личеству, — четко сказал Ронтакис. — Стрела, без сомнения, была зачарована. Она прилетела издалека. Стрелка не нашли, но ищем.
Мефрес закрыла глаза. Живот больше не болел. Ум обрел прежнюю ясность и силу. Ему совсем немного нужно, чтобы догадалась, что случилось с ней.
— Все прочь. Все, кроме Паксимена. У дверей поставить стражу. Никого не пус-кать. Я выйду сама.
Оставшись наедине с медикусом, она положила руку на свой живот и сказала:
— Вот кто спас меня, отец, не боги.
— Я не понимаю! — в отчаянии воскликнул Паксимен.
— Тварь, что там, внутри, спасла меня, — грустно усмехнулась Мефрес. — Дитя тху не желает моей смерти. Ты понимаешь, отец? Оно хочет родиться! А если я умру, оно умрет со мной.
— Доченька, но это невозможно, — покачал головой медикус. — Как неразумный зародыш может чего-то хотеть?!
— Ты сам говорил, что это очень необычный зародыш. Это существо новой расы, к тому же, Тхутмертари подвергла его действию своих могучих чар. Тварь хочет ро-диться и жить. Должно быть, у зародыша есть дар предвидения или сверхчутье… Он почуял смертельную опасность, когда зачарованная стрела вот-вот должна была в меня вонзиться и убить. И он сделал то единственное, что мог бы сделать ради мо-его спасения. Зародыш причинил мне боль. Такую боль, что я упала и потеряла сознание. А стрела досталась Мило.
Паксимен ошеломленно встряхнул головой.
— Этого не может быть, дочка. Не может быть. Мои снадобья парализуют чудо-вище в твоем чреве. Иначе… иначе боль преследовала бы тебя повсюду. Зародыш новой расы не мог причинить тебе боль.
Мефрес осторожно поднялась, поцеловала медикуса и нежно погладила его мо-рщинистые руки.
— Отец, сегодня утром я забыла их принять.
— Что?! Ты не приняла мои снадобья?
— Да, отец. И это, похоже, спасло мне жизнь.
На Паксимена жалко было смотреть. За один миг он как будто состарился еще лет на десять. Сама мысль о том, что он мог погубить свою доченьку, хотя бы и случайно, а она выжила не благодаря, а вопреки ему, была невыносима.
— Коварны боги! — только и мог прошептать старый медикус.
— Коварны, — согласилась его нареченная дочь. — Но спасли меня не они, а эта тварь в моем чреве. Ты понимаешь, что это значит, отец? И за меня, и за него, и за богов решает всё Судьба. И она единственная всемогуща. Нам не дано постичь ее изменчивый нрав.
— Есть вещи и процессы в организме человека, на которые ни боги, ни эта тварь, ни сама Судьба повлиять не в состоянии. Ты не проживешь больше луны или двух! Я знаю это совершенно точно… — простонал Паксимен.
— Возможно,— кивнула Мефрес.— На большее я и не рассчитываю. Но, кто зна-ет, вдруг всемогущая Судьба явит мне новое чудо? Разве не чудо сегодня случилось со мною? Было ли оно последним для меня?
Старый медикус сокрушенно покачал головой. Чудо может спасти, а может и убить прежде положенного срока. Судьба, которую так превозносит дочка, слишком коварная, изменчивая дама…
А боги, пристрастные зрители вселенского спектакля, не любят, когда одному из героев — или героинь — всё удается. Боги ревнуют к героям!
В душе Паксимен не испытывал ни надежд, ни иллюзий. Скорее, он испытывал новый страх.
* * *
| Р |
онтакис уже собирался отбыть в свой мессантийский дворец, когда явился Анеф
и сообщил, что святейшая императрица желает его видеть. Вид командора был загадочен, и Ронтакис спросил: — Что там случилось?
— Ничего сверх того, что уже известно моему иерарху, — поклонился Анеф.
Проницательный взгляд лисьих глаз вонзился в командора.
— Тебе известно больше. С императрицей что-то не так.
— Молю Ваше Высочество поверить мне. Я лишь исполняю волю императрицы.
— Надеюсь, — хмыкнул Ронтакис. — Иначе я не поставлю ломаного лунара[11] за твою жизнь и за твою душу.
Анеф гордо вскинул голову: — Я мефресит, Ваше Высочество! И даже вы не смеете подозревать меня в измене!
Ронтакис благожелательно кивнул.
— А я, как глава Ордена, обязан подозревать всех. Даже себя. Никто не безгре-шен, кроме Святейших Повелителей. Запомни это, командор…
Оставив Анефа размышлять над своими словами, стигийский князь, главный со-ветник королевы, иерарх Ордена мефреситов и правящий вице-король Аргоса отпра-вился в кабинет своей повелительницы.
После дневного покушения стража была усилена втрое. Навстречу Ронтакису по-пался толстобрюхий генерал Ихмет. Судя по выражению его лица, попытка Ихмета получить высочайшую аудиенцию провалилась. Князь остановил главнокомандую-щего и сказал: — Отправляйтесь к себе и отдохните. Выглядите вы неважно. Возмо-жно, вы понадобитесь ночью.
— Ее Величество не приняла меня… — пролепетал Ихмет.
Ронтакис тронул генерала за плечо.
— Не думайте об опале. Относитесь к жизни философски. Как бы высоко ни во-зносила нас судьба, мы всего лишь слуги Их Святейших Величеств. А Их Святейшие Величества Мефрес и Джосер ценят хороших слуг. Этим наши повелители выгодно отличаются от владык держав, где правят варвары. Будьте хорошим слугой, и вам не будет грозить никакая опала.
— Да, да… — закивал главнокомандующий, и его настроение улучшилось.
Войдя в кабинет императрицы, Ронтакис застал там чужую женщину. Она стояла у рабочего стола Мефрес. Чужая женщина была одета по последней аргосской моде, в длинное пестрое платье со шлейфом, шитое жемчугом и высоко подпоясанное алым шарфом. Края глубокого треугольного выреза были оторочены черным мехом. В ложбинке меж высоких грудей на цепочке висел кулон в форме солнечного диска. Длинные каштановые волосы были распущены, также на голове лежал белый чепец, украшенный изумрудами.
Женщина была молода и очень красива.
— Во имя Сета! — удивился Ронтакис. — Кто вы такая, что здесь делаете?
Красавица недоуменно заморгала и попятилась.
— Аргос… Аргос… — испуганно зашептала она.
Ронтакис задал те же вопросы по-аргосски. Женщина радостно закивала и сдела-ла ему такой глубокий реверанс, что ее упругие груди чуть не выскочили из выреза платья.
— Виконтесса Мальвина, с позволения Вашего Высочества, придворная дама из свиты принцессы Лидии.
Голос оказался высоким и приятным. Несмотря на это, вице-король Аргоса по-морщился. Он не знал никакую виконтессу Мальвину. Кем бы она ни была, ей нече-го делать в личном кабинете святейшей императрицы. Мысленно отдав под трибунал нерадивых стражников, Ронтакис раскрыл рот, чтобы их позвать.
— Погодите! — пылко воскликнула женщина. — Я доверенное лицо патриотичес-кой партии Аргоса. Мне нужно поговорить с вами. Сегодняшнее покушение на Меф-рес — наших рук дело. Я здесь, чтобы предупредить вас: если вы, презренные зах-ватчики, тотчас не уберетесь с нашей земли, мы повторим его, и Справедливый Ми-тра улыбнется нам! Вы захватили нашу столицу — но учтите: народная война лишь начинается!
Иерарх оторопел. Или эта женщина безумна, или…
Ронтакис низко поклонился и с неповторимой своей лукавостью пожурил по-сти-гийски: — Ваше Святейшее Величество совсем не бережет нервы преданного слуги. Меня так мог удар хватить…
— Я знаю, нервы у вас крепкие, мой друг, — рассмеялась Мефрес, также перей-дя на стигийский и немного сменив тембр своего голоса.
Она подошла к карте Западной Хайбории, висящей на стене, изящный пальчик сдвинулся правее Аргоса и Зингары и указал на город под названием «Тарантия».
— А как вы думаете, князь, примут ли король Роберт и герцог Вибий несчастную беженку, виконтессу Мальвину? Найдет ли она приют и защиту в могущественной Аквилонии? — с улыбкой вопросила Мефрес.
— Судя по докладам мефреситов, аквилонские владыки — добродетельные и благочестивые люди, — невозмутимо заметил Ронтакис, — и несчастная виконтесса, без сомнения, найдет у них приют. Что же до защиты, то Мальвина сама сумеет по-стоять за себя. Я полагаю, эта придворная дама — на самом деле доверенное лицо патриотической партии Аргоса и к тому же близкая подруга юного принца Ариостро. Да, очень близкая.
— Вы делаете сомнительный комплимент, — хмыкнула императрица. — Разве я похожа на близкую подругу Ариостро? Он годится мне в сыновья!
— Некоторые юноши предпочитают опытных девиц. Принц Ариостро именно та-ков. Виконтессе Мальвине, я полагаю, лет двадцать пять, не более.
— Что говорит аквилонский шпион, которого поймали в Мессантии?
— Ничего, к сожалению… Он умер прежде, чем заговорил.
Императрица бросила Ронтакису недовольный взгляд.
— Наши заплечных дел мастера ни на что не годны. Неужели я сама должна ис-полнять их работу, дабы выудить необходимые нам сведения?
— Не стоит беспокоиться, моя госпожа. Нынешние аквилонские владыки — тол-ковые варвары, не чета правителям аргосским и зингарским. Это мы должны приз-нать. Я готов держать пари, что в Мессантии остались еще по меньшей мере с пол-дюжины шпионов тарантийского герцога. Так что нам есть кого ловить. А когда шпион будет пойман, я велю заняться им командору Анефу. Командор хорошо проя-вил себя в работе с пленными аргосцами.
— Пусть Анеф попробует перевербовать аквилонских шпионов,— задумчиво ска-зала Мефрес.— Нет, лучше сделаете это вы, лично. Слишком многое поставлено на карту.
— Ценю доверие Вашего Величества.
Испытующе глядя на князя, императрица спросила:
— Итак, вы полагаете, аквилонцы меня не раскроют?
— Моя госпожа сама знает ответ на этот вопрос, — пожал плечами Ронтакис. — В мире нет другой такой актрисы. Сегодня, когда вы упали, даже я — о, даже я! — подумал, что покушение на вас произошло взаправду.
— А теперь вы так не думаете?
— Теперь не знаю, что и думать. Мы не собирались убирать короля Мило. Он нужен для законного прикрытия моей… нашей власти над Аргосом. Вы передумали?
— Я передумала. Мило отдал Аргос мне, а я доверила его вам. Отныне вы — законный правитель Аргоса. Принцы Кассио и Ариостро в наших руках. Мило испо-лнил свою роль и больше был не нужен.
— Но как вам удалось убрать его незаметно для меня. Кто это сделал?
— Вы слишком дотошны, князь, — холодно заметила Мефрес.
— Это вы приучили меня не таить свое мнение, — в тон ей ответил Ронтакис. — В случае же с Мило вы меня вообще не спросили.
— Ваше Высочество были слишком заняты в Мессантии. Я не хотела беспокоить вас из-за какого-то варвара, пусть он и варварский король, — сардонически усмех-нулась императрица, — но впредь обещаю исправиться. Я буду слушать вас по всем вопросам. Что мне есть и где мне спать, кого, когда и где мне убивать!
Ронтакис опустил взгляд. С некоторых пор эта женщина стала внушать ему не то-лько уважение и обожание, но также беспокойство. Ибо даже великие люди допус-кают ошибки. А она пока не сделала ни одной. Она все время побеждала. Ронтакис сам был хитроумным, опытным и дальновидным политиком. Он просчитывал собы-тия на пять ходов вперед, умел ориентироваться в наисложнейшей обстановке и всегда играть на победу. Вот почему ему обычно удавалось понимать свою госпожу с полуслова.
Да, прежде было именно так. Но в последнее время он порой переставал пони-мать Мефрес. Она просчитывала события на десять ходов вперед, а то и держала в голове целиком всю сложнейшую партию. Ее феноменальное умение извлекать вы-году буквально из всего, даже из собственных трудностей, ее необыкновенное чутье, помноженное на абсолютный цинизм, подвигали Ронтакиса к мысли, что его госпо-жа на самом деле не является обычным смертным человеком. И хотя она это отри-цала, опасаясь, как видно, ревности богов, факты подтверждали догадку многоопы-тного князя.
А сегодняшнее покушение? Он стоял рядом, он сам всё видел. Смертоносная стрела летела в спину Мефрес. Если это была игра, то как императрица узнала, ко-гда, в какую из долей мгновения, ей нужно упасть, чтобы пропустить стремительно летящую стрелу? Как удалось лишить себя сознания, да так, что даже сам великий Паксимен всерьез испугался за ее жизнь.
— Скажите, Ваше Величество: это покушение на вас — оно подстроено?
Мефрес высокомерно скривила губы. Ронтакис — не отец ее, а подданный. Он не знает и не должен знать о чудовище, что растет в ее чреве.
— Разумеется, оно было подстроено. Теперь мы можем обвинить кого угодно в покушении на мою жизнь и в убийстве обожаемого всеми короля Мило, признавшего мой суверенитет над Аргосом. Я как раз подумываю над тем, кого именно нам луч-ше обвинить сначала, а кого — впоследствии. Покушение на меня позволит начать карательные экспедиции против тех аргосских городов, которые не признают нашу власть. А убийство добродетельного короля Мило будет основанием для охоты на бунтовщиков, врагов порядка и законной власти. Это злодеяние случилось в тот мо-мент, когда я великодушно амнистировала заговорщиков. Нет сомнения, их коварст-во вызовет искреннее возмущение всех добропорядочных граждан. Ну, и так далее! Мы извлечем немало пользы из этого покушения, намного больше, чем если бы ос-тавили Мило в живых.
Ронтакис опасался смотреть ей в глаза. Худшие опасения его подтверждались. Ронтакис со страхом смотрел в будущее. Империя империей, но у всего должен быть предел. Барах, Зингара, Аргос, Пелиштия… Что же дальше?
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 89; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!