Недопустимость использования в доказывании результатов уголовно-процессуальных действий, полученных с нарушениями закона

КАЗУС 1

Фактические обстоятельства

Следователь налоговой полиции Ш. 8 июля 2002 г. допросил в качестве свидетелей по уголовному делу № 8122074 граждан К. и Л. Допрос К. производился с 11.10 до 11.40. Допрос Л. — с 12.10 до 12.40. Место проведения допросов свидетелей — отделение налоговой полиции (кабинет 831).

В тот же день старший государственный налоговый инспектор Г. опросил в порядке ст. 90 Налогового кодекса РФ в качестве свидетелей уже упоминавшихся граждан К. и Л. Опрос К. производился с 11.15 до 11.30. Опрос Л. — с 12.10 до 12.40. Место проведения опросов — отделение налоговой полиции (то, в котором проводились допросы указанных лиц). Номер кабинета не указан.

Паспортные данные граждан К. и Л., указанные в протоколах их допросов и опросов, полностью совпадают.

Правовой вопрос

-- Возможно ли использование в качестве доказательств показаний свидетелей по уголовному делу, если они были получены одновременно с объяснениями тех же свидетелей по делу о налоговой проверке?

ГЛАВА III. Уголовный процесс

Правовая оценка

Часть 2 ст. 50 Конституции РФ гласит: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».

Хотя данное положение относится непосредственно к суду, однако по своему смыслу оно распространяется на любые органы государства и их должностных лиц. В противном случае соответствующие решения, действия и их результаты будут признаны судом незаконными.

Подобным образом рассматривает данный вопрос УПК РФ (ч. 3, 4 ст. 7): «Нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, сле дователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств».

Определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Незаконность доказательственного действия порождает незаконность доказательственного результата, что, в свою очередь, обуславливает незаконность решения. Иначе говоря, этот результат не имеет юридической силы для обоснования и мотивирования процессуальных решений. Более того, по закону (ч. 1 ст. 75 УПК РФ) он вообще не может использоваться для доказывания (в особенности для обоснования обвинения), исключается из него, а в суде — непосредственно не исследуется (ч. 5 ст. 235 УПК РФ).

Оцениваемые в пределах приведенных выше нормативно-правовых значений факты, содержащиеся в представленных на заключение материалах, свидетельствуют о следующем.

Во-первых, допросы свидетелей К. и Л. проводились по уголовному делу, как следует из протоколов, в одно и то же время с опросами тех же свидетелей в рамках налоговой проверки (с небольшими отклонениями), что практически сделать невозможно при строгом соблюдении установленного законом порядка.

Во-вторых, порядок досудебного производства, частью которого являются допросы свидетелей, един по своей логике и юридической природе и отвечает общему назначению уголовного процесса защищать права и законные интересы потерпевших от преступлений, а обвиняемых (и иных лиц) — от произвола (ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Очевидно, что ни по целям, ни по основаниям, ни по условиям осуществления налоговая проверка, частью которой являются опросы свидетелей, не совпадает и не может совпадать с производством по уголовному делу, так как имеет иную логику, другую юридическую природу и назначение.

1 74

Научно-практический комментарий к случаям из судебной практики

В-третьих, порядок досудебного производства как часть общеобязательного для судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания порядка уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК РФ) не предусматривает возможность одновременного проведения двух действий (допроса и опроса одного и того же лица), осуществляемых в рамках двух разных по своей юридической природе дел (уголовного и налогового) двумя должностными лицами разной ведомственной принадлежности.

В-четвертых, протокол любого следственного действия носит ярко выраженный удостоверительный характер: то есть должен точно и детально фиксировать все происходящее во время его проведения (ч. 3, 4 ст. 166 УПК РФ). В этом смысле отсутствие в протоколах допросов свидетелей К. и Л. описания того, что делал фактически присутствующий при этом налоговый инспектор, уже само по себе составляет существенное отступление от закона и влечет за собой признание полученных таким путем сведений не только недопустимыми, но и недостоверными.

В-пятых, указанные выше отступления от порядка проведения допросов названных свидетелей означают, что вопреки предписаниям ч. 10 ст. 166 УПК РФ им не был надлежащим образом разъяснен порядок производства данного следственного действия. Иначе говоря, этим свидетелям не была обеспечена возможность осуществления их права на установленный законом порядок допроса, что представляет собой прямое нарушение ч. 1 ст. 11 УПК РФ.

Правовые выводы

На основании изложенного можно сделать заключение о наличии системного нарушения принципов законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ) и охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11 УПК РФ).

Одновременное производство допросов по уголовному делу и опросов по делу о налоговой проверке (при вышеописанных обстоятельствах их проведения):

• противоречит логике, юридической природе и назначению уго
ловного процесса (ст. 6 УПК РФ);

• не предусмотрено законом, не вытекает из его смысла и является
существенным отклонением от установленного законом общеобяза
тельного порядка уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК РФ);

• нарушает требования ч. 3, 4, 10 ст. 166 УПК РФ указывать всех лиц,
участвующих в следственном действии, точно и детально фиксиро
вать все происходящее при его осуществлении и надлежащим обра
зом разъяснять порядок его производства;

, 115 . . .

ГЛАВА III. Уголовный процесс

• означает несоблюдение вытекающего из смысла ч. 10 ст. 166 и ч.
1 ст. 190 УПК РФ права свидетеля на установленный законом порядок
проведения допроса и обязанности следователя обеспечить реализа
цию данного права, предусмотренную ч. 1 ст. 11 УПК РФ.

Таким образом, показания свидетелей К. и Л. в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, ч. 3, 4 ст. 7, ч. 1 ст. 75 и ч. 5 ст. 235 УПК РФ должны быть:

• признаны недопустимыми для доказывания по уголовному делу;

• исключены из числа доказательств, используемых для обвинения,
а также исследуемых в суде.

КАЗУС2

Фактические обстоятельства

Иванов Антон Николаевич обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 3, ч. 4 ст. 228 УК РФ (незаконный сбыт наркотических средств).

В качестве доказательств обвинения по делу служат заключения экспертов № 266 и 1721. Первое из них заверено печатью «Для справок № 1», второе — печатью «Для пакетов», хотя обе экспертизы проводились в одном учреждении.

В постановлении следователя о назначении судебной экспертизы от 7 февраля 2003 г. не указано, какому конкретно учреждению или конкретному эксперту поручено ее проведение.

В постановлении следователя об изъятии образцов для сравнитель
ного исследования от 18 января 2003 г. содержится решение получить
образцы смывов с рук у Иванова Дмитрия Николаевича, в то время как
по протоколу получения образцов для сравнительного исследования
они были взяты у Иванова Антона Николаевича.

. ПраВОВОЙ ВОПРОС

-- Можно ли использовать в качестве доказательства по уголовному делу заключение эксперта, если оно:

• дано по постановлению следователя, не содержащему указа
ния ни на конкретное экспертное учреждение, ни на конкретного
эксперта;

• основано на изучении образцов для сравнительного исследова
ния, которые по постановлению следователя должны быть получены
у одного лица, а изъяты были у другого лица;

• не заверено печатью, подтверждающей статус государственного
экспертного учреждения.

116

Научно-практический комментарий к случаям из судебной практики

Правовая оценка

Заключение эксперта — это процессуальный документ, составленный экспертом на основании постановления следователя (или иного должностного лица) о назначении судебной экспертизы (ст. 195 УПК РФ) в соответствии с требованиями ст. 204 УПК РФ и отражающий в письменном виде содержание и результаты исследования объектов и материалов, представленных ему в порядке ст. 199 УПК РФ.

Данный документ относится к числу доказательств по уголовному делу (п. 3 ч. 2 ст. 74 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ, ч. 1 ст. 80 УПК РФ) и служит средством удостоверения полученных в ходе судебной экспертизы сведений.

Условием признания заключения эксперта доказательством выступает соблюдение установленного УПК РФ и Федеральным законом от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» порядка организации и производства экспертизы. Нарушение этого порядка влечет за собой признание заключения эксперта недопустимым в смысле ч. 2 ст. 50 Конституции РФ и корреспондирующей ей ч. 1 ст. 75 УПК РФ, лишает его юридической силы, исключает возможность использования в целях обвинения, а также доказывания любого обстоятельства уголовного дела.

Поскольку правила организации и производства экспертизы имеют удостоверительный характер, любое отступление от них вызывает обоснованные сомнения в достоверности заключения эксперта в целом, делает его незаконным.

Сказанное верно как с точки зрения закона, так науки и судебной практики.

По мнению авторов различных научно-практических комментариев к УПК РФ, заключение эксперта признается недопустимым, если не соблюден порядок назначения и производства экспертизы, не компетентны эксперты, исследованные объекты и материалы недоброкачественны либо были неправомерно обнаружены, изъяты и закреплены¹ (в том числе в ходе ОРД, когда оперативно-розыскные данные не дают возможности достоверно судить об источнике объекта, который может стать доказательством, а также не позволяют проверить в рамках уголовного дела процессуальные доказательства, полученные на его основе)².

¹ См., например: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Д. М. Козака и Е. Б. Мизулиной. М., 2002. С. 415—416; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В. И. Радченко. М., 2003. С. 501—503. ^гСм. об этом: Смирнов М. П. Комментарии оперативно-розыскного законодательства РФ и зарубежных стран. М., 2002. С. 385—394.

•■■■ V ■ Q ^ '■:": .:■-- 'к: '■ ' 117 . .- -Я'"': Л \ V \.^:;- K '

ГЛАВА III. Уголовный процесс

Аналогичной позиции придерживаются и суды. Так, еще в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. № 1 «О судебной экспертизе», не потерявшем своей актуальности, подчеркивалось, что лицо, не назначенное экспертом, не может проводить экспертизу. Более того, суд не вправе заменить отсутствующее или ненадлежащим образом оформленное решение о назначении экспертизы на другой документ (п. 8)¹. Использование подобного документа, как считает Верховный Суд РФ, равнозначно существенному нарушению уголовно-процессуального закона (Определение № 59-Д 96пр-22 по делу Романцева и Ро-манцевой)². Точно так же Верховный Суд РФ относится и к несоответствию реквизитов заключения эксперта (в частности, к отсутствию подписи эксперта) требованиям закона (Обзор судебной практики Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 1998 г.)³.

Сказанное позволяет следующим образом оценить изложенные выше обстоятельства.

Во-первых, вопреки прямому требованию п. 2 ч. 1 ст. 195 УПК РФ эксперт, проводивший экспертизу № 266, не был управомочен на это, так как ни его фамилия, имя и отчество, ни наименование экспертного учреждения не были указаны в постановлении следователя о назначении судебной экспертизы. Тот факт, что руководитель экспертного учреждения, куда фактически была отправлено названное постановление, поручил производство экспертизы конкретному эксперту, не имеет в данном случае юридического значения. Такое поручение само по себе без процессуального решения, обязывающего конкретное государственное учреждение провести экспертизу, не порождает никаких процессуально-правовых последствий для эксперта, не ставит его в положение участника уголовного процесса.

Во-вторых, в деле отсутствует постановление следователя, необходимое согласно ч. 3 ст. 202 УПК РФ в целях получения от обвиняемого И. А. образцов для сравнительного исследования, что делает зафиксированный в протоколе факт их изъятия у данного лица юридически ничтожным, а экспертное исследование (акт экспертизы № 1721) — незаконным. Что касается постановления от 29 января 2003 г., то оно было вынесе- но в отношении другого лица — Иванова Дмитрия и потому не может выступать в качестве основания для изъятия образцов у обвиняемого. Причем совершенно очевидно, что следователь не объявил обвиняемо- му это постановление, а просто сообщил ему о предстоящем действии. Ведь в противном случае допущенная процессуальная ошибка была бы

'Судебная практика по уголовным делам в 2-х частях. Часть 1. Сборник постановлений Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации / Сост. С. А. Подзоров. М., 2001. С. 110. ^гТам же. С. 659. ³Там же. С. 892—893. ,.

118

Научно-практический комментарий к случаям из судебной практики

неизбежно выявлена и устранена. Иначе говоря, следователь проигнорировал возложенную на него обязанность разъяснять участникам судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ), а также нарушил конкретное предписание объявлять постановление о получении образцов для сравнительного исследования тому лицу, в отношении которого оно вынесено (приложение 66 к УПК РФ в редакции 2002 г., приложение 121 ст. 476 УПК РФ в последней редакции).

Тем самым в более широком смысле оказалось под угрозой гарантированное обвиняемому Конституцией РФ право на защиту (ст. 45, 46), что рассматривается УПК РФ как существенное нарушение закона (ч. 1 ст. 381 УПК РФ).

В-третьих, оцениваемые заключения экспертов не были заверены печатью государственного экспертного учреждения (ст. 25 Закона о судебно-экспертной деятельности), то есть печатью, подтверждающей его юридический статус. Использованные же для удостоверения результатов экспертиз печати «Для справок № 1» и «Для пакетов» имеют явно иную цель (ни справкой, ни пакетом заключение эксперта не является) и уже потому не могут подтвердить полномочий данного учреждения производить экспертизы. При этом не имеет значения, что ст. 204 УПК РФ не содержит прямого указания на необходимость соответствующей печати на заключении эксперта, представляющего собой -документ государственного экспертного учреждения, имеющий одновременно ведомственную и процессуальную природу и регулируемый двумя названными законами, не противоречащими друг другу.

Фактические обстоятельства

Следователь Д. 10 июля 2002 г. произвел осмотр места происшествия и составил протокол, свидетельствующий о следующем.

Основанием производства осмотра послужило сообщение органа внутренних дел (без конкретизации его содержания). Время начала осмотра и условия, в которых он проводился, не указаны. Процессуальный статус лиц, принимавших участие в следственном действии (гражданин А., названный в протоколе «задержанным», и сотрудники органов внутренних дел Г. и М.), не определен, процессуальные права и обязанности им не разъяснялись. Наименование прибора, использованного для освещения ультрафиолетовыми лучами объектов осмотра, не приведено, не даны технические характеристики этого прибора, а также видеокамеры. Причем не отражено, как именно и в какой период времени применялись данные технические средства. О факте использования техниче-

119

ГЛАВА III. Уголовный процесс

ских средств задержанному А. не объявлялось. В качестве объектов ос-" мотра названы место происшествия и деньги. Фактически осматривались автомобиль, находившиеся в нем деньги и куртка, одежда и руки гражданина А., одежда и правая рука сотрудника органов внутренних дел Г. Обнаруженные деньги (250 тысяч рублей в купюрах достоинством по 100 рублей каждая) не описывались, а были пересчитаны, упакованы в коробки и доставлены в помещение прокуратуры. В дальнейшем их осмотр не проводился.

В ходе осмотра салон автомобиля, деньги, одежда и руки гражданина А., одежда и правая рука сотрудника органов внутренних дел Г. обрабатывались проявителем в целях выявления на них следов идентификатора «Тушь 7». При этом не отмечалось, какие именно купюры подверглись обработке и светились под воздействием ультрафиолетового излучения. Кроме того, у гражданина А. были взяты «смывы» с ладоней и пальцев рук.

Правовые вопросы

Т Допустимо ли использование протокола осмотра места происшествия в качестве доказательства по уголовному делу, если он был составлен с отступлениями от требований закона?

▼ Возможно ли проведение во время осмотра места происшествия действий, относящихся по своему содержанию к иным следственным действиям?

Правовая оценка

Протокол осмотра места происшествия в соответствии с действовавшим на момент его составления УПК РСФСР относится к числу доказательств по уголовному делу, именуемых протоколами следственных и судебных действий (ст. 87) и являющихся средствами удостоверения полученных в ходе их производства фактических данных (аналогично — ст. 83 УПК РФ). Условием признания протокола осмотра места происшествия доказательством выступает соблюдение порядка его составления, предусмотренного ст. 178, 179,181 УПК РСФСР (ст. 176,177, 180 УПК РФ), а также общих требований закона, сформулированных в ст. 69,102, 141, 142 УПК РСФСР (ст. 74", 75, 88, 164, 166, 168 УПК РФ).

В соответствии со ст. 69 УПК РСФСР доказательствами по уголовному делу являются любые фактические данные, имеющие значение для установления его обстоятельств. Однако в том случае, если доказательства получены с нарушением закона, они, как гласит ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств уголовного дела. Это принципиальное поло-

Научно-практический комментарий к случаям из судебной практики

жение полностью воспроизведено и детализировано в УПК РФ, ст. 75 которого считает недопустимыми любые доказательства, полученные с нарушением процессуального закона.

Поскольку правила производства осмотра места происшествия как по УПК РСФСР (ст. 178, 179, 181), так и по УПК РФ (ст. 176, 177, 180) имеют удостоверительный характер (обеспечивают удостоверение установленных в ходе осмотра фактических данных путем их фиксации, позволяющей получить полное и точное представление о всем произошедшем во время его проведения), любое их нарушение вызывает сомнения в достоверности результатов данного следственного действия и исключает возможность использования соответствующего протокола в качестве доказательства¹.

Оценивая с точки зрения процессуального закона приведенные выше обстоятельства, свидетельствующие о том, как был составлен протокол, можно сказать следующее.

Во-первых, в протоколе говорится лишь о сообщении органа внутренних дел, но о чем это сообщение, не указывается вопреки требованиям ст. 178 УПК РСФСР (ст. 176 УПК РФ), то есть не ясна цель осмотра.

Во-вторых, отсутствие фиксации времени начала осмотра места происшествия и условий, в которых он производился (погода, освещение и т. п.), является нарушением положений ч. 2 ст. 182 УПК РСФСР (ч. 3 ст. 180 УПК РФ).

В-третьих, поскольку не определен процессуальный статус лиц, участвующих в осмотре, это означает, что нет правовых оснований для привлечения к данному следственному действию сотрудников органов внутренних дел и гражданина А., названного в протоколе «задержанным». Необходимость фиксировать процессуальное положение указанных лиц, участвующих в осмотре места происшествия, прямо вытекает из ст. 133' и ст. 179 УПК РСФСР (ч. 5, 7 ст. 164 УПК РФ) и является одной из гарантий соблюдения их законных интересов. Фактически же названные участники осмотра были лишены этой гарантии, так как им не разъяснялись их права, обязанности и ответственность. В отношении сотрудников органов внутренних дел это нужно было сделать исходя из ч. 2 ст. 133¹ УПК РСФСР (ч. 5 ст. 164, ч. 10 ст. 166 УПК РФ). В отношении подозреваемого А. — из общего смысла принадлежащего ему права на защиту (ч. 2 ст. 52 УПК РСФСР; ч. 4 ст. 46 УПК РФ) и обязанности обеспечить это право, возлагаемой на органы предварительного расследования, прокуратуры и суда (ст. 19 УПК РСФСР, ч. 2 ст. 16 УПК РФ). Игнорирование предписаний закона в данном случае равнозначно нарушению конституционного права на защиту (ст. 45 Конституции РФ).

'См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1973. № 4. С. 33.

720

ГЛАВА III. Уголовный процесс

В-четвертых, то обстоятельство, что «задержанный» А. не был предварительно уведомлен о применении технических средств при производстве осмотра, является не просто отступлением от буквы закона (ч. 1 ст. 141 УПК РСФСР, ч. 5 ст. 166 УПК РФ), но и ведет к ограничению прав этого гражданина как подозреваемого.

В-пятых, протокол не отвечает требованиям наглядности, точности и последовательности изложения хода следственного действия (ч. 2 ст. 182 УПК РСФСР, ч. 5 ст. 166, ч. 2 ст. 180 УПК РФ), поскольку конкретно не указаны все технические средства, применяемые в ходе осмотра, не даны их технические характеристики и порядок применения.

В-шестых, законность осмотра ряда объектов вызывает серьезные сомнения.

Осмотр автомобиля, денег и куртки сам по себе правомерен. Однако при осмотре денег не было соблюдено правило, сформулированное в ч. 5 ст. 179 УПК РСФСР: в случае «если для осмотра предметов или документов потребуется продолжительное время или по иным основаниям, следователь производит осмотр по месту производства следствия», то есть отдельно (аналогично — ч. 2, 3 ст. 177 УПК РФ). Причем, употребляя глагол «производит», законодатель тем самым указывает на обязанность сделать это при наличии определенных оснований. Совершенно очевидно, что в подлежащем оценке протоколе зафиксирована ситуация, в которой такие основания есть: на месте происшествия обнаружено 250 тысяч рублей в купюрах достоинством по 100 рублей каждая. Их осмотр невозможен в короткое время.

Деньги практически вообще не осматривались, а лишь подсчиты-вались без отражения индивидуальных признаков каждой из изъятых купюр (номера, серии). Иначе говоря, деньги не были описаны, как того требует ч. 2 ст. 182 УПК РСФСР (ч. 3 ст. 177, ч. 2 ст. 180 УПК РФ), в том виде, в каком они наблюдались в момент осмотра, что исключает их дальнейшее использование в деле в качестве доказательств.

Осмотр иных объектов, напротив, не правомерен. По существу, здесь речь идет об осмотре как части экспертного исследования, проведенного специалистами органов внутренних дел в целях выявления тождества следов, обнаруженных в салоне автомобиля, на куртке и деньгах, со следами, выявленными на одежде и руках задержанного А. Подобного рода осмотр осуществляется в рамках экспертизы — самостоятельного следственного действия, предусмотренного главой 16 УПК РСФСР (27 УПК РФ) и требующего соблюдения особого порядка назначения и производства.

Следует особо отметить, что осмотр названных объектов проводился фактически именно с экспертной целью, о чем свидетельст-

122

________ Научно-практический комментарий к случаям из судебной практики

вует включение в их круг не имеющих отношение к делу одежды и правой руки сотрудника органов внутренних дел Г. Кроме того, от-. сутствие в протоколе специального указания, какие именно купюры подверглись обработке проявителем для обнаружения на них следов идентификатора «Тушь 7», не позволяет в соответствии с ч. 2 ст. 182 УПК РСФСР (ч. 5 ст. 166, ч. 2 ст. 180 УПК РФ) считать достоверным описанный в протоколе факт свечения под воздействием ультрафиолетового излучения обработанных проявителем денег. К тому же в ситуации, отраженной в протоколе, осмотр одежды задержанного А. (если задержание в процессуальном смысле имело место) должен был быть произведен либо при его личном обыске в ходе задержания (ст. 122, 172 УПК РСФСР, ст. 93, ч. 2 ст. 184 УПК РФ), либо после задержания в порядке ч. 5 ст. 179 УПК РСФСР (ч. 1 ст 184 УПК РФ).

Что касается рук А., их осмотр представляет собой освидетельствование — следственное действие с особым процессуальным режимом, которое производится по возбужденному уголовному делу при наличии юридических и фактических оснований и по мотивированному постановлению следователя (ст. 181 УПК РСФСР, ст. 179 УПК РФ).

Аналогично обстоит дело и с получением у А. смывов следов с ладоней и пальцев рук, что по своей цели является получением образцов для сравнительного исследования (ст. 186 УПК РСФСР, 202 УПК РФ).

Поскольку порядок осмотра одежды и рук гражданина А., изъятия у него образцов для сравнительного исследования был явно и грубо нарушен, выявленные в его ходе следы не будут иметь доказательственного значения.

Правовые выводы

Оцениваемый протокол осмотра места происшествия является недопустимым доказательством по уголовному делу и не может использоваться в доказывании по следующим основаниям:

• задержанный (подозреваемый) А. был лишен гарантированной
ему Конституцией РФ (ст. 45) защиты его прав и свобод;

• порядок производства осмотра места происшествия грубо нару
шен;

• протокол осмотра места происшествия не удостоверяет получен
ные в его ходе фактические данные;

• результаты осмотра места происшествия не имеют доказательст
венного значения.

123

ГЛАВА III. Уголовный процесс

ЧАСТЬ 3,

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 141516 17 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!