Объективные и субъективные пределы преюдициальности
Для признания обстоятельств преюдициальными названные пределы должны быть в совокупности. Субъективные пределы преюдици-альности касаются круга лиц, участвующих в ранее рассмотреном и
в новом деле. По общему правилу в таких делах должны участвовать одни_и_те же лица. Объективные пределы преюдициальности касаются круга фактов, установленных вступившим в законную силу судебным постановлением по гражданскому делу или приговором по уголовному делу1.
Объективные переделы преюдициальности различны для вступивших в законную силу приговоров по yroуголорвным делам и решений по гражданским делам. В соответствии с ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица. Аналогичное правило установлено и для решений арбитражного су-Да, вступивших в законную силу.
'Извлечение из Постановления Президиума Рязанского областного суда от 12 мая 1995 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996. № 4.
См. подробнее Решетникова И. В. Судебное доказывание и доказательства // Гражданский процесс: Учебник / Отв. ред. Ярков В. В. — 5-е изд., перераб. и доп. — М„ Волтерс Клувер, 2004. С. 216.
формирование доказательной базы
33
ГЛАВА I. Вопросы теории
|
|
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
А в соответствии с ч. 4 ст. 61 ГПК РФ вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, только по двум вопро-сам: имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом. Тождественные правила установлены и АПК РФ.
Анализ указанных норм позволяет сделать вывод, что преюдициальными будут являться все обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением по гражданскому делу. При этом суд, рассматривающий новое дело, будет исходить из текста решения, вынесенного по ранее рассмотренному гражданскому делу (преимущественно из его мотивировочной части, поскольку именно в мотивировочной части излагаются фактические обстоятельства дела, установленные судом при его рассмотрении).
В судебной практике иногда возникает вопрос: ограничены ли объективные пределы преюдициальности решения по гражданскому, делу предмётом доказывания по ранее рассмотренному делу? Можно привести пример. При рассмотрении дела об исключении имущества из описи (освобождения от ареста) суд в мотивировочной части указал: «...действия судебного пристава-исполнителя по наложению ареста на спорное имущество являются неправомерными». Хотя действия пристава не обжаловались, не подвергались проверке, истец лишь доказывал свое право собственности на имущество. То есть в приведенном примере суд в решении сделал вывод по обстоятельству, которое не входило в предмет доказывания по делу и не должно было устанавливаться судом,
|
|
Представляется, что и в таком случае обстоятельства, которые не должны были устанавливаться худом, но все-таки установлены были, 'должны считаться преюдициалъными. Лица, участвующие в деле, в случае несогласия с отдельными выводами суда имеют право обжаловать судебное решение как в целом, так и в части отдельных выводов. И до тех пор, пока судебное решение не отменено, лица, участвующие в деле, не имеют права оспаривать обстоятельства, которые им установлены, даже если вывод сделан по обстоятельству, не входящему в предмет доказывания по данной категории дел.
Объективные пределы преюдициальности вступившего в законную силу приговора значительно уже, приговор обязателен только в части установления двух обстоятельств — имело ли_место преступное деяние и совершенно ли оно данным лицом. При буквальном толковании ч.4"ст. 61 ГПК РФ' все остальные обстоятельства, входящие в предмет доказывания по делуо гражданско-правовых последствиях преступления, на первый взгляд должны устанавливаться судом, рассматривающим гражданское дело.
|
|
34
При этом необходимо помнить, что предмет доказывания по гражданскому делу, возникающему из уголовного дела, и собственно уголовному делу не совпадает.
По общему правилу в предмет доказывания по гражданскому делу о возмещении внедоговорного вреда, причиненного преступлением, включается совокупность обстоятельств: наличие факта причинения вреда и его размер, факт неправомерного характера действий (бездействия) причинителя вреда, вины причинителя вреда, причинно-следственной связи между действиями и наступившим вредом. Названные обстоятельства должны быть установлены именно в совокупности, и при отсутствии хотя бы одного из них в удовлетворении исковых требований должно быть отказано.
По уголовным делам обстоятельства, подлежащие доказыванию, перечислены в ст. 73 УПК РФ. В соответствии с данной нормой при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
|
|
В названной статье приводится перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию только по уголовному делу. Если же по уголовному делу будет заявлен гражданский иск, то предмет доказывания должен автоматически расшириться за счет включения в него обстоятельств, подлежащих доказыванию в силу положений ГК РФ и конкретных требований и возражений сторон.
Кроме того, требует разъяснения понятие «дело о гражданско-правовых последствиях преступления». Представляется, что дело о гражданско-правовых последствиях преступления может сформироваться в двух вариантах.
Вариант первый: при предъявлении в рамках уголовного дела гражданского иска — в этом случае в предмет доказывания по делу будут включены совместно и обстоятельства, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, и обстоятельства, перечисленные в ГК РФ. При рассмотрении в рамках уголовного дела гражданского иска по общему правилу при постановлении приговора суд сразу разрешит вопрос и о гражданско-правовых последствиях преступного деяния. Исключение из этого общего правила предусмотрено ст. 309 УПК РФ — при необходимости
35
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.
В теории гражданского процессуального права такой приговор суда рассматривается как промежуточное постановление, так как в нем устанавливается право гражданского истца на получение, например, компенсации морального вреда, причиненного гибелью близкого человека, но не указывается размер этой компенсации.
В таких случаях, очевидно, судам следует руководствоваться п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении». В соответствии с ним в силу ч. 4 ст. 61 ГПК РФ вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях деяний лица, в отношении которого вынесен приговор, лишь по вопросам о том, имели ли место эти действия (бездействие) и совершены ли они данным лицом. Исходя из этого суд, принимая решение по иску, вытекающему из уголовного дела, не вправе входить в обсуждение вины ответчика, а может разрешать вопрос лишь о размере возмещения. В решении суда об удовлетворении иска, помимо ссылки на приговор по уголовному делу, следует также приводить имеющиеся в гражданском деле доказательства, обосновывающие размер присужденной суммы (например, учет имущественного положения ответчика или вины потерпевшего)1.
Вариант второй: при рассмотрении уголовного дела гражданский иск не заявляется, но затем после вступления в законную силу приговор кладется в основание иска о гражданско-правовых последствиях преступного деяния. В таком случае при рассмотрении уголовного дела суд будет устанавливать только те обстоятельства, которые предусмотрены ст. 73 УПК РФ. Иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания в соответствии с ГК РФ, не будут устанавливаться судом, рассматривающим уголовное дело, вообще.
Именно в этом случае, вступивший в законную силу приговор обязателен только в части установления двух обстоятельств — имело ли место преступное деяние и совершено ли оно данным лицом (ч. 4 ст. 61 ГПК РФ). В частности, суд, рассматривающий гражданское дело, должен будет убедиться в наличии факта причинения вреда и установить его размер, установить причинно-следственную связь между преступным деянием и
наступившими последствиями у истца, а также обсудить вопрос о наличии вины в причинении материального ущерба, подлежащего возмещению в порядке гражданского судопроизводства. Кроме того, в предмет доказывания могут быть включены и иные обстоятельства в зависимости от конкретных требований и возражений сторон.
Можно привести в качестве иллюстрации пример из судебной практики. Судебный пристав-исполнитель был осужден за совершение преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, преступление выразилось в том, что судебный пристав-исполнитель не обратился за разъяснением судебного постановления, подлежащего принудительному исполнению. При рассмотрении уголовного дела гражданский иск не заявлялся, обстоятельства, образующие состав деликтно-го обязательства, судом не устанавливались. Вступившим в законную силу определением суда, вынесенным в порядке ст. 90 Федерального закона «Об исполнительном производстве», действия судебного пристава-исполнителя также были признаны неправомерными. И приговор, и определение суда вступили в законную силу. Открытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском о возмещении вреда, причиненного неправомерными действиями судебного пристава-исполнителя, ссылаясь в обоснование заявленных требований на вступивший в законную силу приговор по уголовному делу и определение по гражданскому делу. Вред, по мнению истца, выразился в утрате принадлежащего ему имущества в результате действий судебного пристава-исполнителя.
Однако арбитражным судом было отказано в удовлетворении заявленных требований в том числе и потому, что истцом не был доказан факт причинения вреда, его размер и между неправомерными действиями судебного пристава-исполнителя и наступившими неблагоприятными последствиями у истца отсутствует причинно-следственная связь. В частности, суд пришел к выводу, что поскольку вступившим в законную силу решением арбитражного суда имущество, принадлежавшее истцу, истребовано из чужого незаконного владения, права истца тем самым были полностью восстановлены, то отсутствует факт причинения вреда. Решение арбитражного суда было оставлено без изменений постановлениями апелляционной и кассационной инстанций'.
Как уже указывалось выше, субъективные пределы преюдициаль-ности касаются круга лиц, участвующих в деле.
1 Это положение практически дословно воспроизводит ранее данное разъяснение, содержавшееся в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 26 сентября 1973 г. (с последующими изменениями и дополнениями) № 9 «О судебном решении».
'Архив Арбитражного суда Свердловской области — дело по иску ОАО «У.» к Министерству юстиции РФ, Главному управлению Министерства юстиции РФ по Свердловской области о возмещении вреда, причиненного неправомерными действиями судебного пристава-исполнителя.
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
I Требует комментария и формулировка законодателя, включен-
ная в ч. 2 ст. 61 ГПК РФ и ч. 2 ст. 69 АПК РФ, о том, что при рассмотрении другого дела должны участвовать те же лица. Законодатель в данном случае подразумевает, что и в ранее рассмотренном деле, и во вновь рассматриваемом деле должны участвовать одни и те же лица. Статусом лица, участвующего в деле, обладают стороны (истец и ответчик), третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора и не заявляющие таких требований, заявители и заинтересованные лица по делам неисковых производств, а также прокурор и государственные органы, участвующие в деле, когда это допускается нормами процессуального или материального законодательства. Статус лица, участвующего в деле, названные субъекты приобретают либо с момента вынесения определения о возбуждении гражданского дела (истец и ответчик), либо на более поздних стадиях процесса — с момента вынесения соответствующего определения (о допуске к участию в деле в качестве лица, участвующего в деле, либо о привлечении в качестве такового). Правовое положение лица, участвующего в деле, не зависит от фактической явки в судебное заседание, а связано с вынесением судом вышеуказанных определений.
Поскольку суд, рассматривающий последующее дело, как правило, не располагает материалами ранее рассмотренного дела, а решает вопрос о преюдициальности фактических обстоятельств, установленных по ранее рассмотренному делу, только исходя из текста соответствующего судебного постановления или акта, крайне важно указывать в его тексте всех лиц, участвующих в деле, как того требуют ст. 198 ГПК РФ, ст. 170 АПК РФ. Текст соответствующего судебного постановления по ранее рассмотренному делу, как правило, представляет сторона или другое лицо, участвующее в деле, заинтересованная в установлении определенных фактических обстоятельств. Закон не устанавливает обязательного требования о необходимости представления надлежащим образом заверенной копии судебного решения.
Для положительного решения вопроса о преюдициальности фактов, установленных по ранее рассмотренному делу, не имеет значения абсолютное совпадение процессуального статуса лиц, участвующих в ранее рассмотренном и во вновь рассматриваемом деле. К примеру, в предыдущем деле гражданин или организация может участвовать в качестве третьего лица, заявляющего или не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, а в новом деле — в качестве ответчика. Процессуальное законодательство связывает распространение свойства преюдициальности только с наличием ста-
туса лица, участвующего в деле. Можно привести в связи со сказанным интересный пример из судебной практики.
Федеральное государственное унитарное предприятие обратилось в Арбитражный суд Челябинской области с иском к двум акционерным обществам — закрытому и открытому — о возврате неосновательно полученного щебня, отгруженного по договору поставки и о взыскании железнодорожного тарифа. Решением арбитражного суда первой инстанции исковые требования были удовлетворены в полном объеме за счет ОАО, в иске к ЗАО было отказано. Постановлением апелляционной инстанции того же суда решение было отменено, в иске к обоим ответчикам было отказано.
По кассационной жалобе истца постановление апелляционной инстанции было отменено, в силе оставлено решение суда первой инстанции. При этом в постановлении Федерального арбитражного суда Уральского округа указано буквально следующее. Основанием искового требования о возврате стоимости неосновательно полученного щебня и стоимости железнодорожного тарифа явилось признание вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Челябинской области по делу №... договора незаключенным. Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из преюдициального значения решения Арбитражного суда Челябинской области по делу № ... и необходимости возврата стоимости неосновательно полученного щебня и железнодорожного тарифа, уплаченного за его перевозку, по основаниям, предусмотренным ст. 1102 ГК РФ.
Отменяя решение суда и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд апелляционной инстанции посчитал решение по делу № .., не имеющим преюдициального значения для настоящего дела, поскольку в рассматриваемом споре иной состав сторон, а также предмет и основания различны, и пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для возврата стоимости неосновательно полученного имущества, так как договором сторон согласованы количество, цена и общая сумма поставки.
В соответствии с ч. 2 ст. 58 АПК РФ (1995) обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении судом другого дела, в котором участвуют те же лица.
Смысл преюдиции таким образом состоит в том, что обстоятельства, составившие фактическую основу вступившего в законную силу решения, имеют юридическое значение и для нового дела, в котором участвуют те же лица. При этом не требуется тождественность сторон спора, предмета или основания иска по таким делам.
39
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
Учитывая изложенное, решение Арбитражного суда Челябинской области по делу № ... имеет преюдициальное значение для настоящего дела, о чем правомерно указал суд первой инстанции.
При таких обстоятельствах суд первой инстанции, правомерно основываясь на преюдициальном решении Арбитражного суда Челябинской области по делу № ... и имеющихся в материалах дела доказательствах отгрузки щебня в адрес ОАО и получения его последним, сделал вывод об отсутствии установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобретения указанного щебня ОАО и о необходимости взыскания стоимости неосновательного обогащения, включая стоимость провозной платы по железной дороге1.
Применительно к субъективным пределам преюдициальности интересна с теоретической и практической точки зрения возможность придания преюдициального значения решениям суда, вынесенным по искам в защиту неопределенного круга лиц или по заявлениям об оспаривании (признании недействительными) нормативных правовых актов. Такие решения, бесспорно, имеют публичное значение и могут послужить основанием для подачи значительного количества однотипных исков, в основание которых будет положено ранее вынесенное решение в защиту прав неопределенного круга лиц.
Поскольку специфика дел в защиту неопределенного круга граждан или организаций как раз и состоит в том, что на момент подачи заявления в суд невозможно установить с достоверностью и перечислить в заявлении всех участников, права которых требуют судебной защиты, очевидно, что в данном случае не будут соблюдены именно субъективные пределы преюдициальности. Но и требовать от суда, рассматривающего все дела, вытекающие из решения об удовлетворении требования в защиту прав неопределенного круга субъектов, повторно устанавливать факт нарушения прав представляется несоответствующим требованию принципа процессуальной экономии.
Пока возможным вариантом решения такой проблемы может стать предъявление группового иска, в котором уже будут поименно указаны все истцы или же объединение нескольких связанных между собой дел в одно производство. Это освободит суд от многократного установления одного и того же фактического состава и предупредит вынесение противоположных по содержанию судебных решений. А в будущем данный пробел должен быть урегулирован законодательно.
'Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 10 декабря 2002 г. по делу № Ф09-2987/02-ГК // Информационно-правовая база «Консультант+».
40
■ Взаимные пределы преюдициальности судебных постановлений
Интересны положения действующего процессуального законодательства, регулирующие взаимные пределы преюдициальности судебных постановлений системы судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
В соответствии с ч. 3 ст. 61 ГПК РФ при рассмотрении гражданского дела обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением арбитражного суда, не должны доказываться и не могут оспариваться лицами, если они участвовали в деле, которое было разрешено арбитражным судом. Похожим образом сформулирована и ч. 3 ст. 69 АПК РФ: вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.
Первое, на что обращаешь внимание при ознакомлении с данными процессуальными нормами права, — резкое сужение круга судебных постановлений и судебных актов, обладающих свойством преюдициальности — таковым свойством обладают только решения.
Как уже указывалось выше, в арбитражном процессе, равно как и в гражданском, спор разрешается по существу не только решением. Кроме того, в судебной практике судов общей юрисдикции бывают случаи, когда вместо решения, разрешающего спор по существу, суд выносит определение. Особенно часто такое происходит при рассмотрении судом жалоб на действия судебных приставов-исполнителей1 (видимо, суды общей юрисдикции по инерции продолжают руководствоваться правилами не действующей в настоящее время ст. 428 ГПК РСФСР).
Означают ли подобные случаи, что определение суда не будет обладать свойством преюдициальности при рассмотрении иного дела? Судебная практика отвечает на этот вопрос отрицательно.
По одному из дел Федеральный арбитражный суд Уральского округа в мотивировочной части постановления указывает: «...суд первой инстанции сделал правомерный вывод о преюдициальном значении определения Индустриального районного суда г. Перми, которым действия судебного пристава-исполнителя не были признаны незаконными. Вывод суда апелляционной инстанции о том, что к судебному акту, принятому
'См., например, архив Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области за 2004 г. — определение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 11 марта 2004 г. по делу по жалобе Б. на действия судебного пристава-исполнителя Чкаловского ПСП, определение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 9 марта 2004 г. по делу по жалобе ООО «Оргснаб-С» на действия судебного пристава-исполнителя Чкаловского ПСП и т. д.
41
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
в форме определения, не применимы положения о преюдициальное™ (ст. 69 АПК РФ 2002 г.), ошибочен, однако он не повлиял на законность принятого судебного акта. В этой части мотивировочная часть постановления апелляционной инстанции подлежит изменению1.
При решении вопроса о преюдициальности определений суда общей юрисдикции для арбитражного суда необходимо учитывать, что, во-первых, определение, как и судебное решение, относится к числу судебных постановлений. Во-вторых, до тех пор, пока определение суда не отменено в установленном законом порядке, оно обладает точно такой же законной силой, что и судебное решение. Кроме того, вынесение вместо решения определения, хотя и является процессуальным нарушением, данное нарушение процессуального законодательства само по себе вряд ли сможет повлечь отмену определения судом вышестоящей инстанции, поскольку не может быть отменено правильное по существу судебное постановление по одним лишь формальным соображениям.
Что касается иных определений суда, то в соответствии с законом они не обладают преюдициальностью при рассмотрении дела в арбитражном суде. Несмотря на это, придание свойства преюдициальности другим определениям суда первой инстанции, например, завершающим рассмотрение дела без вынесения решения, было бы желательно. Особенно это касается определений о прекращении производства по делу в связи с неподведомственностью дела суду общей юрисдикции или арбитражному суду.
Распространение на такие определения свойства преюдициальности позволит избежать споров о разграничении подведомственности дел судам и арбитражным судам. Ведь после вступления в действие новых процессуальных кодексов было немало случаев, когда и суд общей юрисдикции, и арбитражный суд прекращали производство по делу в связи с неподведомственностью спора, и тем самым грубо нарушали конституционное право граждан и организаций на судебную защиту. Да и сейчас, когда новый АПК РФ и ГПК РФ действуют значительный период времени, приняты рекомендации, касающиеся подведомственности высшими судебными органами, такие ситуации в судебной практике не исключены окончательно.
Таким образом, при внесении соответствующих изменений в процес суальные кодексы или при даче соответствующих разъяснений высши ми судебными инстанциями можно было бы исключить значительную часть споров о подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Поскольку, если вступившим в законную си лу определением суда общей юрисдикции будет отказано в принятии
' Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 11 ноября 2002 г. по делу № Ф09-2728/02ГК // Информационно-правовая база «Консультант+».
искового заявления по причине того, что дело не подлежит разреше нию в порядке гражданского судопроизводства или по этому же осно ванию производство по гражданскому делу будет прекращено судом общей юрисдикции, в силу свойства преюдициальности вступившего в законную силу судебного постановления арбитражный суд должен бу дет принять к своему производству данное дело и наоборот.
Другой вопрос, касающийся взаимных пределов преюдициальности судебных постановлений системы судов общей юрисдикции и арбитражных судов, связан с формулировкой ч. 3 ст. 69 АПК РФ о том, что вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.
Такая формулировка представляется неудачной. Как уже указывалось, свойство преюдициальности придается судебным постановлениям только при соблюдении в совокупности двух критериев — объективных и субъективных пределов преюдициальности. Между тем расплывчатость фразы «имеющих отношение к лицам, участвующим в деле» позволяет арбитражным судам не соблюдать требование о субъективных пределах преюдициальности. Проиллюстрируем такой вывод примером из судебной практики.
Администрация одного из муниципальных образований Свердловской области обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с иском к Главному управлению Министерства юстиции РФ по Свердловской области, Министерству финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства о взыскании 3653 руб. 29 коп. неосновательно взысканного исполнительского сбора по исполнительным листам. В последующем истец уточнил исковые требования и просил взыскать с ответчиков вред, причиненный ему в результате незаконных действий государственных органов. В обоснование заявленных исковых требований истец указал, что постановлениями судебного пристава-исполнителя с Администрации МО был взыскан исполнительский сбор по исполнительным документам в общей сумме 3653 руб. 29 коп. Определением районного суда действия судебного пристава-исполнителя по взысканию исполнительского сбора были признаны неправомерными.
Решением арбитражного суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований было отказано. Постановлением апелляционной инстанции решение отменено, иск удовлетворен в полном объеме. Оставляя постановление суда апелляционной инстанции без изменения, а кассационную жалобу ответчика — без удовлетворения, суд кассаци-
43
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
онной инстанции указал, что в силу ст. 3 ФЗ от 21.07.97 № 119-ФЗ «О судебных приставах» судебный пристав является должностным лицом. Поэтому вред, причиненный в результате его незаконных действий, возмещается в соответствии со ст. 16, 1064, 1069 ГК РФ.
Удовлетворяя иск, суд апелляционной инстанции обоснованно исходил из того, что незаконность действий судебного пристава-исполнителя установлена вступившим в законную силу судебным актом, поэтому согласно ст. 58 АПК РФ' указанное обстоятельство не подлежит доказыванию вновь.
Доводы заявителя о неправильном применении ст. 58 АПК РФ отклоняются, поскольку п. 3 указанной нормы не ставит преюдициальное значение обстоятельств, установленных решением суда общей юрисдикции, в зависимость от участия в деле. Согласно этой норме такие обстоятельства должны иметь отношение к лицам, участвующим в деле. Признание действий судебного пристава-исполнителя неправомерными имеет непосредственное отношение к рассматриваемому спору и к лицам, участвующим в деле. В равной степени это относится и к Министерству юстиции РФ, обязанному в таких случаях возмещать убытки за счет казны РФ. Ссылка заявителя на недоказанность неправомерного характера действий причинителя вреда во внимание не принимается, так как неправомерность действий судебного пристава — исполнителя установлена судом общей юрисдикции2.
Согласиться с выводами суда в данном случае нелегко. Буквальное толкование положения ч. 3 ст. 69 АПК РФ (о том, что данная норма придает преюдициальное значение обстоятельствам, установленным вступившим в законную силу решением суда общей юрисдикции, вне зависимости от участия лица в деле) противоречит конституционному праву на судебную защиту, которое распространяется в равной степени и на органы исполнительной власти (ст. 46 Конституции РФ), и п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 31 октября 1996 г. № 13. В соответствии с ним факты, установленные по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении судом другого дела, в котором участвуют те же лица. Если в этом деле участвуют и другие лица, для них эти факты не имеют преюдициального значения и устанавливаются на общих основаниях. Кроме того, действующее законодательство наделяет абсолютно равной силой вступившие в законную силу и решения суда общей юрисдикции, и решения арбитражного суда.
Подобные ситуации нередки. Очень часто граждане и организации предварительно оспаривают действия различных административных ор-
1 Имеется в виду АПК РФ 1995 г. В новом АПК РФ — это ст. 69.
2 Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа oi 20 июня 2002 г. по
делу № Ф09-1271/02-ГК // Информационно-правовая база «Консультант*».
44
ганов или их должностных лиц. При этом к участию в деле привлекается только лишь соответствующее должностное лицо или в целом конкретный государственный орган. Затем спустя какое-то время предъявляется иск о возмещении вреда, причиненного неправомерными действиями (бездействием) государственного органа, его должностного лица, и такой иск заявляется уже к казне РФ, от имени которой выступают Министерство финансов РФ, Министерство юстиции РФ, Государственный таможенный комитет РФ, Министерство внутренних дел РФ и пр. Перечисленные субъекты узнают о вынесенном ранее решении о признании тех или иных действий должностного лица или государственного органа, как правило, только после предъявления соответствующего иска.
Решение, вынесенное ранее, не может быть положено в основу решения суда об удовлетворении исковых требований о возмещении вреда, предъявленного к вышеназванным субъектам, посколь ку при рассмотрении другого дела они ни истцом, ни судом к участию в деле не привлекались. Следовательно, названные лица не могли приводить свои доводы и доказательства, не могли своевременно обжаловать судебный акт в случае несогласия с ним. При таких обстоятельствах и в соответствии со ст. 69 АПК РФ факты, установленные ранее вынесенным решением, не являются преюдициальными и должны доказываться вновь.
Иное толкование обсуждаемого положения ст. 69 АПК РФ, на наш взгляд, противоречит конституционному праву на судебную защиту.
Несоблюдение норм процессуального законодательства, регулирующего вопросы преюдициальности вступивших в законную силу судебных постановлений судов общей юрисдикции и судебных актов арбитражных судов, влечет за собой отмену решения как вынесенного с нарушением норм процессуального права. Так, в одном из постановлений ВАС РФ дает достаточно резкую характеристику действиям суда, не соблюдающего требования процессуального законодательства о преюдициальности. Приведем выдержку. «Постановлением Президиума Высшего Арбитраж ного Суда Российской Федерации № ... установлен факт отсутствия задолженности предприятия перед банком по централизованным кредитам, полученным по договорам, заключенным в 1993 году и на основании которых предъявлен рассматриваемый иск. В соответствии со статьей 58 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации' это обстоятельство имеет преюдициальное значение при рассмотрении настоящего дела и, следовательно, не подлежит доказыванию. В нарушение статей 58, 174, 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирско-
1 Имеется в виду АПК РФ 1995 г. В новом АПК РФ — это ст. 69.
45
ГЛАВА I. Вопросы теории
Что такое преюдициальность и из чего она слагается?
го округа вышел за пределы своих полномочий, дав новую оценку фактическим обстоятельствам дела, установленным названным Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и получившим надлежащую правовую оценку суда первой инстанции»\
Или другой пример из практики судов общей юрисдикции. Гражданин Ч. обратился в суд с иском к командиру воинской части об опровержении сведений, умаляющих его честь и достоинство, и о компенсации морального вреда. Он указал на то, что приказами командира воинской части ему объявлены строгий выговор и неполное служебное соответствие. Впоследствии решением военного суда гарнизона эти приказы признаны незаконными. Полагая, что командир распространил сведения, не соответствующие действительности, истец просил суд обязать командира опровергнуть эти сведения путем издания соответствующего приказа и довести его до личного состава части и компенсировать моральный вред в размере 5 млн руб.
Решением суда, оставленным без изменения последующими судебными инстанциями, в пользу Ч. взыскана компенсация морального вреда в размере 100 ООО руб.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ удовлетворила протест, внесенный в порядке судебного надзора, отменила судебные постановления по делу и направила его на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.
Наряду с требованием о компенсации морального вреда истец просил суд обязать командира воинской части опровергнуть распространенные им не соответствующие действительности сведения путем издания соответствующего приказа и доведения его до личного состава части. При этом истец обосновывал свои требования ссылками на ч. 5 ст. 18 Закона РФ «О статусе военнослужащего» и на ст. 152 ГК РФ. В судебном заседании Ч. подтвердил свои требования о полном объеме и пояснил, что незаконные приказы, содержащие не соответствующие действительности сведения, были оглашены командиром части на совещании командиров, в результате были опорочены его честь и достоинство.
Согласно ч. 5 ст. 197 ГПК РФ резолютивная часть решения должна содержать вывод суда об удовлетворении иска или об отказе в иске полностью или в части. Однако ни в мотивировочной, ни в резолютивной части решения не содержится вывод суда относительно рассмотрения требования истца об опровержении не соответствующих действительности сведений. В решении отсутствуют выводы о том, какие нормы материального права подлежат применению в данном деле,
1 Постановление Президиума ВАС РФ от 15 августа 2000 г. № 4949/00 // «Вестник ВАС РФ» 2000, №11.
46
отсутствует правовая оценка ссылок истца на ч. 5 ст. 18 Закона РФ «О статусе военнослужащего» и на ст. 152 ГК РФ, а вывод о необходимости компенсации истцу морального вреда сделан без оценки доводов Ч. о том, что этот вред причинен ему в результате распространения ответчиком сведений, порочащих его честь и достоинство.
Президиум краевого суда в своем постановлении указал, что суд первой инстанции не должен был обсуждать вопрос о законности издания военным командованием приказов о привлечении Ч. к дисциплинарной ответственности, в том числе и с точки зрения соответствия действительности изложенных в них сведений. С данным выводом согласиться нельзя.
Требование Ч. об опровержении содержащихся в приказах о привлечении его к дисциплинарной ответственности сведений заявлено после того, как решением военного суда гарнизона эти приказы были признаны незаконными, поскольку не подтвердились обстоятельства, послужившие основанием к их изданию. В связи с тем, что указанное судебное решение имеет преюдициальное значение при разрешении спора, суд обсуждать вопрос о законности приказов не вправе, а исходя из заявленного истцом требования он должен лишь решить, порочат ли содержащиеся в приказах сведения его честь и достоинство и были ли они распространены ответчиком. Таким образом, заявленные истцом требования об опровержении сведений, умаляющих его честь и достоинство, и компенсации морального вреда взаимосвязаны и подлежали рассмотрению в полном объеме1.
Отдельно хотелось бы сказать о разграничении таких свойств судебного акта как его преюдициальность (ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ) и обязательность (ст. 13 АПК РФ, ст. 16 ГПК РФ). Оба названных свойства проистекают из законной силы судебного решения, но их значение и содержание существенно разнятся. Такое свойство законной силы судебного акта, как обязательности, в отличие от преюдициальности распространяется на значительно большее количество людей. Если субъективные пределы преюдициальности охватывают лишь лиц, участвующих в деле, то общеобязательность судебного акта относится к неопределенному кругу лиц. Преюдициальность означает невозможность передоказывания, оспаривания преюдициальных фактов. Обязательность прежде всего относится к необходимости соблюдения судебного акта. Данное сравнение двух свойств законной силы судебного акта не надуманно. К сожалению, в судебной практике встречаются случаи, когда преюдициальность и обязательность рассматриваются как синонимы.
'Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 1996 г., утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 11 сентября 1996 г. // «Бюллетень Верховного Суда РФ», 1997, № 3.
47
ГЛАВА I. Вопросы теории
С.Ф.Афанасьев,
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса
Саратовской государственной академии права, старший научный сотрудник Саратовского филиала Института государства и права РАН РФ
ВЗАИМОСВЯЗЬ ДОКАЗЫВАНИЯ С ПРИНЦИПАМИ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ И ДИСПОЗИТИВНОСТИ
Новый ГПК РФ в области системы принципов и доказательственного права синтезировал в себе как прежние правовые установки, так и определенные новации, требующие дополнительного анализа. Не претендуя на исчерпывающее описание современных тенденций, относящихся к судопроизводственным первоосновам и доказыванию по гражданским делам, целесообразно остановиться на некоторых ключевых аспектах детерминации доказывания принципами состязательности и
ДИСПОЗИТИВНОСТИ.
Согласно ст. 12 ГПК РФ правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности. В свою очередь, общее правило обязанности по доказыванию гласит: лица, участвующие в деле, обосновывают обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Последнее указание, ранее отсутствовавшее в ГПК РСФСР, видоизменяет состязательный доказательственный механизм, коль скоро «иное» может содержаться не только в процессуальном, но и материальном законе, что ведет к активизации доказательственного функционирования судебных органов в ходе разрешения конкретных правовых коллизий. Более того, судебная доказательственная активность выражена и в ч. 2 ст. 56 ГПК РФ, согласно которой орган правосудия самостоятельно определяет предмет доказывания по делу, то есть юридически значимые факты, и выносит их на обсуждение без учета волеизъявлений субъективно заинтересованных лиц. В этом смысле АПК РФ носит более конкретный характер, так как сообщает не только об автономности ар- битражного суда при выборе фактического состава, входящего в предмет доказывания по делу, но и указывает правовой инструментарий, посредством которого происходит «сортировка» фактов. Так, в ч. 2 ст. 65 АПК РФ отмечается, что обстоятельства, имеющие значение для пра-
48
Взаимосвязь доказывания с принципами состязательности и диспозитивности
вильного разрешения юридического казуса, определяются арбитражным судом «на основании требований и возражений лиц, участвующих в деле, в соответствии с подлежащими применению нормами материального права». Исходя из этого конструкцию ч. 2 ст. 65 АПК РФ можно признать более удачной по сравнению с ч. 2 ст. 56 ГПК РФ.
В то же время ни ГПК РФ, ни АПК РФ не называют круг фактов, входящих в предмет доказывания, очерчены лишь основания для освобождения от доказывания, что предопределяет некую свободу усмотрения суда и сторон в рамках состязательной модели.
Сказанное не означает, что законодатель индифферентно отнесся к принципу состязательности, просто он получил свою дальнейшую рационализацию как напрямую влияющий на доказательственную процедуру. Действительно, правосудие по гражданским делам, как и прежде, базируется на состязательности. Однако ввиду критического осмысления роли суда, являющегося специфическим учреждением государственной власти, его процессуальный статус приобрел несколько иное процессуальное значение1. Этот орган еще в большей мере должен содействовать сторонам в осуществлении их прав путем создания условий для полного, всестороннего, беспристрастного, а главное — объективного исследования доказательств, а также установления фактов для последующего правильного применения юридических норм. Таким образом, государственно-властные полномочия, касающиеся способа организации и хода производства, воплотились в принципе судейского руководства, а именно в инструкционной его части, имеющей приоритет перед формальной. Доминирование инструкционное™ в гражданском судопроизводстве, в свою очередь, ведет к обнаружению элементарной достоверности фактического состава по делам частного порядка, пусть даже в рамках юридической истины (об этом свидетельствует и устранение большинства фикций)2.
Иной вид приобретает соотношение принципа состязательности и доказывания в производстве по делам, возникающим из публичных правоотношений. В ст. 249 ГПК РФ подчеркивается: обязанность доказывания возлагается на государственные органы и учреждения, при этом суд не связан доводами предъявленных требований и вправе истребовать доказательства по собственной инициативе в целях правильного рассмотрения дела, а должностные лица, проигнорировавшие судебное требование о предоставлении доказательственного материала, подвергаются штрафу. Близкую по содержанию правовую установку можно обнаружить также в ч. 1 ст. 65 и ч. 5 ст. 66 АПК РФ, что в какой-то мере унифицирует цивилистический процесс.
'См.: Бабаков В.А. Гражданская процессуальная обязанность. Саратов, 2001. С. 53. 'Подробно об этом см.: Васьковский Е.В. Курс гражданского процесса. М., 1913. Т. I. С. 375—377.
49
ГЛАВА I. Вопросы теории
Такое дифференцированное решение проблемы представляется логичным. Как правильно отмечается в процессуальной литературе, исходя из особых качеств публично-правовых отношений суд должен быть наделен широкими полномочиями по вмешательству в состязание, с тем чтобы защитить гражданина (организацию), являющегося в материально-правовом отношении более слабой стороной1. Следовательно, дела публичного производства подчинены принципу объективной истины, лишь отчасти нивелирующему принцип состязательности, но не устраняющему его вообще. Поэтому еще раз подчеркнем: суды общей юрисдикции, впрочем, как и арбитражные суды, обязаны разрешать данные коллизии, основываясь на усеченном понимании принципа состязательности.
Не менее сложной является детерминация доказывания принципом диспозитивности. Здесь законодатель выбрал также дифференцированный подход. В делах искового производства, где доминируют частные интересы участников гражданских процессуальных отношений, резко снижена роль прокурора, а также субъектов, защищающих права и интересы других лиц от собственного имени. В целом субъективно заинтересованное лицо должно самостоятельно обратиться в суд с тем, чтобы было возбуждено гражданское судопроизводство. Прокурор вправе подать заявление в судебные органы только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не имеет возможности обратиться сам. Государственные и муниципальные органы подают исковое заявление без просьбы заинтересованного лица в защиту интересов неопределенного круга лиц, недееспособного либо несовершеннолетнего.
Диапозитивные действия сторон выражаются также в изменении иска или в отказе от него, признании исковых требований, заключении мирового соглашения. Они непосредственно связаны с доказательственной процедурой, реализуемой в судебном разбирательстве, поскольку могут ее видоизменить, приостановить или прекратить. Между тем все названные диапозитивные проявления теперь находятся под контролем суда и принимаются им, если не противоречат закону либо не нарушают законные интересы других лиц, но не интересы истца и ответчика. Это означает, что принципы диспозитивности, судейского руководства и процесс представления, исследования, а равно оценки доказательств находятся в более жесткой правовой взаимосвязи. Суд вправе потребовать от сторон доказательств, касающихся не только существа коллизии, но и сопряженных с осуществлением диспозитивных правомочий, а в от-
'См.: Попова Ю.А. Судопроизводство по делам, возникающим из публично-правовых отношений (теоретические проблемы). Краснодар, 2002. С. 87.
50
Взаимосвязь доказывания с принципами состязательности и диспозитивности
дельных случаях вообще не заниматься вопросами диспозитивного свойства (так некоторые семейные, трудовые правоотношения исключают возможность заключения мирового соглашения).
По-иному сконструирован закон относительно дел, возникающих из публичных правовых отношений. Как уже отмечалось, результатом разрешения подобных дел должно стать установление объективной истины, поэтому, несмотря на большой диапазон диспозитивных проявлений, они могут в части не приниматься во внимание органом правосудия по гражданским делам. Например, при рассмотрении заявлений об оспаривании нормативных правовых актов отказ лица, обратившегося в суд, от своего требования не влечет за собой прекращение производства по делу. То же самое касается органов государственной и муниципальной власти и их должностных лиц: признание ими незаконности принятия нормативного правового акта не обязательно для суда. Такая юридическая сентенция, направленная на продолжение доказательственного функционирования, вполне понятна, поскольку публичные коллизии затрагивают общественные интересы, а их разрешение позволяет соблюсти права и свободы неограниченного числа граждан.
В связи со сказанным нелогичным представляется отсутствие в ГПК РФ процедуры производства по делам об административных правонарушениях (для сравнения в АПК РФ напротив зафиксирована глава 25 «Рассмотрение дел об административных правонарушениях»). Этот порядок определяется КоАП РФ, который не учитывает некоторые важные цивилистические процессуальные аспекты вообще и состязательные, а равно диспозитивные в частности.
Во-первых, согласно ст. 28.8 КоАП РФ должностные лица, уполномоченные составлять протоколы об административных правонарушениях, направляют протоколы и собранные доказательственные материалы в суд который разрешает дело по существу. Такие действия означают, что должностные лица не обладают правом предъявления материально-правового требования путем предъявления заявлений, разрешаемого судебными учреждениями. Между тем ст. 4 ГПК РФ подчеркивает: суд возбуждает гражданское судопроизводство только по заявлению лица, обратившегося за защитой своих прав и законных интересов. В случаях, предусмотренных другими федеральными законами, гражданское дело может быть возбуждено по заявлению лица, выступающего от своего имени в защиту интересов другого лица, неопределенного круга лиц, муниципальных образований. Российской Федерации и ее субъектов. Очевидно, что протокол не подменяет собой заявление заинтересованных лиц, стало быть, суд, нарушая принцип диспозитивности, самостоятельно возбуждает гражданское производство, следуя представленным доказательственным материалам.
5.1
ГЛАВА I. Вопросы теории
Во-вторых, нормы КоАП РФ допускают многовариантность толкования вопросов подсудности. Так, к подсудности районных судей относятся дела, обозначенные в ч.1 и 2 ст. 23.1 КоАП РФ, производство по которым происходит в форме административного расследования, а также правовые конфликты, влекущие административное выдворение за пределы РФ. Некоторые из этих дел, например о нарушении установленного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных), непосредственно рассматриваются районными судами. Другие, в частности об использовании несертифицированных средств связи либо предоставлении несертифицированных услуг связи, поступают на разрешение районного суда от административных органов и их должностных лиц, если таковые сочтут это нужным. В остальных случаях дела подсудны мировым судьям (ч.З ст. 23.1 КоАП РФ).
Может показаться, что все предельно ясно. Но практика показала обратное. Например, в Информационном письме Генеральной прокуратуры РФ от 11 февраля 2003 г. № 7/5-4711 к-02 «О практике применения Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» было высказано мнение, согласно которому дела об административных правонарушениях, названные в ст. 23.1 КоАП РФ, производство по которым проводилось в форме административного расследования, подлежат рассмотрению в суде во всех случаях, а не только в тех, когда административный орган или должностное лицо передают надлежащие материалы на рассмотрение судье.
В ответ на это в Письме Государственного таможенного комитета
РФ от 31 марта 2003 г. № 01-40/13579 было сказано буквально следую
щее: «На сегодняшний день таможенными органами на рассмотрение
суда передаются дела об административных правонарушениях, отне
сенные к исключительной компетенции суда в соответствии с частью
1 статьи 23.1 КоАП РФ. Дела об административных правонарушениях,
указанные в части 2 статьи 23.1 КоАП РФ, в том числе производство по
которым осуществлялось в форме административного расследова
ния, передаются на рассмотрение суда в случаях, когда должностное
лицо административного органа, рассматривающее дело об админи
стративном правонарушении, полагает необходимым применение ад
министративного наказания в виде конфискации предмета админист
ративного правонарушения, назначить которое уполномочен только
суд». Данную позицию разделил Верховный Суд РФ в Письме от 22 ап
реля 2003 г. № 717-5/общ. . .
В-третьих, глава 29 КоАП РФ, посвященная рассмотрению дел об административных правонарушениях, практически ничего не гово-
1
Взаимосвязь доказывания с принципами состязательности и диспозитивности
рит о необходимости участия в судопроизводстве должностных лиц, обладающих правом составления протокола. Это положение подтверждается и главой 25 КоАП РФ, не называющей данных лиц среди участников производства по делам об административных правонарушениях. Следовательно, суд вправе исследовать административно-правовой спор без присутствия государственных служащих, могущих совершить те или иные диспозитивные действия, а доказывание проходит без состязания сторон, тем более если учесть, что субъект административной ответственности освобожден от бремени доказывания по этим коллизиям.
Изложенное приводит к парадоксальному выводу: в гражданском производстве в ходе рассмотрения дел об административных правонарушениях доказывание может и не детерминироваться хоть в какой-то мере принципами состязательности и диспозитивности. Поэтому суды акцентируют внимание на следственной доказательственной модели, которая явно преобладает в КоАП РФ, и устраняются от смешанного (состязательно-следственного) процессуального поведения. К примеру, Верховный Суд РФ разъяснил нижестоящим судам, что, если в протоколе об административном правонарушении правонарушителю будет вменена одна статья КоАП РФ, а при рассмотрении дела судья установит, что совершенные правонарушителем действия содержат состав правонарушения, предусмотренного другой статьей КоАП РФ, в том случае если переквалификация производится на статью, предусмотренную этой же главой КоАП РФ, и улучшает положение лица, судья вправе произвести такую переквалификацию'. Примечательно, что суд не может ухудшить положение субъекта, привлекаемого к административной ответственности, что вполне справедливо. Вместе с тем представляется, что переквалификация на состав правонарушения, который предусматривает меньшую меру наказания, тоже должен сопровождаться отысканием и предоставлением соответствующими должностными лицами надлежащего доказательственного материала, в противном случае доказательственная обязанность автоматически перелагается на орган правосудия.
Казалось бы, принципы состязательности и диспозитивности в какой-то степени должны сохраняться, когда субъект административной ответственности обжалует постановления государственных органов и должностных лиц, так как он является инициатором возбуждения гражданского судопроизводства и посредством доказывания стремится опровергнуть правильность примененного наказания. Однако это не сов-
' Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2003 года.
52
ГЛАВА I. Вопросы теории
О применении признанных фактов и фактов умолчания
сем так. В настоящее время в связи с отсутствием в ГПК РФ порядка рассмотрения жалоб на постановления, вынесенные по делам об административных правонарушениях, суд вынужден учитывать в том числе и главу 30 КоАП РФ, которая как не предъявляет особых требований к состязательной конструкции, так ничего не сообщает о возможности реализации диспозитивных правомочий. Другими словами эта процедура никак не учитывает особенности гражданского процессуального порядка разрешения правовых коллизий публичного характера.
Подводя итог сказанному, следует отметить, что в настоящее время процессуально-правовой механизм, за которым признается роль элемента общего механизма правового регулирования, имеющего самостоятельную подсистему правовых средств', с точки зрения соотношения доказывания и отдельных руководящих начал по причине отсутствия в ГПК РФ процедуры производства по делам об административных правонарушениях неокончательно сбалансирован. Принципы гражданского процессуального права, в особенности принципы состязательности и диспозитивности, должны быть жестко взаимосвязаны с процедурой доказывания, предопределяя цели, средства и результаты данной деятельности.
О ПРИМЕНЕНИИ
ПРИЗНАННЫХ ФАКТОВ
И ФАКТОВ УМОЛЧАНИЯ
Как известно, цивилистическое судопроизводство базируется на ряде руководящих положений, среди которых принципы состязательности и диспозитивности имеют наиболее важное значение, поскольку они связаны с доказательственной деятельностью субъектов процессуальных отношений. Стороны, используя предоставленные в рамках указанных первоначал права и обязанности, могут достаточно эффективно обосновывать те обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований и возражений. Однако не все обстоятельства в ходе разбирательства гражданского дела по существу подлежат доказыванию. В связи с этим возникает вопрос о роли бесспорных фактов в современном состязательном цивилистическом процессе.
'См.: Лукьянова Е.Г. Теория процессуального права. М., 2003. С. 232.
54
I
Бесспорные факты Долгое время проблеме бесспорных фактов в юридической теории и практики уделялось недостаточное внимание. Это объясняется тем, что Арбитражный процессуальный закон 1992 г. и гражданское процессуальное законодательство до момента внесения в него изменений и дополнений в октябре 1995 г. содержали такой вариант принципа состязательности, который предусматривал активную доказательственную позицию суда. То есть именно суд как орган правосудия обязан был при недостаточности тех или иных средств доказывания самостоятельно заниматься сбором доказательственного материала (ex officio). В результате существование бесспорных фактов вообще было поставлено под сомнение1 либо таковые рассматривались не как исключенные из предмета доказывания, а как доказанные2.
Иными словами, бесспорные факты в целом теряли свое основное предназначение — освобождать сторону от доказывания, поскольку суд, будучи наделенным широкими доказательственными полномочиями, был не вправе не найти подтверждение бесспорному факту посредством исследования иной доказательственной информации. В свое время B.C. Курылев писал по этому поводу: «Наличие презумпции не освобождает еще суд от обязанности исследовать соответствующее, например, презюмируемое обстоятельство путем привлечения доказательств по своей инициативе...»3.
После принятия АПК РФ 1995 г. и внесения в том же году поправок в ГПК РФ вопрос о бесспорных фактах стал вновь актуальным не только для цивилистической процессуальной науки, но и возымел большое практическое значение в сфере отправления правосудия по гражданским делам. В этой связи концепция бесспорных фактов нуждается в дальнейшем изучении и разработке с учетом возврата законодателя к идеям реализации подлинной состязательности.
Следует отметить, что в процессуальной литературе сложились два основных воззрения на то, что понимать под бесспорными обстоятельствами. Большинство правоведов придерживаются узкого понимания бесспорных фактов, относя к ним исключительно признанные стороной факты либо признанные и неоспариваемые обстоятельства4. Вместе с тем последние исследования показывают, что спектр бесспорных обстоятельств по гражданским правовым колли-
'См.: Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс. М., 1952. С. 179—180. 2См.: Смышляев Л.П. Предмет доказывания и распределение обязанностей по доказыванию в советском гражданском процессе. М., 1961. С. 21.
'См.: Курылев СВ. Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе. М„ 1956. С. 124.
'См.: Фокина М.А. Теория и практика доказывания в состязательном гражданском судопроизводстве. СПб., 1999. С. 173.
55 '
ГЛАВА I. Вопросы теории
О применении признанных фактов и фактов умолчания
зиям гораздо шире. В частности, к ним относятся общеизвестные и преюдициальные факты, ноторные обстоятельства, факты умолчания и, наконец, признанные факты1.
Представляется целесообразным остановиться на двух наиболее интересных с точки зрения науки и практики видах бесспорных обстоятельств, а именно на признанных фактах и фактах, о которых истец и ответчик умалчивают в ходе судебного разбирательства.
Если обратиться к действующему процессуальному законодательству, то нужно подчеркнуть, что ни ст. 70 АПК РФ, ни ст. 68 ГПК РФ не дают расшифровку понятию «признание факта», хотя оно активно используется законодателем. Проще говоря, терминологический оборот существует, но, что под ним понимать, не совсем ясно. Поэтому необходимо определиться с тем, каким образом трактовать «признание факта», тем более что в законе присутствует также такое понятие, как «признание иска».
Думается, что названные понятия следует четко разграничивать, так как признание факта представляет собой неотъемлемую часть доказательственной процедуры и, по сути, относится к одному из видов объяснений сторон, а значит, оно охватывается принципом состязательности.
Признание иска необходимо анализировать через призму принципа диспозитивности, то есть как одно из распорядительных, волевых действий ответчика. Отсюда проистекают и разные процессуальные последствия. При признании факта суд должен убедиться в том, что признание не сделано с целью сокрытия действительных обстоятельств дела или под влиянием обмана, насилия, угрозы, заблуждения2. Если какой-либо из названных элементов присутствует или их совокупность, суд арбитражной или общей юрисдикции обязывает сторону, сделавшую признание, обосновать признанный ею факт на общих основаниях, при этом сам факт не приобретает признаков бесспорности, а состязательная доказательственная процедура остается прежней.
В противном случае признание факта заносится в протокол, причем в отношении этого процессуального действия в АПК РФ и ГПК РФ наличествует существенная разница: если ст. 70 АПК РФ требует, чтобы признание, изложенное в протоколе, было дополнительно подписано, то ст. 68
' См.: Зайцев И., Афанасьев С. Бесспорные обстоятельства в гражданских делах // Российская юстиция. 1998. № 3. С. 26—28.
'Следует отметить, что в ст. 70 АПК РФ речь идет о «заблуждении», тогда как в ст. 68 ГПК РФ говорится о «добросовестном заблуждении». Заблуждение — это внутреннее состояние того лица, которое объективно ошибается, или ложное мнение, поэтому непонятно, каким образом лицо может «добросовестно или недобросовестно заблуждаться». Подробнее см.: Ожегов СИ. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80.000 слов и фразеологических выражений. М., 1999. С. 169, 197.
56 . '
ГПК РФ об этом ничего не сообщает. Это, по нашему мнению, не отвечает интересам истца и ответчика в гражданском судопроизводстве и может иметь для них негативные правовые результаты.
Практика же арбитражных судов свидетельствует о том, что выполнение директивы о занесении признания того или иного обстоятельства в протокол с последующим его подписанием относится к существенному элементу механизма арбитражного процессуального регулирования.
Приведем пример из правоприменительной практики. Пересматривая дело по иску о признании недействительным решения общего собрания акционеров, вышестоящая судебная инстанция среди прочего указала, что «в силу ч. 3 ст. 70 АПК РФ факт признания сторонами обстоятельств заносится в протокол судебного заседания и удостоверяется подписями сторон. Занесенное в протокол судебного заседания заявление представителя ответчика... подписано только представителем ответчика и не содержит сведений о конкретных нарушениях, допущенных при созыве и проведении собрания. Поскольку факт признания сторонами конкретных обстоятельств, являющихся основанием для признания решений общего собрания участников общества недействительными, не удостоверен в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 70 АПК РФ, у суда не было оснований для признания их, не требующими доказывания. При указанных обстоятельствах оспариваемое решение не может быть признано законным и обоснованным, а поэтому подлежит отмене, а дело — направлению на новое рассмотрение»1.
Возвращаясь к признанию иска, следует отметить, что в отличие от признания факта суд арбитражной или общей юрисдикции обязан, основываясь на свободе волеизъявления ответчика, вынести решение в пользу истца, если само признание не противоречит закону или не нарушает права и охраняемые интересы других лиц. При этом в обоих процессуальных кодексах приведенное правовое последствие описывается одинаково.
Исходя из сказанного целесообразно еще раз подвергнуть критике
мнение тех теоретиков, которые указывают, что процессуальный за
кон дает все основания к тому, чтобы в одних случаях в признании ис
ка видеть диспозитивные правомочия стороны, а в других — объясне
ния, относящиеся к средствам доказывания по конкретному граждан
ско-правовому спору2. .
'См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 15 января 2003 г. № ГК-А40/8646-02 // Справочная правовая система «Гарант».
2 См.: Грось Л. Влияние гражданского права на процессуальные нормы // Российская юстиция. 1996. № 3. С. 20—23
57
О применении признанных фактов и фактов умолчания
Признание факта
Теперь перейдем к непосредственному анализу понятия «признание факта». В правовой литературе присутствует неоднозначное толкование названной категории. Одни авторы исследуют признание факта с помощью такого признака, как бремя доказывания. Ю.К. Осипов писал, что признание есть объяснение стороны или третьего лица, содержащее сведения о фактах, которые должна доказать другая сторона или
третье лицо1.
Другие полагают, что объяснение истца или ответчика как признание можно квалифицировать только при наличии признака утилитарности, то есть признание должно быть полезно для противной стороны, участвующей в споре или в нем должно содержаться подтверждение обстоятельств, сообщенных противоположной стороной2.
Представляется, что вести исследования указанного понятия посредством только этих признаков не совсем правильно, поскольку, например, бремя доказывания значительно суживает объем той информации, которая по своей доказательственной сущности может и должна расцениваться как признание. Кроме того, в предмет доказывания могут входить и такие факты, которые состязающиеся вообще не затрагивали при предъявлении требований друг к другу, а потому не собирались их доказывать. В качестве примера назовем мнимые или притворные сделки, то есть сделки с отсутствием типового юридического результата. Как правило, они заключаются с целью создать видимость правовых последствий, но без желания наступления таковых в действительности. Однако в судебном заседании мнимость или притворность зачастую обнаруживаются, выявляются те обстоятельства, которые стороны хотели оставить в тайне и не собирались их обосновывать в ходе судебного заседания. Очевидно, что доказывание таких сведений не возложено ни на одну из сторон спора.
Нецелесообразно использовать также лишь положение о том, что в признании факта должно содержаться подтверждение обстоятельств, обязательно сообщенных противоположной стороной: можно сделать вывод о том, что если одна сторона не сообщила какие-либо сведения, то информация, изложенная другой стороной, не соответствующая ее процессуальным интересам, не является
признанием.
На наш взгляд, в основу определения должна быть положена процессуальная заинтересованность. Этот универсальный правовой критерий позволяет точно и правильно отразить сущность признания фа-
'См.: Гражданский процесс/ Под. ред. В.В. Яркова. М., 1999. С. 200(автор главы Осипов Ю.К.). 'См.: Гражданский процесс. / Под. ред. В.А. Мусина., Н.А. Чечиной., Д.М. Чечота. М., 1997. С. 207 (автор главы Д.М. Чечот).
ктов в гражданском судопроизводстве. Используя процессуальную заинтересованность, можно провести разделительную грань между утверждением и признанием как видами объяснений.
Итак, под признанием фактов нужно усматривать объяснение, в котором сторона во вред собственным процессуальным интересам удостоверяет наличие или отсутствие фактов, имеющих юридическое или доказательственное значение для дела, в результате чего суд в дальнейшем может в отношении этой стороны вынести неблагоприятное решение.
Правда, приведенное определение верно для так называемого простого признания, поскольку существует и квалифицированное признание, содержащее в себе две составные части, причем вторая из них нейтрализует возможные негативные следствия первой. Но как бы то ни было суд все равно обязан перераспределить бремя доказывания в зависимости от сложности правовой коллизии.
Районным судом г. Саратова было принято решение по иску об исключении участника из товарищества, заявленному другими соучредителями. В исковом заявлении соистцы, владеющие 10% уставного капитала, указали, что ответчик 3., владеющий 25% уставного капитала, не принимал участие в общих собраниях, чем препятствовал деятельности хозяйствующего субъекта.
Ответчик признал факт своего отсутствия на общих собраниях членов товарищества, но пояснил, что возражает против заявленных требований, так как товарищество допустило существенные нарушения. В частности, он не был надлежащим образом извещен и не имел возможности ознакомиться с вносимыми изменениями в учредительные
документы1.
Пример из судебной практики демонстрирует, как функционирует квалифицированное признание: хотя ответчик и подтвердил обстоятельство, обосновываемое истцом, но это для него имело скорее позитивный, чем негативный результат.
Факты умолчания
Как отмечалось, с признанными фактами тесно соприкасаются факты умолчания, которые возникают благодаря, во-первых, неоспариванию одной стороной заявлений другой стороны и, во-вторых, согласованному воздержанию от описания и исследования отдельного фактического материала.
Иногда пассивное поведение стороны относительно выдвинутой
'См.: Коллизии в гражданском праве. Ответственность в гражданском праве. Хозяйственные товарищества и общества. Защита жилищных прав. Защита прав потребителей: Научно-практический комментарий. / Под. ред. Т.И. Хмелевой. Саратов. 2000. С. 56—57.
59
ГЛАВА I. Вопросы теории
О применении признанных фактов и фактов умолчания
против нее аргументации приравнивают к признанию. В «чистом» состязательном процессе речь в этом случае идет не просто о признании, а о молчаливом признании. В современном же российском арбитражном и гражданском процессе молчаливое признание не имеет никакой юридической силы. Из неоспаривания выводится только лишь отсутствие отрицания и не более, поэтому суд, руководствуясь определенными следственными полномочиями, которым не корреспондируют права участвующих в деле лиц, стремится убедиться в истинности факта, о котором молчит истец или ответчик, иначе вынести законное и обоснованное решение не представляется возможным.
Рассматривая жалобу на судебное решение по иску о разделе совместно нажитого имущества между супругами, Верховный Суд РФ указал, что при определении стоимости дома, веранды, обшивки дома вагонкой, печи, хозблока, бани и размера выплаты заявительнице денежной компенсации за участие во вложениях в спорное имущество суд первой инстанции исходил из стоимости данного имущества, указанного в справке бюро технической инвентаризации. Между тем по общему правилу необходимо исходить из действительной стоимости этого имущества, определяемой с учетом сложившихся в данной местности цен на строительные материалы и работы, транспортные услуги, места расположения дома, степени его благоустройства, износа, возможности его использования1.
Из практической коллизии усматривается, что ответчик не оспаривал первый из приведенных фактов, а именно то, что стоимость совместно нажитого имущества определяется в соответствии со справкой БТИ, видимо, вследствие недопонимания стороной сложившейся правовой ситуации. Данное обстоятельство суд первой инстанции с целью правильного определения предмета доказывания по делу должен был подвергнуть сомнению и вынести надлежащее решение.
Сложнее дело обстоит в ситуации, когда имеет место молчаливая согласованность сторон, касающаяся отдельных фактов или их совокупности. В странах, где господствует состязательность в «чистом» виде, умолчание о фактах правовой коллизии не вызывает особых затруднений. Суд при обоюдном молчании состязающихся о некоторых обстоятельствах спора исключает таковые из предмета доказывания и не исследует их соответствие действительности. Например, английскому гражданскому судопроизводству известны так называемые согласованные решения. Суть таких решений заключается в том, что стороны добровольно изготавливают проект судеб-
'См.: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2003 года. Определение № 5-В03-41 // Справочная правовая система «Гарант».
60
ного правоприменительного акта и передают его на автоматическое одобрение органа правосудия'.
Может показаться, что в ст. 70 АПК РФ, которая предоставляет сторонам достичь в судебном заседании или вне его соглашения по признанным обстоятельствам, удостоверенного их письменными заявлениями, установлены действия сходного характера. Однако это не совсем так, М. Д. Олегов справедливо замечает: «Судебный контроль, закрепленный в ч. 4 ст. 70, должен в полной мере распространяться и на соглашение сторон об обстоятельствах дела... Сокрытие дейст вительных обстоятельств дела по соглашению сторон значительно проще, чем при признании стороной факта. Поэтому судебный контроль за соглашением сторон должен быть более тщательным, исключение его из-под контроля арбитражного суда необоснованно»2.
В ГПК РФ с фактами умолчания также не все так однозначно. Действительно, почти во всех гражданских делах существуют факты, о которых стороны не спорят. Так, супруги в бракоразводных делах не спорят по поводу количества детей, об обстоятельствах вступления в брак и другом. В производствах по жилищным спорам, как правило, истец и ответчик не обсуждают факты, связанные с правом нанимателя в установленном порядке вселить в занимаемое помещение своего супруга, детей, родителей, других родственников, нетрудоспособных иждивенцев и иных лиц, получив на это письменное согласие всех совершеннолетних членов семьи. Одновременно подобные факты не изучаются судом по многим делам не потому, что о них умолчали стороны, а вследствие того, что судебный орган не отнес их к юридически значимым, то есть имеющим отношение к существу спора.
Действительно, зачем, скажем, суду исследовать вопрос о количестве детей по бракоразводным делам, если истица не просит взыскать с мужа алименты на несовершеннолетних детей, а желает лишь повторно вступить в брак с иным лицом. Следовательно, вопрос о бесспорности факта тесно соотносится с таким понятием, как юридическая значимость факта. Если суд, относящийся к судебной системе Российской Федерации, уподобится английскому суду в ситуации с фактами умолчания, то решение российского суда всегда будет незаконным и необоснованным, что подтверждает судебная практика.
Например, решением суда был удовлетворен иск К. в интересах недееспособного брата М. к Т. о признании договора купли-продажи квартиры недействительным и стороны приведены в первоначальное
'См.: Кудрявцева Е.В. Судебное решение в английском гражданском процессе. М., 1998. С. 35. 'См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2003. С. 191—192 (автор комментария к ст. 70 Олегов М.Д.).
61
ГЛАВА I. Вопросы теории
положение: М. возвращена квартира, с него взыскана в пользу Т. стоимость квартиры на момент рассмотрения дела в суде.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила решение суда в части взыскания суммы с М. в пользу Т. и направила дело на новое рассмотрение, поскольку суд не учел то обстоятельство, что сумма сделки была переведена К. еще до начала судебного разбирательства на срочный вклад, принадлежащий Т.1.
Из приведенного примера видно, что стороны в судебном заседании не спорили относительно перевода денежных средств на счет в районное отделение Сберегательного банка. Суд данный факт не отнес к юридически значимым, тем самым неправильно определив предмет доказывания, в связи с чем судебное решение было признано необоснованным.
Российский цивилистический процесс учитывает бесспорные обсто
ятельства. Они способствуют реализации принципов состязательности
и процессуальной экономии, сокращают объем доказательственного
материала, который подвергается исследованию судом и лицами, уча
ствующими в деле. Однако вид бесспорных фактов и процессуальные
последствия, которые они влекут за собой, различны. Некоторые бес
спорные обстоятельства (презюмируемые, общеизвестные факты) ис
пользуются в правоприменительной практике успешно и достаточно
давно. Наряду с этим другая часть названных обстоятельств (признан
ные факты) в рамках существующей состязательной системы вызыва
ет определенные трудности практического характера. И, наконец, бес
спорные факты, основанные на неоспаривании и на совместном умол
чании, в целом не применяются, так как суд находится под угрозой то
го, что его решение будет отменено вышестоящими судебными ин
станциями. '
См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 4. С. 22.
ГЛАВА II
АС. Шириков,
аспирант Европейского университета в Санкт-Петербурге, магистр политологии
КАК ДОКАЗАТЬ НАРУШЕНИЕ?
Российское законодательство довольно подробно регламентирует процедуру доказывания по отдельным категориям дел и закрепляет к ней однозначные требования, но ограничиваться анализом только правовых норм, регулирующих порядок доказывания, было бы неправильно. Судебная практика обогащает нормы закона, зачастую делает их более ясными и точными, устраняет пробелы и двусмысленности. В практике доказывания доскональное знание законодательных правил и умение их толковать должны сопровождаться и адекватным представлением о состоянии судебной практики по аналогичным делам.Нашей целью является освещение проблемы доказывания именно с практической стороны: мы проанализируем, как выглядят основные процедуры доказывания в практике российских судов. Однако сначала — несколько предварительных замечаний об общих требованиях к доказыванию, без которых здесь не обойтись.
Доказывание — это деятельность, которая ведется в интересах сторон. Каждая сторона заинтересована в том, чтобы определенные факты были либо не были доказаны. Поскольку в реальности возможны самые разнообразные правовые ситуации, по общему правилу обя занность доказывания лежит на стороне, заявившей те или иные тре бования. Это не лишает данную сторону права приводить иные доказательства в пользу своей позиции, однако за пределами основной обязанности такое доказывание является факультативным, добровольным. Напротив, сторона, к которой предъявлены требования, в общем случае не должна доказывать, что требования незаконны либо необоснованны; такое доказывание — право этой стороны (для уголовных дел в силу презумпции невиновности данное правило является абсолютным). Однако из этого правила есть ряд существенных исключений, и об этом мы поговорим дальше.
63
ГЛАВА II . Судебная практика
Содержание доказывания складывается из трех основных моментов. Сторона, доказывающая свои требования, должна:
1) доказать факт причинения ей вреда и/или нарушения ее права
(далее — причинения вреда);
2) подтвердить, что причиненный вред имеет именно такие харак
тер и объем, какие обусловливают удовлетворение требований;
3) обосновать, что этот вред причинен действиями противополож
ной стороны, то есть продемонстрировать причинную связь между
этими действиями и причиненным вредом.
Во многих случаях предмет доказывания включает также и четвертый момент — виновность стороны, причинившей вред, то есть факт осознанного (умышленного или неосторожного) причинения ею вреда.
Стороне, стремящейся отклонить требования (обвинение), достаточно доказать, что вред вообще не был причинен (а право не было нарушено) либо что между ее действиями и причиненным вредом нет причинной связи. Если виновность лица в рассматриваемом случае является обязательным условием ответственности, то ответчику (подсудимому) достаточно доказать отсутствие своей вины в причинении вреда. Здесь, однако, следует заметить, что в гражданском праве действует презумпция вины причинителя вреда (лица, не исполнившего обязательство); поэтому в гражданском процессе обязанность доказать отсутствие собственной вины возлагается на эту сторону, а не на сторону, заявляющую требования. Кроме того, предметом доказывания для ответчика (подсудимого) могут быть реальный объем и характер вреда: обоснование того, что заявленные требования не соответствуют реально причиненному вреду, может повлечь переквалификацию действий стороны либо фактическое освобождение от ответственности (если вред, нанесенный потерпевшему или истцу, незначителен).
Обговорив эти общие вопросы, мы можем перейти к обзору доказывания по конкретным делам.
Разумеется, в одной статье невозможно дать исчерпывающую характеристику практики доказывания по всем категориям дел, и поэтому считаем целесообразным остановиться на наиболее распространенных и характерных для российской практики делах. Пока мы не разграничиваем доказывание по уголовным и гражданским делам в рамках этих категорий: особенности доказывания в уголовном и гражданском процессах будут оговорены для каждого случая отдельно.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 1150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!