Дела о защите чести и достоинства

Новый Гражданский кодекс РФ сделал процедуру защиты чести и достоинства вполне обыденной практикой, к которой сегодня мо­жет прибегнуть каждый. Граждане России действительно пользуют­ся этой возможностью — число судебных дел, связанных с защитой чести и достоинства, растет. Однако российское законодательство не так уж много говорит о том, каким образом должны доказывать­ся факты распространения сведений, порочащих честь и достоинст­во. Поэтому посмотрим, как должна выглядеть процедура доказы­вания с теоретической точки зрения и как она выглядит в современ­ной судебной практике.

Диффамация и ее виды. Прежде всего отметим, что факт распро­странения порочащих лицо сведений, или диффамация, может отно­ситься к одной из трех групп:

1) распространение заведомо ложных порочащих сведений, или
умышленная недостоверная диффамация;

2) неумышленное распространение ложных порочащих сведений,
или неумышленная недостоверная диффамация;

3) распространение правдивых порочащих сведений, или достовер­
ная диффамация.

Эти виды диффамации отличаются по своим юридическим последст­виям. Так, умышленная недостоверная диффамация, или иначе клеве­та, влечет уголовную ответственность по ст. 129 УК РФ и гражданско-пра­вовую ответственность в соответствии со ст. 152 ГК РФ; неумышленная недостоверная диффамация уголовной ответственности не влечет, но гражданско-правовая ответственность сохраняется. Достоверная диф­фамация — это особый тип, который юридической ответственности для распространителя сведений не влечет, но для лица, подвергшегося диф­фамации, создает право на ответ в СМИ.

В рамках нашего анализа мы будем говорить преимущественно о неумышленной недостоверной диффамации, поскольку:

— это наиболее типичный и распространенный пример диффама­
ции, вызывающий в то же время больше всего спорных вопросов;

— два остальных типа диффамации в аспекте доказывания отлича­
ются от него незначительно.

Об особенностях доказывания достоверной диффамации и клеве­ты мы скажем отдельно. Кроме того, в ходе анализа будем при необ­ходимости обращаться к примерам нарушения не только чести и до­стоинства, но и деловой репутации, так как с точки зрения доказыва­ния эти категории дел аналогичны.

Итак, в типичном случае распространение недостоверных сведе­ний, порочащих честь и достоинство, считается доказанным, если до-

69

ГЛАВА II. Судебная практика

 

Как доказать нарушение?

 

казаны три основных факта: собственно факт распространения сведе­ний, факт недостоверности этих сведений и факт нарушения распро­странением этих сведений чести и достоинства.

Факт распространения сведений. Для того чтобы говорить о дока­зывании факта распространения сведений, в первую очередь необходи­мо определить, что есть распространение. Постановление Пленума Вер­ховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. № 11 «О некоторых вопросах, воз­никших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства гра­ждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (далее — Постановление Пленума ВС РФ) относит к распространению сведений, порочащих честь и достоинство, следующие действия:

■ опубликование сведений в печати;                                            ' ^;

■ трансляция сведений по радио-, теле-, видеопрограммам и в дру­
гих средствах массовой информации;

■ изложение сведений в служебных характеристиках, заявлениях,
адресованных должностным лицам;

■ сообщение сведений в публичных выступлениях;

■ сообщение сведений в иной (в том числе устной) форме несколь­
ким лицам или хотя бы одному лицу. При этом следует заметить, что
сообщение сведений только тому лицу, которого они касаются, не
должно рассматриваться как их распространение (п. 2 Постановления
Пленума ВС РФ).                                      

Судебная практика ныне склоняется к тому, чтобы рассматривать в качестве средств массовой информации, в которых могут быть опуб­ликованы диффамационные материалы, и интернет-ресурсы. Так, в конце 2002 г. компания «Тройка Сталь» обратилась в суд с иском против ООО «Мегасофт», которому принадлежал интернет-сайт MetalTorg.Ru. Смысл требования заключался в том, чтобы обязать ответчика удалить с форума сайта информацию, порочащую истца. В конечном счете было принято решение об удовлетворении иска, а 1 марта 2004 г. Федеральный арбитражный суд Московского округа отклонил кассационную жалобу ответчика.

Ссылка на страницы интернет-ресурсов является сравнительно но­вым способом представления доказательств. Однако об обеспечении доказательств, связанных с сетью Интернет, написано уже немало¹.

Вообще же форма представления доказательств суду зависит от то­го, каким образом были распространены сведения. Для удобства из­ложения приведем эти формы в таблице.

i

 

Тип распространения Формы представления доказательств
Печатные СМИ	Оригинал или заверенная копия экземпляра издания
Радио-, теле-, видеопрограммы	Оригинал или заверенная копия записи теле-, радио-, видеопередачи
Интернет-ресурсы	Заверенная распечатка интернет-страницы, заверенный лог-файл интернет-провайдера, заверенные отчеты поисковых систем и стати­стических интернет-сервисов (SpyLOG и др.)
Заявления, жалобы, характеристики и другие документы	Оригинал или заверенная копия соответствующего документа
Публичные выступления	Запись выступления, свидетельские показания
Личные беседы	Запись беседы, свидетельские показания

Необходимо обратить внимание и еще на одну проблему. Если рас­пространение сведений происходило через средства массовой инфор­мации, то возникают дополнительные ограничения, которые в опреде­ленных случаях переносят бремя ответственности на иных лиц, то есть фактически позволяют признавать этих других лиц ответственными за распространение. Статья 57 Федерального закона «О средствах массо­вой информации»' устанавливает несколько таких случаев, которые свя­заны: с дословным воспроизведением публичных выступлений, матери­алов других СМИ, с опубликованием обязательных сообщений, запро­сов и материалов пресс-служб, информации информационных агентств, а также с опубликованием текстов, не подлежащих редактированию, или авторских материалов, идущих в эфир без предварительной записи.

АБ «Инкомбанк» в своем иске к ЗАО «ОРТ» просил признать сведе­ния, распространенные в программе «Время» 12 июля 1996 г. в час­ти информации о финансовом состоянии истца и мерах, к нему при­меняемых, не соответствующими действительности, обязать ответ­чика дать опровержение по данной информации, компенсировать нанесенный моральный вред. Арбитражный суд г. Москвы в иске от­казал в числе прочего и вследствие того, что информация о том, что «существует реальная угроза невыполнения банком своих обяза­тельств», дословно воспроизводит фрагмент статьи газеты «Ком-

 

¹ См.,: Вайшнурс А.А. Процесс доказывания правонарушения, совершенного в Интернете//Арбитражная практика. 2003. № 12.

70

¹ Далее — Закон о средствах массовой информации.

71 _ .

ГЛАВА II. Судебная практика

 

Как доказать нарушение?

 

мерсант-daily» от 12 июля 1996 г. Таким образом, был применен п. 6 ст. 57 Закона о средствах массовой информации¹. Следует отметить, что одна из сложностей с применением этой нормы заключается в том, что в буквальном толковании «дословное воспроизведение» запрещает менять в материале что-либо и даже исправлять грамма­тические ошибки. Допустимо ли расширительное толкование этого понятия, не вполне понятно.

В другом случае суд, напротив, признал газету «Известия Удмуртской Республики» ответственной за распространение порочащих, не соот­ветствующих действительности сведений, поскольку статья из газеты «Удмуртская правда» была не дословно воспроизведена, а изложена в материале под другим названием, со своим комментарием, в кото­ром также содержались сведения, не соответствующие действитель­ности, порочащие честь и достоинство истца (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 29 августа 1994 г.).

Обязанность доказать факт распространения сведений в судебном процессе возлагается на истца (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ). Это, однако, не лишает ответчиков права обосновывать то, что сведе­ния в действительности ими не распространялись, в том числе ссы­латься на упомянутые нормы Закона о средствах массовой информа­ции и подвергать сомнению представленные истцом доказательства распространения сведений.

Факт недостоверности сведений. Эта часть доказывания, вероят­но, является наиболее простой, так как основывается на сопоставлении распространенных сведений с документированными фактами о дея­тельности истца. Но и здесь возможны отдельные проблемы. Основная из них заключается в том, чтобы отделить сведения о фактах от мнений. Истинность или ложность мнений доказыванию не подлежит (ст. 10 Ев­ропейской конвенции по правам человека; эту позицию занимает и ме­ждународная судебная практика). Следовательно, распространение мнений, порочащих честь и достоинство, выводит спор из сферы дейст­вия ст. 152 ГК РФ и ст. 129 УК РФ, хотя при этом допустимы обычные гра­жданско-правовые способы возмещения имущественного и морально­го вреда. Иначе говоря, если сторона убедительно обосновала, что ут­верждение является мнением, а не информацией о фактах, то указан­ные статьи законодательства применяться не могут.

Надо заметить, что российская судебная практика достаточно адек­ватно проводит разграничение между фактом и мнением. Так, 20 де-

¹ См.: Полуйчик Н. Некоторые вопросы, возникающие при рассмотрении дел о защите деловой репутации банков в арбитражной практике//Хозяйство и право. 1997. № 12.

72

 

кабря 2002 г. районный суд г. Нижнего Новгорода (дело № 2-5377/02) рассмотрел дело по иску руководителя одной из компаний к город­ской газете, опубликовавшей фельетон, который сатирически под вы­мышленным именем изображал это должностное лицо. Используя нормы Европейской конвенции по правам человека и Конституции РФ, суд отклонил иск, указав, что «оспариваемые фрагменты не явля­ются утверждениями, а являются оценкой, суждением автора в отно­шении литературного героя публикации, а не истца». Тем самым бы­ло проведено двойное разграничение: чтобы подлежать оспарива­нию, сведения должны касаться непосредственно истца, и они долж­ны быть утверждениями о фактах, а не оценкой.

Приведем и другой пример: 26 ноября 1995 г. несколько российских бан­ков выступили с совместным заявлением «О финансовых проблемах приватизации, взаимоотношениях банка «Менатеп» и некоторых прави­тельственных структур», впоследствии опубликованным в газетах «Изве­стия», «Коммерсант-daily» и других средствах массовой информации. АКБ «Менатеп» обратился в суд с иском о защите деловой репутации и представил доказательства того, что утверждения, содержащиеся в зая­влении, действительности не соответствуют. Арбитражный суд г. Москвы требования истца удовлетворил. Такие высказывания, как «практиче­ское невыполнение принятых обязательств, ведение судебных процес­сов по этому поводу, расчет на использование госсредств Минфина РФ чреваты финансовой дестабилизацией», были оценены судом как спо­собные убедить неопределенный круг лиц во мнении о недостаточной надежности АКБ «Менатеп» как делового партнера. Судебная коллегия подчеркнула: ответчики не представили суду доказательств того, что распространенная в совместном заявлении информация является част­ным мнением лиц, подписавших это заявление.

Суд при рассмотрении каждого дела должен определять, являются ли распространенные сведения сообщением о факте или выражением мнения. Если из содержания сведений ответ на этот вопрос не следует достаточно определенно, необходимо оценить, как такое сообщение может быть воспринято здравомыслящим членом общества. Если такой «среднестатистический» член общества может с равной вероятностью воспринять сведения и как сообщение о факте, и как мнение, то суд дол­жен сделать вывод, что имеет место сообщение о факте.

Также было бы целесообразно применять при оценке мнений ме­ханизм защиты, принятый в зарубежной судебной практике и называ­емый добросовестностью комментария или защиты мнений. Приме­няемый при этом критерий выражается следующей формулой: «Мог ли честный и беспристрастный человек искренне придерживаться та-

73

ГЛАВА II. Судебная практика

Как доказать нарушение?

 

кого мнения на основании доступных в то время фактов?»' Практика показывает, что в российских судах этот критерий пока еще не стал об­щепринятым, но уже используется.

Иск губернатора Курской области Р. к местной телекомпании о за­щите чести и достоинства был отклонен Железногорским районным судом Курской области 28 июня 2000 г. В репортаже о пресс-конфе­ренции начальника областного УВД был поднят вопрос о транспор­тировке погибших в Чечне курских солдат. Начальник УВД объяс­нил, что УВД испытывает трудности с транспортом, а администрация области транспорт им не предоставляла. Основываясь на этом, жур­налист телекомпании, комментируя сюжет, сказала: «Трудности транспортировки груза 200 в какой-то степени лежат и на совести областной администрации». Журналист не знала и при разумной ос­мотрительности не могла знать, что областная администрация не обязана предоставлять транспорт областному УВД, так что в этих обстоятельствах ее комментарий был вполне добросовестным. Это наряду с некоторыми другими обстоятельствами привело к отказу в удовлетворении иска {информация о деле приведена по материа­ лам Фонда защиты гласности, http :// www . gdf . ru ).

Стоит также заметить, что сообщение о факте должно быть утвер­дительным. Если сообщение представлено как слух, версия, гипотеза или вероятностный характер этого высказывания обозначен иным об­разом, оно не может рассматриваться как сообщение о факте и вновь должно считаться выражением мнения. В уже упомянутом деле по ис­ку АБ «Инкомбанк» к ЗАО «ОРТ» другим основанием для отказа в удо­влетворении иска было то, что высказывание автора сюжета («Среди вариантов сохранения банка — смена его руководства или введение администрации ЦБ») было не сообщением о факте, но предположе­нием о вероятных вариантах развития событий.

Обязанность доказать, что распространенные сведения соответст­вуют действительности, возлагается на ответчика (п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ). Истец, который исходит из того, что эти сведения действительности не соответствуют (или, как в случае достоверной диффамации, напротив, заранее признает достоверность сведений), не должен доказывать их недостоверность. В то же время за истцом сохраняется право доказывать, что эти сведения действительности не соответствуют, приводить соответствующие документы и иные доказа­тельства недостоверности распространенных сведений.

¹ См.: Robertson G., Nicol A. Media Law: The Rights of Journalists and Broadcasters. London: Penguin Books, 1992. P.79.

74

 

Суд признал соответствующими действительности сведения, содержа­щиеся в газетной статье, в которой в отношении М. сообщалось, что именно он «умыкнул 30 млрд. рублей из бюджета области, предна­значенные как раз для оплаты за сданное крестьянами зерно...» Свой вывод суд мотивировал тем, что статья была написана на основе всту­пившего в законную силу решения арбитражного суда о взыскании с акционерного общества (директором которого являлся М.) задолжен­ности по ссуде, выделенной из бюджетных средств на закупку сельско­хозяйственной продукции. Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отменила судебные постановления, указав на то, что постанов­лением арбитражного суда не установлены факты, свидетельствую­щие о нарушении закона непосредственно генеральным директором акционерного общества и о том, что такое нарушение привело к на­званным в статье последствиям; суд же не поставил на обсуждение указанные обстоятельства, не предложил ответчикам представить до­казательства достоверности распространенных сведений и не привел эти доказательства в решении (см.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2000 г.).

Факт нарушения чести и достоинства. Следующим элементом до­казывания выступает необходимость установить, являются ли распро­страненные сведения, касающиеся истца, порочащими. Упомянутое По­становление Пленума ВС РФ (абз. 2 п. 2) определяет, что порочащими могут признаваться два типа сведений: 1) содержащие утверждения о нарушении лицом действующего законодательства; 2) содержащие ут­верждения о нарушении лицом моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, в быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.). В обоих случа­ях эти утверждения должны умалять честь, достоинство или деловую ре­путацию лица. В принципе очевидно, что любая недостоверная инфор­мация о лице может умалять его честь, достоинство или деловую репу­тацию. Поэтому существуют ограничения, которые позволяют исключить некоторые споры из сферы действия ст. 152 ГК РФ и ст. 129 УК РФ.

Во-первых, сведения, которые содержатся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для которых законодательством предусмотрен специальный порядок обжалования, порочащими не могут считаться. Лицо, чьи честь и достоинство затронуты такими ак­тами или документами, имеет право обжалования этих актов по суще­ству в порядке гражданского, уголовного или административного су­допроизводства (п. 3 Постановления Пленума ВС РФ).

75

ГЛАВА II. Судебная практика

W

Как доказать нарушение?

 

Во-вторых, не могут считаться порочащими сведения, которые сооб­щены должностным лицам суда, предварительного следствия и иных органов в связи с расследованием и рассмотрением юридических дел (кроме случаев заведомо ложного доноса и лжесвидетельства — ст. 306 и 307 УК РФ). Такие сведения, даже если они впоследствии оказались не соответствующими действительности, не порочат в глазах должностно­го лица то лицо, которого касаются, поскольку в отношении действий, совершенных последним, действует презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ); проверка достоверности сообщенных сведений — это прямая служебная обязанность соответствующего должностного лица. Пока дело не рассмотрено и решение по нему не принято, должностное лицо, которому сообщены сведения, обязано оставаться беспристраст­ным, не имеет права быть предубежденным против кого бы то ни было из лиц, участвующих в деле. Если же официальным решением призна­но, что эти сведения действительности не соответствуют, то тем более нельзя говорить о том, что они кого бы то ни было порочат.

Д. была привлечена к уголовной ответственности по ст. 129 УК РФ за распространение заведомо ложных сведений, подрывающих де­ловую репутацию предпринимателя В., которое заключалось в об­ращении с жалобами и измышлениями в различные инстанции. Коллегия Верховного Суда РФ обратила внимание на то, что напра­вление заявлений в государственные органы с целью проверки за­конности деятельности Б. не является основанием для того, чтобы считать доказанным факт распространения ложных сведений. Су­дом не были установлены ни прямой умысел на распространение заведомо ложных сведений, ни факт распространения этих сведе­ний. На этом основании коллегия Верховного Суда РФ приговор в отношении Д. отменила и дело прекратила за отсутствием в ее дей­ствиях состава преступления (см.: Обзор надзорной практики Судеб­ной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2001 г.).

Наряду с этим высказывалась и противоположная точка зрения, со­гласно которой «распространение не соответствующих действитель­ности сведений о юридическом лице в любых органах и учреждениях, в том числе и в арбитражных судах, должно быть признано неправо­мерным с соответствующим правом у пострадавшей стороны на защи­ту своей деловой репутации»'. Речь здесь идет о том, что, например, в результате сообщения таких сведений суду они становятся доступны­ми широкому кругу лиц, присутствующих в судебном заседании, что может рассматриваться как их распространение.

' См.: Защита деловой репутации — непростое дело // эж-Юрист. 1999. № 16.

76

I

Вероятно, эта точка зрения тоже имеет право на существование; поэ­тому судебная практика должна ориентироваться на то, чтобы более четко проводить разграничение между случаями, когда такие сведения являются заведомо ложными, сообщаются умышленно с целью опоро­чить честь, достоинство и деловую репутацию другой стороны, и случа­ями, когда они представляют собой обычное выражение мнения или до­бросовестное заблуждение. Однако практически провести такое разгра­ничение, то есть доказать, что сообщение ложных сведений имело цель опорочить другое лицо, будет довольно трудно.

Особенности доказывания при клевете и достоверной диф­ фамации. Разберем вначале особенности доказывания в уголовных делах по обвинению в клевете. Следует заметить, что при доказыва­нии виновности диффаматора по ст. 129 УК РФ надо обратить внима­ние не просто на факт несоответствия сведений действительности, но и на наличие у виновного умысла. Иначе говоря, для признания лица виновным необходимо, помимо факта распространения недостовер­ных и порочащих сведений, доказать и то, что лицо заранее знало о том, что сведения эти носят недостоверный и порочащий характер, и при этом намеревалось их распространить с целью причинить ущерб чести, достоинству или деловой репутации потерпевшего.

Другой особенностью доказывания в делах о клевете является то, что согласно презумпции невиновности обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, то есть не должен доказывать, что сведения, им рас­пространенные, соответствуют действительности. Обязанность доказать, что эти сведения были распространены обвиняемым, что они недосто­верны и что они порочат потерпевшего, лежит на стороне обвинения.

Что же касается дел о достоверной диффамации (то есть в тех случаях, когда истец требует предоставить ему право на ответ), то здесь вопрос о достоверности сведений не рассматривается, ибо эта достоверность истцом подразумевается. Следовательно, из трех подлежащих доказыванию фактов остается два — факт распростра­нения сведений и их порочащий характер. Из этих двух фактов ис­тец обязан доказать первый, а также обосновать, что распростра­ненные сведения действительно порочат его честь и достоинство.

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 218; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!