IV. Роль международного сообщества.
До этого мы сосредоточили наше внимание на трех факторах, препятствующих многонационального федерализму в странах ЦВЕ: (а) скептицизм в отношении возможности либерально-демократических внутригосударственных автономий; (б) вера в исчезновение со временем национальной мобилизации, включающей внутригосударственный национализм, в результате модернизации и развития; и (в) страх, союзничества меньшинств с врагами государства. Напротив, на Западе многие граждане: (а) оптимистично настроены с отношении либерально-демократических черт внутригосударственных автономий; (б) согласны с долгосрочным существованием национальной политики и мобилизации национальных меньшинств; и (в) уверены, что в региональных или межнациональных конфликтах меньшинства будут союзниками, а не врагами государства.
Конечно, существуют и другие факторы, препятствующие перенесению западных моделей многонационального федерализма на страны Центральной и Восточной Европы. Немаловажным является неудачный опыт распавшихся коммунистических федераций. Достаточно было сказано для прояснения основных проблем, с которыми сталкивается международное сообщество в попытке обеспечить права меньшинств.
Очевидно, что Запад обладает мощью для установления любых условий странам ЦВЕ, в том числе, касательно прав национальных меньшинств. Многие страны ЦВЕ совершенно бесперспективны для ЕС и НАТО, поскольку они, в сущности, примут все требования Запада. Однако законодательные и политические реформы будут успешны только в том случае, если они сопровождаются изменениями в надеждах, страхах и ожиданиях людей в отношении взаимодействия государства и меньшинств. Ключевым изменением здесь является принятие националистической мобилизации внутригосударственных национальных групп в качестве легитимной части политики в рамках свободного и демократического общества. До тех пор, пока эта ключевая идея будет отвергаться, будет отсутствовать надежда реального прогресса в отношениях между государством и национальными меньшинствами.
|
|
|
По моему мнению, это, в действительности, влечет за собой два изменения. Во-первых, требуется опровержение наивной идеи исчезновения национализма в ходе экономического развития и демократической консолидации. Не существует даже малейшего признака в поддержку данной идеи, хотя она остается широко распространенной в странах ЦВЕ и лишает людей осознания стойкости национализма. Во-вторых, требуется оспаривание «секьюритизации» национальной политики, происходящей из страха союзничества национальных меньшинств с соседними врагами. Этот вопрос более сложный и, возможно, может быть полностью решен путем создания жизнеспособных региональных структур в сфере геополитической безопасности, либо путем включения стран ЦВЕ в НАТО, либо создания альтернативной региональной организации. Но успешное обсуждение и реализация прав меньшинств может происходить только в рамках «десекьюритизированной» демократии.
|
|
|
Следовательно, центральным вопросом является способность текущих действий международного сообщества помочь «нормализации» и «десекьюритизации» демократического выражения и мобилизации национализма меньшинств в Восточной Европе. В предыдущей работе была проведена предварительная оценка деятельности различных западных организаций, включая ОБСЕ, в этом ключе. Предположительным результатом, возможно, довольно неудивительным, является неоднозначность данного вопроса и большой потенциал возможных действий в дальнейшем. Обеспечивая демократические права меньшинств во многих отношениях, западные организации также временами «грешат» мифами и ошибочным восприятием сущности и стойкости внутригосударственного национализма. Им удалось направить некоторые страны ЦВЕ к соблюдению некоторых базовых стандартов, касающихся национальных меньшинств, но не удалось подвергнуть сомнению доминирующую идеологию в отношении незаконности требований территориальной автономии внутригосударственных национальных меньшинств и статуса официального языка. Кроме того, они не смогли подтолкнуть страны ЦВЕ к созданию значительного демократического пространства для обсуждения этих требований в свободной и осведомленной форме.
|
|
|
Тем не менее, нашей главной целью является не осуждение конкретной международной организации, а стимулирование размышления о целях, которые такие организации должны преследовать. Как было сказано в начале статьи, их политика на фоне интернационализации прав меньшинств была направлена на краткосрочные цели предотвращения насилия и гражданской войны. Сегодня нужно обратиться к долгосрочным целям. Нужно обратить внимание на продолжительные конфликты, происходящие в многонациональных государствах, на социальные институты, способные разрешить их мирным способом, а также на базовые ориентиры и взгляды, позволяющие гражданам обсуждать их в свободных и демократических условиях.
Ислам и демократия
Бантинг Мэри-Энн
В обстановке недоверия и страха, которая продолжается 9/11 и 7/7 существует тенденция объединить всех мусульман как приверженцев одной нации, и привлечь их к единой политической цели, которая несовместима с демократией и отличается от нее.
|
|
|
Это было сделано для того, что бы дать «зеленый свет» Исламофобии, другие же хотят породить чувство сплоченности и единства, которое оградит всех Мусульман. В состоянии 9/11 и 7/7 и в обстановке Исламофобии, необходимо правильно понимать логические аргументы, предлагаемые некоторыми мусульманами, которые стремятся сохранить свою веру и британские корни, но также серьезно заняться теми, кто требует от своих приверженцев скрываться от государственных (судебных) процессов на Западе, и заменить их образцом Халифата.
Данный диспут является официальным требованием (просьбой) вернуться в золотой век исламского господства и правления; с помощью халифа можно обеспечить чувство единства и солидарности, но при тщательном изучении в условиях теории и практики Ислама и государственных ценных бумаг, которые твердо придерживаются этого, в своих политических структурах на Ближнем Востоке. Оба эти условия теории и практики в национальном демократическом процессе совершенно не имеют противоречий между участвующими народами ислама.
В атмосфере недоверия и страха очень тяжело для некоторого числа мусульман проводить свои разнообразные церемонии и вступать в диалог друг с другом и с обществом на Западе. Малочисленность каналов связи, и интерес в том, что взгляды мусульманской общности недостаточно хорошо представлены на уровне законодательной власти, создало демократию пустого обещания для многих мусульман на Западе. Политическое уныние и усиление исламофобии создает альтернативы, предлагаемые такими группировками как «Хизбу ат-тахрир», которые привлекают внимание некоторых мусульман. Однако это необходимо рассмотреть критически, чем же является, на самом деле, в теории и практике политический план халифата, предложенный группировкой «Хизбу ат-Тахрир».
Исламофобия
Ислам как религия и мусульмане как целое находятся под тягостным бременем. В сражении « ….против Джихада (Священная война)» многие простые мусульмане поняли, что они не на той стороне. Они продолжают обвинять Запад в том, что для него и национальной безопасности, мусульмане представляют «угрозу», и что они недостаточно активно участвуют в политической и социальной - общественной жизни. В 2005 году министерство внутренних дел Великобритании ввело в курс дела выпуск специальной комиссии «по предотвращение экстремизма всеобщими силами», для того, что бы знать мнения мусульманской общины, касательно этого вопроса. Но все же, термин «экстремизм» сохраняется, не смотря на протесты участников специальной комиссии (по борьбе с экстремизмом); участники этой комиссии полагали, что экстремизм – это неподходящий термин, несовместимый с индивидуальным личностным поведением, и не должен рассматриваться, как характерная черта общины мусульман.
Исламофобия породила большое расхождение во взглядах (пробел) между восприятием мусульман кем они являются и теми направлениями, которые оценивается их общиной. Группы обоих направлений требуют от мусульман оставить их веру или национальную приверженность. Некоторые мусульмане предпочитают использовать ислам специально как средство создания политической лояльности и солидарности. Новая исламская идеология была создана для того, что бы предоставить радикальную и жизнеспособную политическую альтернативу. Исламистские группы, такие, например, как «Аль-Мухаджирун» заявили, что « они готовы посвятить свои «дааваты» (призывы) как мусульманам, так и не мусульманам». Их плакаты говорят нам: « каждый из нас либо с мусульманами, либо с неверующими». И они продемонстрировали свой «выбор» в Лондоне на созванной конференции 11 сентября 2003 года. На этой конференции они возвышали террористов-смертников, называя их «производящие впечатление». Хотя¸ в октябре 2004 года «Аль-Мухаджирун» закрыли свой вебсайт, и заявили о том, что это была их последняя деятельность. Но все не так безоблачно, так или иначе, они были просто гонимы некой подпольной организацией или им все-таки пришлось расформироваться. Однако, другие группировки, как например, «Хизб ат-Тахрир» удерживают довольно высокие позиции. Они характеризуют себя как «политическая партия, идеология которой ислам. И эта политика работает». Они также заявляют о том, что на ранней стадии существования не так долго возможно быть британской и мусульманской партией одновременно, и это было необходимо лишь для того, что бы сделать выбор между верой и национальной приверженностью.
Страхи привели к тому, что исламофобия вынуждено, ведет к отрицательной политической реакции, в обоих случаях, и может вести игру в политических группировках, таких как, Британская Национальная партия. Эта партия далека от справедливости и зарабатывает деньги на страхах «других». В то же время, ограничительная политика, которая специально предназначена для мусульман, и которая поддерживается определенными мерами, например: «Патриотический Акт» Соединенных Штатов, «Анти-терроризм» Соединенного Королевства, акт «Преступление и Защита» 2001 года и также дополнительные меры от Франции в ноябре 2005 года. Все эти меры повлекли за собой массовые аресты мусульман. Французский народ, рожденный и воспитанный мусульманами, внезапно осознал, что является: «ничтожеством», «чужеземцем» и «неприятелем» для мусульман. Законные юридические тонкости требует от граждан, в возрасте 18 лет, принимать уверенное решение быть французами. Министр внутренних дел Николя Саркази применил это для того, что бы арестовывать и «отправлять домой» в их страны «юных хулиганов», без права возвращения назад. Не смотря на то, что они устраивали протесты, что бы добиться равноправия, и не в исламских правах, они все равно были высланы из страны, независимо от того, проживали они легально или нелегально в ней.
Такое затруднительное положение французов лишь из одних ярких примеров тех трудностей, которые еще могут ожидать мусульман на западе. В ноябре 2005 года примерно 800, 000 мусульман по всему миру было заключено в тюрьму, по обвинению в «терроризме». Однако существовало подозрение, что некоторые обвиняемые высылались обратно в свои страны. Данная уловка позволила применить к ним наказание и узнать некоторую информацию от них. Многие из них не имели доступа к адвокатам и не могли никаким образом приостановить судебный процесс. Для мусульманского общества (общины) это нормально, когда у многих из них есть друзья или родственники, которые сами подвергались судебному процессу, допрашивались, арестовывались, разыскивались. Предположение, что это были мусульмане, особенно те, кто были нацелены на регрессивные меры на западе, было усугублено в феврале 2004 года. Тогда французское правительство решило наложить запрет на ношение платка в школах; для тех же, кто будет продолжать носить религиозную одежду, будут чиниться препятствия в получении образования. Возможно, это было неизбежно для мусульманской молодежи в период долгого опротестования; так как они искали гражданского уравнения в правах, а не защищали свою веру (религию).
В Соединенном Королевстве (Великобритании и Северной Ирландии) ситуация стала более обескураженной после 7/7 и мусульмане стали понимать, что сейчас удар по твердой установке, сформировавшимся правилам, может угрожать их жизням. Сочетание этих мер определило место мусульман вообще, и мусульманской молодежи, в особенности, как например, иногда нерасположенные эмблемы агрессивного ислама в перекрестном огне между верой и состоянием политичности. В такие моменты кризиса некоторые мусульмане хотят вернуться назад к дням исламского процветания и величия. И услышать там призыв к национальному равенству со своей общиной.
Умма (община)
Недавние призывы исламской группировки «Хизб Ат-Тахрир» и некоторыми другими организациями к братским, сплоченным отношениям с общиной является ответной реакцией на кризис, переломный момент. Этот призыв, главным образом, адресован молодым людям, и он создает идеальную структуру (форму) с мусульманами о единой базисной политической идентичности. Группировки, например «Хизб ат-Тахрир» призывают к наднациональности и приводят аргументы в ее пользу, считая, что это укоренилось в истории ислама. Мусульмане принадлежат к одной общности уммы (общины). Они должны следовать учению пророка (Мухаммада), независимо от расы, класса и национальности. Это законы Бога и они защищаются Халифом, который является наместником Бога на земле. В Британии «Хизб ат-Тахрир» стремиться восстановить такой халифат; и характеризует свою собственную политику следующим образом:
Работа в пределах общины (уммы) и совместно с ней, так что она примет ислам как должное и приведет к возвращению Халифата и того правления, которое было предписано Аллахом.… Это цель для возобновления пути исламской жизни и выражения исламского призыва ко всему миру. Это стремление ведет мусульман на путь исламской жизни в «Дар аль-Ислам» и в исламское общество, такое общество, где все жизненные страхи преодолеваются, согласно правилам «Шариата»; и где есть четкая точка зрения между «халялем» (разрешенное) и «харамом» (запрещенное) под сенью исламского состояния, которое является основой Халифата.
В недавней беседе представитель «Хизб ат-Тахрир» Таджи Мустафа, заявил: «Сущность системы Халифата договорная (между Халифом и народом), и халиф может быть смещен со своей должности, в случае нарушения контракта».
Однако Мустафа скептически настроен по поводу демократической системы, которая основывается на главном правиле:
« Воля народа не всегда может быть правильной или же воля самого властителя, выражающая что, по его мнению, является лучшим для общества. Если бы большинство мусульманских граждан захотело притеснить немусульманских граждан или, если бы Сунниты стали угнетать Шиитов, никто из нас не согласился бы с тем, что Халифу следует принять позицию большинства. И мы бы настояли на том, что Халиф должен придерживаться исламского правления (правил), не смотря на то, согласно ли с этим большинство или нет».
Такие требования для мусульман осознавать себя с самого начала в рамках их веры, создает принятие на себя согласованности с верой, что далеко от правды. Тем не менее, сильный призыв, довольно притягивающий (привлекательный) в теории с самого начала веры. Умма (община) придерживается и остается, верна больше идеалу, нежели реальности. На практике же это никогда не приспособится к форме правления, которая не допускает людей к их вероисповеданиям. Тысячелетнее исламское правление Халифата над тремя континентами имело успех, потому что это не было исключительным. У мусульманских халифов были советники (визири), которые были не мусульманами, и Халифат принимал и подстраивался под потребности всех религиозных групп. Умма (община) была понятием, которое способствовало совместной работе (партнерству) без предписанных ослаблений практических обязательств. Исламская империя не требовала от тех людей делать выбор между их национальной приверженностью и верой; действительно, она приспосабливалась к обширному разнообразию религий и национальностей. Это под национальное управление давало возможность для мирного совместного существования и уважения между людьми разных вероисповеданий и индивидуальностей. Такая система правления признавала и уважала различные вероисповедания и национальные группы, понимая и принимая все их потребности.
С исчезновением последних признаков Халифата в 1920 году, снова всплыло национальное положение; и теперь практически невозможно возродить идею уммы (общины) как практическую политическую систему взглядов. В действительности в 1950-ых и 60-ых годах, когда такие страны, как Египет, Ливия и Сирия рассматривали вопрос о преобразовании Арабской уммы (общины) в рамках арабского народа; но проект потерпел крах, первым делом из-за того, что был неспособен подстроиться под разнообразие (разнородность) масс и не смог создать атмосферу доверия. Умма (община) может существовать только в исторической среде, где отношения между халифами и его подданными других национальностей были посредническими через феодальных властителей, которые укоренились в обществах и окружениях, где взаимоотношения с властью были гибкими, простыми и согласованными.
В Британии призыв к мусульманам отказаться от своей национальной приверженности в пользу своей веры является объединением и поддержкой для группы тех мусульман, которые были изолированы и названы «террористами» средствами массовой информации, и чаще всего самими соседями и знакомыми, как правило. Несмотря на это, мужчины и женщины, отвечают по-разному, на сколько это возможно, на призыв к объединению, не потому что терроризм, в общем понятии, представляется как сфера действий для мужчин, но и из-за того, что он ассоциируется с восприятием ислама и уммы (общины). Разногласие этой статьи в том, что требования радикального ислама в рамках предписания, что делать, не укоренились в антипатии между исламом и демократией, но скорее в неспособности демократии принять требования мусульман. К тому же, существует сильный аспект, порожденный исламским радикализмом, который может быть понят по-разному мусульманскими женщинами, включая мухаджабехс. Как, например, мусульманские женщины из этических меньшинств, в особенности «мухаджабехс», имеют намного больше общего с их «белыми» британскими сестрами- мусульманками, чем с их собратьями, которые с колыбели уже были мусульманами. Соответственно, несмотря на то, что исламофобия имеет разделения, для мусульманских женщин умма (община) означает, что это разделение не было ограничено расовой или этнической принадлежностью. Также это невозможно для «феминистов» требовать активного политического партнерства на всех этапах. Для мусульман обращение решения носить хиджаб на Западе есть публичное политическое отстаивание права принадлежать общине мусульман, но особенно для женщин, так как это не является отказом от дома, домашнего очага и близких отношений с их не мусульманскими родственниками и родителями. Внутри либерального демократического положения и в феминистской среде их решение носить хиджаб есть сущность веры и индивидуальность, а также политический акт солидарности, но не с тем, что отчуждает от родственников и общности. Отсюда умма (община) становится частью нестабильной своеобразности, которая обрисовывает границы между мусульманами и не мусульманами.
Бог – законодатель
В центре аргументов, представленных теми, кто поддерживает правление одного халифа, является мнение, что демократия забывает о гуманности и ее потребностях, и только та политика совместима с исламом, где Бог – единственный законодатель. Мусульмане заявили организации «Хизб ат-Тахрир», что не следует принимать то правительство, где местонахождение социального существования людей в центре законодательной власти. Откровенно говоря, можно привести доводы, что Бог мусульман есть единственный законодатель, и преданное подчинение его воли есть нормальное состояние, то исламское правительство не нуждается в демократическом процессе. Народы ислама, умма (община) предполагает подчиняться Богу, следовательно, слово «ислам» олицетворяет повиновение. И там нет понимания национальных границ и гораздо меньше политической верности. «Хизб ат-Тахрир» заявляет:
«Единственное положение, в котором мусульмане назначают халифа и присягают ему, тогда, когда он будет править государством согласно Книге Аллаха (Коран), Сунне (предания пророка Мухаммада). И на условии, что он будет распространять ислам, как послание всему миру через дааваты (призывы) и джихад».
Умозрительно народы ислама и исламское правительство объединены и управляются наместником Бога, который только растолковывает желания, требования Всемогущего (Бога), написанные в Коране, и учения Пророка ислама в Сунне и Хадисах. Наместник, согласно Мадуду, не выбирается, он должен иметь всеобщее одобрение, люди должны уважать его. Мадуди заявляет, что если личность добивается, что бы ее выбрали, то потом она не заслуживает правления людьми. Это вполне естественное стремление иметь опровержения концепции подчинения воли Бога. Кхомеини говорит о том, что правление это тяжелая ноша, которую религиозные лидеры должны выносить на своих плечах. Он ассоциирует правление с отцовским долгом:
« В действительности нет различия между опекунством в самом прямом значении этого слова и в опекунстве нации, народа»
Следовательно, процесс назначения на должность религиозного лидера становится просто признанием того лидера, который представится. Отсутствуют выборы и законодательство, фактически правит Факих - знатоком исламского права и все с готовностью подчиняются ему. Хизб ат-Тахрир предоставил доводы для Мадуди и Кхомени, что концепция подчинения включает в себя сильное желание верующих полностью доверять правителю:
«Исламское правление основывается на правлении божественного закона … Херен лжет, говоря, что есть различие между исламским правлением, конституционной монархией или республикой. Во всех этих режимах правления члены палаты представительства или же сам король осуществляют контроль по законодательству, тогда как в исламе данная власть есть привилегия Бога.… С того времени, как все мусульмане следуют Божьему закону, исламское правительство не зависит от власти и просто действует по плану уже созданной программы».
Высокая идеология Иранской революции Ауттолах Муттахари берет во внимание следующий аргумент, гласящий, что людям необязательно нужны первоклассные судьи, которые бы правили ими по определенным законам; а законы ислама неприспособленны к социально-экономической среде пророческой жизни. Они абсолютные и неоспоримые заповеди, которым должны повиноваться все мусульмане:
«Что вы имеет в виду, когда говорите, что законы должны подчиняться временам? Если законы будут подчиняться временам, то кому же будут повиноваться сами времена? Это подразумевает, что законы должны удовлетворять желаниям людей. Но одна из функций закона контролировать и руководить обществом. …Свобода же будет означать, что человечество способно сделать много ошибок. …Поэтому нам не следует подчиняться власти времени. Мы должны зависеть от ценностей. … Мы должны иметь крепкую веру и абсолютно довериться нашим знаниям, что наши законы и обычаи непреходящи».
Главная проблема этого вопроса заключается в том, что политики рассматривают, что такие адвокаты исламской политике как Мадуди, Кхомени и другие не имеют уравнительного мнения о гуманизме (человечестве). Моттахари ссылается на главу Корана (богатство и обольщение) аят 32, и он объясняет значение этого аята следующим образом: с самого начала Бог пожелал, что бы у людей были различные способности и положения в обществе:
«Мы дали им материальные и моральные устои, так что кто-то имеет превосходство над другими в своих способностях, другие же подчиняют их себе».
Моттахари аргументирует, что люди все разные, но, несмотря на это они дополняют друг друга. Но они должны быть довольны различными вознаграждениями, которые он называет « несомненное равноправие»:
« Знающий учитель одинаково по-доброму относится к своим ученикам. Они должны хорошо отвечать, и за это они будут вознаграждены, но ответы будут разного качества, отсюда и вознаграждение будет разной степени, в зависимости от способностей».
Таким образом, Кхомени, Моттахари и другие говорят о том, что только тот лидер сможет по существу выполнять равноправие и законы Бога, который разбирается в теократии: « Только тот, кто воспитывался в сердце исламской культуры. …Только религиозные лидеры имеют необходимые качества и способности для руководства исламским движением».
Кхомени заявляет:
«Фатиха» (сура Корана), религиозные лидеры – доверенные лица Пророка; это означает, что все задачи, спорные вопросы вверяются Пророку и должны быть решены как дело долга. …И лишь Всемогущий Бог может воздвигнуть его (пророка) над всеми мусульманами как лидера и правителя, которому подчиняются и повинуются, также и «Фатиха» должна вести людей и править ими.
К тому же, исламское правительство (исламское правление) рассматривается преимущественно как дело для мужчин. Один из учеников (последователей) Кхомени Ауталлах Джавад Амоли считает, что правление тяжелое бремя для любой женщины, что бы вынести его:
«Существует много управленческой деятельности, которая подходит для женщин, но править и быть правителем это разные категории деятельности. …Следует ли женщине когда-либо достигать наивысшей категории учености, что бы получить звание руководящий ученый и выступать в совещательной сфере. …Очевидно, что лидером мусульман должен быть мужчина. Он может свободно вращаться среди людей, и это естественно, когда он осуществляет контроль».
Однако, несмотря на то, что есть единодушие в том, что сведущий человек в исламе должен руководить, не существует согласованной программы исламской формы правления. Мусульмане отличаются от верующих другого мировоззрения и живут в разных странах и обществах. Государственная структура реальность на всем протяжении 20 века и это будет неосуществимо и невозможно требовать от всех мусульман следовать за кем-то одним или даже за группой теократии. Трактовки поисков представления действующей политической системы взглядов для правления Всевышнего (Бога) большая помеха на дороге демократии. Но на практике всем исламским государственным ценным бумагам на Ближнем Востоке приходится развиваться от совместного процесса с государством (правительством).
Даже в Иране Кхомени оставил риторику Валаятиха Факиха и уступил право требованиям революционеров, которые требуют образец формы правительства. Выбранный парламент (Маджлис) был единственной законной и неизбежной формой правления в Иране. Революция (изменения) глубоко врезались в Ислам и его учение. Борьба против несправедливости была в самом центре призыва к демократии. Таким образом, вопреки убеждению, что люди нуждаются только лишь в том, что бы ими правил Факих (исламский правовед), у Кхомени не было выбора, кроме как принять образец правления.
В первом случае, Исламская Республика Ирана искала для управления этими делами единодушия, используя референдум как средство для получения всеобщей поддержки. Предыдущий референдум имел хорошую поддержку; но вскоре стало ясно, что иранцы не хотят каждый раз голосовать, что бы принять какое-либо решение и также не хотят консультироваться; только один выбор – иметь Членов представительства собрания – Маджлис, хотя и можно подчиниться законопроекту Совета попечителей, они гарантируют верность Исламу. К тому же на первом Маджлисе (заседании) присутствовали женщины, и это традиция будет сохраняться.
Другие государства (нации, народы), которые требовали наличие исламских конституций или правительств, предлагали различные виды интерпретаций о том, что должно представлять собой правительство. Все они имеют довольно большой опыт правления, им пришлось согласиться с тем, что участие их граждан единственная законная и устойчивая форма правления.
После смерти Пророка его жена, Аиша способствовала формированию судьбы ислама на ранних стадиях. Используя такое понятие как совещание – Шура – она приглашала ведущих компаньонов (советников) Пророка, что бы они выбрали и назначили ее отца Абу Бакра Халифом мусульман. Существует явное исламское превосходство для вынесения мнения, принятого общими усилиями – иджма – для выбора наместника. Этот основополагающий принцип был использован Советом Принцев в Саудовской Аравии. С тех пор, нет привилегии «прима джентия», на практики же, власть Совета Принцев в Саудовской Аравии выбирает будущего наместника (лидера) и имеет полномочия свергнуть его, в прошлые времена делали также. К тому же, с тех пор как правительство Саудовской Аравии провозгласило, что их конституция есть Коран, это дало развитие методами, которые гарантировали, что их учение будет переведено на язык современных потребностей. Это было сделано посредством совещания с ведущими теологами, которые имеют научную проницательность, чтобы расширять законы аналогичными заключениями. Однако к концу 20 века процесс совещания был расширен до консультативных групп, которые были разбросаны на разные социальные уровни, гарантируя тем самым общее понимание и соглашение в политической деятельности. Тем не менее, совещательные органы (консулы, советы) все еще находятся на ранней стадии развития, а процесс все еще продолжает идти. Точно такая же система совещательного органа (иджма), используя традиционное мнение, выбранное общими усилиями, была установлена в Ливии. Ливийцы создали совещательные комитеты, где вся община хочет участвовать и договариваться о совместной политике. Эта система создана для того, что бы приходить к общему решению через дебаты и дискуссии, но без обращения к противостоящей или же конфронтационной политике. Соответственно, на практике страны, которые стремились жить по законам ислама, имеют в различных проявлениях консультативные и объединенные способы организации защиты их граждан в соблюдении законодательства. Те же, кто стремился к выполнению законов исламской формы правления, пришли к выводу, что они не могут требовать слепого подчинения от своих людей. Для большинства суннитов существует один лишь неоспоримый пример, когда у власти стояла религиозная группировка «Талибан»; как политический проект это не одно и тоже с организацией «Хизб ат-Тахрир», которая стремится превзойти «Талибан», хотя это маловероятно так как «Хизб ат-Тахрир» не поддерживается женскими членами данной партии (организации).
Подчинение
В основе организации «Хизб ат-Тахрир» лежит призыв к верующим в необходимости «слушать и подчиняться». Это отголоски точек зрения Кхомени и Мадуди, что верующие подчиняются законам Бога и беспрекословно следуют за своим лидером. Но существуют некоторые трудности в этих требованиях, в действительности Коран был послан верующим, и мусульмане не должны иметь посредников между собой и Богом.
В отличие от церкви, мечети и улемы (мусульманские ученые-юристы) не безгрешны и единственный способ лучшего изучения Корана и ислама через познания – отсюда термин «улемы» буквально переводится знающий, сведущий. Исторически улемы всегда пользовались поддержкой и уважением, так как они были хорошо знакомы с классическим арабским языком и с методологиями, которые раскрывали анализ текста. Верующие принимали своего лидера со всеми характерными для него особенностями и старались жить жизнью, согласно его учению. Но ситуация приняла совершенно другой облик в 21 веке.
Женщины
Вплоть до 20 века ученость, образованность была прерогативой мужчин, хотя в тексте Корана нет ни одного запрета для женщин в изучении и чтении Корана самостоятельно.
Отсутствие женщин в процессе толкования священного текста Корана – тафсир – дало свои результаты; в созданных законах ущемлялись права женщин и их интересы. Со смертью Пророка, мусульманские женщины лишились своего главного защитника. Халиф Умар (634-44) был суров к женщинам и обнародовал ряд повелений, в частности, строгое наказание за прелюбодеяние и ограничение свободы женщин в их домах. Хотя, в начале Аише еще удавалось удерживать ситуацию под своим контролем, но после смерти третьего халифа Усмана (656) она уже не могла этого сделать. Аиша решила собрать армию для сражения против четвертого халифа Али. Она потерпела неудачу, но возможно это был первый шаг к тому, чтобы женщины тоже стали участвовать на мировой арене политики. Тем не менее, Аиша была близким человеком Пророку (его женой) и без сомнения она оставалась одной из самых надежных и верных передатчицей хадисов. Она внесла значительный вклад в формирование исламских законов через свои рассказы о действиях Пророка ислама. Не смотря на это религиозные устои, которым строго следовали, все же женщин исключали из области законодательства.
Принимая во внимание таких выдающихся женщин как Хадиджа – она первая приняла ислам – и Аиша, надо сказать, что женщины довольно быстро были оттеснены на второй план: все сформулированные законы не провозглашали те права, которые дает им Коран. Глобальное изменение произошло после разгрома персов и постепенного проникновения их уравнительных традиций в исламскую практику. Лейла Ахмед резюмирует этот процесс, аргументируя следующим доводом:
«В момент, когда законодательные и коранические толкования были детально разработаны, и был разработан официальный и продуманный план для наших дней, особенно неподходящий для женщин».
И хотя они (женщины) не впереди, это не значит, что они отсутствуют совсем. Элита женщин удерживала точку опоры в органах управления власти. Мернисси напомнил исторические события девяти забытых правительниц ислама, которые правили очень преданно. В случае Ирана мы видим, что даже в 10-ых и 11-ых веках, несмотря на свою отстраненную жизнь, женщины династии Газневидов «были политически активны и важны, хотя это имело место за кулисами». К 16 веку женщины политической элиты «были представлены и активно участвовали в военных компаниях, а также некоторые королевские принцессы брали на себя ответственность по государственным делам». В 19 веке иранские женщины уже были на передовой линии восстаний и оппозиции, и были активными участниками конституционной революции 1911 года.
С распространением грамотности и решением многих религиозных лидеров и занимающих высокое положение родов (семейств) получать образование для своих дочерей, больше женщин стало понимать свои собственные права; позже в 19 веке, и еще больше в 20 веке многие начали поиски понимания своей веры и толкования текста Корана для себя. Борьба за осуществление контроля над толкованием священного текста – тафсир – продолжается, несмотря на сильное противоречие: не из-за того, что это нелогично, а потому что феминистские толкования грозят власти мужчин. Однако точно лишь то, что долго не будет продолжаться слепое подчинение образованных верующих правлению халифа мужского пола.
В центре аргументов, представленных женщинами, спор о том, что ислам требует подчинения только Богу; начиная с того, когда Бог прямо обратился к верующим. Мусульманам необходимо стремиться к знаниям, а женщинам учиться и быть образованными. К тому же если даават (призыв) будет понят правильно в дискуссии, то придется анализировать тексты, что позволит выяснить различные формулировки понимания. Определение спора и дебаты находятся на стыке расхождения во мнениях между мужчинами и женщинами и между религиозным учреждением и интеллигенцией. Позже к 20 веку сфера интересов и язык дебатов переместилась на Запад, где данная актуальная тема была подхвачена англичанами, опубликована в сет и получила довольно широкое развитие.
Мусульманские женщины сфокусировались на нескольких моментах спора в пределах хорошо известных и для многих пока еще нерешенных. Обсуждения по поводу отдаления и искажения силы и власти от мужчин в области знаний политики и законов и требование поддержки в отечественной сфере. Многие отвергли ограничения, адресованные верующим, различными искусственно созданными школами закона. Существуют мнения о том, что они были сформулированы еще в 19 и 20 веках на Ближнем Востоке и развивались там, а позже и на Западе. Это было аргументировано тем, что было бы нелогично и невыполнимо просить их подчиняться кому-либо, и делать то, что они же сами считают несовместимым с сущностью их веры.
Демократия (власть народа)
Нелогичность правления одного человека вместо участия в процессе принятия решения есть недостаток «Хизб ат-Тахрир» в их политической программе. В действительности, большинству британских мусульман тяжело принять требование «Хизб ат-Тахрир» избавиться от их британской принадлежности и стать просто мусульманами. Несмотря на важное политическое заявление в отношении Исламофобии, это есть предложение, которое практически невозможно принять слепо. Мусульманская община в Британии – относящаяся к разным культурам община, и она включает в себя Африку, Ближний Восток, Южную и Юго-Восточную Азию, также как и европейцев. Она заключает в себе второе и третье поколения мигрантов. Там существует культурные и языковые различия между группами и внутри каждой группы. Они примыкают к различным Суннитским и Шиитским школам. Также существуют различия, содержащие в себе доктрину, например в таких ритуалах, как празднование дня рождения Пророка; также правовые вопросы касательно деталей брачных контрактов – и даже о правильных способах омовения перед ежедневными молитвами и произнесении формулы «Нет Бога, кроме Аллаха…». Главные мечети выдвигают исключительные требования к традиционности, но в маленьких мечетях все намного проще, они принимают потребности различных культурных групп. Существуют языковые разделения среди Арабов, Персов и Пакистанцев также как между Индийским Гуджаратом и бангладешскими и бенгальскими мусульманами. Мусульмане разделены на религиозные и этнические группы. Они оживляют свои культуры на основе обоюдной независимости раскола языка, региональной значимости и национальной преданности. Сети родства поддерживают и увеличивают данные разделения. Большинство браков и различные торговые деятельности происходят в родственных группах.
Политика понята, и участие обеспечено посредством родства и сообщества сети. Социальные и культурные подразделения часто отражаются в разделенной и политической преданности.
Союзы обычно делаются среди определенных родственных групп и подтверждены мечетью сообщества. Многие из старших поколений более вовлечены и заинтересованы политикой своих отечеств, и имеют тенденцию принимать лидерство мечети в голосовании Великобритании. Они не желают голосовать за 'посторонних'.
Моральная экономика семьи требует, чтобы младшее поколение выбрало кандидатов из родственных (семейных) групп, несмотря на то, что у молодёжи часто есть своя политическая позиция, не всегда совпадающая с мнением их родителей. Страхи, порожденные Исламофобией и зависимостью многих мусульман от поддержки их сообществ, создают тяжелое положение для молодежи, что бы сопротивляться семьи в местной политике и в периоды выборов.
Родственные группы в состоянии высказать местным членам совета, которые иногда даже не говорят на английском языке, но имеют поддержка их сообщества. Как например Мухаммад Аджиб , который был первый Брэдфордорский Азиатский лорд-мэр в 1985 как заявила Би-би-си: «Группы родства играют доминирующую роль в пакистанской политике... Культура диктует то, что слово старшего поколения – учение (доктрина), как незыблемый закон.
Для более молодых членов этого сообщество и женщин очень сложно, что - либо изменить».
Существуют разделения поколений, с точки зрения политической и социальной приверженности и их деятельности, которой не так легко преодолевать трудности, которые становятся все более и более явными. Среди молодёжи, Ислам стал более важной идентичностью, чем для их родителей. Некоторые утверждают, что вера требует, чтобы они ушли из британской политики и сконцентрировались на вере и ее учении. Другие же не так категоричны.
Принимая во внимание, что молодые женщины выбирают хиджаб или принимают свою идентичность; у молодых людей часто есть трудности в восприятии, определении себя в условиях хозяина или родства сообщества. Некоторые были описаны как высокое положение в зависимости от обстоятельств между примерами для подражания ‘Лорда Ахмеда и Али Г .’ В Уэст-Йоркшире некий молодой второй и третий проект мужского поколения: твердое' изображение жестких агрессивных мужественных мужчин … [и требование] членство Хамаса и Хизб ат-Тахрира… все еще те же отдельные представители не знают, что Хамас или Хизб ат-Тахрир изображают и не знают, кто такие Шииты, и чем они отличаются от Суннитов.
Лондонский бомбардировщик Мохаммад Сиддик Хан провел большую часть своей жизни как ориентированный на Запад молодой человек, и он не интересовался вопросами религии. Как подросток он перестал идентифицировать себя как мусульманина из Пакистана и решил представляться «Сидом» как западноевропейский молодой человек:
Он имел обыкновение бродить вокруг с белыми парнями, играющими в футбол. И он был очень подвержен английскому влиянию. Некоторые другие пакистанские ребята размышляли о страданиях и мучениях мусульман по всему миру, но Сид в действительности не знал и о происхождении самой религии.
Намного позже в своей жизни, что он стал радикалом, но не через учения в мечети, а в результате встречи и позже вступления в нее с группой радикальных мужчин мусульман, которые были в отчаянье из-за тяжелого положения мусульман Палестины, Чечни и других местах.
Для этого и других молодых мусульман Ислам стал религией их личной и политической приверженности (идентичности). Они считают себя частью общины (уммы) и некоторые из них представляют себя «защитниками веры». Они принимают «долг» сражаться, бороться против несправедливости, которая назначена их братьям, как дома, так и за границей.
После 1995 Брэдфордского «бунта » членам пакистанского сообщества приписывали проявление крушения (надежд) « в силе и избирательных правах» молодежи.
Учитывая, что ‘тождества - продукт исключения’ и построенный через различие в зависимости от 'другого' может случиться, так что этот особенный вид мужской молодежной идентичности нуждается в обоснованности в свете ‘компенсационной мужественности’, построенной на молодежном меньшинстве, и это «расизм» и «этническая принадлежность», сформированные против случая притеснения и доминирующих бесед о мужественности и достижениях.
Все же эти мужчины есть объяснение веры в том, что большинство мусульман свою очередь различаются через поколения.
Ислам и подчинение
Есть мнение, чтобы многие из молодых мусульман, воспитываемых в Великобритании, как правило не подчиняются слепому повиновению. Они грамотны в английском языке и их понимании Ислама буквально, такое часто говорится исламскими группировками на английском языке, в то время как их предки главным образом происходит из устной традиции. Этому делению поколения возражают, противостоят большой близостью представлений и отношений среди части младшего поколения мусульман. Язык есть разделение, он отделил сообщества, он (язык) создан той молодёжью, которая довольно бегло говорит на английском языке, а не на их собственных языках. Интервьюируемый, тот , кто был участником конференции молодежи мусульман в Великобритании, сказала Мифэнви Фрэнксу, что она была познакомлена с Кораном как ребенок и прочитала его в Мэдресе (религиозная школа), но это было только когда ее брат представил ей английский перевод, который она была в состоянии понять и приспособить свою жизнь к Исламу.
Однако есть половое разделение и некоторые молодые женщины имеют совсем другие интерпретации обучения Исламу от своих коллег - мужчин. Действительно в недавняя работа над диаспорой, представленной Афшаром и Фрэнксом в Уэст-Йоркшире, мы обнаружили, что в одном университете, где это было хорошо понятно, группировка Хизб ат-Тахрир (в которой действительно все были мужчинами) взялана себя руководство над всем исламским обществом, женщины стали организовывать свою собственную исламскую организацию. Данное порожденное понимание, что традиционная организация Хизб ат-Тахрир имеет сторонников, означает, что им будет нелегко выступать против сегрегации. Они должны были признать что большинство женщин имеет различное понимание и приоритеты. Но нельзя сказать, у группировки Хизб ат-Тахрир нет сторонников за женщин.
В определенных случаях, таких как запрет на ношение хиджаба во Франции, была организована встреча в Лондоне, Сестрами организации Хизб ат-Тахрир. Это было поддержано мужчинами и женщинами. Было также общее обращение к французскому правительству не запрещать носить платки в школах и местах работы.
Но часто, как в случай многих женщин, которые избрали Ислам и решили носить хиджаб как акт солидарности с общиной (ума), существуют различные интерпретации, особенно в условиях практической, обыденной жизни и работы как 'мусульмане'. Как ‘британские мусульмане они не всегда разделяют культурные идеи, которые сохраняют их работодатели мусульмане и родители.
Повиновение потребовало от этих женщин как от служащих и как от детей, что им следует принять методы, такие как заранее обговоренные браки, где довольно сложно было вести какие-либо переговоры. Не только хозяин сообщества, но также и некоторые участники общества веры приписывают Исламскую идентичность этим женщинам, хотя сами не являются теми, кто принял это.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 302; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!