III. Актуальность для Центрально-Восточной Европы.
Можно было бы еще долго рассуждать о достоинствах и недостатках многонационального федерализма на Западе и других формах мультикультурализма и правах меньшинств. Но вернемся к странам Центральной и Восточной Европы и вопросу возможности и целесообразности перенесения этих моделей на посткоммунистические страны Европы.
Как теория, так и практика прав меньшинств в странах Центральной и Восточной Европы имеют отличительные черты. Практически во всех странах ЦВЕ существует мощное сопротивление идее федерализма и другим формам территориальной независимости национальных меньшинств.
В некоторых случаях существовавшие формы автономии меньшинств были уничтожены: Сербия не признала независимость Косово и Воеводина, Грузия не признала независимость Абхазии и Южной Осетии, Азербайджан не признала независимость Нагорного Карабаха. Действительно, непризнание независимости национальных меньшинств зачастую было первой мерой, которую предпринимали эти страны в условиях вновь обретенной свободы после падения коммунизма. В других случаях было отказано в просьбах восстановления исторических форм автономии. (Так, Румыния отказалась восстановить независимость Трансильвании, которая была отменена в 1968 г.). Были случаи отказа в просьбах создания новых форм независимости (так, Эстония отменила референдум в поддержку независимости Нарвы, где большую часть населения составляли русские; Казахстан не признал независимости русских, живущих на севере страны; Украина отменила референдум в поддержку независимости территорий проживания русских; Литва отказала в просьбах автономии поляков; Македония отменила референдум в поддержку независимости Западной Македонии с преобладающей долей албанцев в населении в 1992 г.). Существуют также случаи передела границ для невозможности принятия независимости в будущем (так, Словакия осуществила передел внутренних границ таким образом, чтобы венгры не смогли иметь большинство ни водном административном округе, а значит не могли требовать автономии; Хорватия осуществила передел внутренних границ в Краине и Западной Славонии, чтобы разредить заселенные сербами территории).
|
|
|
Единственно, когда в странах ЦВЕ была принята территориальная автономия, - незаконный захват политической власти национальными меньшинствами и установление фактической независимости без согласия центрального правительства. В таких случаях единственной альтернативой признания независимости de facto является военное вмешательство и потенциальная гражданская война. Это был случай Приднестровья в Молдавии; Абхазии в Грузии; Краины в Хорватии; Крыма в Украине; Нагорного Карабаха в Армении. Даже здесь многие страны предпочли гражданскую войну обсуждению автономии и признали независимость только после того, как потерпели военное поражение. (Россия и Украина являются исключениями).
|
|
|
Схожая тенденция наблюдается в отношении прав на официальный государственный язык. Несмотря на высокий уровень языкового разнообразия во многих странах ЦВЕ, только Белоруссия официально признала билингвизм. Тарас отмечает «парадокс»: бывшие моноязычные страны Запада демонстрируют больше уважения лингвистического многообразия, чем бывшие многоязыковые государства Советского Союза, «пропагандирующие одноязычие».
Одним словом, наблюдается существенное различие между Востоком и Западом в отношении внутригосударственного национализма и многонационального федерализма. Что объясняет данное различие? В предыдущей работе, мы рассматривали рад возможных объяснений, которые можно коротко затронуть в рамках данной статьи. Два широко распространенных объяснения могут быть тут же сняты. Некоторые утверждают, что тогда как этнические группы на Западе проживают на единой территории, на Востоке они рассредоточены и смешаны, поэтому решения в отношении территории на Западе неприменимы на Востоке. Я считаю такое обобщение некорректным. Албанцы в Македонии, венгры в Словакии территориально сосредоточены не так, как французы в Канаде, пуэрториканцы в США или каталонцы в Испании. Во всех этих случаях внутригосударственные национальные меньшинства сконцентрированы в определенном регионе, но там проживают как «внутренние меньшинства» (т.е. люди, не принадлежащие внутригосударственной национальной группе) и «диаспоры» (т.е. представители внутригосударственной национальной группы, проживающие вне региона). Размер этих внутренних меньшинств и диаспор во многих странах ЦВЕ отличается от данных групп в странах Запада.
|
|
|
Еще одним широко распространенным объяснением оппозиции билингвизму и федерализму в странах ЦВЕ служит то, что они требуют больших денежных вложений – богатые западные страны могут позволить себе такие расходы, в то время как страны ЦВЕ не могут этого сделать. Но такое объяснение также является заведомо ложным. Федерации могут быть такими же успешными, как и унитарные государства. Исследования показывают, что билингвизм не оказывает значительного влияния на государственный бюджет. В действительности, вынуждение региональных социальных институтов, в которых доминируют языковые меньшинства, переходить на язык большинства часто оказывается затратным и нецелесообразным.
|
|
|
Итак, каково же действительное объяснение сопротивления многонациональному федерализму? Почему страны ЦВЕ пришли к выводам о его достоинствах и недостатках, отличным от западных?
Один из возможных объяснений является тот факт, что на Востоке больше государственников и коммунитариев и, соответственно, меньше либералов, чем на Западе. В результате, идеи нерушимости государства и единства нации более сильны в странах ЦВЕ и призваны быть выше демократических свобод и необходимости появления мультикультурализма и прав меньшинств.
Но это, в лучшем случае, лишь часть истории. На самом деле, как либералы, так и государственники/коммунитарии стран ЦВЕ более склонны к противостоянию многонациональному федерализму, чем западные. Либерал-демократы на Западе допускают территориальную независимость внутригосударственных национальных групп в соответствии с основными принципами либерального конституционализма таким образом, что передача властных полномочий от центрального правительства самоуправляемым регионам не ставит под угрозу соблюдение прав личности и демократических свобод. Такими являются западные многонациональные федерации. В странах ЦВЕ, наоборот, многие либерал-демократы обеспокоены тем, что такие внутригосударственные автономии превратятся в самодурство, которое пренебрегает законом, отрицает права человека и притесняет меньшинства.
Государственники и коммунитарии Запада неохотно признают, что их мечты о построении единого сообщества внутри нерушимых границ просто нереальны. Попытки сохранения идеологии «один язык, одна нация, одно государство» путем ассимиляции и притеснения национальных меньшинств оказались тщетными. Меньшинства слишком многочисленны и осведомлены о своих правах, чтобы просто исчезнуть. В станах ЦВЕ, наоборот, многие государственники и коммунитарии все еще надеются на исчезновение национализма меньшинств. Они полагают, что внутригосударственный национализм, в действительности, является побочным результатом какой-то другой проблемы, которая со временем разрешится с помощью процесса модернизации и перехода к демократии. Некоторые предполагают, что национализм меньшинств исчезнет с ростом экономики, укреплением демократии или глобализацией коммуникации и средств информации. Согласно этому взгляду, если страны ЦВЕ обладают мощью выдержать демагогов меньшинств и национальных активистов, то проблема постепенно решится сама собой. Конечно, страны Запада постепенно оставили эти ожидания, поскольку национализм меньшинств действительно упрочил свои позиции за счет того, что западные государства стали более демократичными, процветающими и глобализированными.
Сравнивая Восток и Запад, мы наблюдаем серию контрастов. В странах ЦВЕ многие представители интеллигенции и политики пессимистично настроены по поводу перспективы территориальной независимости внутригосударственных национальных меньшинств в соответствии с либерально-демократическими нормами, хотя прежде они были оптимистично настроены по поводу возможного исчезновения внутригосударственного национализма. Напротив, западное общественное мнение оптимистично относится к способности самоуправления внутригосударственных национальных групп в рамках либеральной демократии, но пессимистично – к возможности исчезновения внутригосударственного национализма в результате модернизации, демократизации, развития или глобализации.
Эти различные формы оптимизма и пессимизма обуславливают некоторые различия между Западом и Востоком. Но существует еще один важный фактор. Ранее отмечалось, что тенденция к признанию разнообразия может быть блокирована или изменена из соображений безопасности. Будь то Запад или Восток, государства не предоставят власть и ресурсы группам, которые воспринимаются как неверные и, следовательно, представляют угрозу безопасности государства. В особенности, государства не примут национальные группы, которые, возможно, сотрудничают с врагами государства. К счастью, такие случаи редко встречаются в западных демократиях. К примеру, если Квебек получит больше власти, или даже независимость, никто в Канаде не будет обеспокоен, что Квебек будет сотрудничать с Ираком, Талибаном или Китаем, чтобы свергнуть канадское правительство. Квебекцы могут иметь желание отсоединиться, но независимый Квебек будет союзником Канады, а не врагом, будет сотрудничать с Канадой в НАТО и других западных организациях по безопасности. То же самое и с Каталонией: если Каталония станет независимой, она буде союзником Испании. Та же тенденция и для Шотландии в отношении Великобритании, и для Фландрии в отношении Бельгии, и для Пуэрто-Рико в отношении США.
Тем не менее, во многих странах мира меньшинства зачастую воспринимаются как «предатели внутри страны», вероятно, работающие на соседнего врага. В особенности, это касается стран, в которых меньшинства связаны с соседним государством единой национальностью или религией, поэтому соседние страны могут вмешаться для защиты «своих» меньшинств.
В этих условиях мы, вероятно, являемся свидетелями того, что политологи называют «секьюритизация» межнациональных отношений. Отношения между государством и национальными меньшинствами видятся не как обсуждаемый вопрос демократической политики, а как вопрос государственной безопасности, в условиях которого государству приходится ограничить нормальный демократический процесс для своей защиты. В условиях секьюритизации, самоуправление меньшинств может быть официально ограничено (к примеру, запрещение политических партий меньшинств), лидеры национальных меньшинств могут находиться под тайным наблюдением, повышение каких-либо требований может являться нелегальным (например, законы, препятствующие поддержке выхода из состава федерации) и т.д. Даже если меньшинства имеют право на выдвижение каких-либо требований, эти требования будут категорически отклонены всем обществом и государством. В конце концов, как неверные национальные группы могут иметь легитимные претензии к государству? Таким образом, секьюритизация межнациональных отношений уменьшает как демократические пределы выдвижения требований меньшинств, так и возможность удовлетворения этих требований.
Такова ситуация, которая наблюдается в большинстве стран ЦВЕ. Отношения государства и национальных меньшинств «секьюритизированы». Доминантные группы видят себя жертвами действий меньшинств, сотрудничающих с иностранными врагами. Такое существует, среди прочего, в Чешской Республике по отношению к германским меньшинствам; в Словакии относительно венгерских меньшинств; в Прибалтике относительно русских меньшинств; в Хорватии относительно сербских меньшинств; в Болгарии относительно турецких меньшинств.
Во всех этих случаях меньшинства воспринимаются (верно или нет) в качестве союзников иностранных властей, в прошлом подавлявших группы большинства. Венгры в Румынии и Словакии могут быть относительно небольшими меньшинствами (10-15% населения каждой из стран), но словенцы и румыны воспринимают их как союзников бывших Габсбургских притеснителей и как остаток несправедливого империализма. Русские, поселившиеся в Эстонии и Латвии после второй мировой войны, воспринимаются государством не как слабая и лишенная прав группа меньшинства, а как средство их бывшего советского тирана. Албанцы в Сербии и Македонии или турки в Болгарии воспринимаются напоминание о столетиях притеснения османов.
История империализма, сотрудничество и передел границ послужили причиной появления трех взаимосвязанных допущений, широко распространенных в странах ЦВЕ: (а) меньшинства – предатели, не только потому, что они не хранят верность государству (что, действительно, свойственно сепаратистам в Квебеке или Шотландии), но и потому, что они союзничают с бывшими тиранами и продолжают сотрудничать в настоящими и потенциальными врагами; следовательно, (б) сильному и крепкому государству нужны слабые и лишенные власти меньшинства. Другими словами, межнациональные отношения воспринимаются как антагонистическая игра: все, что выгодно для меньшинства, представляется угрозой большинству; и, следовательно, (в) избавление от меньшинств является, прежде всего, вопросом национальной безопасности.
На Западе, наоборот, национальная политика практически полностью «десекьюритизирована». Политика внутригосударственного национализма на Западе – это обыкновенная каждодневная политика. Отношения между государством и национальными меньшинствами не сводятся к вопросу безопасности, а развиваются в русле демократии. В этих условиях три фактора, упоминаемые ранее – демография, осознание прав и множественность дочек доступа к власти – свободно действуют, и неизбежным результатом этого является тенденция к принятию национального многообразия.
Не имеет смысла, если даже эта десекьюритизация межнациональной политики на Западе касается вопроса выхода из состава федерации. Если даже сепаратистские политические партии желают разрушить государство, с ними нужно взаимодействовать в рамках демократических правил – обеспечение демократических прав на мобилизацию, защиту своих интересов и участие в выборах. Причиной этой толерантности по отношению к сепаратистской мобилизации является допущение, что даже если внутригосударственные национальные меньшинства выйдут из состава федерации, они станут нашими союзниками, а не врагами (и будут управлять вновь образовавшимся государством с соответствии с правами человека и либерально-демократическими ценностями).
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 289; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!