Мультикультурализм и права национальных меньшинств: Запад и Восток.
Уилл Кимлика
Применимы ли западные модели мультикультурализма и прав меньшинств в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы? В статье дано описание ряда западных моделей, а также приведен анализ социально-политических факторов, оказавших влияние на принятие данных моделей на Западе. Кроме того, рассмотрены различные факторы, препятствующие принятию западных моделей в Восточной Европе, и потенциальная роль международного сообщества в преодолении этих препятствий.
Введение. Европейские посткоммунистические страны были вынуждены принять западные стандарты или модели мультикультурализма и прав меньшинств. В действительности, уважение прав меньшинств является одним из критериев вступления в Евросоюз и НАТО. Страны-кандидаты оцениваются и сравниваются в точки зрения соблюдения этих стандартов.
В этой связи существует два взаимосвязанных процесса. Во-первых, наблюдается «интернационализация» вопросов национальных меньшинств. Статус национальных меньшинств в государстве является в настоящее время основанием легитимации международного участия, контроля и вмешательства. Во-вторых, такая международная система действует с целью применения западных моделей в странах новой демократии Восточной Европы.
Имплицитно данная тенденция основывается на четырех исходных условиях: в западных демократиях существуют некие общие стандарты и модели; они эффективно функционируют на Западе; они применимы в странах Центральной и Восточной Европы и эффективны в случае их применения; легитимная роль международного сообщества состоит в продвижении и установлении этих стандартов.
|
|
|
Все эти допущения неоднозначны. Существуют различные подходы к национальным отношениям в странах Запада. Попытки выработки общей системы стандартов или правил оказались тщетны. Более того, успешность данных подходов часто оспаривается внутри западных стран. Многие граждане западных демократий считают внутреннюю политику их государств в отношении национальных меньшинств неэффективной, если не губительной. Целесообразность перенесения такой политики в страны Центральной и Восточной Европы еще более противоречива как на Западе, так и на Востоке. Страны посткоммунистической Европы значительно отличаются от западных государств (а также друг от друга) в следующих аспектах: история, демография, геополитическая стабильность, экономическое развитие, демократическая консолидация. Принимая во внимание данные различия, становится понятным, что западный подход не является подходящим и эффективным, а попытки его применения вопреки желанию и традициям местного населения могут оказаться нецелесообразными в рамках межнациональных отношений.
|
|
|
Таким образом, решение сделать права меньшинств одним из критериев «воссоединения» Европы основывается на противоречивых допущениях. Данное решение было принято лидерами западных стран в начале 1990-х годов, практически в панике, как реакция на опасения, что межнациональный конфликт выйдет из-под контроля на посткоммунистическом пространстве. Практическое отсутствие обсуждения в обществе и глубокого анализа целесообразности этого решения дает понять, что оно было принято без рассмотрения его возможных последствий и трудностей.
Представляется спорным было ли отсутствия национальных конфликтов на коммунистическом пространстве следствием их подавления и замалчивания, или же идеи интернационализма в самом деле до некоторой степени нивелировали национальные различия???
По моему мнению, пришло время живого общественного обсуждения этих четырех допущений. Сейчас, когда первоначальное волнение по поводу национального насилия стихло, когда ситуация в регионе относительно стабильная, мы можем расслабиться и подумать о перспективах и трудностях «экспортирования» и «интернационализации» прав меньшинств.
|
|
|
В предыдущей работе (Кимлика и Опальский, 2001) я сделал попытку анализа этих четырех основных допущений в определенной степени. В данной статье я дам только краткий обзор результатов анализа.
I. Западные тенденции этнокультурного разнообразия. Итак, что мы будем понимать под западными стандартами или моделями мультикультурализма и прав меньшинств? Различные международные организации приложили немало усилий для официальной систематизации прав национальных меньшинств или поликультурных практик, включая Декларацию ООН 1992 г., Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств (1992 г.), Рамочную конвенцию Совета Европы, а также различные Рекомендации Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств (1996, 1998, 1999 гг.). Теоретически, страны Центральной и Восточной Европы должны соответствовать данным стандартам.
Эти документы важны, но они потенциально ведут к неверному толкованию западного понимания прав национальных меньшинств (а значит, ожиданий Запада в отношении поведения стран Центральной и Восточной Европы). Прежде всего, данные декларации зачастую довольно неточные. В них заявлены принципы уважения и признания национальных меньшинств, но, в тоже время, они ограничены многочисленными уточнениями о том, «где целесообразно» и «в рамках национального закона». Кроме того, эти официальные декларации последовательно разрабатываются для включения прав национальных меньшинств в проект новой конституции ЕС.
|
|
|
С моей точки зрения, эти декларации являются лишь внешним проявлением более глубоких тенденций в условиях западных демократий в отношении межнациональных взаимодействий. Для полного понимания действующих сил в текущих процессах «интернационализации» и «экспортирования» прав меньшинств, нам следует рассмотреть эти официальные декларации на предмет базовых социальных тенденций.
За последние 30-40 лет произошли существенные изменения в отношении западных демократий к этнокультуному разнообразию. В предыдущей работе я выделил пять ключевых тенденций, но в рамках данной статьи позвольте мне сосредоточить внимание на двух из них.
Первая тенденция касается статуса национальных меньшинств, таких как: квебекцы в Канаде, шотландцы и уэльсцы в Великобритании, каталонцы и басни в Испании, фламандцы в Бельгии, германо-говорящее меньшинство в Южном Тироле в Италии, а также Пуэрто-Рико в США. Во всех этих случаях мы имеем дело со сконцентрированной в определенном регионе группой людей, воспринимающих себя как нацию внутри государства и мобилизующихся на фоне националистических политических партий с целью достижения признания статуса нации либо в качестве независимого государства, либо в качестве территориальной автономии внутри государства. В прошлом вышеперечисленные страны пытались подавить такие форма внутригосударственного национализма. Наличие региональной общности, осознающей себя в качестве отдельной нации, представлялось угрозой для государства. Были предприняты различные меры для устранения такого статуса отдельной нации, включая следующие: ограничение прав национальных меньшинств на использование родного языка, упразднение традиционных форм регионального самоуправления, поощрение переселения представителей доминантной группы на территорию проживания национальных меньшинств с целью уменьшения доли представителей национальных меньшинств на данной территории.
Тем не менее, страны Запада коренным образом изменили свое отношение к внутригосударственному национализму. Сегодня все вышеперечисленные страны согласились с принципом, что эти национальные меньшинства будут существовать и в неопределенной перспективе и что статус их нации и националистские желания должны учитываться тем или иным образом. Такое приспособление приняло форму так называемого «многонационального федерализма»: создание федеральной или квази-федеральной подструктуры, в которой группа меньшинства формирует локальное большинство и поэтому может осуществлять целенаправленное самоуправление. Более того, национальный язык общности обычно признается в качестве официального государственного языка, по крайней мере, внутри федеральной подструктуры, а возможно, и всей страны в целом.
В начале ХХ века только Швейцария и Канада одобрили такую комбинацию территориальной автономии и статуса официального языка национальных меньшинств. С этого момента фактически все западные демократии, имеющие значительные национальные образования внутри государства, двинулись в том же направлении. Список пополнился принятием независимости шведско-говорящих Аландских островов в Финляндии после первой мировой войны, федеральной автономии Каталонии и Страны Басков в Испании в 1970-х годах, фландрийцев в 1980-х, а также Шотландии и Уэльса в 1990-х гг.
Такова первая тенденция: переход от подавления внутригосударственного национализма к принятию региональной автономии и статуса официального языка национальных меньшинств. Среди западных демократий со значительной долей национальных меньшинств только Франция является исключением из данной тенденции, отказываясь признавать автономию Корсики. Тем не менее, законодательство недавно одобрило признание автономии Корсики, и только постановление Конституционного суда препятствовало ее реализации. Поэтому в скором времени Франция может последовать этой тенденции.
Вторая тенденция касается политики в отношении аборигенов: индейцы и эскимосы в Канаде, аборигены Австралии, маори в Новой Зеландии, сами в Скандинавии, эскимосы в Гренландии, индейские племена в США. В прошлом все эти страны имели единую цель и расчет на то, что со временем аборигены исчезнут как отдельные сообщества в результате вымирания, межнациональных браков или ассимиляции. Для ускорения данного процесса принимались следующие меры: переселение аборигенов в другие регионы, ограничение практики их традиционной культуры, языка и религии, а также разрушение институтов самоуправления.
Тем не менее, начиная с 1970-х годов, произошли коренные изменения в политике рассматриваемых государств. Сегодня все вышеперечисленные страны согласились с тем, что аборигены будут существовать в неопределенной перспективе в качестве отдельных общностей внутри государства и что они имеют право на требование территории, культурные права (включая признание обычного права), а также право на самоуправление для сохранения своей общности.
Данная тенденция типична для всех западных демократий. Принятие прав аборигенов в 1982 году в рамках Канадской конституции, а также создание комиссии по правам на территорию и подписание новых международных договоров; восстановление договорных прав в рамках Договора Вайтанги в Новой Зеландии; признание прав на территорию австралийских аборигенов в рамках решения Мабо; создание парламента сами в Скандинавии; эволюция самоуправления эскимосов в Гренландии; а также законы и судебные дела, защищающие право на самоопределение индейских племен США (не говоря уже о большом количестве законодательных и конституционных изменений, признающих права аборигенов в Латинской Америке). Во всех этих странах происходит постепенный, но реальный процесс деколонизации – возвращение аборигенов на родину, обычного права и самоуправления. Таково второе ключевое изменение в этнокультурных отношениях в рамках западных демократий.
В предыдущей работе мы также рассматривали изменения политики в отношении мигрантов, гастарбайтеров, беженцев и афроамериканцев. В данных случаях также наблюдается переход от политики ассимиляции или вытеснения к мультикультурализму, признающему и обеспечивающему разнообразие.
Тем не менее, в рамках данной статьи вопросы национальных меньшинств и аборигенов особенно актуальны. В их помощью можно оценить, насколько западные демократии отошли от прошлых моделей унитарных, централизованных государств-наций и отказались от идеологии «одно государство, одна нация, один язык». Сегодня практически все западные государства, в которых проживают аборигены и национальные меньшинства, стали многонациональными, признав существование народов и наций внутри государства. Такое признание проявляется в ряде прав национальных меньшинств, включая региональную автономию и статус официального языка, а также обычное право, права на территорию и самоуправление для аборигенов.
Таковы ключевые тенденции, формирующие внутренние практики мнения в западных демократиях. Степень, в которой данные тенденции были «интернационализованы» неодинакова. В случае с аборигенами акцент был сделан на закреплении этих формирующихся практик на уровне международного закона. Права на территорию, обычное право и самоуправление аборигенов четко прописаны в таких недавних международных документах, как проекты деклараций ООН и ОАГ. В данном случае новый международный закон отражает наиболее совершенные практики западных государств в рамках признания прав аборигенов.
Напротив, в случае с национальными меньшинствами были признаны только небольшие права, например, право на начальное образование на родном языке. Принцип территориальной автономии и статус официального государственного языка национальных меньшинств не закреплены ни в одном международном документе. В таком случае международный закон значительно уступает формирующимся практикам западных демократий в сфере обеспечения прав национальных меньшинств. Проще говоря, в то время, как международное законодательство пытается систематизировать «лучшие практики» в отношении аборигенов, оно определяет только «минимальные стандарты» или «наименее общую меру» в случае национальных меньшинств.
Такие вариации в официальном содержании международных документов важны, но они не должны препятствовать определению общих тенденций. Растущее число граждан на Западе адаптировалось к идее многонационального государства, предоставляющего национальным меньшинствам и аборигенам права, необходимые для поддержания их индивидуальности и самоуправления. Согласно международному закону национальные меньшинства не имеют права на многонациональный федерализм, но многие люди на Западе видят в этом лучшее средство от внутригосударственного национализма. Во всяком случае, оно воспринимается как абсолютно легитимная мера. Такого рода договоренности считаются приемлемыми для национальных меньшинств, а развитие демократических государств в данном направлении считается нормальным и закономерным.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 311; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!