В. Выборка из аргументации защиты
Фрагменты из заключительного обзора в защиту подсудимого Карла Брандта
……………………………………….
Добровольное участие
Эксперименты на лицах, которые предоставили себя добровольно, всегда рассматривались допустимыми. В литературных работах внимание всегда придавалось этой добровольности; там где оно не упоминалось, можно сделать вывод о том, что его не существовало.
Интерес добровольности лица на котором экспериментируют, придают по различным причинам.
Прежде всего принудительный эксперимент – вопреки добровольному эксперименту – означает дополнительное, очень тяжкое психическое страдание, для экспериментатора, так как здоровье и жизнь человека могут выступать ставкой и дальнейшее существование экспериментируемого лица подвергнутого угрозе.
Но экспериментатор не только имеет чисто человеческий интерес к лицу на котором экспериментирует предоставившему себя с некоторой добровольностью; во многих случаях он абсолютно зависит от сотрудничества лица на котором проводится эксперимент; ему требуется правдивая информация о наблюдениях сделанных во время эксперимента, который иначе не будет проведён правильно. Сравните пример экспериментов с большой высотой и морской водой.
Наконец может существовать желание быть защищённым против жалоб об ущербе и предотвращения неожиданных правовых положений, также как охрана против возможного политического укора, который может возникнуть из отдачи приказов о принудительном эксперименте.
|
|
|
Однако, взгляд на литературу показывает отметку добровольности с сильным подозрением, и каждый критический читатель в большинстве случаев связывает себя с такими подозрениями.
Подвержение эксперименту который является опасным или даже лишь болезненным или временно затруднительным должен основываться на особом мотиве.
Только этические причины приводят к росту добровольности, строго говоря только в случае самого исследователя, то есть экспериментов на себе, и в случае лица, которое по этическим причинам сознательно желает поддержать своим сотрудничеством цели исследователя.
……………………………………….
Однако, если заявление о добровольности сделано по причинам неопытности, легкомыслия или волнения, тогда это неэтично. В такую категорию попадают случаи в которых лиц убеждали пройти эксперименты путём обещания денег или иных преимуществ, при том, что они не предвидели смысл экспериментов. Это были слабые, которые незащищённые, становились на службу интересов человечества. Сравните этот случай, с использованием иммигрантов для экспериментов. (Бекер-Фрейзинг 60а, экз. Бекер-Фрейзинг 59) Категория здесь имеет особый интерес, это заключенные которые предоставляют себя добровольно.
|
|
|
Прежде всего, нельзя предполагать, что этический уровень в исправительном учреждении настолько высок, что из свободных людей имеющихся здесь большое количество заключенных предоставят себя для участия в эксперименте добровольно только по чисто этическим причинам. Напротив, можно сказать о том, что все заключенные живут при определённом принуждении. Они ожидают из своего участия в эксперименте улучшения их положения или страха ухудшения в случае отказа. При том, что правила содержания заключенных могут быть установлены, на практике в этом особом мире остаётся очень широкая сфера наказаний заключенных мерами, которые как показывает опыт, могут бить по заключенному более жестоко и более тяжко чем приговор самого судьи.
Если мотив заключенного для его «добровольного предложения» является просто общей и смутной надеждой в любом направлении, тогда не существует подлинного заявления о добровольности, но согласие просто является ответвлением от его состояния тюремного заключения.
Следует учитывать две вещи в отношении заявления заключенного о добровольном согласии; риск которому он подвергается и преимущество предоставляемое ему. Можно дать согласие на что-либо о чём известен весь смысл и важность. Поэтому заключенный должен полностью информироватся о возможных последствиях. Здесь находится реальная проблема «добровольности». Недостаточно того, что лицо на котором экспериментируют, знает о том, что, например, проводится эксперимент с малярией; он также должен знать о том, как именно будет использовано лицо. Первые простые серии экспериментов нельзя сравнивать с желаемыми окончательными экспериментами. Кто собирается представить себя для решающего необходимого эксперимента если остальные лица на которых экспериментировали ощутили его более легко? Каким был характер этого согласия?
|
|
|
Профессор Айви как эксперт ничего не сказал об этой проблеме.
Фактически, лицо на котором экспериментируют вряд ли способно оценить риск, и вербовочный офицер не будет склонен приводить пугающее описание того, что случиться. Профессор Айви, который сам вербовал добровольцев, не считает эксперименты злом. Если вы добавите к этому, что «доброволец заключенный» должен воздержаться от всех жалоб в случае вреда его здоровью, тогда согласие заключенного не может считаться правильным.
|
|
|
С другой стороны заключенный должен знать о преимуществе обещанном ему в качестве компенсации как соответствующем тяжести эксперимента и заключенному должна быть гарантирована награда. Если преимущество разительно отличается от риска и служит актом милосердия без жалоб после завершения эксперимента, тогда здесь нет добровольного эксперимента; он остаётся принудительным экспериментом.
Только если оба основных условия полностью удовлетворены заключенному будет возможно принять свободное решение. Тогда он может позволить свою возможную смерть как часть сделки для того, чтобы получить шанс сократить время своего заключения на годы.
Таким случаем являются хорошо известные эксперименты с пеллагрой, в которых при содействии адвокатов, условия были согласованы с тюремной администрацией. (Карл Брандт 47, экз. Карл Брандт 54; Бекер-Фрейзинг 60а, экз. Бекер-Фрейзинг 59)
Это классический пример добровольного эксперимента в тюрьме. Не всегда возможно или необходимо устанавливать преимущество в таком виде; официального обещания тюремного учреждения может быть достаточно для исключения произвольного нарушения обещания. Примером этого, являются эксперименты с лепрой на лицах приговорённых к смерти и продолжительные эксперименты в исправительном учреждении Билибид. (Бекер-Фрейзинг 60а, экз. Бекер-Фрейзинг 59)
Эти эксперименты следует считать допустимыми, как эксперименты в которых предоставлялся шанс.
Однако примеры из медицинской литературы, показывают, что эти общие условия для добровольности не всегда выполнялись. Здесь мы можем сослаться на эксперименты в исправительном учреждении Сан-Квентин со стрептококком на 25 осуждённых в 1946. (Бекер-Фрейзинг 60а, Бекер-Фрейзинг 59)
Соответственно, даже эксперименты проводимые на лицах без их согласия следует считать допустимыми.
Недобровольность
Есть некоторые примеры экспериментов проводимых за рубежом, которые проводились как обязательные эксперименты на заключенных без их согласия. В качестве примера можно упомянуть эксперимент с ядом проведённый в Маниле на 11 заключенных приговорённых к смерти. (Бекер-Фрейзинг 60а, Бекер-Фрейзинг 59) Лица подвергнувшиеся экспериментам были непосредственно казнены как часть эксперимента. Также следует упомянуть эксперимент с малярией проведённый на 800 заключённых. Согласно откровенному заявлению в прессе, по выходу из него, им не было предоставлено никаких преимуществ. (Карл Брандт 1, экз. Карл Брандт1)
Метод описанный свидетелем Айви был позднее введен на практике администрацией.
Очевидно, что в таких случаях не могло быть никаких заявлений о добровольности, потому что ни один преступник приговорённый к смерти не предоставит себя первым для экспериментов в которых у нет шанса, без некой надежды на пользу для себя. Но в случае экспериментов с отравлением не было вопроса смягчения приговора, потому что целью экспериментов должно было быть исследование эффекта отравления на тела. Таким образом, казнь являлась частью эксперимента.
В экспериментах с малярией пресса откровенно отмечала, что не предоставлялось никаких привилегий, соответственно в связи с задачей заключенных, как «социальных паразитов», помогать в борьбе с комарами как одинаковыми социальными паразитами.
Из этого следует сделать вывод о том, что обязательные эксперименты являются допустимыми, но можно сделать вывод о том, что государство вправе использовать случайных заключенных для любого эксперимента вне зависимости от наказания.
Тяжесть эксперимента должна неким образом соответствовать тяжести преступления. Искупление должно быть таким которое ожидается. Сама идея разумности требования выраженная в экспериментах с малярией упоминалась в связи с социально негативным отношением лиц на которых проводились эксперименты, таким образом применяя идею искупления.
Такая же фундаментальная идея должна привести к разрешению использования сознательных отказников от экспериментов. Кажется, что здесь искупление требовалось тоже с точки зрения на социально враждебное отношение. Это не кажется несправедливым если сознательный отказник, такой как дезертир, подвергается экспериментам если он занимает такое отношение только в военное время и если такое отношение помогает ему сбежать за тюремные стены, таким образом, избегая опасностей солдата на фронте. Для солдата, опасность может включать опасное эпидемическое заболевание, которому он особо подвергается в военное время.
Идея обязательных экспериментов в смысле эксперимента искупления предлагалась как искупительная мера в отношении военнопленных и политических заключённых и даже не оспаривалась обществом. Таким образом менее этически ориентированное мнение ежедневно выражает взгляд на то, что эксперименты на преступниках следует проводить для цели искупления.
Даже в прессе такие мнения имеют своих представителей. Так среди прочего появилась ссылка в лондонской газете «The People[264]» от 3 марта 1946 (Карл Брандт 114) Говорилось следующее: «Люди верят в то, что все эти люди (подсудимые Международного Военного Трибунала) умрут. По мнению многих они должны были умереть месяцы назад и должны были быть расстреляны через три дня после ареста по приговору военно-полевого суда. У остальных мнение о том, что они должны искупить свои преступления, пройдя эксперименты с раком, лепрой и туберкулёзом.
Существенным в этой выдержке является то, что хорошо известный английский автор Ллевелин написал её, и он не занял к ней неодобрительного отношения.
Соответственно, можно убедиться в том, что на такие эксперименты искупления на политических противниках, военнопленных и гражданских можно смотреть как на разумные и допустимые, если эти лица, в качестве осуждённых преступников, должны подвергнуться наказанию и если закон относящийся к исполнению приговора позволяет эксперименты такого рода.
Женевская конвенция в статье 46 предусматривает ограничение лишь постольку, поскольку никакие наказания не могут применяться к военнопленным помимо тех, которые являются допустимыми для военнослужащих армии собственной страны; тоже самое применимо к гражданским.
В сравнении с этим, не существует никаких ограничений в отношении осуществления наказания в случае преступлений. Поэтому можно применять уголовно-исполнительное право, допустимое в каждой стране.
Следовательно, если обязательные эксперименты искупления можно проводить на американских гражданах, они также могут быть применимы, таким же образом к немецкому военнопленному, предположив, что последний был приговорён в соответствии с уголовным законом. В соответствии с этим, тоже самое является допустимым при осуществлении германского исправительного права если иностранный пленный был законно приговорён к наказанию.
Иностранный преступник не находится в лучшем положении чем гражданин собственной страны.
Обязательный эксперимент должен иметь свои рамки.
Здесь следует разграничивать между ответственностью за подготовку эксперимента и его проведение. В обеих случаях врач может иметь свой вклад. Решение о проведении эксперимента на людях может идти с двух сторон, различаясь кардинально. Требование может вытекать из неотложных интересов общества и может оправдываться государством. Во время войны, эксперименты могут потребовать вооружённые силы в случае ожидания эпидемии, такой как малярия, тиф и похожее.
С другой стороны предложение может исходить от самой исследовательской стороны, которая понимая возможность борьбы как очевидное положение бедствия, путём прогресса в медицинской науке, также требующее экспериментов во благо общества.
Решение о необходимости таких экспериментов является решением о полезности признаваемой государством, соответственно политическое решение, обозначающее баланс расходов и успеха ожидается или на него надеются.
Существуют различные виды вопросов, которые следует решить; прежде всего, существуют экономические вопросы подлежащие решению компетентными властями; т.е. финансовые вопросы, предоставление специалистов, лабораторий и тому подобное.
Ответственными за это являются ведомства со средствами и доступными возможностями, которые могут быть предоставлены им в соответствии со своим собственным суждением. Эти ведомства далее разделяются согласно своему особому интересу в индивидуальных специальных сферах, такой как навигация, Вермахт и похожее.
Никакие решения не могут приниматься властью без каких-либо средств находящихся в её распоряжении; это верно для примера ведомства «науки и исследований» подсудимого Карла Брандта, которое выполняло только фиксирующую и координирующую функцию в рамках неких медицинских сфер. Очевидно, деятельность совета исследований Рейха в основном являвшегося органом контроля должна была устранять лишние исследования во время войны путём отказа в субсидировании, для того что помогать меньшему количеству специалистов и материала, выделяя категории приоритета и финансовые средства. Такой являлась задача совета исследований Рейха и в медицинской сфере эта часть общей регулирующей функции являлась очень маленькой.
Эти ведомства не имели власти для решения о том можно ли проводить эксперименты на людях или нет, и можно ли обойтись от них. Ведомство, которое регулирует исполнение наказания и предоставляет людей подлежащих экспериментам являлось единственным ведомством принимавшем решения. Это соответствует тому, что известно о проведении экспериментов на людях за рубежом, в которых решения также принимались исполнительными ведомствами.
Власть по применению наказаний, как полномочного ведомства государства, принимает своё независимое решение при том, что политически сбалансированная необходимость по подготовке экспериментов в интересах общества противоречит тому, что может ожидать осуждённый. В применении к германским условиям во время войны средства являлись следующими:
Если осуждённый находился под контролем властей юстиции компетентных за исполнение приговоров, ответственность оставалась на министре юстиции Рейха; если исполнение приговоров осуществлялось рейхсфюрером СС и главой полиции в концентрационных лагерях, последний был ответственным за них.
В такой ситуации ответственность врача может быть оценена для решения лишь постольку, поскольку он даёт ложное экспертное заключение о перспективах эксперимента.
Правительство должно принимать окончательное решение о допустимости экспериментов на людях; только правительство должно решать о том необходимы ли эксперименты на людях, для того, чтобы бороться с опасностями и вредом здоровью, так как оно ответственно за всё влияющее на здоровье. В связи с этим сравните правила французского правительства в 1858 для цели разъяснения вопроса о лечении вторичного сифилиса и экспериментов на людях (Карл Брандт 48, экз. Карл Брандт 55)
В военное время, решение также соответствует соображениям о сохранении государства, которые зависят от условий войны. Эпидемические заболевания могут иметь решающее влияние на результат войны и могут в результате иметь большее значение чем битвы, как например чума во время осады Афин или тиф во время продвижения Наполеона[265] в России. Биологическое оружие является результатом и интенсивно готовилось противниками Германии о чём зарубежная пресса открыто нас информирует.
Таким же образом как государство требует смерти своих лучших людей в качестве солдат, оно вправе приказать о смерти осуждённого в бою против эпидемий и заболеваний. Никакие античные жертвы богам и демонам больше не требуются, только хорошо обоснованное искупление в качестве помощи обществу и исключительно в его интересах.
Подлинная ответственность врача находится в проведении самого эксперимента. Эксперимент следует проводить врачу, но политическая ответственность за это остаётся на государстве, при том, что врач является ответственным за его проведение.
Если врач считает, что эксперимент не является возможным, это становится преступлением и врач должен отказаться от его проведения.
При осуществлении эксперимента всяческое внимание следует уделять всем правилам медицинской практики о медицинском исследовании во время.
Всевозможные предварительные эксперименты проводимые на моделях должны быть проведены перед началом экспериментов на людях. Это означает, что должны быть проведены предварительные эксперименты в лабораториях, эксперименты на животных и тому подобное. В случае необходимости даже эксперименты проводимые на самом исследователе.
В целом, ответственность за степень экспериментов остаётся на враче. При подготовке экспериментов количество лиц отобранных для экспериментов должно быть настолько большим насколько необходимо в интересах результативности эксперимента, но в интересах лиц отобранных для эксперимента количество должно быть как можно более меньшим.
Проведение эксперимента должно быть правильным и эксцессы которые могут повысить его опасность должны исключаться.
Наконец, эксперимент должен останавливаться врачом если очевидно, что результат достигнут или наиболее вероятно не будет достигнут.
Выбор лиц необходимых для экспериментов в ходе применения наказания может иметь место только по инициативе исполнительного ведомства в чьём заключении находится лицо.
……………………………………….
Отмечалось, что многие лица использованные для экспериментов являлись иностранцами, и что данный факт должен был предотвратить экспериментирование на них.
Фактом является то, что сильные движения сопротивления на Западе и в особенности на Востоке, вели тотальную партизанскую войну против германских войск и приносила кровавые жертвы. Международное право не возражает смертной казни участникам незаконной борьбы и тайным, внезапным атакам против военнослужащих оккупационной армии. Поэтому, если, вместо допустимого исполнения смертной казни, путём искупления происходили попытки смягчения, данному факту следует придать особое внимание.
Упрёк о том, что никакие эксперименты не могли проводиться на политических заключенных противоречит тому факту, что политический противник, во всех странах и во все времена, в большинстве случаев наказывался более жёстоко чем уголовник, а именно на основе уголовного закона за измену, шпионаж и противодействие военным мероприятиям, т.е. политическим приказам. Соответственно делалась ссылка на факт, что всякая оккупационная армия угрожает смертной казнью за многие, по другому малозначительные, правонарушения.
……………………………………….
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!