У меня удостоверение личности Джули. 13 страница
— Пожелай мне удачи, — взмолилась Квини. — Это мое первое задание.
— Удачи!
— Увидимся, когда я закончу. Ты заберешь меня домой. — Квини исчезла среди сопровождающих ее людей.
Мэдди выделили собственную комнатушку во все более привычном с каждым днем Коттедже. Было странно не знать, что происходит. Едва она успела задремать, как ее тут же разбудил гул вернувшихся из Франции Лизандеров с трофеями в виде подбитого американского летчика, французских министров, ящика шампанского и шестнадцати флаконов Шанель №5.
Мэдди и не узнала бы о духах, если бы все не были такими необычайно энергичными, вероятнее всего, в ожидании завтрака с шампанским. (Мэдди, планируя вылететь на рассвете, благоразумно не стала пить шампанское). Квини была довольной, словно кошка, и сияла от успеха. Она выглядела так, словно только что выиграла золотую медаль на Олимпийских Играх. Командир эскадрильи подарил по флакону духов каждой женщине, которой посчастливилось быть на аэродроме, включая девчушку из Земледельческой Армии, которая приехала на велосипеде с тремя дюжинами яиц неизвестного происхождения и шестью пинтами молока для «свободоносного» завтрака.
Свобода, ох, свобода. Даже при таком дефиците и мраке, бомбардировках и правилах и столь серой обыденности достаточно пересечь Ла-Манш, и ты свободен. Как просто и в то же время удивительно, что никто во Франции не живет без страха и подозрений. И я говорю не о страхе перед смертью в огне. Я о том коварном, деморализующем страхе предательства, вероломства, жестокости и молчания. Не иметь возможности доверять собственному соседу или девушке, которая приносит тебе яйца. И это всего в двадцати одной миле от Дувра. Что бы вы предпочли — неиссякаемый запас Шанель №5 или свободу?
|
|
|
На самом деле, это глупый вопрос. Я дошла до той точки, когда мне неизбежно придется рассказать о себе накануне Ормэ. А я не хочу.
Я просто хочу летать, летать в лунном свете. Около пяти минут, пока за соседней дверью наступило затишье, я думала о том, как летала с Мэдди, и уснула. Мне снилась полная луна, но зеленая, ярко-зеленая, и мне казалось, будто мы на сцене, в центре внимания. Но, конечно же, свет на сцене белый, а не зеленый — холодный и яркий. А этот цветом походил на ликер Шартрез, на Зеленый Луч, а я все продолжала думать — как мне удалось сбежать? Не могла вспомнить, как мне удалось выбраться из Ормэ. Но это было неважно, ведь я направлялась домой, сидя в Большой Гарпии Мэдди, в безопасности, а сама Мэдди уверенно управляла самолетом в молчаливом небе, освещенном зеленой луной.
Боже, я устала. Снова выстрелила себе в ногу и вынуждена жалеть об этом. Меня все равно заставили работать за неимением людей, которые бы присматривали за мной. Еще не решила, хорошо это или плохо, поскольку не возражаю против бесчисленного количества бумаги, но сегодня я пропустила свою порцию капустного супа, да и поспать мне не удавалось уже несколько ночей к ряду. (Как же я хочу, чтоб они закончили с этой несчастной француженкой. Она все равно ничего им не скажет.)
|
|
|
Так случилось, что, когда этим утром привели меня, бедная Фрёйлин Энгель сидела за столом спиной к двери, деловито перебирая мои бесчисленные бланки рецептов, и я решила напугать ее, взревев командным голосом «Ахтунг, Анна Энгель! Хайль Гитлер!». Она подорвалась с места и вытянулась в приветствии, едва не вывихнув плечо. Никогда не видела ее такой бледной. Она тут же пришла в себя и отвесила мне звонкую оплеуху, сбив с ног. Когда Тибо поднял меня, она ударила еще раз. Воу, воу, воу, воу, моя челюсть. Думаю, больше подставных интервью не предвидится.
Я так и не решила, стоило ли оно того. Забавная ситуация, но единственное, чего я добилась на этот раз, — совершенно неожиданного сговора между Энгель и Тибо.
Я что, называла их Лорел и Харди[51]? Да они чертовы Ромео и Джульетта. Пример флирта мелких гестаповских сошек:
|
|
|
Она: О, вы такой сильный и мужественный, Мсье Тибо. И вяжете такие надежные узлы.
Он: Это еще ничего. Глядите, я свяжу их так крепко, что вы не сможете развязать. Попробуйте.
Она: И правда, не получается. Ох, затяните их потуже.
Он: Дорогая, ваше желание для меня закон.
Но именно мои лодыжки, мои, а не ее, он связывает столь туго и с таким мужским шармом.
Она: Придется завтра утром вызвать вас, чтоб вы снова помогли мне.
Он: Нужно перекрестить шнуры и связать их сзади...
Я: Писк! Писк!
Она: Заткнись и пиши, визжащий кусок шотландского дерьма.
На самом деле, она сказала не совсем это. Но общий посыл вы уловили.
Что-то произошло. Они немного ускорились — и не только со мной. Стали безжалостнее с заключенными Сопротивления. Может быть, проверка? Визит таинственного босса фон Линдена, ужасающего штурмбанфюрера СС Фербера (одной мне он представляется с рогами и хвостом?). Возможно, он делает доклад о работе фон Линдена; это объяснило бы тот факт, что фон Линден ринулся приводить в порядок бумаги. Пытается казаться лучше, чем он есть.
Отчаянно пытаюсь выстроить мысли в последовательном порядке. Я жутко устала и (может, я излишне драматична?) «истощена от голода» — на самом деле я не уверена, что от голода, но очень хочется есть и голова кружится (после ситуации с коньяком мне больше не давали аспирина). Возможно, у меня сотрясение мозга после Энгель. Нужно постараться составить список того, о чем необходимо упомянуть.
|
|
|
В тот день в Глазго стояла до того мерзкая погода, что никто не рискнул взлететь. Я вернулась на поезде, а Мэдди пришлось ждать, пока разойдутся облака. Глазго еще было что мне предъявить, поэтому мне пришлось вернуться
Февраль 43 Оаквэй Глазго Кому какое дело? Март — пять полетов, разных, все на юге Англии, два ночных полета в апреле — Ох —
Спецоперации КВС
На поезде я ездила даже чаще, чем летала. А Мэдди, помимо меня, перевозила и других людей, которые, с высокой вероятностью, выполняли абсолютно другую работу. Но рейсы, которые я только что упомянула, входили в число полетов с ней. Пятнадцать за шесть месяцев. Мэдди воспринимала секретность происходящего серьезнее моего — я никогда не была уверена в том, насколько много она знает. (Как оказалось, не так уж много. Она просто искренне придавала этому много значения. В конце концов, она начинала работать в качестве секретаря особого назначения.)
В ту ночь, в апреле этого года, нам пришлось вернуться на тот аэродром — секретный — с которого взлетала Лунная Эскадрилья, направляясь во Францию. Мэдди была в курсе их дел, какое-то время ей доверяли, ее принимали, а в тот вечер даже пригласили на ужин. Однако бедняжка Квини осталась без вечери, как обычно утянутая прочь привычной компанией. (В действительности, моя шайка состояла из трех человек, включая моего поклонника сержанта армии КВС, также известного как Телохранитель и Главный Сосискожар Коттеджа, но эти несколько человек казались настоящей толпой, потому что были в разы крупнее тебя и никогда не говорили, куда направляются.) У Квини была маленькая сумка для путешествий, которую она оставила у Мэдди, и по собственному опыту зная, что увидит подругу не ранее завтрашнего утра, Мэдди отправилась на ужин с пилотами.
Знаете, она не часто решалась на такое — раз в сезон, не более, а в этот раз согласилась, потому что там был Джейми. На самом деле он собирался в командировку той ночью, как они называли это «операция двойных Лизандеров» — два пилота на двух самолетах в одном поле. С ними взлетал третий самолет, пользуясь преимуществом, данным луной, но он не был частью операции — лишь новый член эскадрильи в своем первом полете во Францию. Он должен был перелететь с ними через Ла-Манш, самостоятельно пересечь границу Франции и, не приземляясь, вернуться обратно.
Этот молодой человек — назовем его Майклом (как самого младшего из ребятишек Дарлинг в сказке про Питера Пэна!) — очень нервничал из-за своих навыков навигации. Как и Джейми, раньше он пилотировал бомбардировщик и рядом с ним всегда сидел штурман, указывающий куда лететь, а за штурвал Лизандера впервые он сел лишь месяц назад. Его коллеги были полны сочувствия, почувствовав это на собственной шкуре. Но не Мэдди.
— Да ты месяц тренировался на Лизандере! — презрительно сказала она. — Святые коврижки, сколько времени это займет? Аппаратура одна и та же, вне зависимости от того, управляешь ты пикирующим бомбардировщиком Барракудой или раздолбанной старой Медведкой, а закрылки вообще автоматические! Легче простого!
Они все уставились на нее.
— Тогда сама и лети во Францию, — сказал Майкл.
— Вот и полечу, — с нотками зависти выпалила она (забыв при этом про зенитные установки и ночные бои).
— Вы только посмотрите, — протянул Джейми, Поббл, Потерявший Пальцы на Ногах, растягивая гласные, чтобы придать шотландский манер своей речи. — Возьмем эту дамочку с собой.
Мэдди показалось, будто ее молнией ударило. Она посмотрела на него и увидела знакомое, едва заметное безумие в глазах Джейми. Она понимала, что не стоит ничего говорить — либо Поббл сам выиграет спор от ее имени, либо она не полетит.
Остальные рассмеялись и коротко ответили. Английский агент УСО, прибывший прошлой ночью, не одобрил происходящего. Летчики лунной эскадрильи, по настоянию кучки легкомысленных лунатиков, подкинули эту идею своему лидеру в качестве предложения. Он явно оказался разочарован, по большей части потому, что Майкл той ночью должен был лететь один.
— Но ведь она не будет помогать ему управлять самолетом с хвоста Лизандера!
— Зато может подсказывать, что делать. Помогать придерживаться курса, если он, конечно, полетит.
Джейми оттолкнул опустевшую тарелку, откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и низко засвистел.
— Оууу! Вы думаете, что она лучше, чем наш Майкл?
Все они, одетые по-граждански, уставились на Мэдди, которая в своей униформе с золотыми крыльями и полосками (к тому времени она уже стала Вторым пилотом) выглядела очень аккуратно и официально. Единственный человек, с которым она осмелилась встретиться взглядом, был агент, которого перебросили туда той ночью. Он покачал головой в молчаливом неодобрении проигравшего, якобы говоря «Я умываю руки».
— Не сомневаюсь, что она первоклассный пилот, — сказал командир эскадрильи.
— Иначе как бы она переправляла все эти Медведки? Позвоните Чертовому английскому офицеру разведки и получите разрешение, — предложил Джейми.
Майкл взволнованно сказал:
— Не считайте это заданием. Мне нужна практика.
— Если это не задание, — ответил командир эскадрильи, — то нет необходимости звонить в Разведку. Вся ответственность ложится на меня.
Мэдди выиграла. Она едва ли верила в такую удачу.
— Я хочу, чтобы это осталось только между нами, — уточнил командир, и все озадаченно начали пожимать плечами, невинно и безразлично. Мэдди плечом к плечу шла с агентом УСО, когда они направились к ожидающему их самолету. Наземный экипаж одарил ее задорными взглядами.
— Майклу снова нужна помощь с ориентированием? — любезно спросил один из них, предлагая ей подняться по лестнице в хвост самолета.
Втайне Мэдди подумала, что Майкл с его тщательно аннотированной картой, на которой была отмечена каждая зенитная установка и навигационные точки на всем пути до Франции и обратно, был счастлив подобно мальчишке с обмазанной джемом мордашкой.
Она сидела в хвосте без карты, однако потрясающий обзор с двух сторон и позади, обзор, которого в обычных обстоятельствах она не имела, с лихвой это компенсировали. Задание у нее все же было — следить за ночными истребителями. Они достигли побережья неподалеку от безжизненных деревень южной Англии. Впереди них огромная золотистая луна отбрасывала голубые блики на кончиках крыльев Лизандеров, едва отличимых от звезд — они подпрыгивали, подмигивали и исчезали из поля зрения Мэдди, однако она все равно знала, где они. Река, меловый карьер, устье в мерцающей ночи — все они были знакомыми ориентирами. А за ними — невероятная, чарующая красота Ла-Манша — мерцающее, бесконечно бегущее вдаль полотно серебристого и синего. Мэдди видела черные силуэты каравана судов внизу. И думала о том, сколько времени понадобится Люфтваффе, чтобы отыскать их.
— Эй, Майкл, — позвала Мэдди через интерком. — Ты же не собираешься лететь во Францию этим маршрутом? Тебе нужно сменить направление и самостоятельно двинуться дальше на юг.
Она услышала поток проклятий из кабины, прежде чем пилот сумел собраться и сменить курс. После чего застенчиво сказал:
— Спасибо, друг.
Спасибо, друг. Мэдди накрыло волной гордости и удовольствия. «Я одна из них, — подумалось ей, — и я лечу во Францию. С таким же успехом это могло быть и моим заданием».
Глубоко внутри нее таились два ужасных, всепоглощающих страха: 1) что их уволят, или 2) отдадут под трибунал. Но она знала, что маршрут Майкла был тщательно спланирован, дабы избежать пушек и аэродромов, а самый опасный момент они пережили, миновав судоходный конвой. Необходимость в военном трибунале отпадет, если они безопасно доберутся домой. В ином случае, что ж, военный трибунал тоже не стал бы проблемой.
Теперь они летели над призрачно-серыми скалами восточной Нормандии. Извилистое русло Сены сияло подобно мотку серебристой нити. Мэдди ахнула, восторгаясь неумышленной красотой реки, и вдруг обнаружила, что льет горькие ребячьи слезы, не только по своему осажденному острову, но и по всей Европе. Как все могло стать столь ужасающим и разваливающимся?
Над Францией царила тьма, столь же кромешная, как и над Британией. Все фонари Европы погасли.
— Гляди! — задыхаясь, воскликнула она в интерком. Майкл заметил это в ту же секунду и резко накренился. Он вошел в поворот, сперва слишком круто, но потом все-таки справился с управлением. Внизу впереди них, сияя словно ярмарка с аттракционами, находился прямоугольник резкого, белого света, озаряющий затуманенный пейзаж.
— Здесь должен быть последний ориентир! — поведал ей Майкл.
— Ориентир! Это аэродром? Забавно, если действующий!
— Нет, — медленно произнес пилот, разворачиваясь для лучшего обзора. — Нет, думаю, это тюрьма. Посмотри, весь периметр освещен. Чтобы поймать любого, кто захочет сбежать.
— Мы точно летим по курсу? — с сомнением спросила Мэдди.
— Это ты мне скажи. — Но произнес он это уверенно. Он просунул свою помеченную карту, а следом и фонарик через окошко в перегородке. — Сильно не высовываемся, — произнес он. — В двадцати милях к востоку должен быть аэродром. Я стараюсь сторониться его. Черта с два мне нужен эскорт.
Соорудив из кителя палатку, Мэдди изучила карту. Насколько она могла судить, Майкл двигался в верном направлении. Яркий тюремный забор был близок к железнодорожному мосту через реку, которая должна была стать ориентиром на обратном пути. Мэдди выключила фонарик и уставилась в окно, ночное зрение пострадало от попыток прочесть карту. Но заметить, что они вернулись, она сумела.
— Тебе не нужна была моя помощь, — сказала она, вернув ему фонарик и карту.
— Я бы последовал за Джейми прямиком к Парижу, если бы ты не напомнила мне повернуть.
— Он же не собирался в Париж, так?
Майкл завистливо ответил:
— Он не в восторге от Эйфелевой башни, но подобрал парочку парижских агентов. Он должен был сесть за чертой города. — Затем, уже спокойнее, добавил: — Но я все равно рад, что ты полетела. Тюрьма сбила меня с толку. Я был так уверен, что следую курсу, а потом...
— Ты и следовал, — сказала Мэдди.
— Я рад, что ты полетела, — повторил Майкл.
Он повторил это в третий раз, когда они приземлились в Англии двумя часами позднее. Лидер эскадрильи, успокоившись, улыбнулся и терпеливо кивнул, приветствуя их по возвращению.
— Нашли дорогу?
— Еще бы, если не считать того, что ориентир оказался проклятой огромной тюрьмой!
Лидер эскадрильи рассмеялся.
— Теперь понимаю, что ты действительно нашел путь. В первый раз это всегда сюрприз. Но доказывает, что ты там был. Или тебе помогли?
— Он справился сам, — правдиво заявила Мэдди. — Буду чрезмерно благодарна, если вы позволите мне идти.
— В апреле в Париж, да?
— Звучит отлично. — Мэдди скучала по Парижу, оккупированному, недоступному, отдаленному.
— Не в этом году! Может быть, в следующем! — Майкл отправился спать, насвистывая. Мэдди шла через темный Коттедж, а в голове крутилась мелодия. Спустя какое-то время она узнала ее — «Последний раз, когда я видел Париж».
Разбор полетов
Было почти четыре часа утра, когда Мэдди, сияя от восторга, вошла в комнату, которую делила с Квини. Она проверила, опущены ли затемняющие шторы, и зажгла свечу, не желая включать свет и будить подругу на случай, если Квини спит. Но кровать Квини оказалась пуста и не разобрана, стеганое покрывало лежало ровным пластом. Маленький чемодан Квини стоял закрытым у подножия кровати, куда Мэдди собственноручно поставила его накануне. Независимо от того, по какому заданию Квини здесь находилась, она все еще была в процессе его выполнения.
Мэдди надела пижаму и закуталась в одеяло до самого подбородка, а разум ее полнился воздухом, лунным светом и серебристой Сеной. Она не могла уснуть.
Квини пришла в половину шестого. Она не думала о том, разбудит ли Мэдди; даже не проверила, опущены ли жалюзи. Она включила свет, поставила чемодан на пустой комод и достала выданную ЖВВС пижаму и расческу. После она уселась перед зеркалом и уставилась на себя.
Мэдди тоже посмотрела на нее. Квини была другая. Волосы собраны как всегда, но без французского шиньона, ее отличительной черты, который был вчера вечером, когда Мэдди уходила. Сейчас же волосы Квини были связаны в тугой пучок на затылке. Не аккуратно. И от этого она выглядела более серо, лицо казалось бледнее. В линии губ появилось что-то жесткое, чего Мэдди никогда раньше не замечала.
Мэдди наблюдала. Квини отложила расческу и медленно сняла мундир ЖВВС. Только спустя несколько мгновений Мэдди поняла, что она осторожничает, а не медлит — двигается аккуратно, будто ей больно распрямить плечи. Она сняла блузу.
Одна рука была сплошь в кровоподтеках, красно-фиолетовых, четких, оставленных большой грубой рукой, которая крепко ухватила ее и долго не отпускала. На шее и плечах красовались такие же отвратные метки. Несколько часов назад кто-то пытался ее задушить.
Она осторожно коснулась шеи и повернула голову, изучая повреждения в маленьком зеркальце на комоде. В комнате было прохладно, и спустя минуту-другую Квини вздохнула и укуталась в хлопковую рубашку от одной из пижам ее мужчин, двигаясь по-прежнему с большой осторожностью. Встав, уже не столь грациозно, она вытянула все шпильки из прически. Сноровистым движением руки стерла бежевую губную помаду. И вдруг стала выглядеть более похожей на саму себя, слегка взъерошенную, будто только сняла маску. Она обернулась и увидела, что Мэдди наблюдает за ней.
— Привет, — смущенно улыбаясь, сказала Квини. — Не хотела тебя разбудить.
— Не разбудила. — Мэдди ждала. Она была слишком осторожной, чтоб спрашивать.
— Ты видела?
Мэдди кивнула.
— Не больно, — яростно сказала Квини. — Не очень больно. Просто... тяжелая работенка выдалась прошлой ночью. Пришлось импровизировать больше обычного, подобраться ближе к границе дозволенного...
Она резко потянулась к мундиру за сигаретами. Мэдди молча наблюдала. Квини присела на край кровати Мэдди и зажгла сигарету слегка трясущейся рукой.
— Угадай, где я была сегодня ночью с несколькими парнями? — сказала Мэдди.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!