У меня удостоверение личности Джули. 3 страница
Вам не кажется, что, презирая кого-то, они становятся сильнее? Они смотрят, как я хнычу в углу, и думают: «Матерь Божья, не дай мне стать такой как она».
Гражданская Гвардия Военно-Воздушных Сил
Заголовок выглядит ужасно официально. Мне уже лучше. Прям настоящий маленький Иуда.
Представьте, что вы девушка из Стокпорта, воспитанная любящими и снисходительными бабушкой и дедушкой и помешанная на двигателях, а на дворе 1938 год. Представьте, что вы захотели научиться летать — летать по-настоящему. Вы захотели управлять самолетом.
Трехлетние курсы подготовки специалистов по авиационно-техническому обслуживанию обошлись бы вам не меньше чем в тысячу фунтов. Не знаю, что в тот год заработал дедушка Мэдди. Его магазин мотоциклов процветал, как я уже говорила, пусть дела шли и не так хорошо, как во время Депрессии, но по нашим меркам все равно он жил неплохо. Однако, в любом случае, на покупку для Мэдди года уроков он потратил бы почти все заработанное за год. Первый полет она получила бесплатно — часовая экскурсия от Димны на отреставрированной Большой Гарпии по потрясающему летнему вечернему небу под завывания морозного ветра в лучах заходящего солнца — и впервые увидела Пеннины свысока. Берил тоже была приглашена как участник операции по спасению Димны, однако ей пришлось сесть в самом конце, откуда был плохой обзор, и ее постоянно тошнило в сумочку. Она поблагодарила Димну, но от дальнейших поездок отказалась.
|
|
|
Естественно, эта поездка была развлечением, а не уроком. Мэдди не могла позволить себе уроки. Однако ей удалось покорить аэродром Оаквэй. Его построили одновременно с увлечением Мэдди самолетами — она пожелала игрушки побольше, и вуаля, неделю спустя появился Оаквэй. Он находился всего в пятнадцати минутах езды на мотоцикле. Аэродром был до того сверкающе новый, что тамошние механики были только рады еще одной паре умелых рук. Каждую субботу того лета Мэдди ковырялась в двигателях, штопала парусиновые крылья и заводила друзей. И наконец в октябре ее настойчивость окупилась. Именно тогда мы организовали Гражданскую Гвардию Военно-Воздушных Сил.
Говоря «мы», я имею в виду Британию. Практически каждый летный клуб в королевстве стал членом Гвардии, и тысячи людей — еще бы, бесплатные летные уроки! — захотели вступить в нее, но принять могли лишь десятую долю. И лишь один человек из двадцати был девушкой. Но Мэдди и тут повезло, потому что каждый инженер, механик и инструктор в Оаквэй знал и любил ее, а она получила хорошие рекомендации как ловкая и сообразительная ученица, знающая все про уровни масла. Она вовсе не была лучшей среди остальных пилотов, тренировавшихся в Оаквэй в составе Гражданской Гвардии. Но и задних не пасла. Первый свой самостоятельный полет она совершила в начале нового года, в перерыве между снегопадами.
|
|
|
Обратим внимание на сроки. Мэгги начала летать поздним октябрем 1938 года... Гитлер (вы заметите, что я использовала более красочные термины для описания Фюрера, но осторожно стерла их все) напал на Польшу 1 сентября 1939, а Великобритания объявила войну Германии двумя днями позже. Мэдди сдала экзамен для получения лицензии А — начальной лицензии пилота — за шесть месяцев до того, как в августе все гражданские полеты были запрещены. После этого практически все самолеты забрали для государственных нужд. Оба самолета Димны реквизировало Министерство авиации, и она бесилась из-за этого, словно кошка.
Незадолго до того, как Британия объявила войну Германии, Мэдди сама полетела на ту сторону Англии, скользя по верхушкам Пеннин и сторонясь аэростатных заграждений, серебряным бастионом защищавших небо вокруг Ньюкасла. Она летела над северным побережьем в сторону Бамбурга и Линдисфарна. Я хорошо знаю этот участок, потому что поезд из Эдинбурга в Лондон идет этим путем, а я ездила туда-сюда круглый год, пока училась в школе. Затем, когда прямо перед разгаром войны мою школу закрыли, вместо того, чтоб закончить какую-то другую, я немного неожиданно поступила в университет, куда тоже приходилось ездить на поезде, что было очень по-взрослому.
|
|
|
Самая красивая часть поездки — побережье Нортумбрии. На севере Англии солнце в августе заходит достаточно поздно, и Мэдди на парусиновых крыльях летела над длинными пляжами Святого острова и наблюдала за собравшимися там тюленями. Она пролетела над великими скалами замков Линдисфарн и Бамбург к северу и югу, и над руинами монастыря двенадцатого века, и над всеми желто-зелеными полями в направлении невысоких холмов Чевиот в Шотландии. Мэдди полетела обратно, следуя Валу Адриана протяженностью семьдесят миль, в сторону Карлайла и затем севернее, через Лейкленд, вдоль озера Уиндермир. Высокие горы вздымались вокруг нее, и воды поэтов сверкали под ее ногами в долинах памяти, усеянных сонмом золотых нарциссов, ласточек и амазонок[13] и с кроликом Питером[14]. Она вернулась домой со стороны Блэкстоун Эдж, вдоль старой римской дороги, чтобы избежать смога над Манчестером, и приземлилась в Оаквэй, рыдая от тоски и любви; любви к родному острову, который свысока, в свете полудня, прячась за стеклянными линзами лета и солнечных лучей, казался ей столь единым и хрупким, от побережья до побережья захватывающим дух. Рыдала от того, что всей этой красоте суждено утонуть в ночи огня и черной пелены. Мэдди приземлилась в Оаквэй до заката и, выключив двигатель, осталась в кабине плакать.
|
|
|
Главной причиной, по которой Мэдди ввязалась в войну, наверное, была защита тюленей Святого острова.
Она в последний раз вылезла из Большой Гарпии Димны. Позднее низкое солнце освещало другие самолеты в ангаре Димны — дорогие игрушки, ожидавшие своего звездного часа. (Менее чем через год та самая Большая Гарпия под управлением кого-то другого будет переправлять кровавый груз для Британского Экспедиционного Корпуса во Франции.) Мэдди перепроверила все показатели того, что она хорошо приземлилась после полета, после чего приступила к тем, которые необходимо проверить перед полетом. Димна застала ее там, в позднем золотом свете, час спустя, за чисткой стекла от прилипшей мошкары.
— Тебе не нужно это делать.
— Кто-то же должен. Я же не смогу больше сесть за штурвал, правда? Не после завтрашнего дня. Это единственное, чем я могу помочь — проверять масло, счищать мошек.
Димна курила, стоя в лучах вечернего солнца, и какое-то время наблюдала за Мэдди. Затем она сказала:
— В этой войне для девушек найдется работа в небе. Просто подожди. Им понадобятся все пилоты, способные воевать в Королевских ВВС. Будут юноши, обученные гораздо хуже, чем ты сейчас, Мэдди. И будут мужчины и женщины постарше, занимающиеся доставкой новых самолетов, сообщений и перевозящих пилотов. Это будем мы.
— Думаешь?
— Формируется подразделение, которое будет состоять из гражданских пилотов, работающих на нужды фронта. ВВТ — вспомогательный воздушный транспорт — туда войдут и мужчины, и женщины. Это случится со дня на день. Мое имя уже в списке. Полина Гауэр возглавит женский отдел. — Полина была летной подругой Димны; именно она вдохновила Димну на создание бизнеса по развлекательным полетам. — У тебя недостаточно квалификации для этого, но я не забуду о тебе, Мэдди. Когда они снова запустят тренировки для девушек, я отправлю тебе телеграмму. Ты будешь первой.
Мэдди струсила мошек с рук и утерла глаза, слишком уставшая, чтобы ответить.
— А когда закончишь пресмыкаться перед мошками, я сделаю тебе кружку лучшего во всем Оаквэй маслянистого чая для пилотов, а завтра утром отведу тебя в ближайший военкомат ЖВВС.
ЖВВС — Женские вспомогательные воздушные силы — это подразделение Королевских Воздушных Сил. Состоя в Женских вспомогательных воздушных силах, вы не будете летать, но в данный момент обстановка такова, что было позволено делать практически любую мужскую работу, которая связана с полетами и боями: электрик, техник, слесарь, оператор зенитных установок, водитель, повар, парикмахер... Вы могли бы подумать, что Мэдди станет механиком. Да, но в начале войны для женщин еще не было таких вакансий. И неважно, что у Мэдди уже было гораздо больше опыта, чем у некоторых мальчиков — для нее там места не было. Но она уже выучила азбуку Морзе и немного тренировалась в качестве радистки ради получения начальной летной лицензии. В августе 1939 Министерство авиации отчаянно нуждалось в радистках, когда до них дошло, сколько людей они набрали в качестве пилотов. Мэдди присоединилась к ЖВВС и стала радио-оператором.
Немного о работе ЖВВС
Было похоже на школу. Не знаю, думала ли Мэдди так же; она училась не в швейцарской школе-интернате, а в гимназии в Манчестере, и даже не подумывала о поступлении в университет. Даже учась в школе, она каждый день возвращалась домой, и ей не приходилось делить комнату с двенадцатью девочками или спать на соломенном матрасе, сложенном из трех частей, будто набор диванных подушек. Мы звали их сухарями. Но все всегда были до того уставшими, что им было все равно; руку отдала бы на отсечение, чтобы иметь при себе здесь хотя бы такой матрас. Те суетливые осмотры комплектации, которые они заставляли делать, где тебе приходилось раскладывать все свои мирские пожитки в произвольном, но определенном порядке на сложенном одеяле, были похожи на складывание мозаики, и если ты ошибалась на миллиметр, с тебя снимали баллы — чем не школа? И сленг, и упражнения по строевой подготовке, и скучные обеды в униформе, даже несмотря на то, что у отряда Мэдди поначалу не было униформы. Они все носили голубые кардиганы, как у девочек с Гайдовского движения[15] (Гайды не носили голубые кардиганы Военных сил, но вы понимаете, что я имею в виду).
Мээди поначалу распределили в Оаквэй, поближе к дому. Это был поздний 1939 — начало 1940. Сидячая война. Не происходило ничего особенного.
По крайней мере, не в Британии. Мы обкусывали ногти, продолжая тренироваться.
Ждать.
Телефонистка
— Эй ты! Девушка в голубом кардигане!
Пять девушек в наушниках отвернулись от своих коммутаторов, указывая себе на грудь и молчаливо спрашивая: «Я?».
— Да, ты! Рядовой авиации Бродэтт! Что ты здесь делаешь? Ты же лицензированный радио-оператор!
Мэдди указала на свои наушники и передний шнур, который она собиралась подключать.
— Убери эту чертовщину и отвечай.
Мэдди повернулась к коммутатору и хладнокровно подключила шнур. Она повернула соответствующие ключи и заговорила прямо в наушники:
— Капитан группы теперь вы, сэр. Можете приступать, — после чего сняла наушники и повернулась к троллю, который ждал ответа. Это был главный летный инструктор эскадрильи Королевских Воздушных сил в Оаквэй, человек, принимавший у Мэдди экзамен по летному мастерству год назад.
— Простите, сэр. Меня направили сюда, сэр. (Я уже говорила, что происходящее было похоже на школу?)
— Направили! Да у вас даже униформы нет!
Пять дежурных женщин-рядовых авиации поправили свои голубые кардиганы.
— Нам еще не выдали полный комплект униформы, сэр.
— Направили! — повторил офицер. — С завтрашнего дня переходишь в радиоуправление, рядовая Бродэтт. Помощник оператора заболел гриппом. — Он поднял наушники с ее рабочего места и ненадежно нацепил их на свою огромную голову. — Соедини меня с административным отделом ЖВВС, — скомандовал он. — Хочу поговорить с вашим начальником отдела.
Мэдди нажала на клавиши и подключила провода, и он отдал соответствующее распоряжение с ее же телефона.
Радистка
— Курсант вызывает землю, курсант вызывает землю, — послышалось из учебного самолета. — Положение неопределенное, впереди в восточном коридоре трехсторонний водоем.
— Земля вызывает курсанта, — ответила Мэдди. — Это озеро или водохранилище?
— Повторите.
— Озеро или водохранилище? Трехсторонний водоем.
После кратковременного молчания Мэдди подсказала:
— У водохранилища с одной стороны плотина.
— Курсант вызывает землю. Подтверждаю водохранилище.
— Это Ледисвелл? Зенитное заграждение Манчестера на десять часов и Маклсфилд на восемь?
— Курсант вызывает землю. Позиция установлена. Направляюсь к Ледисвел, чтобы вернуться в Оаквэй.
Мэдди вздохнула.
— Земля вызывает курсанта, свяжитесь с нами по достижении цели.
— Будет сделано.
Мэдди покачала головой, некрасиво ругаясь себе под нос.
— Матерь Божья! Неограниченный обзор! Неограниченный обзор, за исключением огромного грязного города на северо-западе! Огромного грязного города, на триста футов окруженного несколькими сотнями серебряных водородных баллонов размером с автобус! Как, прости Господи, он надеется найти Берлин, если не может отыскать даже Манчестер?
В радиорубке повисла тишина. Затем офицер мягко сказал:
— Ожидайте указаний, рядовая Бродэтт, вы все еще на связи.
—
— Бродэтт, постойте.
Мэдди и всем остальным было сказано идти домой. Или возвращаться в свои казармы для вечернего отдыха. В тот день стояла до того ужасная погода, что на улицах зажгли бы фонари, если бы не боялись, что их заметят вражеские самолеты, хоть они и не могли летать в такой мгле. У Мэдди и других членов ЖВВС все еще не было униформы, но так как на дворе шла зима, им выдали пальто Королевских Воздушных Сил — мужские шинели. Теплые, непромокаемые, но странные. Казалось, будто на тебе палатка надета. Мэдди крепко прижимала свое пальто к бокам, когда с ней говорил офицер, стоя смирно и надеясь, что она выглядит меньше, чем ей кажется. Чтобы тот смог догнать ее, она остановилась на деревянном настиле, сооруженном поверх бетона, потому что кругом было настолько мокро, что, наступи в лужу, вода заливалась бы в ботинки.
— Вы говорили сегодня утром с моими парнями, которые тренируются в Велингтоне? — спросил офицер.
Мэдди сглотнула. Она отбросила все правила протокола, чтобы десять минут вести этих парней через ущелье в нависших облаках, молясь, чтобы они безоговорочно следовали ее инструкциям, и надеясь, что она не направляет их прямо во взрывающиеся стальные натяжения, привязанные к противозенитным установкам для отпугивания вражеских самолетов.
— Да, сэр, — хрипло призналась она, высоко подняв подбородок. Воздух был до того влажный, что у нее волосы прилипли ко лбу. Она стояла, съежившись в ожидании трибунала.
— Эти ребята обязаны вам жизнью, — сказал он Мэдди. — Они еще не до конца оснащены и летают без карт. Мы вообще не должны были выпускать их утром в небо.
— Спасибо, сэр, — выдохнула Мэдди.
— Они живы только благодаря вам. Меня волнует один вопрос: вы вообще знаете, как выглядит взлетная полоса с воздуха?
Мэдди едва заметно улыбнулась.
— У меня есть лицензия пилота уровня А. Все еще действующая. Но, конечно же, с августа я не летала.
— О, да я вижу!
Начальник эскадрильи КВС отправился с Мэдди в столовую на той стороне поля. Ей пришлось практически бежать, чтобы не отставать от него.
— Получала лицензию здесь, в Оаквэй? В Гражданской гвардии военно-воздушных сил?
— Да, сэр.
— Можешь быть инструктором?
— Нет, сэр. Но я летала ночью.
— А вот это интересно! С помощью туманной гряды?
Он имел в виду яркие газовые лампы вдоль взлетной полосы или на ее противоположной стороне, с помощью которых можно было ориентироваться в плохую погоду.
— Два или три раза. Совсем нечасто, сэр.
— Значит, ты видела взлетную полосу с воздуха. И даже в темноте! Отлично...
Мэдди ждала. Она действительно не представляла, что этот мужчина собирался сказать.
— Если собираете говорить людям, что вы, черт побери, лучше знаете, как выглядит взлетная полоса, то вам стоит посмотреть на нее из кабины бомбардировщика Велингтон. Не желаете полетать?
— Ох, конечно же, сэр, спасибо, сэр!
(Видите, все точно, как в школе.)
Кукловоды
В ЖВВС занимались не этим. Но именно так они называли тех, кто взлетал в небо, просто чтобы взлететь, и не прикладывал ни малейших усилий, чтобы сделать полет успешным. Но, возможно, Мэдди больше напоминала второго пилота, а не кукловода.
«Не думаю, что вы сбросили гирокомпас».
«Он сказал повернуть на 270 градусов. Вы повернули на восток».
«Смотрите в оба, парни, севернее на три часа самолет, на тысячу футов ниже».
Однажды отказали электрические шасси, и ей пришлось взяться за ручной насос, чтобы они не упали. В другой раз ей позволили лететь в броневой башне[16]. Ей понравилось — казалось, будто она одинокая золотая рыбка в пустом небе.
А в другой день им пришлось вытаскивать ее из самолета после приземления, потому что она так дрожала, что не могла спуститься самостоятельно.
Полеты Мэдди на Велингтоне были скорее авантюрными, а не легальными. Ее причисляли к Д.Н.Б. — душам на борту — когда ребята взлетали, и она давала советы начинающим бомбардировщикам, когда те тренировались в полетах на малой высоте над верховыми болотами, хоть и не имела на это полномочий. Поэтому все неравнодушные гражданские и военные люди повыбегали из управлений и казарм, бледные и без пальто, когда увидели, как Мэдди на руках выносят из самолета ее друзья из КВС.
Ее подругу по ЖВВС звали Джоан, и виноватый лидер эскадрильи первым достиг ее.
— Что-то не так? Что произошло? Она ранена?
Мэдди не пострадала. Она уже отбивалась от экипажа Велингтона, который помог ей спуститься на землю.
— Уберите руки, все же видят, девушки никогда не забудут мне этого...
— Что случилось?
Мэдди вскочила на ноги и, дрожа, выпрямилась.
— Нас обстреляли, — сказала она и отвела взгляд, сгорая со стыда от собственной реакции.
— Обстреляли! — рявкнул командир эскадрильи. На дворе все еще стоял 1940, они все еще были в Европе. Это произошло еще до гибельного Мая, когда Союзники отступили к французскому побережью, до осады, которую прозвали Битвой за Британию, до наполненных взрывами и пожарами ночей во время блицкрига. Весной 1940 года наше небо было начеку, вооружено и встревожено. Но мы все еще были в безопасности.
— Да, обстреляли, — отозвался пилот Велингтона. Он тоже был белый, как мел. — Те идиоты около противозениток Каттеркапа, у которых есть противовоздушное оружие. Наши собственные войска. Кто, черт их подери, занимается их обучением? Тупые кретины, стреляющие без разбору! Тратят патроны и пугают всех средь бела дня! Да любой школьник отличит летающую сигару от летающего карандаша!
(Мы называем наши Велингтоны летающими сигарами, а ваши паршивые Дорнье летающими карандашами. Приятного перевода, Мисс Э.)
Пилот был напуган не меньше Мэдди, но не дрожал.
Джоан утешительно обняла Мэдди за плечи и шепотом посоветовала не обращать внимания на ругань пилота. Мэдди неуверенно улыбнулась.
— Сидела даже не в броневой башне, — пробормотала она. — Слава Богу, что я не полетела в Европу.
Отдел связи
— Лейтенант Моттрам готов петь тебе дифирамбы, — сказала Мэдди начальница ее отдела. — Говорит, что у тебя самый острый взгляд во всем Оаквэй... — (начальница отдела закатила глаза) — быть может, это преувеличение, но он сказал, что ты первая всегда замечаешь пятно приближающегося самолета. Что насчет дальнейшего обучения?
— Чему?
Начальница отдела виновато откашлялась.
— Это секрет. Ну, большой секрет. Скажи да, и я отправлю тебя на занятия.
— Да, — согласилась Мэдди.
—
Чтобы уточнить высказанное ранее примечание, признаюсь, что все имена я выдумала. Думаете, я помню имена и ранги всех, с кем Мэдди доводилось работать? Или каждый самолет, на котором ей приходилось летать? Да и, по-моему, так интереснее.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 96; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!