Перечень основных эмпирических характеристик 12 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 32Следующая ⇒

вичное эмпирическое описание, структурные и собственно опе-

рационные компоненты принципиально необособимы. Поскольку

эта взаимосвязь воплощена в структуре суждения как уни-

версальной структурной единицы мысли, она включается в со-

став специфичности мысли по сравнению с образом.

Опосредствованность мысли

Рассмотренная выше принципиальная органическая взаи-

мосвязь операндов и операторов в составе и структуре мысли

непосредственно подводит к следующему эмпирическому при-

знаку мысли-ее опосредствованному характеру. Выше было

показано, что это свойство мысли, если усматривать его сущ-

ность в возможности выхода за пределы непосредственного

опыта, не достаточно для описания и выявления специ-

фики мысли по сравнению с образом, поскольку и представ-

ление является образом объекта, непосредственно не дейст-

вующего на орган чувств, и воплощает <портрет класса>, от-

дельные представители которого могли не иыть воспринятыми

в прошлом опыте.

Не будучи достаточным для выделения специфичности мыс-

ли. свойство опосредствованности является, по-видимому, ее

необходимым признаком, хотя бы уже потому, что мысль все

же действительно далеко выходит за пределы непосредственно-

го опыта, а в тех ее частных случаях, которые на этом опыте

основываются, ее специфика все равно не может быть получе-

на непосредственно из предметной картины образов, какими

бы обобщенными они ни были. Обобщение предметной картины

образов, непосредственно формирующихся под прямым воздей-

ствием объекта в данное время или непосредственно форми-

ровавшихся в прошлом опыте, оставляет нас в сфере обоб-

щенных образов. Для перехода через рубеж <образ-мысль>

картина образа, независимо от степени его обобщенности, долж-

на быть чем-то опосредствована.

Описание опосредствованности как эмпирической характери-

стики требует ответа на вопрос, чем же именно непосред-

ственно предметная картина опосредствованна даже и в тех

случаях, когда мысль работает на основе и внутри структуры

восприятия, не говоря уже о тех случаях, когда она выходит

за его пределы. Судя по тому, как органически взаимосвязана

универсальная логическая форма мысли (суждение) со струк-

турной формой ее речевого эквивалента (предложения), есть

основания предполагать, что искомая сущность опосредство-

ванности (представляемая в данном контексте только на уровне

ее эмпирического описания) связана с включенностью речевых

компонентов в непосредственно образную ткань первичных

форм мысли. Однако самый факт речевого сопровождения

образных процессов еще не создает опосредствованности как

мыслительной характеристики. Обозначение отдельного образа

отдельным словом, реализуя акт называния, хотя и составляет

существенную предпосылку мышления, само по себе, однако,

еще не возводит этот образ в ранг собственно мысли. Такого

рода наречение объекта именем путем воплощения образа в сло-

ве, происходит ли оно на ранних стадиях онтогенеза в самом

начале речевого развития или даже у взрослого человека,

вполне может осуществляться и на уровне оречевленной пер-

цепции. Таким образом, наличие речевого опосредствования

является, по-видимому, необходимым, но не достаточным усло-

вием опосредствованности как характеристики мысли.

Исходя из существа описанных выше свойств мысли есть

основание думать, что Опосредствованность как именно мысли-

тельная характеристика связана с наличием и необходимой

ролью операционных компонентов мысли. Однако само по себе

наличие операционных компонентов в динамике образов (т. е.

манипулирование образами), как и само по себе наличие рече-

вых компонентов, не возводит еще такую динамику в ранг

мысли-оно может еще не содержать в себе определенного

отражения отношений, воплощенного в универсальную структур-

ную формулу мысли. Манипуляции с образами сновидной кон-

струкции и даже в условиях бодрствования в мечте, грезе или

фантастическом калейдоскопе, как и манипуляции с вещами,

сами по себе в общем случае не создают еще мысли и не за-

ключают в себе опосредствованности как мыслительной харак-

теристики. Таким образом, операционные, как и речевые, ком-

поненты составляют, по-видимому, необходимое, но не достаточ-

ное условие мыслительной опосредованности.

Можно думать, что ее необходимые и достаточные условия

создаются как раз тем сочетанием операндных и операторных

элементов, которое представлено в трехкомпонентной струк-

турной формуле как внешней речевой (предложение), так

и логической (суждение) формы мысли. Тем самым опосредст-

вованность имплицитно содержится в двух упомянутых и рас-

смотренных выше эмпирических характеристиках мысли и яв-

ляется суммарным выражением их органической взаимосвязи.

Тогда это означает, что, в отличие от закономерностей прямого

непрерывного и непосредственного перехода внутри сферы

образов (от ощущений к восприятиям и представлениям), не

существует непосредственного перехода от образа к мысли,

представленного непрерывным рядом <чисто> познавательных

структур-ощущение, восприятие, представление, мысль. Этот

переход, анализируемый здесь на уровне эмпирического описа-

ния, опосредствован, с одной стороны, включением символиче-

ски-речевых операндов, а с другой стороны, включением ре-

альных операций, также воплощаемых в символически-рече-

вых операторах (грамматических и логических <связках>).

Тогда опосредствованность как характеристика мысли, пред-

ставленная в структурной формуле ее универсальной молеку-

лярной единицы, состоит в том простом факте, что специфи-

чески мыслительное отражение отношений между операндами,

поскольку мысль именно вычленяет эти отношения, по необхо-

димости опосредствовано операцией соотнесения этих операн-

дов, также имеющей свой символически-речевой . эквивалент

в форме логико-грамматических операторов.

Если это так, то эмпирическая природа опосредствованпо-

сти связана не только с выходом мысли за пределы непосред-

ственного опыта. Она одинаково проявляется во всех формах

мысли, независимо от того, реализуется ли она вне или внутри

сферы непосредственного, чувственно-предметного отображения.

Обобщенность мысли

Последовательное рассмотрение приведенного выше перечня

тесно взаимосвязанных между собой эмпирических характери-

стик мысли приводит в данном пункте к выявлению специфи-

ки ее обобщенности. Как многократно упоминалось, сама по

сеое оииищенность, иудучи сквозным параметром всел позна-

вательных процессов, в этом своем родовом качестве не может

быть носителем видовой специфичности мысли. Не может быть

таким носителем и более высокая степень обобщенности, по-

скольку, как также уже упоминалось, сам по себе количест-

венный рост степени обобщенности образа приводит лишь

к более обобщенному образу и не может обеспечить перехода

через образно-мыслительную границу. С другой стороны, са-

мый факт наличия обобщенности мысли, как и факт более вы-

сокой степени ее выраженности, чем в сфере образов, не за-

ключает в себе, по-видимому, никаких эмпирических оснований

для сомнения в том, что обобщенность входит в число основ-

ных, необходимых характеристик мысли. Вопрос, таким обра-

зом, сводится к тому, в чем заключается специфика мысли-

тельной обобщенности.

Предварительный, пока только эмпирический ответ на этот

вопрос подсказывается сочетанием рассмотренных выше харак-

теристик. Трехчленная формула молекулярной единицы мысли,

относящаяся как к ее внешней - речевой, так и к внутрен-

ней-логической структуре, воплощает в себе специфику мыс-

ли именно как отражения отношений, которые по самой своей

природе принципиально минимум двухкомпонентны (отноше-

ние-это двухместный предикат), если считать только соотно-

сящиеся операнды, и трехкомпонентны, если включать в это

число и оператор, реализующий соотнесение. Но именно пото-

му, что любые отношения отражаются здесь путем соотнесе-

ния операндов, что зафиксировано в структурной формуле мыс-

ли S есть Р, само это отношение выделено как относительно

самостоятельный объект отражения и противопоставлено соот-

носящимся операндам (ибо один и тот же оператор и вскры-_

ваемые им отношения могут соответствовать разным парам

объектов-операндов). Это вычлененное посредством соответ-

ствующей операции отношение, поскольку оно охватывает класс

пар объектов, объединенных связью независимо от конкретной

специфичности соотносящихся операндов, является здесь общим

признаком всех пар класса. Таким образом, отношение пред-

ставлено здесь в обобщенной форме, а эта обобщенность явля-

ется обобщенностью именно отношений.

Так как это обобщенное отношение выделено и представ-

лено самой структурной формулой молекулярной единицы

мысли, эта формула тем самым является одновременно

и структурной формулой обобщенности именно как характери-

стики мысли, в отличие от обобщенности образа, в котором

отношения <вмонтированы> в целостную структуру отображае-

мой ситуации, а обобщенность представлена не вычленением

общих отношений посредством операции сопоставления, а вь1-

делением наиболее общих компонентов самой этой целостной

структуры.

Феномсн <понимание> как специфическая характеристика

мысли

Произведенное выше описание эмпирических характеристик

мысли как результативного психического образования ясно

показывает, что все они, воплощая разные аспекты ее струк-

туры, органически взаимосвязаны и каждая из предшествую-

щих характеристик проливает свет на особенность последую-

щих. В данном звене последовательно составляемой <цепи>

основных характеристик эта их органическая взаимосвязь

вводит в сферу рассмотрения такую сугубо специфическую осо-

бенность мысли, как ее <понятность> или, наоборот, <непонят-

ность>, обозначаемые в экспериментальной психологии мышле-

ния как <феномен понимания>. Перефразируя известное поло-

жение А. Эйнштейна, что самое непонятное в этом мире-то,

что он понятен, можно еще на больших, пожалуй, основаниях

сказать, что самой непонятной характеристикой мысли как раз

является ее понятность или непонятность. Парадоксальность

этой особой непонятности природы понимания состоит в чрез-

вычайно резком разрыве между впечатлением непосредствен-

ной субъективной ясности и кажущейся <очевидности> того,

что значит <понятно>, и необычайной трудностью не только

теоретически определить, но и четко эмпирически описать это

специфическое явление и адекватно соотнести его субъектив-

ные и объективные показатели и особенности.

Первое обстоятельство, на которое здесь необходимо ука-

зать, состоит в том, что хотя термин <понимание> как в обы-

денной жизни, так и в психологии употребляется применитель-

но к самым различным психическим процессам, этот феномен

в его внутренней специфичности является характеристикой соб-

ственно мыслительной. Процесс восприятия и образ как его

результат у взрослого человека также сопровождается понима-

нием (или непониманием) и даже может существенно зависеть

от понятности или непонятности воспринимаемого. Но в принци-

пе, в оптимальных условиях, адекватный перцептивный образ

с его основными характеристиками-пространственно-времен-

ной структурой, модальностью, интенсивностью, константностью,

целостностью и даже собственно перцептивной обобщенностью

может быть сформирован и без понимания. Можно адекватно

и точно воспринять объект, воспроизвести его характеристики,

скажем, в рисунке, и при этом не только не понять, <что это

такое>, но даже и совершенно не узнать в нем практически ниче-

го знакомого и поэтому не иметь возможности обозначить его

каким-либо конкретным именем.

Понятной или непонятной может быть также своя собст-

венная или чужая эмоция. Но непонятная эмоция не перестает

быть эмоцией как <психической реальностью> (Сеченов), так

же как непонятый перцептивный образ не перестает быть обра-

зом во всей его основной психологической специфичности. В от-

личие от этого непонятая мысль, если в ней действительно

отсутствуют даже проблески понимания, перестает быть мыслью

в ее специфическом качестве и может быть только механически

воспроизведенной, что как раз и означает, что в этом случае

от нее остается лишь пустотелая речевая оболочка. Жизненная

практика, в частности и в особенности практика клиническая

и педагогическая, ясно свидетельствует о том, что такой <ре-

чевой труп> мысли является, к сожалению, еще достаточно

распространенной реальностью. Это выражено, в частно-

сти, в такой тяжелой <педагогической болезни>, как зуб-

режка.

Исходя из всего этого, если абстрагироваться от зародыше-

вых проявлений и переходных форм, можно, не допустив суще-

ственной погрешности, утверждать, что без понимания нет мысли

в ее психологической специфичности. Для такого заключения

в данном контексте есть тем большие основания, что здесь речь

идет не о процессе мышления, где понимание на разных фазах

может быть выражено в разной степени, а в отдельных звеньях

даже закономерно отсутствовать, а о мысли как о сформиро-

ванном результативном образовании. Здесь отсутствие пони-

мания лишает эту итоговую структурную единицу ее психиче-

ской жизни, превращая ее в знаковую логико-лингвистическую

форму, которая может существовать в человеческой голове

(если взять предельный случай) фактически в том же качест-

ве, как в печатном тексте, на каменной плите или на магнито-

фонной ленте, но очевидно, что во всех этих трех случаях ре-

альностью является не мысль как психический процесс, а лишь

та или иная форма ее кода.

<Неуловимость> конкретного состава понимания как специ-

фической характеристики мысли и вытекающая и-з этого труд-

ность экспериментального анализа определяют скудость и чрез-

вычайную разрозненность соответствующего эмпирического ма-

териала. Тем не менее экспериментальная психология распола-

гает некоторыми эмпирическими выводами, основные моменты

которых должны быть в виде краткого схематического описа-

ния включены в составляемый перечень. Перечислим их после-

довательно.

Понимание как <синтетический и н с а и т >. Об-

общая большой материал своих экспериментальных исследова-

ний продуктивного мышления, и в частности природы понимания

связей между основанием и следствием, К. Дункер делает очень

интересную попытку дать конкретный экспериментально-психо-

логический ответ на классический вопрос Канта о том, как воз-

можны синтетические суждения, полученные априори, но под-

тверждаемые затем данными опыта. Опираясь па фактические

данные своих экспериментов, К. Дункер, во-первых, констати-

рует самый факт понимания как инсайта, т. е. как одноактного

<усмотрения>, улавливания функций или отношений между эле-

ментами ситуации, и, во-вторых,-что особенно важно-пока-

зывает, что такое усмотрение реализуется как синтетическое

обнаружение.

Такое понимание отношений именно как синтетическое обна-

ружение, согласно К. Дункеру, возможно потому, что ситуация

репрезентирована в мысли определенной структурой. Каждой

определенной структуре соответствуют представленные ею отно-

шения элементов или функции. Из такого соответствия функции

структуре следует, что если какие-либо структурные компонен-

ты ситуации включаются в другую целостную структуру, то

эта новая структура раскрывает-именно в силу указанного

соответствия-новые функции включенных в нее компонентов.

Новые функции или отношения усматриваются, предстают пе-

ред субъектом, и возникает их понимание как результат пере-

структурирования ситуации и синтетически целостного охвата

новой структуры, которая раскрывает неизбежно скрытые в ней

новые отношения. <Синтетическое обнаружение,- пишет К. Дун-

кер,-возможно благодаря тому факту, что в ситуации, данной

в определенной структуре и характеризующейся определенными

функциями (аспектами), могут обнаруживаться новые функции

(аспекты), когда эта ситуация, не претерпевая существенных

изменений, включается в новые образования. Под новыми я по-

нимаю функции, которые не использовались в характеристике

первоначальной ситуации>.

Поскольку синтетически целостная пространственно-времен-

ная структура ситуации скрывает в себе соответствующие ей

функции, которые могут быть из нее извлечены, К. Дункер

усматривает в этом механизме переформулирования отношений

из структурной формы в функциональную ответ на кантовский

вопрос об источнике синтетических суждений о новых отноше-

ниях.

Сочетание пространственно-структурных и

символически-операционных компонентов мыс-

ли в феномене понимания. Экспериментальные факты

и следующие из них эмпирические выводы, близкие к положе-

ниям К. Дункера, по вместе с тем характеризующие органиче-

скую связь понимания не только с целостными пространственно-

структурными, но и с символически-операционными компонен-

тами мысли, содержатся в исследованиях М. Вертгеймера.45

Изучая продуктивное мышление, М. Вертгеймер поставил перед

собой задачу выяснить специфику мыслительных актов у детей,

обучающихся решению задач па определение площади парал-

лелограмма. Испытуемым сообщалось аналитическое выражение

для вычисления площади S=b(a-c)(a-f-c), сопровождаемое

44 Дункер К. Психология продуктивного

логия мышления. М., 1965, с. 166.

45 \V e r t h с i m с r М. Productive thinking. N. Y., 1945.

изображением параллелограмма и представлением геометриче-

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 121; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!