Национальная идея российского общества и ее легитимизация в конституции России

Садков В.Г., Аронов Д.В. (Звенигород)

XX в. для России был веком политических катаклизмов, взлетов, паде­ний и кризисов. Ретроспективный анализ причин трагедий и побед, тем не менее, показывает, что без теоретико-системного обоснования перспектив­ной МОДЕЛИ общества, понятной не только ограниченному количеству лидеров, но и всем членам общества — прорывное и консолидированное развитие страны, обеспечение ее конкурентоспособности в мировом сооб­ществе по всем аспектам — невозможно. Необходимо, таким образом, тео­ретическое обоснование системной МОДЕЛИ российского общества XXI в., ибо, как известно, «нет ничего практичней, чем хорошая теория».

МОДЕЛЬ общества, очевидно, должна быть системно обоснована, при­знана всеми слоями общества в соответствии с его социальной структурой и, далее, должна быть регламентирована в Основном законе страны — в ее Конституции.

Конституция страны, являясь головным институтом права, таким обра­зом, должна включать в себя общенациональную, мобилизующую идею как составную часть МОДЕЛИ общества.

Конституции, как известно, являются основополагающими, основными законами государства, но — принимаемые обществом в соответствующей стране. В переводе с латинского слово «constitutio» означает «устанавливаю,

326

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

утверждаю», т. е. в данном случае — обществом устанавливается основ­ной закон, обладающий в стране высшей юридической силой. В иерархии правовых актов конституции находятся на самом верхнем уровне. А если представить все правовое поле в виде вложенных друг в друга концентри­ческих окружностей, то конституция является центральным ядром, на базе которого формируется, разворачивается все правовое поле общества и го­сударства.

Конституции разных стран, даже схожих друг с другом в части общественно-государственного устройства, существенно различаются. По характеру их оформления, представления они делятся на «писаные» и «не­писаные», т. е. оформленные как целостность и неоформленные целостным образом, а содержащие обычно несколько основополагающих нормативных актов конституционного характера. Другая классификация конституций разделяет их на «консолидированные», «неконсолидированные», «комби­нированные».

В Великобритании, например, кроме нескольких биллей конституцион­ного уровня и конституционных соглашений в тело конституции включены «прецеденты», прежде всего в части прав и свобод граждан.

Таким образом, конституции различных государств значительным об­разом отличаются друг от друга по форме, по содержанию правовых норм. В «старых» конституциях разделы, посвященные правам граждан, в основ­ном отсутствовали, либо включали лишь несколько статей, закрепляющих личные права и свободы. Однако, большинство современных конституций содержат положения, регламентирующие основные права и свободы, госу­дарственное устройство страны, систему и порядок формирования органов государственной власти.

Таким образом, системного единства в содержании конституций стран мира в настоящее время нет. Конечно, полного единообразия в содержании конституций быть и не может. Однако, тем не менее, для построения целост­ного «здания» государства необходим концептуально-системный «каркас», что и должно раскрываться основным законом.

Определений сущности конституций очень много.

В монографии «Конституционное право зарубежных стран» на основе обобщений содержания конституций многий стран приведено следующее определение: «Конституция — это основной закон государства, определяю­щий пределы осуществления государственной власти и представляющий собой систему правовых норм, регламентирующих государственный строй страны, принципы правовой системы государства и основы его взаимоот­ношений с населением» [7].

Анализируя представленное определение сущности конституции, сразу является очевидным, что в нем «потерялся человек», а во главу угла ста­вится государство и «основы его взаимоотношений с населением». То есть

327

Национальная идея России

исходя из этого определения, получается, что не государство создается для населения, для обеспечения жизни и благополучия граждан — а наоборот. Это всего один пример несистемности определений сущности ключевого нормативного правового акта. И таких примеров очень много.

В книге д.ю.н. А.С. Автономова «Конституционное (государственное) право зарубежных стран» представлено следующее определение: «Консти­туция — это основной юридический закон, правовыми средствами регули­рующий жизнедеятельность общества и государства» [8].

Это определение предельно общее, но, одновременно, — малоконструк­тивное. Ведь регулирование жизнедеятельности общества и государства, пре­жде всего, должно раскрывать сущность общества и, далее, — государства. А сущность общества как системы следует раскрывать через его ценностно-целевую ориентацию и структуру, т. е. с позиций системного подхода, — че­рез его макрофункции — ценности и реализующие их структуры.

В обобщающей монографии Т.Я. Хабриевой, В.Е. Чиркина «Теория совре­менной конституции» подробно анализируется сущность и содержание со­временных конституций, отмечается, что в настоящее время в мире действует более 200 конституций государств мировой цивилизации. Авторы подчерки­вают, что их работа — это попытка создать концепцию современной консти­туции, отмечая, что впервые в научной литературе систематизировать этапы становления современной конституции начинал Ю.А. Юдин [9].

После весьма подробного, тщательного обзора и анализа сущности и со­держаний конституций многих стран авторы выводят следующее определе­ние: «По своей природе конституция — это результат соглашения, иногда молчаливого, иногда достигнутого в ходе бурных и долгих сражений в кон­ституционной комиссии, в учредительном собрании или парламенте» [10]. Речь в данном случае идет о соглашении между различными социальными силами в обществе, компромисса между ними, но, конечно, при сохране­нии приоритета доминирующей в обществе социальной силы. Социально-классовая структура общества при этом, конечно, всегда или явно, или мол­чаливо учитывается.

Далее авторы (Т.Я. Хабриева, В.Е. Чиркин) подчеркивают, что конститу­ция «вправе называться современной» (не хронологически, а по существу), если она регулирует основы общественных отношений:

1) экономической, социальной, политической систем общества, его ду­ховной жизни;

2) правового статуса человека и гражданина;

3) основы прямых и обратных связей индивида — коллектива — госу­дарства — общества путем применения государственной власти, ис­пользуемой, в конечном счете, для создания и распределения социаль­ных ценностей при сотрудничестве и состязательности различных сил общества [9].

328

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

Однако (и это главное!) системно построенная и эффективно работаю­щая конституция должна быть производной от МОДЕЛИ общества. При­чем того общества, которое должно формироваться в стратегически обо­зримой перспективе по крайней мере для трех поколений граждан страны (по возрасту 1–25 лет; 25–50 лет; 50–75 лет) [11].

Если этого нет, то конституция не является ценностно-целезадающим документом, а фиксирует лишь ситуацию прошлого или сегодняшнего дня, что резко снижает ее значимость и действенность вообще.

Целостная, системно построенная концептуальная МОДЕЛЬ общества (нормативно-ценностная модель общества) должна включать, по крайней мере, две взаимосвязанных части:

I. Образ общества в виде формулы консолидирующей, мобилизирующей
общественно-государственной идеи и спектра ключевых принципов обще­
ственного прогресса, определяющих нравственные ориентиры общества.

II. Систему принципов построения целереализующих общественных и
государственных институтов, структур, способов и механизмов обеспече­
ния развития общества и экономики по магистрали общественного про­
гресса (рис. 1).

Федеральный уровень Региональный уровень

 

 

Рис. 1. Системная легитимизация модели общества

329

Национальная идея России

Действительно, без обоснования и установления концептуальных на­правлений развития общества в виде системы взаимосвязанных ключе­вых принципов общественного прогресса, последующая деятельность всех общественно-государственных структур обречена на неудачи. Научное управление обществом невозможно без обоснования такой системы прин­ципов. Другое дело, что подход к определению и обоснованию ценностных ориентиров и раскрывающих их принципов, определяющих направления развития, должен быть ни чрезмерно романтическим (так было), ни волюн­таристским (было и так), что имело место в программных документах до по­следнего времени. Таким образом, концепция образа общества в виде клю­чевых принципов общественного прогресса по существу задает магистраль общественного прогресса.

Нормативно-целевая модель образа общества, как и любая теоретиче­ская модель, может быть представлена в виде системы принципов, постула­тов, часть из которых формулируется на основе обобщения исторического опыта и выделения системы ценностей и достижений, накопленных циви­лизацией, введения новых концептуальных императивов.

Как известно, совокупность исходных постулатов и выведенных на их осно­ве положений образует аксиоматически построенную теорию, «открытую» для дальнейшего развития в рамках сформулированных принципов и аксиом.

Системный подход к обоснованию ключевых принципов, определяю­щих магистраль развития цивилизации, требует выделения двух аспектов категории «общественный прогресс»:

- социальный прогресс;

- экологический прогресс.

Подчеркнем, что, экономический прогресс, научно-технический про­гресс — это все-таки целереализующие атрибуты развития, атрибуты-сред­ства, а не ценности-цели.

Системно-конструктивное определение общественного строя России на рубеже ХХI века, таким образом, может быть представлено как «гу ма нис тичес-кое социально-экологически ориентированное рыночно-демократическое общество».

В приведенном определении, как видно, установлены как глобальные ко­нечные ценностные ориентиры, так и содержание ключевых форм самораз­вития в экономике и политике.

Соответственно, национальная (точнее даже — общественно-государст­венная) идея России в ХХ веке может быть определена как обеспечение выс­ шего на планете качества жизни человека и окружающей среды на основе воссоздания эффективного государства и рыночно-демократических отно­шений в экономике и политике.

Отметим в этой связи, что широко распространенные определения «по­стиндустриальное общество», «постэкономическое общество» (Д. Белл и

330

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

другие [12, 13, 14]), «информационное общество», «планетарное информаци­онное общест во», «устойчивое общество» и даже «планетарное гражданское общество» (Н. Моисеев и другие [15, 16, 17, 18, 19, 20, 21]) — не определяют ценностно-целевой и воспроизводственно-движущей сущности общества ХХI века.

Такие определения мало что дают и для научной общественности и для широких масс населения. Сущность формирующегося общества должна быть понятна всему обществу!

Определение общества как саморазвивающейся системы с позиций системного подхода должно охватывать и его ценностно-целевую («маги­стральную») направленность, и содержание базовых механизмов обеспече­ния воспроизводства, движения, саморазвития в экономике и политике.

Остановимся теперь на несколько более подробной характеристике систе­мы ценностей в рамках обозначенных социальных и экологически секторов.

Отметим, прежде всего, что именно эти ценности являются в масштабе мировой цивилизации конечно-целевыми. Экономический рост это все-таки средство, а не самоцель. Социальные ценности и экологические цен­ности должны являться императивными. Соответственно, социальный императив и экологический императив должны направлять развитие и функционирование общества по «магистрали» прогресса цивилизации.

Напомним, во-первых, что системы ценностей в контексте ци ви ли за-ци онно-формационного подхода в значительной степени определялись и определяются до настоящего времени мировыми религиозными течениями. Так, в конфуцианстве — это «ритуал» — система правил поведения членов общества в различных ситуациях жизнедеятельности. В буддизме — «путь восьми дорог». В христианстве — «десять заповедей» и т. д.

Возникшие позже научные направления о развитии общества, первона­чально являющиеся действительно прогрессивными и объективно отража­ющими тенденции и закономерности общественного развития, со временем часто становились догмами, превращались в «единственно верные учения», и становились своеобразными религиями. Вообще, превращение тех или иных научных положений в своего рода религии происходит довольно ча­сто, когда в обществах нет конкуренции идей, а господствует какое-либо одно направление. Отсюда инквизиция в средневековье, лысенковщина, марксизм-ленинизм-сталинизм, учение «чучхе» и т. д.

Тем не менее, попытки сформировать и регламентировать (в рамках сло­жившихся подходов) системы ценностей осуществлялись и в обществах ХХ века (американский образ жизни, моральный кодекс строителя комму­низма в СССР, скандинавская модель общества и т. д.).

Отметим одно весьма существенное обстоятельство. В некоторых религи­ях «магистральные ценностные ориентиры» в явном виде не формулируют­ся, а задаются в виде системы ограничений-запретов: «не убий», «не укради»

331

Национальная идея России

и т. д. Имеется в виду, что если человек выполняет эти заповеди-принципы, то, в остальном, он свободен. Впоследствии такая схема жизнедеятельности стала называться «разрешено все, что не запрещено законом».

Такого рода модели, регламентирующие жизнедеятельность общества, конечно, имеют право на использование, и многие столетия являлись осно­вой жизни для многих народов.

Однако каждая подобная модель — регламентирующая модель деятель­ности гражданина и общества, но не направляющая в будущее. Это как бы модель повседневной жизни, текущего функционирования, но — не разви­тия! В этом, с нашей точки зрения, серьезная ограниченность такого опре­деления системы ценностей в обществе.

В порядке аналогии здесь можно напомнить, что в моделях оптимизации всегда конструируется и целевая функция, и система ограничений. Целевая функция как бы определяет направления и степень достижения целей, но не вообще, а при имеющихся ограничениях разного рода.

Таким образом, полная система ценностных ориентиров общества долж­на включать две подсистемы:

- целевые ценности (ценности — целевые ориентиры);

- ценности — запреты (ограничения). Целевые ценности общества далее должны находить свое отражение в

правах человека и гражданина.

Ценности-запреты (ограничения) соответственно должны находить свое отражение в спектре обязанностей человека и гражданина.

Между целевыми ценностями и ценностями-запретами (ограничения­ми), с одной стороны, и между правами и обязанностями, с другой стороны, на каждой стадии общественного развития должна обеспечиваться согла­сованность и сбалансированность. Так, в частности, как известно, в рамках Организации объединенных наций подготовлена и принята «Всеобщая де­кларация прав человека» (принята и провозглашена Генеральной Ассамбле­ей ООН 10 декабря 1948 года). В то же время «Всеобщей декларации обязан­ностей человека» к сожалению пока нет! Подобная ситуация имеет место и с Основным законом Российской Федерации. В Конституции Российской Фе­дерации сформулированы основные права человека и гражданина (хотя и не все, и не совсем системно!). А вот целостной системы обязанностей чело­века и гражданина ни в Основном законе, ни в других нормативных актах — нет! Это огромная проблема, требующая решения. В развитом гражданском обществе каждый должен знать свои права и, одновременно, обязанности! Только тогда общество будет действительно «правовым». Права и свободы должны обеспечиваться в рамках системы обязанностей-ограничений.

Таким образом, Российское общество XXI века следует определить как гуманистическое социо-экологически ориентированное рыночно-демократическое общество [11].

332

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

Представленная формула и вытекающие из нее ключевые концепты долж­ны быть введены (инкорпорировны) в содержание Конституции России.

Указанное определение общества, как видно, охватывает и его ценностно-целевую (нравственно-магистральную) направленность (институт ценно­стей), и характеристику основных институтов средств (рыночность эконо­мики и демократию в политике).

Следовательно, исходя из вышеизложенного, сущность конституции, ее содержание и структуру следует определять с позиций системного под­хода и институциональной теории через ее главную функцию и структуру. Отсюда, конструктивное определение сущности и структуры конституции должно базироваться на представленной формальной структуре «институ­та» как системы.

Конституция (Основной закон) общества и государства — это система фундаментальных нормоположений, регламентирующих спектр нравствен­ных ценностей общества, функций — обязанностей, прав, взаимоотноше­ний и ответственностей государственно-общественных структур по орга­низации государственной власти в интересах честного человека и общества в целом, возглавляющая в государстве мегаинститут права.

Изменения, произошедшие за последние полтора десятилетия в социально-экономическом строе нашей страны, появление на политиче­ской арене партий и движений, объявивших себя наследниками российских либералов дореволюционного этапа, вызвали к жизни как политический, так и научный интерес к их теоретическому наследию. Значительную роль в этом процессе играет и такое неотъемлемое свойство правовых систем вто­рой половины ХХ века, как закрепление в национальном законодательстве прав человека. Начало этого процесса в российском праве относится к ли­беральным проектам первого десятилетия прошлого века.

Изучение данного процесса представляется актуальным еще и в силу того, что действующая Конституция России не решила целого ряда задач, стоящих перед обществом, стимулировав тем самым дискуссию о необхо­димости внесения в нее поправок или вообще о разработке нового проекта Основного закона.

Либеральным проектам Основных законов начала ХХ века, как и совре­менным альтернативным проектам российской Конституции, свойственно одно принципиально общее свойство. Несмотря на разницу социально-политических условий, в которых создавались эти документы, на то, что их разделяет по времени почти что век, у них есть общая сверхзадача — поиск выхода страны из системных кризисов. Попытаться проследить то общее, что свойственно этим различным и в то же время сходным проектам, попы­таться выделить их общегуманитарную составляющую, общее и особенное в предлагаемых приемах и методах правового регулирования такова — одна из задач отечественной научной мысли [22].

333

Национальная идея России

Вместе с тем изучение либерального опыта законотворчества начала ХХ века может являться основой для формулирования основных программных концептуально-стратегических требований к модельному варианту Кон­ституции России XXI века.

В модельном варианте либерального проекта Основного закона Россий­ской империи начала ХХ века мы имеем дело с набором базовых ценностей правового государства, подготовленным с поправкой на особенности по­литической ситуации в обществе, переживающем глубинные трансформа­ционные процессы. Как справедливо отмечается в современной литературе, подобная задача не может считаться решенной и для современного этапа развития цивилизации евроцентристкого типа. Однако, на наш взгляд, это нисколько не умаляет значение того интеллектуального прорыва, который совершила российская либеральная мысль начала ХХ века. Представленная в проекте модель государственного устройства России предполагала совме­щение в рамках одной правовой системы сильной исполнительной власти, проецируемой на фигуру монарха и законодательной власти в виде двух­палатного парламента, который при помощи развитой системы законода­тельства, выступал в качестве органа, контролирующего действия власти исполнительной [23, 24].

Подобная близость двух ветвей власти (при указании на необходимость обеспечения независимости судебной власти), позволяет говорить о том, что тезис о классической реализации в конституционном либеральном за­конотворчестве принципа разделения властей Монтескье представляется далеко не бесспорным. Речь может идти об определенной близости закла­дываемых в проект идей с организацией государственной системы власти в Великобритании, применительно к которой можно говорить скорее о су­бординации, чем о разделении ветвей власти с точки зрения упомянутой теории. Эта мысль, высказанная еще на рубеже XIX-XX веков, получила определенное развитие и в наши дни, когда система организации общества основанная на системе разделения властей и безусловном примате прав че­ловека в ее евро-американском варианте не подтвердила приписываемую ей универсальность в обеспечении общественного прогресса.

Практика конституционного законотворчества эпохи распада СССР, а равно первого десятилетия современной российской истории, наглядно показала, что для общественных систем, находящихся на переходном этапе от тоталитарного типа государственной власти к демократическим формам правления, весьма серьезную угрозу (едва ли не большую чем консервация прежнего состояния) представляет неоправданная абсолютизация догма­тически понимаемого принципа разделения властей. Парад суверенитетов, нарастающая регионализация экономики, конфликт представительной и исполнительной власти, попытки Конституционного суда вмешаться в по­литические процессы в обществе — все это достаточные свидетельства в

334

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

пользу необходимости сочетания принципов разделения и единения вла­стей, причем с акцентом в сторону последнего. Отметим, что именно в этом духе построены упомянутые либеральные конституционные проекты нача­ла ХХ века [25].

С учетом имеющегося либерального опыта дореволюционного периода, анализа позитивного и негативного влияния современной Конституции на развитие страны, представляется возможным считать, что при обоснова­нии модернизированной модели Основного закона страны могут быть ис­пользованы следующие подходы.

1. Анализ эволюции концепций, структур и содержания Основных зако­нов государств мирового сообщества в исторической ретроспективе с мо­ментов их подготовки и принятия, выявления «лучших ключевых» положе­ний и включения их в действующий в настоящее время текст Конституции.

2.Морфологический анализ структур и содержания Основных законов стран-лидеров мирового сообщества в последнем «полувеке» по качеству жизни, эффективности экономики и т. д., выявление «лучших ключевых» положений каждого из них и синтез обобщенной модели Конституции.

3. Проектирование системной модели Основного закона государства с
позиций внешней по отношению к нему мегасистемы: общества и окружаю­
щей природной среды как суперсистем общепланетарной цивилизации и
понимания ее как центрального ядра «мегаинститута права» (ориентация
на использование такого подхода исходит, в том числе, из необходимости
использования, так называемого, «принципа внешнего дополнения» и зако­
на необходимого разнообразия Эшби, в соответствии с которым понимание
сущности и проектирование любой системы может быть эффективно обе­
спечено только со стороны внешней суперсистемы более общей по отноше­
нию к рассматриваемой системе).

В рамках этого подхода Основной закон должен по существу выполнять роль Генерального Общественного Договора между гражданином, обще­ством и государством, где должны быть закреплены функции, обязанности, права и ответственность сторон.

4. Синтез структур и содержания Основного закона на основе комбини­
рованной схемы, в которой определяющим, целезадающим и структуроо­
бразующим каркасом должна быть модель конституции как мегаинститута,
обоснованная на базе третьего подхода с учетом представленной ранее фор­
мальной структуры понятия «институт» с дополнениями в главах и статьях
лучшими нормоположениями, выделенными с помощью второго подхода.

Сформулированные концептуальные положения позволяют предложить следующую структуру Основного закона России [11]. Раздел 1. Общество, личность и государство Глава 1. Основы общественного и конституционного строя Глава 2. Права человека и гражданина

335

Национальная идея России

Глава 3. Граждане России

Глава 4. Обязанности граждан России

Раздел 2. Федеративное устройство

Глава 5. Структура Федерации и общие принципы разделения предметов ведения и полномочий по уровням государственной власти и местного са­моуправления

Глава 6. Состав субъектов федерации

Глава 7. Российская Федерация и Союз независимых евроазиатских го­сударств

Раздел 3. Система государственной власти и местного самоуправления

Глава 8. Организация государственной власти

Глава 9. Законодательная власть (Государственный Совет)

Глава 10. Президент Российской Федерации

Глава 11. Единство и субординация ветвей государственной власти

Глава 12. Исполнительная власть и правительство Российской Федерации

Глава 13. Система государственной власти субъектов Российской Феде­рации

Глава 14. Местное самоуправление

Глава 15. Избирательная система

Глава 16. Судебная власть

Глава 17. Гарантии обеспечения прав граждан и ответственность госу­дарства

Глава 18. Оборона и безопасность

Раздел 4. Государственная собственность, финансы и бюджет

Глава 19. Федеративная собственность и собственность субъектов феде­рации

Глава 20. Бюджетная система, федеральный бюджет и бюджеты субъек­тов федерации

Глава 21. Конституционные поправки и пересмотр конституции

Раздел 5. Заключительные и переходные положения

Приложение.

***

В представленной модернизированной структуре Конституции и, далее, в нормоположениях-статьях присутствуют необходимые и достаточные атрибуты типовой модели любого института:

1) ценности и цели общества и государства;

2) способы, технологии и организация реализации целей;

3) ресурсная база общества и государства;

4) спектр методов принуждений и ответственностей в обществе и госу­дарстве;

336

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

5) спектр методов стимулирования позитивной активности общества и экономики [1, 2, 3, 4, 6, 11].

Необходимо подчеркнуть, что для обеспечения реальной работоспособ­ности и эффективности любого закона, а не только Конституции, каждый закон должен, как минимум, содержать указанные формальные атрибуты института как системы. В противном случае законы превращаются в бла­гие начинания, не имеющие прямого действия, как это очень часто имеет место.

Представленная формальная модель института (а каждый закон — это своего рода «миниинститут») должна быть ориентиром для построения эф­фективных законопроектов и стать разделом нормографии: теории, мето­дологии и технологии законотворчества. Подчеркнем, что именно теории и методологии, поскольку пока под нормотворчеством реально часто пони­мают в основном технологию законотворчества [26].

Предложенная МОДЕЛЬ Основного закона, естественно, не является ис­тиной в последней инстанции, но она должна легитимизировать концепцию развития страны в XXI веке и стать не только нормативным документом высшей юридической силы, но и своеобразной мега — программой развития общества, обеспечивая императивный принцип «государство для интересов нравственного гражданина, а не гражданин для нужд государства» [11].

Литература

1. Нуреев Р.М. Институционализм: вчера, сегодня и завтра. Предисловие к книге А.Н. Олейника «Институциональная экономика». М.: «Инфра-М», 2002, 416с.

2. Олейник А.Н. Институциональная экономика. М.: «Инфра-М», 2002, 416 с.

3. Норт Д.Институты и экономический рост: историческое введение // THESIS, 1993, Т 1, Вып. 2, с. 73

4. Тамбовцев В.Л., Шаститко А.Е., Кудряшова Е.Н. и др. Институцио­нальная экономика (новая институциональная экономическая теория) / Под общей редакцией д.э.н., профессора А.А. Аузана // М.: Издательский дом «Инфра-М», 2005, 416с.

5. Львов Д.С., Гребенников В.Г., Зотов В.В. и др. Введение в институцио­нальную экономику // М.: Экономика, 2005, 639 с.

6. Балацкий Е. Нечеткие институты, культура населения и институцио­нальная энтропия // Общество и экономика. — 2007, № 5–6.

7. Баглай М.В., Лейбо Ю.И., Энтин Л.М. и др. Конституционное право зарубежных стран. — М.: НОРМА, 2005

8. Автономов А.С.Конституционное (государственное) право зарубеж­ных стран. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. — 560с.

337

Национальная идея России

9. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. — М.:
Изд-во «НОРМА», 2007. — 320 с.

10. Сравнительное конституционное право / Отв. редактор Чиркин В.Е. — М., 2002. — С. 44.

11. Садков В.Г. Системные основы формирования общества XXI века и модель Основного закона России. — М.: Изд-во ПРОГРЕСС, 2008. — 168 с.

12. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999.

13. Иноземцев В.Л. За десять лет. К концепции постэкономического об­щества. М. 1998.

14. Иноземцев В.Л. Современные постиндустриальное общество: приро­да, противоречия, перспективы. М., Логос, 2000.

15. Masuda Y. T e Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981.

16. Моисеев Н. Универсум, информация, общество. М. Устойчивый мир, 2001.

17. Львов Д. и др. Путь в ХХI век. Стратегические проблемы и перспекти­вы Российской экономики. / Под ред. Д.С. Львова, М., 1999.

18. Гайдар Е. Государство и эволюция. М.: Евразия, 1995.

19. Гейтс Б. Дорога в будущее. М., 1998.

20. Брундтланд Г.Х. Наше общее будущее. Отчет Комиссии Брундтланд, ООН, 1987 г. // www.un. org.ru

21. Послание Президента Российской Федерации Федеральному собра­нию Российской Федерации. Москва, 2001.

22. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996; Секиринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России: очерки истории (се­редина XIX — начало XX). М., 1995; Шелохаев В.В. Судьба русского парла­ментария (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. № 5; Проект Основного и Избирательного законов в редакции С.А. Муромцева // Сер­гей Андреевич Муромцев. М., 1911. С. 384–406; Алексеев С.С. Уроки. Тяжкий путь России к праву. М., 1997; Медушевский А.Н. Размышления о современ­ном российском конституционализме. М.: Российская политическая энци­клопедия (РОСС ПЭН), 2007. — 176 с.

23. Петров Ф.А. Земско-либеральные проекты переустройства государ­ственных учреждений в России в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX века // Отечественная история. 1993. № 4. С. 32–47.

24. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. — М., 1996; Секиринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России: очерки исто­рии (середина XIX — начало XX). М., 1995; Шелохаев В.В. Судьба русского парламентария (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. № 5; Про­ект Основного и Избирательного законов в редакции С.А. Муромцева // Сергей Андреевич Муромцев. М., 1911. С. 384–406.

338

Нормативно-правовое воплощение национальной идеи страны

секция II

25. Аронов Д.В., Садков В.Г. Либеральные проекты Основного закона России (историческая эволюция, опыт и перспективы построения систем­ной модели). — М.: Юрист, 2005. — 345 с.

26. Нормография: теория и методология нормотворчества. Учебно-методическое пособие / Под ред. Ю.Г. Арзамасова. М.: Академический Про­ект: Трикста, 2007. — 560 с.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 219; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!