Между 6 и 10 августа 1926 года 12 страница

15.6.1926

У.: Если асуры представляют собой обратную сторону Бога на витальном плане, то не существует ли подобных же темных сторон на каждом из планов? И, если это так, существуют ли на мен­тальном плане существа, соответствующие этой обратной стороне?

Ш. А.: В действительности, асуры — оборотная сторона Божественного на ментальном плане. Разум и есть сфера асуров. Ха­рактерным для него является эгоистическая сила, не приемлющая Закона Высшего. Асур обретает самоконтроль, тапас, ум, но лишь во имя собственного «эго».

Соответствующие силы на витальном плане мы называем ракшасами, они представлены неистовыми страстями и побуждениями. На витальном плане есть и другие виды существ, мы называем их праматта и пишача, они соответствуют примерно физическо-витальному плану.

У.: А что за существо соответствует им в более высоком плане?

Ш. А.: На более высоких планах асуров нет, там господствует Истина. Асуры существуют там лишь в ведическом смысле, как «существа, обладающие бесконечными силами». Ментальный асур - всего лишь искажение этой силы.

Деятельность асуров несет в себе все приметы разума. Это — разум, отказывающийся подчиняться Высшей Воле; это — разум восставший. Действия его основаны на «эго» и на невежестве.

У.: А что за силы соответствуют темной стороне Божественного на физическом плане?

Ш. А.: Их можно было бы назвать «элементальными сущест­вами» или «элементальными смутными силами»; скорее, они «силы», чем «существа». Именно их теософы величают «элементалами». Они не индивидуализированы, подобно асурам и ракшасам, они лишены знания и силы, работают же они на тонком физическом плане.

У.: Каким словом их называют в санскрите?

Ш. А.: Ближе всего к ним находится понятие «бхута».

У.: Термин «элементальный» означает то, что они действуют через элементы.

Ш. А.: Существует два типа «элементалов»: один вредный, вто­рой — безобидный. Под эту категорию подпадает то, что европейцы называют гномом.

У.: Недавно Вы говорили, что некоторые болезнетворные силы индивидуализированы, другие — нет.

Ш. А.: Я так не говорил; я мог сказать лишь следующее: за болезнями скрываются сознательные силы. Болезни — это движения сил.

У.: Вы говорили, что некоторые болезни питаются витальностью человека. Витальность его может высасываться витальным суще­ством, и результатом этого будет болезнь.

У.: В каком отношении находятся эти силы: ракшасы и, с другой стороны, пишача и праматта?

Ш. А.: Ракшас использует их в своих целях.

У.: Может ли болезнь возникнуть из-за того, что мы нарушаем природные законы?

Ш. А.: Что вы понимаете под природными законами? Что это за законы?

У.: Когда человеком управляют желания, он может делать то, что не диктуется необходимостью: скажем, возможно переедание, похоть и так далее.

Ш. А.: Подобных универсальных законов природы не сущест­вует. Если вы станете говорить с людьми, прожившими долгую жизнь, то окажется, что кто-то объяснит это соблюдением того, что вы нарекли природными законами; скажем, он не курил, не пил и так далее. Другой же ответит, что он никогда не расставался с сигаретой! И так далее. Стало быть, таковых универсалий нет.

У.: Но остается фактом и то, что соблюдение гигиенических правил снижает смертность.

Ш. А.: В лучшем случае можно сказать лишь следующее: соб­людение человеком правил, названных вами гигиеническими, де­лает болезнь менее вероятной. Эти гигиенические нормы введены нами по причине незнания потребностей физического тела. Если вы освободите физическое существо от препон витальных желаний и ментальных идей, оно, это существо, сделает выбор.

У.: Это определенного рода инстинкт.

У.: Животным он присущ в большей степени, чем человеку.

Ш. А.: Вы можете называть это инстинктом, а когда вы станете сознательными, это станет чем-то большим, а именно — истинным сознанием в физическом существе. Возможно, животным оно при­суще в большей степени, но у них оно лишено полноты, ибо животным приходится полагаться на пищу, что небезопасно: испы­тывая голод, животное может делать и неправильный выбор, пусть он и правильнее выбора человека.

То, что вы назвали «законами», на деле не более чем привычки. Мне известны люди, привыкшие соблюдать все так называемые гигиенические нормы и, тем не менее, подверженные болезням. К еде их побуждали никак не желания, но лишь потребности тела в пище, но они постоянно болели.

У.: Саньясин, который питался лишь подорожником и молоком, вечно болел.

У.: Почему же саньясины и йоги уделяют столь большое вни­мание пище?

Ш. А.: Это делается не ради соблюдения норм гигиены. Их цель — сократить потребности тела и раджасические наклонности, свести нужды физического тела до минимума. Они пытаются при­нимать лишь саттвическую пищу.

У.: Многое из того, что может считаться соответствующим гигиене, отвергается саньясином как несаттвическое.

Ш. А.: Они принимают лишь вегетарианскую пищу. Но все овощи несаттвичны.

У.: Во Франции мне довелось попробовать пищу, для индуиста самую запретную: оказалось, что она ничуть не более раджасична, чем те вегетарианские блюда, которыми я питаюсь в Индии.

Ш. А.: Мне также знаком этот опыт. По-моему, здесь оказывает какое-то воздействие психологический фактор.

У.: В «Гите» дана классификация пищи: что саттвично, что раджасично, что тамасично.

Ш. А.: Но классификация «Гиты», скорее, имеет отношение к характеру пищи, чем к самой пище.

Что же касается болезней, то здесь, строго говоря, существует жизненное равновесие, которое каждый должен открыть для себя сам; для различных людей оно различно; лишь тогда, когда человек укрепится в этом жизненном равновесии, при условии того, что он свободен от дурной наследственности, можно будет сказать, что вероятность заболевания его минимальна. Но даже в этом случае абсолютного иммунитета человек не достигает. Даже те люди, которые неким образом обретают такой баланс, при наступлении болезни — особенно болезни наследственной — заболевают в одно­часье и легко покоряются ей.

У.: Возможно ли будет питаться лишь минеральной и синте­тической пищей, созданной учеными?

Ш. А.: Нет. Наука вечно стремится вперед, но каждый раз оказывается, что ей следует идти еще и еще дальше. Открыв протеин, они решили, что все протеины обладают в пище равной ценностью; теперь оказалось, что каждый протеин уникален. И так будет всегда.

У.: Во время войны нам выдавали сухой суп, он был очень питательным и вкусным.

Ш. А.: Когда был открыт желатин, то было решено, что проб­лема дешевой и питательной пищи исчезла, ибо желатин содержит азот. Желатин стали выдавать пациентам больниц, в результате некоторые из них умерли. Тогда они обнаружили, что в желатине нет витаминов.

Одна из последних идей состоит в том, что человек может жить одним светом солнца.

У.: А солнечный удар означает несварение желудка! (Смех.)

Ш. А.: То, что наука пока не нашла искусственной пищи, вовсе не означает того, что она не найдет ее никогда.

У.: А возможно ли жить без пищи?

Ш. А.: Да, возможно. Живя в доме Геттьяра, я голодал в течение 23 дней и едва не решил эту проблему. Как и обычно, я мог совершать пешие восьмичасовые переходы. Я продолжал свою ментальную работу и садхану, как и прежде. В конце этого 23-дневного срока я был ничуть не слабее, чем в начале. Но плоть стала усыхать, найти же какой-то способ борьбы с этим я так и не смог.

Когда я прервал голодание, я не стал соблюдать обычного правила тех, кто после продолжительного поста начинает с очень небольших порций пищи. Я сразу же возобновил свое обычное питание.

Но метод голодания Махатмы представляется мне решительно неприемлемым: прежде оповестить об этом всех, так чтобы самые разные люди могли приступать к нему со встречными предло­жениями. Однажды я пытался голодать в тюрьме, и в эти десять дней я спал лишь каждую третью ночь. Я потерял десять фунтов веса, но чувствовал себя сильнее, чем в начале голодания. Я мог поднимать большую, нежели раньше, тяжесть. Опыт с бодрство­ванием я ставил не ради покорения сна, но под давлением садханы: ее выполнение я предпочитал сну.

У.: Вы считаете, что возможно обходиться без пищи?

Ш. А.: Я думаю, что это вполне возможно. Просто я не нашел верного ключа. То, что мне это не удалось, вовсе не означает, что это не удастся никому.

Возможно снабжать тело чрезвычайным количеством витальной энергии. Но материальный аспект телесной витальности, похоже, требует витальной энергии пищи. Должен существовать некий ключ к этой проблеме, я же решил ее едва ли не на девять десятых.

У.: Может ли человек черпать витальную энергию у животных? Мой дед говорил, что жизненную силу ему придавал конь; дед каждый день выезжал на нем.

Ш. А.: Да, это возможно. Вы можете забирать ее и у людей, для этого вам не понадобится скакать на них. Но все же проще всего черпать витальную энергию из универсального витального плана. Она всюду вокруг вас. Существует два способа ее обретения: в первом случае вы черпаете универсальную витальную энергию, напрягая собственные силы; во втором — вы остаетесь пассивными и позволяете ей перетекать в вас. Прежде я черпал эту энергию. Сегодня же я просто позволяю ей течь, оставаясь открытым ее движению.

У.: Что легче, забрать витальную энергию у человека или черпать ее из универсального плана?

Ш. А.: Это все не так просто, как вам представляется. Суще­ствуют определенные условия для снятия ее с человека и для наделения ею другого человека. Куда проще брать ее из Всеобщего. Достаточно сказать следующее: в человеке витальная энергия огра­ничена, во всеобщем же плане она беспредельна. Если вы передадите свою витальную энергию другому и не возьмете ее из Всеобщего, вы лишитесь сил.

У.: О возрасте и силах Тиббати-Бабы рассказывают множество историй.

Ш. А.: Сколько же ему лет?

У.: Трудно сказать; когда Вибхути Бхушан спросил его об этом, тот отвечал, что во времена битвы при Плесси он был молод. Говорят, что он сменил свое тело бенгальца на тело тибетца.

Ш. А.: Но ведь это вовсе не физическое бессмертие.

У.: Он выглядит очень древним — кожа темная и сморщенная. Когда я пришел к нему, казалось, что он не сможет подняться на ноги; он лежал, но сразу вскочил, как совершенно здоровый человек.

Ш. А.: Это свидетельствует о том, что он поддерживает тело своей витальной силой; подобное всегда возможно.

У.: Но считается, что он обрел долголетие с помощью неких снадобий, известных тибетцам.

Ш. А.: Это тоже возможно. Я полагаю, в Гималаях существуют растения, дарующие долголетие, через традицию они известны садху и иным тамошним обитателям.

Но даже придание телу витальной силы не дает человеку совершенного иммунитета против болезней. Если вы теряете бди­тельность или если происходит некий непредвиденный вами случай, то вы можете заболеть.

26.6.1926

У.: Вчера вы говорили о малых и великих богах.

Ш. А.: Мне хотелось ввести разграничение, в противном случае я прибег бы к иному слову.

У.: И что же это за разграничение?

Ш. А.: Говоря о малых богах, я имел в виду менее значимых божеств, которые представляют принцип природной гармонии. В них обнаруживается не однозначное, но свободное движение к Свету. Они идут от Света к Свету. Подобное божество схоже с асуром, но движение последнего является извращенным неистовым поиском обладания царством Божественного посредством насилия.

Под великими богами я подразумевал богов, находящихся над всеобщим проявлением. На деле, они являются тем, что «Веды» называют «силами Единого». Они различны.

У.: Возьмем, к примеру, Индру.

Ш. А.: Говоря о них, я не подразумевал каких-то имен, к тому же к дэватам «Пуран» они не имеют никакого отношения.

У.: А возможно ли говорить в этом контексте о ведических богах?

Ш. А.: Даже их я не имел в виду. Малые божества и асуры не являются силами Высочайшего, Божественного; они — силы души и образования природного плана всеобщего витала.

У.: Отличаются ли «небеса», в которых человек может обрести блаженство после смерти, от названного плана малых божеств?

Ш. А.: «Небеса» религий — нечто совершенно иное. Это небеса витального плана.

И помимо этих «небес» религии витальный план исполнен собственной прелести и очарования. Здесь я не говорю об извра­щенном враждебном витальном мире, который, как правило, и соприкасается с нашим физическим планом. Вне его есть существа, обладающие блеском, величием и собственным знанием. Многое в поэзии и искусстве порождается этим планом.

У.: Если эти существа, как вы говорите, не враждебны, то они могут воплощать здесь нечто великое.

Ш. А.: Как правило, для этого они чересчур высокомерны, они слишком поглощены собой.

У.: Но некоторые из них проявляют себя через людей.

Ш. А.: Да, некоторые проявляют. В большинстве же случаев при исполнении садханы вы сталкиваетесь с существами иного рода — с существами, настроенными по отношению к вам враж­дебно.

У.: Чем отличается их закон эволюции от нашего?

Ш. А.: Закона эволюции, подобного тому, что существует в человеческом мире, у них нет. Скажем, они не ограничены, подобно человеку, физическим сознанием. Универсальное же движение свой­ственно им даже в большей степени, нежели человеку. Но их эволюция может иметь два направления. Я считаю, что и им свойственно стремление к преображению в образ существ более высокого порядка. Это они могут свершать некоего рода Тапасом, свойственным именно им, так они могут прийти к более высокому сознанию; вторая же возможность заключается в служении — иными словами, они могут отдать свою силу на службу Истине и таким образом измениться.

У.: Для чего они пытаются овладеть людьми?

Ш. А.: Прежде всего, они воздействуют на человека и управ­ляют человеком, дабы проявить свою силу и возобладать над физическим планом. Во-вторых, исцеляя болезни, они приводят людей к поклонению им, как богам. В-третьих, они не просто управляют человеком, они овладевают им, чтобы снискать бхогу — наслаждение — физического плана.

У.: Почему же подобные силы особенно притягиваются теми местами, где люди заняты духовным подвижничеством?

Ш. А.: Прежде всего, когда вы открываетесь некой истине, приходящей свыше, тем же усилием вы открываетесь и мирам, стоящим за этим миром, причем степень вашей открытости ста­новится куда большей, чем у обычного человека. Это дает шанс названным силам. Во-вторых, они пытаются расстроить все подоб­ные попытки; и, в-третьих, среди них есть определенные силы, в которых вы находите смешение двух тенденций: нечто в них стремится к обретению духовной атмосферы — атмосферы, близкой этому началу, но нечто в них же самих противостоит этому.

У.: Каким образом человек открывает себя для этих сил?

Ш. А.: Пути могут быть различными: скажем, амбиции, сла­дострастие, алчность, тщеславие, высокомерие, — их может быть сколь угодно много; именно через них эти силы могут воздействовать на человека.

Теон считал, что витальный мир низвергся на землю, и битва между Истиной и этими силами неминуема. Либо победит Истина, либо — они. После битвы, после последней схватки один из соперников уйдет. Ныне человеческое существо в той или иной степени — поле этой битвы, человек — отнюдь не всегда душевная сила. В некоторых случаях человек действительно становится воплоще­нием витальных сил.

13.7.1926

У.: Рассказывая о том, как X. сошел с истинного пути, Вы говорили о великом и могущественном витальном существе, ищу­щем проявления, и о том, что это было необходимо для организации витального плана X. Что подразумевалось под организацией виталь­ного плана?

Ш. А.: Привнесение в этот план гармонии ради свершения. Витальное существо служит цели эффективной реализации.

У.: Какой природой обладало бы его проявление, если бы оно организовало витальную жизнь?

Ш. А.: Была бы проявлена большая сила реализации: сила осуществлять внутренние изменения, изменения в вашем окру­жении и, наконец, изменения в ходе событий. Если бы эти существа смогли реализовать себя на физическом плане, все проблемы сад­ханы исчезли бы.

У.: Является ли нисхождение подобных существ в каждом из планов необходимым условием для проявления Сверхразума?

Ш. А.: Нет, необходимостью это не является.

У.: Известен ли существам такого типа Сверхразум?

Ш. А.: Эти существа не обладают знанием Сверхразума. Но, поскольку они владеют свободным интеллектом, они могут подпа­дать под влияние Сверхразума, и в случае, когда они могут отдать себя во власть Сверхразума, они могут оказывать помощь в качестве инструментов.

У.: Эта сила пыталась низойти в X. со всей своей мощью, она требовала законов своего собственного плана; X. же покорно принял изъявление их, никак не сопоставив эти законы с законами физиче­ского плана. Так?

Ш. А.: Да. Как я уже заметил, эти существа обладают свобод­ным интеллектом, их не сковывают законы физического плана; того, что мы называем физическим благоразумием, у них нет; им присуще видение цели и великая сила для ее достижения. Чтобы достичь самореализации, они попросту оказывают давление. Именно такие силы стоят за революциями и широкими движениями масс; им невдомек, какой ценой придется платить за этот процесс. Мы видим в истории некоторых гениальных личностей, сумевших воп­лотить в себе существа такого рода. Порой, когда все уже низвер­гнуто и уничтожено, является разум, который через свое давление стремится к соединению вещей, к организации некоей гармонии.

Поэтому человек, желающий владеть ими, должен обладать здоровым физическим разумом, которому известны все мыслимые движения физического плана и, кроме того, ведом свет Сверхразума. Если явится сам Сверхразум, то ситуация будет уже иной, ибо ему известно все; если же вы осветите силу в лучах Сверхразума, вы сможете пользоваться ею как инструментом.

У.: Куда же исчезла эта сила теперь?

Ш. А.: Я не знаю. Она была там, когда он покидал Пондишери; свой адрес она мне не оставила! А вы напишите в почтовое управление витального плана! (Смех.)

У.: Зачем? Может, еще кто-нибудь захочет низвести ее, испы­тать свой хребет на прочность. (Смех.)

У.: Можно ли обладать знанием об этих силах и видеть их?

Ш. А.: Разумеется. Если нечто в вас сможет соприкоснуться с этими планами, вы сможете познать и узреть их. Надеюсь, вы не считаете свое физическое «я» единственным существом, составля­ющим вас. У этих сил существует свой собственный план; не следует думать, что они постоянно заняты нашим земным планом. Не следует преувеличивать значение земного плана.

Даже и для нас внешняя физическая жизнь человека не обладает таким уж большим значением. И не то чтобы земной план был незначимым. Он обладает определенной значимостью в зависимости от того, что вы в него вкладываете. В противном случае физическая жизнь человека была бы ничуть не лучше жизни муравья. Чтобы низвести любую духовную силу более высокого порядка до земного плана, вам необходимо примириться с нею, вы должны призвать ее и заключить ее в себя. Вы должны дозволить ей организовать самое ваше существо, позволить трансформацию себя. Только тогда вы можете думать и о действии.

Потому я и говорю: глупо ожидать того, что я отправлюсь в Бенгальский Совет и начну там работу. Впрочем, возможно, ваш физический разум считает пребывание и работу в Совете куда более важным, чем что-либо иное! Но, возможно, вашему самому глубокому существу предстоит работа значительно более серьезная.

У.: Вы сказали, что жизнь человека на физическом плане не столь уж важна. Но ведь в человеке заключено множество заме­чательных вещей. Как можно сравнивать его с муравьем?

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 249; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!