Между 6 и 10 августа 1926 года 3 страница

 

18.6.1926

У.: Существует два пути предсказания будущего: астрологи­ческие вычисления, основанные на общих чертах характера и событиях, предсказуемых звездами, и путь ясновидения, в котором образ будущего события, верный до малейших деталей, предстает перед видением. Как это происходит?

Ш. А.: Такие ясновидящие пробуждены на физическом плане, и в силу их пассивности образы, уже присутствующие здесь, в тонком плане, налагаются на их видение; разумеется, для того чтобы знать будущее, необходимо обладать этим видением.

У.: Могут ли быть предотвращены события, предвиденные таким образом? Обычно видению всегда чего-то недостает, что и не дает человеку возможности избежать увиденного; скажем, неясным мо­жет быть место или время события и так далее. Но в некоторых случаях предвидение события позволяет человеку изменять увиден­ный результат.

Ш. А.: Существует образ витальный, выражающий нечто ве­роятное, его проявление может быть предотвращено; но существует и образ события на тонком физическом плане; будучи зафик­сированным, оно становится неизбежным.

У.: Существуют ли абсолютно фиксированные события, вме­шательство в которые невозможно?

Ш. А.: Да, существуют. Если вы хотите нечто изменить, вы должны подняться в план, стоящий выше того плана, где все решено; это не всегда просто.

Существуют движения трех видов, их необходимо различать при видении будущего. Прежде всего, это — следствие наличия актуально существующего; область эта очень узка, все здесь фик­сировано и обычно относится к очень близкому будущему. Во-вто­рых, существует игра потенциальных возможностей, в которой идет борьба неких сил; вы можете увидеть ту силу, которая, скорее всего, добьется успеха. Обычно же это - сила, представляющая собой высшее решение в этом плане. Но вы не сможете до конца быть уверенным в том, что этой силе будет сопутствовать успех, если вы не будете обладать безусловным знанием того, что она представляет высшее решение — Истину. И третье — существует более высокий план, где принимаются важные решения. Для реа­лизации этого последнего движения вы должны подняться очень высоко. Различать указанные три вида непросто, большинство же ясновидящих смешивают их.

У.: В некоторых случаях ясновидцем узнаются мельчайшие детали.

Ш. А.: Необходимо быть пассивным, и тогда решение, которое будет принято, событие, которое произойдет, будут входить в соз­нание видящего.

У.: Является ли способность к видению прошлого той же самой, что и к видению будущего?

Ш. А.: Да. Но видеть прошлое много проще. Впечатление и память сохраняют очень многое.

У.: Не то ли это самое, что А. Е. в одной из своих книг назвал «памятью Земли»?

Ш. А.: Что вы понимаете под памятью Земли?

У.: Все оставляет свои отпечатки в этом мире, и они накаплива­ются в сознании Земли. Когда А. Е. путешествовал по Египту, многое из его истории он видел в тонком плане.

Ш. А.: Я верю, что за каждым местом скрыто некое существо или Дух; разве нет сознательного существа, скажем, над Пондишери?

У.: Вы говорите о Нагар Дэвата — верховном божестве города?

Ш. А.: О чем-то подобном. За коллективными образовани­ями, подобными народам, стоят существа. Есть нечто, что может быть названо вами национальной Деватой или национальной Шакти.

У.: И для Индии есть подобное существо?

Ш. А.: Да.

У.: Возможно ли увидеть его, войти с ним в контакт?

У.: Возможно ли познать будущее нации или войти в контакт с этим существом?

Ш. А.: Думаю, что да. Но, по-моему, будущее познается иначе.

У.: Формирует ли это существо будущее нации?

Ш. А.: Оно играет в этом определенную роль. Под его контролем находятся некоторые действующие силы.

У.: Является ли это существо чем-то большим, нежели просто совокупным сознанием?

Ш. А.: Оно обладает и совокупным сознанием, и собственным индивидуализированным сознанием. Это не всепредопределяющее божество (Адхистхата Дэвата) в том смысле, что оно целиком определяет будущность, но это есть олицетворение расовой или национальной души.

У.: Существует ли нечто, подобное злому духу нации?

Ш. А.: Идея эта близка к христианской концепции добра и зла, вечно уравновешивающих друг друга, и связана со старой идеей о существовании добрых и злых духов. Но нет такого закона, который бы требовал при наличии доброго духа обязательного присутствия злого духа.

28.6.1926

Темой беседы были чудеса или события, поражающие необы­чайностью, в жизни великих духом. Рамана Махариши, великий йог Тируваннамалаи, однажды был тяжко избит грабителями. Те считали, что он прячет где-то множество денег; не найдя их, они схватили и избили его. Им удалось найти лишь посуду, и они стали ее собирать. Рамана Махариши сказал им: «Еда готова; почему бы вам не поесть для начала, а уж потом заняться уборкой посуды?» Они не стали его слушать и снова избили его. Он впал в Самадхи, члены же его распухли от побоев. Полиция схватила разбойников и привела к Рамане Махашири для опознания, но он отказался опознать их.

У.: О Тайланга Свами рассказывают, будто бы его избили грабители, следы же от ударов были обнаружены на теле сына разбойника.

У.: Нет, это неправильная версия. История такова: царь с двумя своими дамами отправился на Ганг для купания; соответ­ственно, часть дороги, ведущей к купальне, была занавешена, дабы рани могли подойти к реке в пурдах — вуали. Тайланга Свами, который проводил целые дни, погрузившись под воду, внезапно показался на поверхности воды; царь стал безжалостно хлестать его. Когда же царь вернулся домой, он обнаружил следы побоев на теле своего сына.

У.: Подобный же опыт был у Рамакришны: несмотря на про­тесты Рамакришны, садовник, гнавший вола, хлестал последнего плетью; следы кнута отпечатались на теле Рамакришны.

У.: В «Рамакришна Катхамрита» рассказана другая история. Речь в ней идет о ссоре двух рыбаков. Один из них шлепнул другого по спине, след же от этого шлепка остался на теле Ра­макришны, стоявшего на берегу.

Ш. А.: Существуют все эти истории; вопрос же в том, многие ли из них соответствуют истине?

У.: Ну, а вне зависимости от того, истинны они или нет, возможно ли происходящее в них?

Ш. А.: Я уже говорил вам о том, что «возможно все», ибо сила самовнушения практически безгранична. Возьмите, к примеру, свя­того Франциска Ассизского, на теле которого силой самовнушения возникали следы ран распятого. Если вы будете обладать силой большей, чем эта, и вы незамедлительно обнаружите разного рода признаки того же самого на своем теле. Сам Рамакришна, кажется, говорил, что при исполнении садханы Ханумана у него вырос маленький хвостик.

У.: Еще он говорил, что, живя в сакхибхава, позе радхи, тело его обрело приметы женского.

У.: А еще говорят, будто бы вы обладаете силой левитации?

Ш. А.: Кто это вам сказал?

У.: Свидетели говорят, что в тюрьме и здесь, в Пондишери, при медитации ваше тело обычно отрывалось от земли.

Ш. А.: Чепуха. Вполне возможно, что в писаниях X. я и вовсе хожу, не касаясь земли. Вы видите, как появляются легенды?

У.: Но вы же сами говорили мне, что это правда, а не чепуха. Однажды я спросил у вас, возможно ли оторвать тело от земли. Вы ответили утвердительно, вот я и решил, что это относится и к вам.

Ш. А.: Вот-вот! Разве из того, что я говорил о чем-то, как о возможном, следует и то, что я это действительно делал? Если я скажу, например, что возможно физическое бессмертие, будет ли это означать, что я обладаю им? Вовсе нет.

У.: Ответьте тогда, существует ли реальное основание для этого расхожего свидетельства? Я слышал его от людей вполне надежных.

Ш. А.: Сочинители легенд обычно говорят, что слышали о них тоже из надежного источника.

У.: Но ведь когда вы были в тюрьме, какая-то часть вашего тела определенным образом приподнималась. Или это неправда?

Ш. А.: В тюрьме это произошло однажды. Тогда я предпринимал очень интенсивную садхану на витальном плане, я был скон­центрирован. Меня стал занимать вопрос: возможны ли Сиддхи, подобные уттхапана — левитации. И внезапно я почувствовал, что поднимаюсь, причем я не мог бы произвести этого мускульным усилием: лишь одна часть тела слегка касалась земли, все же остальное, воспарив, соприкасалось со стеной; и я понимал, что в обычных условиях я не мог бы удержать свое тело в этом положении, сколь бы сильно мне этого не хотелось. Я обнаружил также, что тело оставалось в этом зависшем состоянии без всяких усилий с моей стороны. Произошло единственно это. В тюрьме у меня было множество необычайных, можно сказать, анормальных опытов. По­скольку я исполнял садхану на витальном плане, я считаю, что сила могла исходить от него. Все эти опыты прекратились и более не повторялись.

У.: Моти Бабу рассказывает о том, что когда вам было пять лет, вы получили в Дарджилинге видение великого Света и впали в бессознательное состояние.

Ш. А.: Ну, а потом? Что произошло потом? Через некоторое время? Все это — легенды. Что-то я говорил ему, ибо он непрестанно расспрашивал меня о моем детстве. Но подобного опыта со Светом в детстве я не испытывал. Дядя говорил мне, что я был очень смышленым, но я не сохранил воспоминаний об этих временах; если вы хотите знать правду, то не свет, а тьму я видел в Дарджилинге. Однажды я лежал и вдруг увидел великую тьму, хлынувшую в меня, окутавшую меня и весь мир. А Моти Бабу я сказал следующее: после этого великий тамас — тьма — постоянно нависал надо мной; все то время, что я провел в Англии, отмечено им. Я считаю ту тьму чем-то, имеющим отношение к тамасу, нисшедшему на меня. Оставил же он меня лишь тогда, когда я вернулся в Индию.

Если бы люди знали всю правду о моей жизни, они никогда бы не поверили в то, что такой человек может чего-то достигнуть.

У.: Моти Бабу рассказывал мне о вашем обращении в христиан­ство; как однажды, не посетив церковь и будучи на следующий день спрошенным о причинах этого настоятелем, вы не стали отвечать, а просто заплакали.

Ш. А.: Откуда берутся эти легенды? Я никогда не был хри­стианином и не имел обыкновения ходить в церковь. Кто автор этой фантастической истории?

У.: Ее нам рассказал Моти Бабу.

Ш. А.: Я говорил ему нечто совершенно иное, а рукопись, которую он прислал сюда, не содержала ни малейшего намека на историю о Свете, увиденном мной в пятилетнем возрасте!

Произошло же единственно следующее: во время нашего пре­бывания в Англии, в Кемберленде, состоялась встреча сектантских священников. Старая дама, в доме которой мы жили, взяла меня туда с собой. На подобных собраниях по окончании молебна все расходятся, благочестивые же люди обычно на какое-то время задерживаются, именно тогда и происходит обращение.

Я испытывал совершенную скуку. Затем священник, прибли­зившись ко мне, задал мне несколько вопросов. Я ничего не ответил. И тогда все принялись выкрикивать: «Он спасен! Он спасен!» — и стали молиться за меня и благодарить Бога. Я ничего не понимал. Тогда священник, подойдя ко мне, попросил меня помолиться. Я не был приучен к молитве, но как-то смог это сделать, — так дети произносят свои молитвы перед сном, чтобы отвести призраков. И это все. Но я не возымел привычки ходить в церковь. Тогда мне было около десяти. Сын старой леди, мистер Друэт, не имел привычки вмешиваться в подобные материи, поскольку был чело­веком здравым. Он впоследствии отправился в Австралию, а мы вернулись в Индию.

Когда же мы жили в Лондоне, эта старая леди устраивала каждодневные семейные моления и читала какие-то части из Биб­лии. Однажды Мономохан сказал о Моисее нечто такое, от чего она пришла в ярость. Она стала говорить, что не желает жить под одной крышей с безбожниками и найдет для жизни другое место. Я испытал бесконечное облегчение и глубочайшую благодарность к Мономохану.

И тогда мы перешли в своем развитии к агностицизму. В сущности, я был страшным трусишкой и еще я был слаб физически и ничего не умел. Живой была лишь моя воля. Никто не смог бы даже вообразить себе, что я могу оказаться перед виселицей или вести революционную деятельность. Я должен был начинать, обла­дая всеми человеческими несовершенствами, ощущая все трудности на пути к воплощению Божественного Сознания.

У.: Моти Бабу говорил нам, что вы вынесли революционный дух из «Мятежа ислама» Шелли.

Ш. А.: Не совсем так. «Мятеж ислама» был моей любимой книгой с ранней юности, я перечитывал ее раз за разом, разумеется, не понимая ее до конца. Очевидно, она взывала к некой части моего существа. Чтение это не имело последствий, разве что у меня возникла идея посвятить жизнь подобному же изменению мира и принять в нем участие.

(После паузы.) Нет, в ранние годы сверхъестественных пере­живаний я не испытывал.

Лишь три опыта памятны мне. Первый - опыт в Дарджилинге. Второй пришел ко мне лет в двенадцать-тринадцать. Я был чрез­вычайно эгоистичным, но затем нечто пришло ко мне, и я почувствовал, что эгоизм необходимо оставить, и я стал пытаться, - разумеется, несовершенно, — по-своему воплощать это. И это было, в некотором роде, поворотной точкой в моей внутренней жизни. Последнего опыта я удостоился прямо перед отъездом из Англии. Это было переживанием Атмана, но скорее ментальным, чем ду­ховным. Я почувствовал истинность единственного Одного; по сути переживание это совершенно совпадало с духом учения Шанкары. Но оно было кратким.

У.: Правда ли то, что вы, покинув контору «Дхармы», на­правились прямо в Чандернагор? И что божьей милостью там не было агентов отдела угрозыска?

Ш. А.: Я находился в конторе «Карма-йогина», и мы узнали о том, что назревает обыск, имеющий явной целью мой арест. Там находилось несколько человек, среди них был и Рамчхандра Маджумдар; они готовились дать отпор полиции; множество идей витало в воздухе, но тут я вдруг услышал голос свыше: «Нет, иди в Чандернагор».

После выхода из заключения я часто слышал голоса, в те дни я без колебаний подчинялся им. Я сказал друзьям, что отправлюсь во Французскую Индию, и тут же были совершены необходимые приготовления.

Агентов угрозыска, не знаю, правда, божьей ли милостью или милостью проституток, там действительно не было.

У.: Тогда и о том, что необходимо отправиться в Пондишери, вам тоже сказал голос?

Ш. А.: Совершенно верно.

30.7.1926

У.: Истинна ли хоть сколько-нибудь вера в то, что три часа, предписанные для сандхьи[4] наиболее благоприятны для меди­тации?

Ш. А.: Да, это так. Эти переходные часы, особенно часы ве­черние — наиболее вероятное время нападения враждебных сил.

У.: А нет ли такого времени, которое дарило бы наибольшую восприимчивость к подобного рода атакам?

Ш. А.: Не думаю, что подобное время существует; если вы открыты для них, нападение может происходить постоянно и более всего в переходные часы, часы сандхьи.

У.: Существует идея, в согласии с которой светлая половина лунного месяца более благоприятна для садханы, чем темная.

Ш. А.: Я думаю, в этом есть доля истины.

У.: А обладают ли истинностью знамения, которым верят люди?

Ш. А.: Вы можете сделать их истинными, если захотите.

У.: А есть ли истина в них самих?

Ш. А.: Я уже сказал: если вы принимаете их указание и хотите, чтобы оно исполнилось, силы, пытающиеся материализовать это, могут иметь успех.

У.: Со мной произошел совершенно незабываемый случай. Я хотел выйти из дома, и тут я ударился головою о дверь; домашние стали просить меня остаться дома. Я не послушался их совета и вышел. Поезд, на котором я отправился, столкнулся с другим поездом, множество людей погибло, я же чудом уцелел.

Ш. А.: Интересно, все ли пассажиры этого поезда получили удар по голове? Ну, а вы, несмотря на удар, вы уцелели!

У.: Однажды мой отец внезапно проснулся посреди глубо­кой ночи и велел мне выйти, так как дом сейчас рухнет. Он выволок меня наружу, и стоило нам только покинуть веранду, как часть дома обрушилась.

Ш. А.: Это не знамение, это — предчувствие. Многие получают такого рода указания. Вы сможете постоянно получать их, если в своем подсознании будете открыты для них и дозволите им выйти на поверхность существа сознательного.

У.: Вы хотите сказать, что существуют силы, указывающие человеку на подобные происшествия?

Ш. А.: Да. Человек окружен этими мелкими физико-виталь­ными существами, некоторые из которых весьма интересуются им. Им известно близкое, непосредственное будущее, то, что вот-вот должно произойти. Они могут указать на это вам при условии, что вы открыты.

У.: Это привидения?

Ш. А.: Привидения — это духи умерших людей; «дух» — это тер­мин общего характера.

У.: Я боялся привидений, но страх исчез, когда я узнал, что они не существуют.

Ш.А.: Мои же страхи в противоположность вашим исчезли, когда я понял, что они существуют!

У.: Откуда происходит страх? Некоторые считают его функцией селезенки, подобно тому, как гнев относят к печени.

Ш. А.: На деле, страх находится в витальном существе. Когда вы освобождаете от него свой разум и прочие части своего существа, вы можете почувствовать, что он проходит через вас пониже пупа. Существует связь между страхом и вашим кишеч­ником.

У.: Телепатические способности индийцев, принадлежащих к высшей касте, обусловлены тем, что их шишковидная железа в два раза более развита, чем у европейцев. В силу этого развития они с большей легкостью, чем остальные, овладевают телепатиче­ской связью.

Ш. А.: Какова функция шишковидной железы?

У.: В настоящее время ее функция точно не известна.

Ш. А.: Высказывалось предположение, что она имеет отношение к циркулярной системе. Где же она расположена?

У.: Немного ниже уровня двух полушарий мозга.

Ш. А.: На уровне бровей?

У.: Наверное, немного повыше.

Ш. А.: Истина состоит в том, что эти части служат приемными каналами для активности более высокого порядка. Скажем, ныне хорошо известно, что мозг не является местонахождением мысли, мозг — лишь канал связи.

 

Между 6 и 10 августа 1926 года

 

Возник вопрос о работе в миру, то есть во внешней сфере.

 

Ш. А.: Работа может быть исполнена множеством способов. Например, я мог бы наделать в Индии много шума общинной организацией, не читая лекций и не давая публикаций в печати. Если йогическая сила присутствует, вы способны на многое. Но вопрос в другом: находится ли некая активность в соответствии с движением Истины. И это уже совершенно иной вопрос. Должно быть убеждение в том, что твое действие находится в согласии с Истиной.

Затем Шри Ауробиндо был задан вопрос об умножении величия Индии, о построении ее на основе Истины.

Ш. А.: Я свободен от подобных амбиций. Моя цель — низвести Истину в этот мир, и я не считаю, что низведение это должно ограничиваться Индией. Индия может стать началом, но дальнейшее будет происходить в масштабах всего человечества.

Что же касается природы той работы, которую потребуется совершить для мира, то я не хочу говорить о ней сейчас. Лучше всего предоставить ей возможность свершиться в урочный час. Снизойти и показать, какую форму должна принять эта работа, должна именно сама Истина. Какою бы ни была эта форма, от нас требуется единственное - быть инструментами, пригодными для проявления Истины.

У.: Мы ли умножим величие Индии?

Ш. А.: Говорить «мы» неправильно. Если Индия пожелает развития, то это ее личное дело. Сотворить целую нацию не сможет никто.

Возможно следующее: когда силы придут в состояние полной готовности, может явиться человек, который воплотит в себе дух времени, людям же будет представляться, что именно он ведет за собой народ. Тогда как на деле нация сама должна творить свою историю. Вы не можете творить ее подобно тому, как X. печет пироги. Нации и иные подобные живые организмы должны расти, расти так же, как и все живое. Никто не управляет ими.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 214; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!