ПО ТУ СТОРОНУ ЭМОЦИОНАЛЬНОСТИ 1 страница
Nbsp; АКАДЕМИЯ НАУК СССР Серия «От молекулы до организма» П. В. СИМОНОВ, П. М. ЕРШОВ ТЕМПЕРАМЕНТ ХАРАКТЕР ЛИЧНОСТЬ ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» Москва 1984 Симонов П. В., Ершов П. М. Темперамент. Характер. Личность. М.: Наука, 1984. Кпига члена-корреспондента АН СССР, доктора медицинских наук П. В. Симонова и кандидата искусствоведения П. М. Ершова посвящена популярному изложению естественнонаучных основ индивидуальных особенностей человека в свете учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности и достижений современной психофизиологии. В ряде глав использовано творческое наследие К. С. Станиславского, касающееся воссоздания характеров действующих лиц и принципов актерского перевоплощения в индивидуальность изображаемого персонажа. Книга представляет интерес для самого широкого круга читателей — физиологов, психологов, педагогов, работников искусства, для каждого, кто в своей практической деятельности связей с вопросами воспитания, подбора, профессиональной ориентации людей. Ответственный редактор доктор медицинских наук М. Г. АЙРАПЕТЯНЦ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Индивидуальность человека, ее естественнонаучные основы, социальная природа и проявления в повседневной жизни представляют интерес, в сущности, для каждого, кто так или иначе вовлечен в работу с людьми. Проблема индивидуальности живо интересует и руководителя производственного коллектива, и педагога-воспитателя, и врача-психоневролога. Кратко говоря, она интересует нас всех. Что же касается индивидуальности как объекта изучения, как предмета анализа, то в наибольшей мере ею занимается наука о высшей нервной деятельности человека, дифференциальная психология и ... искусство, в особенности художественная литература, драматургия, искусство театра. Последнее обстоятельство и определило творческое содружество авторов этой книги, один из которых является психофизиологом, а второй — деятелем искусства.
|
|
|
Доктор медицинских наук, профессор П. В. Симонов на протяжении последних двух десятилетий систематически исследует закономерности и механизмы эмоциональных реакций человека и высших животных. К проблеме индивидуальных различий он подходит с позиций сформулированной им потребностно-информационной теории организации поведения. Кандидат искусствоведения, режиссер и театральный педагог П. М. Ершов творчески развивает теоретическое наследие К. С. Станиславского. Таким образом, предлагаемая вниманию читателей книга дважды междисциилинарна — и по характеру своего содержания, и по обращению к самой широкой читательской аудитории.
|
|
|
Известно, что взаимный интерес и стремление к личным контактам возникло между творцом учения о типах высшей нервной деятельности (темпераментах, характерах) И. П. Павловым и создателем «метода физических действий» К. С. Станиславским[1]. К сожалению, смерть И. П. Павлова оборвала намечавшееся в то время содружество. Книга П. В. Симонова и П. М. Ершова как бы
продолжает интереснейшую тенденцию, возникшую полвека тому назад в истории отечественной культуры.
Новизна подхода к проблеме и чрезвычайная сложность самой проблемы неизбежно делают ряд положений книги достаточно дискуссионными. Впрочем, авторы книги и не претендуют на исчерпывающее решение затрагиваемых ими вопросов, они скорее ставят эти вопросы, подлежащие дальнейшей теоретической и экспериментальной разработке. Вот почему хотелось бы, чтобы над книгой П. В. Симонова и П. М. Ершова задумались представители самых различных областей теории и практики, исходя из своих собственных профессиональных интересов.
Доктор медицинских наук
М. Г. Айрапетянц.
ВВЕДЕНИЕ
Мы должны знать, какова человеческая
природа вообще и как она модифицируется в
каждую исторически данную эпоху.
|
|
|
К. Маркс[2]
«Темперамент», «характер», «личность» — в этих понятиях исходно содержится сложная внутренняя диалектика. Мы используем их для определения человеческой индивидуальности — того, что отличает данного человека от всех остальных, что делает его уникальным. Вместе с тем мы заранее предполагаем в этой уникальности черты, общие с другими людьми, иначе всякая классификация, да и само употребление перечисленных понятий, потеряла бы смысл. Какие же именно черты, стороны, качества, особенности человека отражает каждое из этих понятий? Слова «темперамент», «характер», «личность» употребляются нами постоянно и повсеместно, они нужны и свою роль выполняют. В повседневном общении в каждое из них вкладывается достаточно определенный смысл и с их помощью достигается взаимопонимание.
Человеку свойственно желание знать самого себя и знать других или конкретного другого. Знать другого, чтобы знать себя, или знать себя, чтобы знать другого? Вероятно, здесь присутствует и первое, и второе. Вечная жажда самопознания подтверждается фактом существования художественной литературы. Именно она и только она, в большей степени, чем другие искусства, дает вам знание души другого. Но в искусстве эти знания выражены метафорически, они непереводимы на язык понятий и именно потому достигают своей цели, свидетельствуя о неповторимом своеобразии каждого человека, образа художественной литературы, о чрезвычайной ценности этой неповторимости. В ней жизненная достоверность самой жизни — ее движения, ее богатства, ее неисчерпаемости.
|
|
|
Описательные определения понятий «темперамент», «характер», «личность» можно найти в любом энциклопедическом или толковом словаре.
Темперамент — «характеристика индивида со стороны динамических особенностей его психической длительности, т. е. темпа, ритма, интенсивности отдельных психических процессов и состояний. В структуре темперамента можно выделить три главных компонента: общую активность индивида, его двигательные проявления и эмоциональность»[3]. Ну, а характер?
Характер — «целостный и устойчивый индивидуальный склад душевной жизни человека, ее тип, «нрав» человека, проявляющийся в отдельных актах и состояниях его психической жизни, а также в его манерах, привычках, складе ума и свойственном человеку круге эмоциональной жизни. Характер человека выступает в качестве основы его поведения...»[4]. В первый момент кажется, что определения темперамента и характера практически совпадают, хотя появилось и нечто новое: склад ума, манеры, привычки. Однако в своей повседневной житейской практике мы вряд ли спутаем темперамент человека с его характером. Именно характер, а не темперамент мы назовем сильным, слабым, твердым, мягким, тяжелым, плохим, настойчивым, труднопереносимым и т. д. Определений, пригодных для описании темперамента, в языке гораздо меньше: бурный, неукротимый, вялый... Пожалуй, удобнее всего по-прежнему пользоваться терминологией древних греков, подразделяя человечество на холериков, меланхоликов, сангвиников и флегматиков. Интуитивно ощущаемое различие, несовпадение темперамента и характера подсказывает, что в основе этого различия лежат какие-то существенно разные проявления индивидуальности.
В темпераменте преимущественно выражается отношение человека к происходящим вокруг него событиям. Датский художник X. Бидструп в серии юмористических рисунков изобразил реакцию четырех субъектов на одно и то же происшествие: незнакомый прохожий нечаянно сел на шляпу отдыхавшего на скамейке господина. В результате холерик пришел в ярость, меланхолик страшно огорчился, сангвиник — рассмеялся, а флегматик невозмутимо надел шляпу себе на голову.
Характеры выявляются в действии — активном, целеустремленном, нерешительном, покорно-подражательном и т. д. Общее же между ними состоит в том, что ни темперамент, ни характер ничего не говорят нам о социальной ценности данного человека: обладающий отвратительным характером холерик может преследовать возвышенные цели, а мягкий и уступчивый сангвиник оказывается отъявленным негодяем.
Социальные качества человека обнаруживаются в его личности, поскольку личность — «устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности»[5]. Личность включает в себя и темперамент, и характер человека, но не ограничивается ими, поскольку личность — «ядро, интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающее его поведению необходимую последовательность и устойчивость»[6]. Хотя понятие «личность» занимает самое высокое положение в иерархии терминов, характеризующих индивидуальность, наш словарь для описания личности поразительно беден: крупная, яркая, выдающаяся, бесцветная, мелкая, серая, — дальше подобного рода определений мы не идем. Сколь бы ни были спорны попытки классификации темпераментов и характеров, но они существуют, причем некоторые из них живут па протяжении тысячелетий. Классификации личностей нет вообще. Нельзя же считать подобной классификацией выражения типа «личность подростка», «личность преступника» и т. д.
Впрочем, классифицировать можно по-разному. Прежде всего, чисто описательно, наблюдая сходные черты в поведении, реакциях, поступках, эмоциях различных представителей человеческого рода. Но истинная классификация начинается только тогда, когда обнаруживается некоторый принцип (ключ, правило, закон), предопределяющий именно такую систематизацию наблюдаемых явлений. Так, периодическая система химических элементов покоится на открытии периодического закона нарастания атомного веса этих элементов. И вся история попыток классификации индивидуальностей есть, в сущности, история поисков классифицирующего принципа.
Античные авторы полагали, что психический склад человека, индивидуальные особенности его поведения определяются соотношением четырех жидкостных сред организма: крови, желчи, черной желчи и лимфы. Греческие названия этих жидкостей дали имя классифицируемым темпераментам. Эмпирическая классификация темпераментов осталась, а версии об ее основе оказалась ложной. Философ И. Кант придавал главенствующее значение индивидуальным особенностям крови, а русский физиолог П. Ф. Лесгафт — свойствам кровеносных сосудов. Немецкий психиатр Э. Кречмер и американский ученый У. Шелдон считали, что психический склад индивидуума определяется его телосложением, его общей телесной конституцией. Не следует думать, что такого рода представления были сплошным заблуждением. Тщательные исследования показывают, что в процессе длительной эволюции некоторые черты строения тела высших организмов оказались «сцеплены» с особенностями строения и функций нервной системы, которые сказываются на особенностях поведения[7]. Но в данном случае речь идет о связях очень косвенных, отдаленных, лишенных предсказующей силы в отношении сложных форм поведения субъекта. Вот почему поистине революционным моментом в истории изучения естественнонаучных основ индивидуальных различий явилось учение Ивана Петровича Павлова о типах нервной системы человека и животных. Поскольку высшая нервная (психическая) деятельность, определяющая внешне реализуемое поведение, есть функция головного мозга, именно в тонких деталях деятельности мозга следует, по мысли Павлова, искать причину индивидуальных различий психики и поведения.
В подходе Павлова к этой проблеме можно выделить три уровня анализа, разработанных самим Павловым далеко не в одинаковой мере.
Во-первых, это, если можно так выразиться, микроуровень, т. е. свойства процессов возбуждения и торможения нервных клеток — их сила, уравновешенность и подвижность. Результаты экспериментов с условными рефлексами и многолетние наблюдения за поведением собак привели Павлова к мысли о том, что типы нервной системы, аналогичные темпераментам античных авторов, являются общими для человека и высших млекопитающих животных. В классификации Павлова холерику соответствует сильный возбудимый неуравновешенный тип, а меланхолику — слабый. Сангвиник — сильный уравновешенный подвижный тип по Павлову, а флегматик — сильный уравновешенный инертный. Со свойственной ему наблюдательностью Павлов отметил характерные черты эмоциональности, присущей каждому из основных типов. По мнению Павлова, сильный неуравновешенный тип склонен к ярости, слабый — к страху, для сангвиника характерно преобладание положительных эмоций, а флегматик вообще не обнаруживает сколько-нибудь бурных эмоциональных реакций на окружающее. Павлов писал: «Возбудимый тип в его высшем проявлении — это большей частью животные агрессивного характера… Крайний тормозимый тип — это то, что называется трусливое животное»[8].
Основывая свою классификацию на свойствах возбуждения и торможения, Павлов не ограничился этим уровнем. Он проницательно понимал, что путь от элементарных нервных процессов к внешне реализуемому поведению лежит через взаимодействие макроструктур — различных функционально специализированных отделов головного мозга. Считая крайние типы — сильный неуравновешенный и слабый — основными «поставщиками» нервно-психических заболеваний, прежде всего неврозов, Павлов подчеркивал, что для истерии весьма характерна эмотивность, «а эмотивность есть преобладание ... функций подкорковых центров при ослабленном контроле коры… истерический субъект живет в большей или меньшей степени не рассудочной, а эмоциональной жизнью, управляется не его корковой деятельностью, а. подкорковой»[9]. Выделив «специально человеческие типы художников и мыслителей» с преобладанием первой (образно-конкретной) или второй (речевой, абстрактно-обобщенной) сигнальной системы действительности, Павлов видел в основе классификации опять-таки особенности функционирования мозговых макроструктур. У «художников, — писал Павлов, — деятельность больших полушарий, протекая во всей массе, затрагивает всего меньше лобные их доли и сосредоточивается главнейшим образом в остальных отделах; у мыслителей, наоборот,— преимущественно в первых»[10]. Заметим, что сегодня мы, по-видимому, предпочтем рассматривать павловские «специально человеческие» типы как результат функциональной асимметрии больших полушарий головного .мозга, где «художественному типу» будет соответствовать относительное преобладание правого (неречевого) полушария. Открытие специфических функций правого и левого полушарий головного мозга явилось подлинным триумфом идеи Павлова о «художественном» и «мыслительном» типах как полюсах, между которыми располагается все многообразие промежуточных форм высшей нервной деятельности человека.
Анализ индивидуальных различий на макроуровне взаимодействия мозговых структур подвергся дальнейшей разработке главным образом в трудах советских (В. М. Теплов, В. Д. Небылицын) и английских (Г. Айзенк, Дж. Грей) исследователей. Теплов и Небылицып пришли к обоснованному выводу о том, что следует говорить скорее не о типах, а о свойствах нервной системы, комбинация которых характеризует ту или иную индивидуальность. Особое значение при этом имеют так называемые общие свойства нервной системы, среди которых В. Д. Небылицын выделил активность и эмоциональность. Он полагал, что в основе активности лежат индивидуальные особенности взаимодействия возбуждающей ретикулярной формации мозгового ствола и передних (лобных) отделов повой коры, в то время как эмоциональность определяется индивидуальными особенностями взаимодействия лобных отделов коры с образованиями лимбической системы мозга (структуры, регулирующие сферу мотиваций и эмоций). По мнению Г. Айзенка, индивидуальные особенности взаимодействия восходящей (активирующей) ретикулярной формации с лобной корой определяют вариации силы или слабости нервной системы по Павлову, а также параметр экстра- или иптровертированности (о нем мы подробнее расскажем ниже). К этой системе мозговых образований Дж. Грей добавил гиппокамп и внутреннюю часть так называемой перегородки.
В подходе Павлова к проблеме индивидуальных различий, помимо микроуровня (особенности процессов возбуждения и торможения нервных клеток) и макроуровня взаимодействия различных отделов головного мозга, мы находим третий уровень анализа высшей нервной (психической) деятельности — как деятельности мозга в целом, обогащенной индивидуально приобретенным опытом, аккумулированным в системе прижизненно возникающих условнорефлекторных связей. Благодаря второй (речевой) сигнальной системе субъект присваивает и опыт предшествующих поколений, достижения культурной эволюции человечества. Именно на этом уровне целостной деятельности мозга Павлов рассматривает темперамент в характер как составляющие индивидуально неповторимой личности. «Личность человека, — писал И. П. Павлов, — определяется как биологической наследственностью, так и средой. Сила нервной системы (темперамент) — прирожденное свойство, характер (форма поведения) во многом состоит из приобретенных привычек»[11].
Важно попять, что физиологическая организация мозга, индивидуальные особенности его функционирования и содержательная сторона психики, формирующаяся в результате социального воспитания, — не абсолютно самостоятельные категории. Выводить содержательную сторону психики из наследственных задатков столь же нелепо, как отрицать роль этих задатков в особенностях усвоения субъектом социального опыта. Прямолинейный детерминизм здесь заранее обречен. Иное дело, если мы перейдем на позиции вероятностного детерминизма, признавая, что один и тот же социальный опыт, предлагаемый окружающей средой, будет усваиваться различно в зависимости от индивидуальных особенностей субъекта. Эту диалектику общего и сугубо личного ярко описал академик Д. К. Беляев: «…нет специальных генов, например, гуманизма или альтруизма или генов антисоциального поведения. Но есть генетически детерминированные свойства психики, сочетание которых, преломляясь через определенные социальные условия, способствует формированию либо человека с высоким чувством совести, испытывающего отвращение не только к преступной деятельночти, но и к карьеризму и стяжательству, либо же человека, который плохо понимает, что такое совесть, со всеми вытекающими отсюда последствиями»[12].
Противоречие между частным, индивидуально неповторимым в личности и тем общим, что делает личность предметом научного анализа, снимается заменой классифицирования (группировки) людей определением параметров их индивидуальности. Именно на этот путь встали В. М. Теплов и В. Д. Небылицын, перейдя от «типов нервной системы» к изучению «свойств нервной системы». Но параметры не могут быть выбраны произвольно, они должны соответствовать наиболее существенным компонентам внутренней структуры личности, характеризовать и по возможности измерять наиболее существенные ее черты.
Те параметры, о которых в дальнейшем пойдет речь, подсказаны нашим общим потребностно-информационным подходом к высшей нервной (психической) деятельности человека. Суть этого подхода, экспериментальные доказательства его правомерности и продуктивности многократно излагались на протяжении последних двух десятилетий одним из авторов (П. В. Симоновым). Эти многочисленные публикации делают излишним повторное описание деталей наших теоретических и экспериментальных исследований. Мы можем ограничиться лишь напоминанием тех основных положений, которые легли в основу нашего подхода к проблеме индивидуальных различий.
Прежде чем перейти к изложению этого подхода, подчеркнем, что умение видеть, понимать, знать индивидуально неповторимые особенности конкретного человека имеет исключительное значение для целого ряда профессий. Отсутствие такого умения в деятельности руководителя-администратора, педагога, врача, юриста резко снижает продуктивность его профессиональных усилий. Впрочем, можно ли упрекать практиков в том, что еще не открыто, не установлено, не сформулировано самой наукой?
Мы повседневно встречаем специалистов (администраторов, педагогов, врачей, юристов и т. д.), которые обладают умением тонко фиксировать индивидуальные особенности психического склада окружающих людей и с успехом применяют это умение в своей практической деятельности. Мы справедливо называем их талантливыми, поскольку их работа напоминает искусство. В работе с людьми элементы искусства останутся, по-видимому, всегда — это определяется самой уникальностью, неповторимостью человеческой личности; и все же с каждым новым шагом науки о человеке вероятность дефектов в процессе воспитательной, управленческой, медицинской и т. п. практики будет неуклонно снижаться, а ее эффективность — возрастать. Нужно ли говорить о том, какой это мощный стимул для исследовательской мысли!
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!