Текст переведен по изданию: Crusaders as conquerors. The Chronicle of Morea. New York-London. 1964 13 страница

[4173-4212]

и военное несчастье привели меня к тому, что я в руки твои попал и во власти твоей теперь, пред очами столь благородных мужей укорять меня подобным образом, беспричинно и несправедливо, за то, к чему я никакого отношения не имею, и снимать с себя ответственность за деянья свои, и перекладывать её на мою голову, хотя никакого отношения я к ним не имею».

И когда севастократор выслушал слова князя, какими он ему с надменностью великой отвечал, не обращая внимания на то, что находится в воле его, опечалился он глубоко и был велико расстроен. Конечно, он вельми разгневался на князя Гильома; ибо устыдился тому, что в присутствии благородных мужей, франков и ромеев, каким случилось там быть, говорил и поступал с князем недостойно. Тогда, когда дворяне, что были с ними, увидели лицо и ярость севастократора, они заговорили, чтобы добрыми речами успокоить их и восстановить между ними мир.

И после того, как севастократор и люди его отдохнули в Пелагонии – они провели два дня, хороня убитых, а те, кто был ранен – леча свои раны – он приготовил своё войско, и оно отправилось напрямую в Константинополь, где пребывал василевс ²²⁰. Он взял с собою князя, обращаясь с ним учтиво; он ехал с ним рядом и спал с ним; и они не останавливались до тех пор, пока не достигли Города. И после того, как они спешились и заняли отведённые им комнаты, севастократор взял за руку князя Гильома и так и проследовал с ним в палаты. Василевс сидел на троне своём; вокруг него были сплошь архонтопулы, а в середине василевс. На коленях князь приветствовал василевса, и василевс, ибо был он муж мудрый и благородный, взял его за руку и поднял; «Добро пожаловать, о, князь и дружина твоя». Он просил его посидеть с ним ненадолго, и затем василевс повелел вывести его отсель; они поместили его в темницу с великими почестями. Господин Каритены

[4213-4260]

и прочие знаменосцы были помещены с князем, чтобы в утешение себе без ущерба чьей-либо чести могли они разделить общую темницу, что дал им его высочество василевс. И когда они провели в темнице неделю, василевс повелел, чтобы князь и все кавалеры, что были с ним, предстали пред его очами во дворце; и сам василевс обратился к князю: «Князь, ты сам видишь и знаешь, что ты в темнице и во власти моей, захочу – отпущу тебя на волю, захочу – умрёшь. И я говорю тебе, веришь ли ты этому, нет; если бы ты и был в Морее, там, где был ты господином, и воевал против меня, как ты уже делал, не смог бы ты продержаться долго, землёю и водою изгнал бы я тебя, завоевал бы землю твою, что мне принадлежит по наследству. Так, а теперь ты здесь, в темнице моей, и всё твои люди с тобою, если бы я послал туда сейчас свои войска, морем, что они бы пересекли на галерах, и сушей, то, поскольку земля твоя ныне лишена защиты, они бы легко завоевали её и тебя её лишили. Потому я говорю тебе, князь, и даю тебе такой совет; поскольку родители твои приобрели Морею великими тратами и трудом, а ты не поступил после них так же, но потерял, что имел, и остался без земель, возьми у меня денег – великий подарок сделаю я тебе – и тебе, и кавалерам твоим, что здесь с тобой, и отпущу тебя, и дам тебе свободу; а ты отправишься во Францию и приобретёшь себе города, чтобы ты и дети твои владели ими впредь, оставишь мне Морею, отчину мою. И если я выпущу тебя из темницы, а ты останешься в Морее, как был в ней раньше, ни ты, ни дети твои не будут иметь мира и покоя, в каком могли бы есть свой хлеб».

Князь слушал речь василевса и думал о том, как бы ответить ему и не ошибиться. И как скоро василевс кончил говорить, не рёк больше ни слова, князь, в свою очередь, обратился к нему и сказал: «Деспот и святой василевс, я молю ваше могущество дать мне, человеку неопытному и неместному, дозволения ответить. Деспот, поскольку твоё высочество могучей волей своей приказывает, чтобы передал я тебе, господин мой, всю землю, какую я держу в Морее, всю власть над ней,

[4261-4307]

за что ты дашь денег мне и товарищам моим, что проследуют за мной во Францию, нашу отчину, и купят там земли и останутся там, пока Морея, твоя отчина, останется тебе, в моей власти то, какой ответ дать, и могу я ответить тебе только так, как сейчас отвечу, и услышь сию истину, если и пятьдесят пять лет продержишь меня в темнице своей, никогда не получишь от меня иного ответа, нежели тот, какой я только и могу дать твоему высочеству. Землю Морейскую, господин мой, держу я не как отчину, так же и не как землю, что от дедов наследуют, нет власти у меня, чтобы уступать её и дарить. Землю эту завоевали те дворяне, что прибыли в Романию из Франции с отцом моим, друзья его и товарищи. Они мечом завоевали землю Морейскую и разделили её меж собою, взвесив всё; каждый получил сообразно положению своему, а затем все они купно избрали моего отца и поставили его главным над собою, ибо был он муж из них честнейший и разумнейший. Согласно тем договорам и условиям, что составили и записали они, не мог он суд вершить самолично, не мог он и делать что бы то ни было без согласия совета и воли всех товарищей своих. Потому, государь василевс, нет у меня власти уступить и клочка той земли, что держу я, ибо предки мои взяли её мечом, как подобало по нашим обычаям, какие и меж них властвовали. Всё же, таков порядок, что воины, буде пленят они кого в битве и ввергнут в темницу, берут за него выкуп деньгами и гиперпирами. Господин мой, да установит могущество твоего высочества, сколько каждый из нас, находящихся здесь, должен, согласно положению своему, дать, чтобы выкупиться и выйти из темницы твоей. И если будет то угодно могуществу твоего высочества, деспот, каждый из нас все усилия приложит к тому, чтобы заплатить столько и выкупиться, и выйти из темницы твоей; если же кажется тебе, господин мой, что иначе с нами поступить добро, вот мы здесь, в темнице твоей, так делай с нами, что ни похочешь.

Услыхав такие речи, василевс весьма рассердился и в великом гневе сказал князю: «Князь, очевидно, что ты франк, ибо заносчив, как только франки бывают; заносчивость сия всегда сбивает франков с пути и ведёт их к разочарованию и утратам, как и твоя заносчивость тебя

[4308-4331]

привела к тому, что ты попал ко мне в руки, и теперь в моей темнице. И в своей заносчивости ты говоришь, что надеешься избегнуть моих рук и моей темницы. Богом клянусь тебе, словом василевса, верь, никогда не выберешься ты отсюда за денарии, не продашь своей жизни за деньги, хоть бы и за всё богатство твоё не отпущу тебя».

Василевс немедленно повелел, чтобы его схватили и бросили обратно в темницу, где он был до того, так же, как я сейчас вам говорю об этом и вы меня слышите. Когда они услышали василевса, все варяги и ромеи, что стояли пред ним и охраняли его, непочтительно схватили князя и бросили его в темницу, где он был до того. Там он провёл со всеми своими людьми три года, с великим усердием пытаясь выкупить себя за гиперпиры ²²¹.

И когда он увидел и понял, он и люди его, что никогда не освободят их, не выпустят на волю, ни за гиперпиры, ни за всё их богатство, по совету и воле господина Каритены и других знаменосцев он согласился на следующее: за свободу их он отдаёт василевсу замок Монемвасии и замок Великой Майны, и тот, самый прекрасный

[4332-4376]

из них, что стоит в Мистре, с тем, чтобы он мог быть уверен, что будет отпущен со своими людьми, всеми, кто бы с ним ни был, великими и малыми. И как скоро договор сей был составлен, записали его и скрепили клятвою.

Был у василевса маленький сын, коего следовало крестить; он просил князя, чтобы связали они себя узами сего крещения. В договор, что заключили они, было также включено и это: никогда не развяжут они войны, но будут поддерживать мир; и буде кто-то нападёт на одного из них, вторгнется в его земли, объявит ему войну, другой всеми силами своими поможет ему.

И после того, как они разрешили те дела, о которых я вам рассказываю, князь и все другие, кто был с ним, поручили самому господину Каритены поехать в Морею и лично сдать замки, какие я здесь перечислил, людям василевса, которые отправились бы с ним. Однако на соглашение то, какое я вам пересказываю, князь и его совет пошли в то время с таким намерением, желанием и стремлением: как скоро был бы князь отпущен на волю, со своим опытом и ловкостью он сделал бы что-нибудь для того, чтобы отбить назад те замки, которые сдал; ибо, поскольку не оставалось у него и его людей иного выхода, чтобы покинуть темницу, кроме как принести клятвы, то ни для чего другого и не являлись они действительными, и нарушение их, принесённых в тюрьме, не считалось бы вероломством, так Церковь учит и мудрые мужи говорят. Господин Каритены, сей знаменитый муж, покинул Город с посланцами василевса, каких тот направил с ним, чтобы они приняли замки. Они выехали из Романии сушей, проследовали через Влахию и прибыли в Фивы, и там они нашли мегаскира, кто ровно в то время прибыл из королевства Французского – куда отправил его князь Гильом, о чём вы здесь уже слышали – с честью и титулом, данным ему королём, правом именоваться дукой Афинским, под этим прозванием быть известным. И когда дука увидел, что прибыл его шурин господин Каритены, чего он горячо желал, он был очень счастлив, ибо был ему братом. И когда он спросил и услышал от него о том, что князь Гильом, чтобы выйти из темниц василевса, согласился сдать замок Монемвасии, замок

[4377-4405]

Великой Майны, а также и Мистры, чтобы держал их отныне и впредь василевс, опечалился он от того глубоко, не было то ему по душе. Громко возопил он и прямо сказал ему, что отнюдь не мудро это, не по нраву ему то, что василевс получит те три замка; ибо великим могуществом будет он обладать теперь и пошлёт землёй и водою войска свои, и изгонит нас из Мореи, и себе её заберёт.

Господин Каритены остался с дукою; неделю он провёл в Фивах, где они беседовали и праздновали, ибо имели мужи сии великое желание увидеть друг друга и отпраздновать это вместе; и после того выехали они вместе дальше. Они миновали Коринф и направились в Никли; там нашли они княгиню со всем дамами всего Пелопоннеса, что зовётся ещё Мореей, что собрались вместе совет меж собой держать ²²², обсудить те слухи, что дошли до них, о этих трёх замках, что отдаёт князь василевсу, чтобы выйти из темницы и вывести оттуда, из Города, всё воинство своё, всех мужей морейских, всех знаменосцев и с ними кавалеров. Потому архонтиссы, жёны их, вместе с княгиней были в замке Никли, собрав парламент и держа совет; и не было с ними других мужчин, кроме мессира Леонардо, логофета, и мудрого мессира Пьера де Во, что был

[4406-4440]

во всём княжестве мудрейшим мужем. Эти двое присутствовали в том парламенте ²²³.

И когда двое государей, дука Афин и господин Каритены, прибыли, они немедленно остановились в городе Никли и после того направились прямо к дамам, что все были тогда с княгиней во дворце. Увидев их, княгиня ласково их приветствовала; она начала спрашивать господина Каритены о здоровье князя и его соратников в темнице василевса и о том деянии, что свершили они для того, чтобы выбраться из темницы и вернуться в дома свои. Господин Каритены начал рассказывать, как князь и всего его знаменосцы пытались многократно покинуть темницу, дав денег; и как василевс поклялся им душою своею в том, что никогда не выйдут они оттуда ни за какие деньги и подарки. А они, стремясь покинуть темницу, согласились передать ему три замка и только их, замок Монемвасии и Великой Майны, и также Мистры, чтобы он держал их, как владелец; они крепко замирились и покумились, и клялись, что никогда не затеют друг против друга войны.

Затем мегаскир сказал на это, обращаясь к княгине и всем архиереям, что были в том парламенте, о котором я вам рассказываю: «Правда такова, знают великие и малые, что возникли у меня сложности с господином моим князем, ибо я говорил, что незаконно хочет он сделать меня своим человеком, чтобы от него я держал землю, какою и так владею по наследству, отчину свою. Я поднялся с оружием, чтобы повоевать его. Но затем я понял и признал, что совершил я против него грех, и воздал так, как он сам мне назначил. Потому, возможно, некоторые из вас могут подумать, что я враг моему господину князю в том,

[4441-4491]

что сейчас скажу вам, но я говорю правду, так и примите её от меня; если василевс возьмёт эти три замка, он не сдержит тех клятв, которые дал; он пришлёт сюда против нас множество войска и людей, что изгонят нас отсюда, лишат наших детей наследства. Потому, чтобы поверили вы в благость моих намерений, я говорю и утверждаю, что сделаю так: я войду в темницу, найду там князя и выведу его оттуда; и если удастся мне вызволить его за гиперпиры, я и землю свою за денарии заложу, лишь бы только выкупить своего господина».

Затем поднялся господин Каритены и сказал княгине перед мегаскиром: «Госпожа моя, всё, что говорит здесь мегаскир, мы говорили там, в нашей темнице, да, за этим могут последовать опасности и несчастья. Но затем мы увидели, что василевс решился твёрдо стоять на своём, и обсудили это между собой, и пришли к соглашению: замок Монемвасии был, как то всем известно, завоёван нашим господином князем лично; Майну и Мистру выстроил он, и грехом и великим позором было бы для него и соратников его умереть в темнице за замки, что он сам завоевал и выстроил. Просто дайте ему избегнуть мук заключения, а затем Бог поможет ему захватить свои замки и вернуть их себе во владение. Теперь, говорю я вам, услышьте меня: ни за кого бы то ни было в этом мире, ни прикрываясь словами и извинениями, какие каждый может сказать, не обреку я своего господина на смерть в темнице. Я исполню то повеление, что он дал мне, сдам замки, чтобы был он избавлен от мук своих, и когда он выйдет из темницы, пусть Бог поможет ему».

И тогда сам мегаскир вновь заговорил с господином Каритены и ответил ему так: «Христа ради, добрый брат, правду реку тебе, если василевс узнает, если ему донесут о том, что мы не собираемся отдавать ему тех замков, что он ищет, он не посолит князя и не съест, но примет гиперпиры за то, чтобы его отпустить. И больше того, говорю я тебе, услышь и понимай, как знаешь, если бы князь поразмыслил о том, что последует за этим, то верно предпочёл бы умереть одному, только бы все остальные морейские франки не потеряли поместий, что отцы их приобрели таким трудом, как сделал Христос, принявший смерть ради того, чтобы спасти души рода людского от вечного проклятия, на какое все они были обречены. Лучше будет, если умрёт один, чем тысяча

[4492-4515]

за него. Я высказал то, что было у меня на уме, и говорю правду, ты же, брат мой, исполняй то, что тебе велено».

Тогда, после того, как парламент окончился ²²⁴, господин Каритены, что имел при себе грамоты, данные ему князем для представления их кастелянам, выехал из Никли, взяв с собой архонта василевса, что был отправлен с ним для того, чтобы принять замки от имени василевса; он отправился в Мистру, которую сдал первой, затем в Монемвасию и в-третьих в Майну. И как только он сдал замки, что я упомянул, он взял в качестве заложниц для василевса дочь господина Пассавы, протостратора всего княжества, мессира Жана по имени, из рода де Нейи; а с нею сестру того Шодерона, что был великим контоставлом всего княжества; эти двое отправились в Город как заложницы, а князь, и кавалеры, и все знаменосцы, великие и малые, были отпущены и направились в Морею с великой радостью ²²⁵.

Когда князь в то время приехал в Морею, великие и малые приняли его хорошо ²²⁶. Поскольку не терпелось ему увидеть и проверить

[4516-4553]

свои замки и города, какими он весьма гордился, он не захотел терять там нисколько времени; он взял кавалеров, что сопровождали его, и они отправились в путь, посещая замки и города, и прибыли прямиком в Лакедемонию. Покуда имел он желание и стремление увидеть Морею, не путешествовал он в одиночку, словно бедный воин, но ездил по-княжески, в добром сопровождении, по тем местам, какие любил и по каким тосковал. Все спешили встретиться с ним и присоединиться к его окружению, некоторые имели при себе оружие, а другие были безоружны. И когда ромеи, представители василевса, увидали их сверху из замка Мистры, они подумали и пришли к выводу, что франки ищут битвы с ними, да, с ромеями. Они предупредили архигов ²²⁷ ущелья милингов, и те согласились и поклялись стоять за василевса и отринуть франков. Гонцов отправили к некому Кантакузину ²²⁸, что был их капитаном; они написали, заявили и сообщили, что князь явился со всем своим воинством и начал войну с василевсом. И он поверил этому и снарядил корабль; он послал гонцов, и те направились в Город к василевсу и передали ему, что князь Мореи Гильом нарушил свою клятву и со всем своим воинством развязал войну в Лакедемонии; он начал разорять земли василевса.

Когда василевс, великий Палеолог, услышал это, он поверил тем вещам, о которых я рассказываю вам, о каких его наместник доложил ему из Монемвасии. Он был вельми удивлён и поражён тем, что князь Гильом так скоро преступил свою клятву, что он давал ему, и начал войну в Морее. Затем он отправился в Турцию и взял на службу турок как наёмников;

[4554-4577]

он нанял полторы тысячи отборных воинов, и ещё около двух тысяч прочих анатолийцев отправились с ними. Он назначил своего двоюродного брата и поставил его капитаном над всеми теми, о ком вы слышали слова мои; его звали Макрином, таково было имя ему ²²⁹. Он призвал его и велел ему взять войско, какое он даст ему, и идти в Морею, чтобы вести войну и биться с его кумом, тем, кого зовут князем Гильомом. Он дал ему приказы и сказал ему, чтобы он сказал ему, сколько ему нужно денег для найма воинов и того, чтобы наградить сколько-нибудь из своих людей; не следовало ему скупиться или медлить, или вести себя хоть в чём-то нерадиво, но надлежало ему поспешать и с рвением завоевать страну; «ибо, поскольку князь начал войну, хотя мы оба поклялись соблюдать мир, на нём лежит грех и на нём же вина». Он приложил свою золотую печать к пустым листам и сказал ему так: «Макрин, возьми это с собою, и если посчитаешь ты нужным наделить кого-то пронией или оказать благодеяние, сделай это согласно тому достоинству, что найдёшь ты в каждом муже, и вели записать это на этих листах».

Дронгу, Гардалеву ²³⁰, а также Цаконии пожаловал он хрисовул, утверждая,

[4578-4593]

что всем им будет послабление; они будут носить оружие, но не будут выполнять барщину. Они взошли на галеры, корабли и тариды ²³¹; и морем они отправились в Монемвасию. Таким образом, прямо как я рассказываю вам, и как вы слышите это от меня, началась война в Морее, в которой воевали эти двое, василевс и князь, что были даже кумовьями.

И когда Макрин явился в Монемвасию, он и его люди высадились с галер. Со своим воинством он направился прямиком в Лакедемонию; он спросил имена архигов, что были в ущелье милингов и также Цаконском, и он послал им всем листы от василевса, сделав некоторых из них севастами, а первых даже цастадами ²³². Ватика покорилась, то же сделала Цакония; ущелье милингов и область Гистерны также поднялись за василевса ²³³.

[4594-4628]

И когда князь узнал весть, что прибыл Макрин и начал войну, и разоряет его города, наносит им тяжёлый урон, он послал гонцов к мегаскиру, на Эврип и на острова, чтобы знаменосцы пришли со своими отрядами на помощь ему. А они предали его и не явились. Князь разгневался на них; он собрал все войска, какие только имел в Морее, и отправился к замку Никли с тем воинством, какое имел. И когда он услышал и узнал, что Цакония, Ватика и славянское ущелье восстали, ему посоветовали не идти на них, ибо их было много числом, а он имел мало. Но ему посоветовали усилить замки людьми, снабдить их основательно и хорошо укрепить, а самому лично отправиться в Коринф, чтобы самому заставить мегаскира, трёх господ Эврипа, маркиза Будоницы, говорю я вам, и господ островов быстро прибыть к нему. И как скоро ему дали такой совет, он отправился в Коринф: князь ожидал того, что даст военачальнику василевса, этому Макрину, сражение в поле, если найдёт его в поле, и уверенно надеялся на то.

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!