Как аналитик может помочь пациенту 5 страница
*В своих ранних сочинениях Фреил принимает, что все бессознательные инстин
ктивные импульсы в конечном счете сексуальны -те предс1 являют собой произ водные
от сексуальных инстинктов или выражают сексуальные инстинкты Позже он становится
на точку зрения, что бессознательные инстинктивные импульсы про исходят от
сексуальных или агрессивных инстинктов или от некоторой их комбинации
Штерн (Stern. 1985, р 238) пишет, что его прямые наблюдения младенцев не
подтверждают представления об одном или двух базисных инстинктах Согласно
Однако в своих поздних работах Фрейд наделяет человека сильным
бессознательным желанием адаптироваться к реальности. Фрейд выводит это желание из
задачи самосохранения (Fieud, 1940а, р. 199). Для выполнения этой задачи человек
тестирует реальность (Freud, 1940а, р. 199), бессознательно управляет своим поведением
на основании критерия безопасности (Freud, 1940а, р. 199) и стремится обрести контроль
над требованиями своих инстинктов (Freud, 1940а, р. 144).
После Фрейда большое число психоаналитиков, начиная с Хартмана (Hartmanii,
1939, 1956а, 1956b), обсуждали значение задачи адаптации к реальности в душевной
жизни человека. Хар-тман писал, что человек начинает приспосабливаться к реальности
не просто вследствие сурового жизненного опыта, но также благодаря способности к
предвидению и отсрочке и следуя независимой мотивации к адаптации. Говоря словами
Хартмана, "что-то в человеке высказывается, обращаясь к реальности" (Hartmann, 1956а,
|
|
|
р. 243).
Цитированные выше формулировки Фрейда, так же как Хартмана и других, не
применяются систематически на клиническом уровне. Большинство психоаналитиков и
многие психотерапевты различных других направлений, включая тех, кто подчеркивает
важность объектных отношений в развитии, берут за основу своей клинической работы
теорию, сформулированную в ранних работах Фрейда. Эти психотерапевты принимают,
что могучие проявления сексуальности и агрессии - похоть, ярость, ревность и зависть
- представляют собой варианты эгоистического (нарциссического) инфантилизма,
незатронутого реальностью и управляемого принципом удовольствия. Они не разделяют
моих взглядов, что эти мотивы, аффекты и формы поведения выражают не только
врожденные импульсы, но также и попытки адаптироваться к реальности, как человек ее
воспринимает и понимает.
Штерну, концепция мотивации должна быть переосмыслена и мотивация должна
пониматься как организованная на основе взаимосвязанных развивающихся систем Эти
системы классифицируются как "эго-инстинкты" и включают привязанность (к
родителям), исследовательский интерес, любопытство, некоторые перцептивные
|
|
|
предпочтения, когнитивную новизну и удовольствие власти Сравнительное обсуждение
концепции мотивации, довольно близкой к пггерновскои, можно найти у Лихтенберга
(Lichtenberg, 1989)
Эмпирические исследования Даниэля Штерна
Представление о том, что младенец сильно интересуется окружающей
действительностью и пытается ее понять, находит ясное подтверждение в исследованиях
Даниэля Штерна (Stem, 1985) и других авторов (Biazelton & Yogman, 1989; Emde, 1989).
Согласно Штерну (чьи исследования не подтверждают существования примитивной
стадии нарциссизма или аутизма), ребенок начинает познавать внешнюю реальность с
рождения. Например, он научается распознавать молоко своей матери по запаху на
третий день после рождения (Stem, 1985, р. 39), а через несколько недель уже может
отличать свою мать по голосу. Ребенок строит свое поведение в соответствии со своими
убеждениями, т.е. представлениями о реальности, а не с фантазиями. Так, Штерн пишет,
что "младенцы ... заняты событиями, которые происходят в действительности ... У них
нет никакого желания реализовывать фантазии. Представляется, что младенец -
превосходный испытатель реальности... Реальность на этой стадии никогда нс
|
|
|
искажается из соображений защиты". (Stem, 1985, р. 11). Кроме того, в соответствии с
Брюнером (Brunei, 1977) Штерн пишет. "С рождения важнейшим делом становится
выдвижение и проверка гипотез о том, что происходит в мире" (Stern, 1985, р. 42).
Наконец, Штерн пишет, что "младенцы с самого начала в основном исследуют
реальность. Их субъективный опыт не страдает никакими искажениями, вызванными
желаниями и защитными механизмами, кроме искажений, неизбежных из-за
перцептуальной и когнитивной незрелости и чрезмерной генерализации" (Stem, 1985, р.
255).
Что касается сравнительной важности принципа удовольствия и принципа
реальности в психической жизни младенца, то Штерн писал:
"Кажется очевидным, что способность младенцев иметь дело с реальностью того
же порядка, что и их способность иметь дело с гедонистическими желаниями, и что Эго
младенца более дифференцировано и функционирует лучше, чем представляют себе
Гловер или Харт-манн. Более того, многие следствия, вытекающие из базового
допущения "Ид перед Эго", такие, как идея о том, что первичный (аутистичныи)
мыслительный процесс предшествует вторичному (реалистическому или
социализированному) мыслительному процессу, тоже произвольны".
|
|
|
Первые попытки человека адаптироваться
Первая реальность, с которой человек сталкивается в своей жизни, - это
существование его самого, его родителей и сиблин-гов: братьев и сестер. Он делает
первые попытки адаптироваться к этой реальности, и путем этих попыток приобретает
некоторое представление о ней. Поскольку ребенок во всем зависит от своих родителей,
единственная хорошая стратегия адаптации для него - наладить с ними разумные
рабочие отношения; таким образом, он ищет отгношений, при которых он тесно связан с
ними и может рассчитывать на их заботу и уход за собой. Такие связи с родителями
настолько для него важны, что он делает все от него зависящее, что, как он считает,
должно их обеспечить. Он сильно мотивирован выполнять все, что, как он полагает,
доставит удовольствие его родителям, в том числе вещи, вовсе не приятные.
Например, один мальчик пяти лет "плохо вел себя" со своим отцом - нс из-за
изначальных гнева, враждебности или вызывающего поведения, а пытаясь таким
образом поддерживать необходимую ему связь с отцом. Отец мальчика был угрюм,
раздражителен н необщителен. Единственное, что могло вывести его из мрачных
раздумий, - это необходимость сделать сыну выговор за плохое поведение. Когда же
мальчик вел себя хорошо, отец не обращ;1Л на него никакого внимания. Из этого
мальчик сделал вывод, что отцу интереснее проявлять родительскую власть над ним, чем
помогать ему. Своим плохим поведением сын давал отцу возможность проявить
родительские полномочия. Мальчик верил, что этим доставляет отцу удовольствие и
обеспечивает столь важную для себя связь с ним.
"Плохое поведение" героя следующего примера, шестилетнего Алекс;> Н., было
частью его активных и адаптивных попыток заставить своего отца проявить пласть, что
давало мальчику чувство безопасности. Алекса пугала его власть над отцом, и его
вызывающее поведение имело своей целью спровоцировать отца на применение
родительской власти.
Алекс Н.
Алекс был умным, очень развитым ребенком, даже вундеркиндом. Любящий отец
старался научить его быть настоящим спортсменом*.
Когда отец предлагал ему сыграть в какую-нибудь игру, мальчик принимал его
предложение, но когда доходило до дела, начинал вести себя вызывающе. Например,
едва начав играть с отцом в какую-нибудь настольную игру, он переворачивал игровую
доску. Отец, стараясь своим примером научить сына терпению, тщательно
восстанавливал порядок на доске, но, когда все было готово, мальчик вновь
переворачивал ее.
Отца ставило в тупик подобное поведение, и, поскольку оно продолжалось, он
обратился к детскому психотерапевту, другу семьи. Терапевт сказал отцу: "У вас с
вашим сыном разные цели. Вы стремитесь привить ему качества спортсмена, а он хочет,
чтобы вы проявили власть над ним, меньше беспокоились о нем и меньше обращали
внимания на его капризы. Так вам и следует поступить. Сын чувствует беспокойство и
незащищенность и пытается заставить вас измениться".
Отец последовал этому совету, и его сын стал вести себя значительно лучше.
Несколько месяцев спустя мальчик стал с удовольствием играть в различные игры со
своим отцом, обладавшим теперь в его глазах большим авторитетом.
Ребенок всего лишь 18 месяцев от роду, мать которого находится в подавленном
состоянии, может предпринимать попытки развеселить се, чтобы она оказала ему
внимание, в котором он нуждается (Zahn-Waxler & Radke-Yarrow, 1982). Он может
пытаться сделать это, становясь радостным и возбужденным или, напротив, вызывающе
непослушным.
"Имеется в <иду первоначальное значение слова "спортсмен" - "человек,
умеющий достойно выигрывать и проигрывать, честный, любезный и великодушный со
своими противниками, светский человек". - Прим. переводчики.
Другие аспекты адаптации в настоящей теории
Чтобы адаптироваться, человек должен выучить моральные основы своего мира
Важную часть реальности каждого человека составляют моральные и этические
принципы (убеждения), следования которым от него ожидают другие в отношениях с
ними и которыми они руководствуются в своих отношениях с ним. Человек,
адаптирующийся к незнакомой ему культуре, вскоре обнаружит, что моральные и
этические принципы этой культуры составляют существенную часть его нового мира и
что для того, чтобы прижиться в этом мире, нужно выучить указанные принципы и
следовать им. Это еще более верно для ребенка, живущего в семье: для адаптации он
должен понять моральные и этические принципы, которыми руководствуются его
родители. Эти принципы - важная часть его реальности: если он не усвоит их, его ждут
порицания, унижения и наказания.
Младенец или маленький ребенок не отделяет мораль от других проявлений
окружающей действительности и усваивает моральные принципы вместе с другими
представлениями о природе реальности. Он склонен придавать то, что взрослый назвал
бы моральным значением, всем важным для него взаимодействиям с родителями. Он
признает, что заслуживает, чтобы с ним обращались так, как обращаются с ним
родители. Другими словами, он видит за суждением своих родителей как реальное, так и
моральное значение. Например, если родители говорят, что он глуп, это ничем не
отличается для него от высказывания, что он плохой. Каждое суждение обладает для
него как силой реальности, так и моральной окраской. Если ребенок не признает, что
родители правильно обращаются с ним, он не сформирует Супер-Эго, которое, как
пишет Фрейд, "надзирает за Эго, отдает ему приказания, судит его и угрожает
наказанием, в точности как родители, чье место занимает Супер-Эго" (Freud, 1940a, р.
205).
Мои реконструкции душевной жизни детей по психоаналитической работе со
взрослыми поддерживают представление о том, что наличие или отсутствие чувства
вины перед родителями зависит в основном от реакции последних на поведение детей. У
ребенка не будет чувства вины за враждебное отношение к родителям, если он не
выведет из своих наблюдений или если ему не скажут родители, что такое отношение
вредит им. С другой стороны, ребенок, вовсе не относящийся враждебно к своим
родителям, будет чувствовать себя виноватым, если родители жалуются, что он огорчает
их. Более того, поскольку ребенок склонен брать на себя ответственность за поведение
своих родителей, он может чувствовать вину, если родители несчастны или если они
отвергают его, даже если он не имеет к этому никакого отношения. Впоследствии
ребенок может злиться на родителей за то, что они заставили его испытывать чувство
вины. Он может также перепутать причину со следствием и прийти к убеждению, что он
чувствует вину потому, что злится (Settlage, персональное сообщение, 1989).
Один пациент, чье детство было отравлено очень дурно обходившейся с ним
матерью, проявлял чувство ответственности за ее поведение в том, что упорно отрицал
эту ответственность. Час за часом пациент монотонным голосом жаловался на ужасные
действия своей матери против него, пока психотерапевт (имевший все основания
доверять пациенту) не заверил его, что вполне ему верит и даже считает, что пациент
совершенно не провоцировал такое поведение матери. Психотерапевт сказал также, что,
как ему кажется, пациент все время борется с желанием несправедливо обвинять себя в
том, как мать обращалась с ним. После этого пациент постепенно перестал жаловаться на
свою мать и начал осознавать, что действительно считал себя ответственным за плохое
поведение своей матери.
Для успешной адаптации выгодно не менять представления о реальности
слишком быстро
Обычно взрослые и, в меньшей степени, дети с трудом меняют свои
представления о себе и о внешнем мире. Люди пытаются втиснуть в имеющиеся у них
убеждения даже опыт, который, казалось бы, наносит по ним удар. Например, если
студент, убежденный в своих слабых способностях или недостаточных знаниях, хорошо
сдал экзамен, он может объяснять свой успех везением, легкостью экзамена или
мягкостью экзаменатора.
В своем нежелании расставаться с нажитыми убеждениями человек похож на
ученого, который не меняет своих теоретических представлений, пока новые факты,
очевидным образом не вписывающиеся в имеющуюся теорию, не заставят его сделать
это. Подобно ученому, каждый человек склонен придавать больший вес фактам,
подтверждающим имеющиеся убеждения, чем фактам, которые этим убеждениям
противоречат. И это выгодно для адаптации. Ни человек в обычной жизни, ни ученый в
своих исследованиях не добились бы успеха, если бы меняли свои основные убеждения
после каждого нового опыта. Оба они нуждаются в относительно стабильной системе
убеждений, которыми руководствуются в построении и выполнении своих планов. Даже
не всегда правильное, но стабильное руководство лучше, чем постоянно меняющееся.
Этот принцип применим как к нормальным, так и к патогенным убеждениям.
Кроме того, сохранение и изменение патогенных убеждений имеет еще некоторые
дополнительные особенности. Человек сильно мотивирован как сохранять патогенные
убеждения, так и изменять их. Он сильно мотивирован изменить их, потому что страдает
от них; однако он боится, что если сделает это, то подвергнется опасностям, которые
предсказывают эти убеждения. Рассмотрим, например, случай преувеличенно
альтруистичного пациента, который боялся, что если он станет больше заботиться о
своих интересах, то повредит другим. Поскольку пациент страдал от своего альтруизма,
он был сильно мотивирован отказаться от этих своих убеждений. Тем нс менее, он
неохотно проверял их правильность, боясь повредить другим.
Убеждения важнее фантазий
Убеждения человека, касающиеся реальности, представляют собой более
фундаментальную часть его личности, чем его фантазии о желаемом. В младенчестве
человек не позволяет себе отрицать реальность и принимать желаемое за
действительное. Когда в детстве он начинает разрешать себе это, его фантазии
основываются на сформировавшемся у него понимании действительности. Например, у
него не может возникнуть фантазии обладания огромной властью, если у него нет
убеждения, что его власть чрезвычайно мала или вовсе отсутствует. У мальчика не
появится фантазии, что женщины обладают пенисом, если он до этого не верил, что
женщины имели пенис, но потеряли его вследствие кастрации.
Человек отрицает реальность и фантазирует нс в соответствии с принципом
удовольствия (как утверждает ранняя теория Фрейда), а в соответствии со своими
бессознательными представлениями о реальности. Обычно человек считает более
адаптивным продолжать ориентироваться на реальность. Однако при известных
обстоятельствах он может счесть за лучшее убежать от реальности, отрицая ее или
принимая свои фантазии за действительность.
1. Он может в некоторых обстоятельствах бессознательно решить, что
столкновение с пугающей действительностью грозит большей опасностью, чем
отрицание се. Например, реальность может видеться ему настолько ужасающей, что
столкновение с ней грозит совершенно вывести его из равновесия и лишить возможности
защищаться от опасности.
2. Он может решить, что бессилен изменить свою судьбу и, таким образом,
ничего не теряет, отрицая реальность. Например, американские солдаты, находившиеся в
плену у неприятеля во время войны во Вьетнаме, позволяли себе видеть блаженные сны,
в которых сбывались их желания, лишь убедившись, что ничего не могут сделать для
улучшения своего положения (Balson, 1975). С этой точки зрения, их блаженные сны
были адаптивны. В своих снах потерявшие надежду узники бросали вызов пытавшим их
палачам, обретали надежду среди полного отчаяния и наслаждались столь необходимым
им сном. (Дальнейшее обсуждение блаженных сновидений содержится в главе 7.)
3. Он может бессознательно решить, что ситуация настолько безопасна, что
рискнет забыть о реальности. Например, взрослый может решить отдохнуть от реальной
действительности на каникулах. а ребенок - когда чувствует себя особенно
защищенным своими родителями.
Человек может уходить от реальности вследствие патогенных представлении о
себе и об окружающем мире. Например, он делает это, если бессознательно считает, что
живет в настолько враждебном мире и настолько слаб, что не is состоянии себя защитить
(см. главу 7). Кроме того, он может искажать реальность, подчиняясь родителю, брату
или сестре, которые сами неспособны смотреть в лицо фактам.
Человек оценивает реальность по своей аффективной реакции на нее
Человек, оценивая действительность и решая, как он должен на нее реагировать,
принимает во внимание не только свои соображения о ней, но и (часто в первую очередь)
свою аффективную реакцию на нее. Последняя базируется на некоторых сознательных и
бессознательных заключениях о природе реальности и может быть вполне адаптивной.
Человек способен эмоционально отвечать на события быстро и решительно до того, как
он взвесил их на весах своего разума и вербализовал свои мысли. Например, следуя
аффективной реакции на продавца, покупатель может начать рассматривать возможность
обмана со стороны последнего, прежде чем поймет, что его обманывают, на
сознательном уровне.
Представление о том, что аффективная реакция пациента дает ему информацию
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 104; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!