Как аналитик может помочь пациенту 7 страница
патогенным убеждениям, лежащим в основе ее чувства вины. Когда психотерапевт
помог Рут стать менее уязвимой к упрекам совести, как проявления амбивалентности,
так и расщепления пошли на убыль. По окончании курса психотерапии Рут стала хорошо
ладить со своим мужем.
Отношения между стыдом и виной
Чувство стыда играет огромную роль в развитии и поддержании психопатологии.
Стыд, как и чувство вины, тревога и страх, происходит от патогенных убеждений,
которые человек вынес в детстве из травматического опыта отношений с родителями и
сиб-лингами. Человек может приобрести такие убеждения, идентифицируясь с позорно
ведущими себя родителями или снося их оскорбления.
Чувство стыда может сформироваться у человека, если последний заключит, что
родители стыдятся его. Например, мальчик. чьи родители никогда не говорили с ним о
его слабоумном младшем брате, заключил, что родители стыдятся его брата; на этом
основании он стал и сам его стыдиться. Другой ребенок, считавший своих родителей
заслуживающими лишь презрения, сделал вывод, что и ему самому, сыну таких
родителей, должно быть стыдно. Еще один ребенок, старшую сестру которого родители
любили, в то время как над ним только насмехались, стал считать себя никчемным и
достойным презрения.
Поскольку ребенок формирует чувство стыда, соглашаясь со своими родителями
или идентифицируясь с ними, он чувствует необходимость поддерживать это чувство,
|
|
|
чтобы не утратить связи с ними. Следовательно, пациент, успешно преодолевающий
свои стыд, может чувствовать вину перед своими родителями или потерять чувство
связи с ними. Это может сильно опечалить его. Примером может служить пациент,
который воспринимал своих родителей хрупкими и слабыми. За пределами своего дома
его родители чувствовали себя неспокойно и небезопасно. Пациент, идентифицируя себя
с родителями, стал также ощущать сильное беспокойство, когда находился вне дома. Он
робел и неловко себя чувствовал с людьми. Он боялся, что не сможет защитить себя,
если кто-нибудь будет дразнить или оскорблять его. Когда в ходе лечения ему удалось
преодолеть свою социальную тревожность, у него появилась значительное чувство вины
выжившего перед своими родителями. Он жалел их. Ему казалось нечестным
наслаждаться благами успешной терапии, в то время как его родители таких благ не
имели. Когда ощущение вины перед родителями становилось слишком острым, пациент
ослаблял его, воскрешая свою социальную тревогу. В этом, как и в других изученных
мной случаях, чувство стыда пациента удерживалось его виной за выживание.
В другом случае пациентка вела себя так, что ей было стыдно, подражая своим
|
|
|
родителям, братьям и сестрам, чтобы сохранить свою связь с ними. Для членов ее семьи
было характерно некое садистское поддразнивание в общении с другими. Ни один из ее
домашних не мог выражать свою любовь просто и прямо. Пациентка, хотя и стыдилась
своего поведения, тем не менее, продолжала семейную традицию оскорбления
окружающих. В ходе психотерапии удалось помочь этой пациентке избавиться от
дурных манер и стать дружелюбной с другими. Она осознала, насколько продвинулась за
время лечения, когда смогла сказать своему возлюбленному просто и прямо: "Я люблю
тебя". Однако, сделав это, она стала печальной. В ходе дальнейшей терапии пациентка
поняла, что чувствует себя теперь отрезанной от своих родителей. Она жалела их за их
столь неуместное поведение. И жалела себя за то, что раньше страдала от своего столь
же дурацкого поведения, а теперь чувствует себя одинокой. Она чувствовала себя
"отрезанной, висящей в пространстве".
Заключение
Человек сильно мотивирован адаптироваться к реальности; начиная с
младенчества, он всю свою жизнь стремится к этому. В частности, он старается
приобрести надежные представления (убеждения) об этой реальности, включающей в
|
|
|
себя его самого, окружающий мир и разделяемые этим миром моральные императивы.
Такие убеждения, которые могут быть в разной степени бессознательными, занимают
центральное положение в его душевной жизни. В соответствии с ними он воспринимает
и себя, и других, формирует свою личность и поддерживает свою психопатологию.
Этот тезис несовместим с теорией психики, развитой Фрейдом в его ранних
работах (в 1900-1915 годах), но согласуется с некоторыми из его поздних
формулировок (например, Freud, 1926a, 1940а), а также с идеями Хартмана (Hartmann,
1939, 1956а, 1956b) и других. Различие между ранней теорией Фрейда и
представленными здесь взглядами можно проиллюстрировать объяснением
настоятельных дезадаптивных импульсов с точки зрения каждой из них. Согласно
ранней фрейдовской теории, эти импульсы обязаны своим существованием инстинкту, с
которым находятся в тесной связи, и регулируются по принципу удовольствия.
Представленная здесь теория, хотя и не отрицает важность инстинкта, принимает, что
указанные импульсы поддерживаются сознательными и бессознательными убеждениями
о реальности и морали, наделенными громадным авторитетом.
|
|
|
Стыд - очень важный фактор в развитии и поддержании многих
психопатологий. Однако он почти всегда поддерживается или чувством вины, или
желанием поддерживать связь с родителями.
3. ЗАДАЧА ПСИХОТЕРАПЕВТА
С точки зрения представленной здесь теории, основная задача психотерапевта -
помочь пациенту убедиться в ложности своих патогенных убеждений и таким образом
открыть ему дорогу к целям, которые являются запретными с точки зрения этих
убеждений. Таким образом, в отличие от традиционной теории, данная теория считает,
что психотерапевт и пациент имеют одну цель - опровергнуть патогенные убеждения
пациента. На самом деле эта цель настолько важна, что психотерапевт может оценивать
техники по простому критерию: помогает ли данная техника - прямо или косвенно -
пациенту опровергнуть свои патогенные убеждения.
Пациент, увидевший, что психотерапевт симпатизирует его планам, почти всегда
немедленно реагирует на это, становясь менее тревожным, чувствуя себя в большей
безопасности и больше доверяя психотерапевту. То, что пациенты немедленно
реагируют таким образом на прохождение психотерапевтом их тестов и на
"проплановые" интерпретации последнего, продемонстрировано формальными
количественными исследованиями (см. главу 8). Пациент может проявлять возросшее
ощущение безопасности в присутствии психотерапевта прямо, став смелее,
проницательнее и обнаруживая больше доверия к психотерапевту. Или же он может,
после короткой передышки, проявить это в более тщательном и интенсивном
тестировании психотерапевта. В случаях, когда пациент считает, что психотерапевт
противодействует его планам, он чувствует себя в большей опасности, становится более
тревожным и занимает оборонительную позицию.
Подход психотерапевта должен быть специфическим для каждого случая:
психотерапевт должен помогать пациенту чувствовать себя достаточно безопасно, чтобы
встретиться с опасностями - каковы бы они ни были, - предсказываемыми
специфическими патогенными убеждениями пациента, и достичь целей, эффективному
преследованию которых препятствуют эти убеждения. Ценность специфического для
каждого случая подхода показывает следующий отчет о первых четырех годах
психоанализа Роберты П.
Роберта П.
Роберта П., незамужняя женщина тридцати с небольшим лет юрист, была
единственным ребенком в семье из среднего класса Ее детство прошло уныло и мрачно.
Ее родители были замкнуты ми, необщительными людьми, обремененными
ответственностью за ее воспитание. Во время психоанализа Роберта вела себя осто
рожно, сохраняя дистанцию, но делала настойчивые попытки заинтересовать
психоаналитика.
Центральное патогенное убеждение Роберты касалась опасности быть
отвергнутой. Роберта подсознательно считала, что ее общество обременительно и что
она должна быть и будет отвергну та. Психоаналитик решил: чтобы помочь Роберте
взглянуть в лицо этим убеждениям и в конце концов изменить их, он должен вести себя с
ней дружелюбно и любезно, избегая любых слов и действии которые она могла бы
истолковать как отвержение.
За первые три года психоанализа Роберта продвинулась весьм:! незначительно.
Она осторожно испытывала психотерапевта, час то обращаясь к нему с просьбой
изменить расписание встреч и давая ему многочисленные поводы унизить ее.
Психотерапевт с готовностью принимал все предложения об изменении расписания и не
соглашался с ее самооскорблениями. Вследствие этого Роберт;) стала более открытой и
дружелюбной в отношениях с психотера певтом. Она стала осознавать, что все свое
детство чувствовала себя одинокой, лишенной заботы и внимания.
На четвертый год совместной работы Роберта предложила психотерапевту
крупный тест на отвержение. Она объявила, что достигла своих целей в психотерапии и
собирается окончить лечение через 3 месяца. Психотерапевт без колебаний выразил свое
несогласие с этими планами пациентки. Он предложил ей многочис ленные
интерпретации, связывавшие ее планы окончить лечение со страхом быть отверженной:
она боится быть для него обузой: они хочет отвергнуть его, пока он не успел отвергнуть
ее: она считает. что не заслуживает больше помощи. Роберта проявила интерес к этим
интерпретациям, но они нс поколебали ее решимости пре кратить терапию. Однако она
поняла, что не знает, почему хоче1 прекратить лечение. Психоаналитик убеждал ее
продолжать, пока не прояснятся мотивы прекратить психотерапию. Роберта
упорствовала i! своем желании, пока, наконец, перед самым концом ветречи, с неохотой
не согласилась продлить контракт еще на некоторое время.
Настойчивые советы психотерапевта не бросать лечение убедили пациентку, что
он не отвергнет ее. Подобно зрителю, плачущему при счастливом конце мелодрамы,
Роберта успокоилась и таким образом стала способной переносить прежде вытесняемую
печаль. В ее памяти всплыл эпизод детства, связанный с материнским отвержением.
Однажды, когда ей было шесть лет, в окрестностях ее дома объявились вооруженные
бандиты. Все были испуганы, и матери не выпускали детей из дому. Однако мать
Роберты послала ее купить зелень. Роберта сочла, что ее мать хочет, чтобы ее убили.
Рассказывая этот эпизод, Роберта испытывала глубокую печаль и плакала.
На следующей стадии терапии Роберта чувствовала большую близость с
психоаналитиком. Она вспомнила другие случаи родительского отвержения и приняла
интерпретацию, что уступила незаинтересованности родителей и стала считать себя
никому ненужной и недостойной внимания. Она вспомнила, как была озадачена
однажды в детстве, когда соседка остановилась, чтобы поболтать с ней, и призналась,
что все еще чувствует удивление, когда кто-нибудь по-дружески расположен к ней.
Согласно представленной здесь теории, Роберте помогла интерпретация
психоаналитика, то, что он прошел ее тесты, и, наконец, его общий дружественный
подход. Интерпретации привлекли внимание Роберты к ее убеждению в том, что она
будет отвергнута. Однако Роберта не могла эмоционально рассмотреть данное
убеждение и вспомнить ее происхождение, пока психотерапевт не прошел трудный тест
на отвержение. Успешно пройдя испытание, психотерапевт помог пациентке
почувствовать себя достаточно надежно, чтобы вспомнить страшные эпизоды, в которых
мать подвергала ее жизнь опасности.
Фрейдовская теория 1911-1915 годов иначе, чем данная теория, оценивает
описанную выше технику. С точки зрения теории 1911- 1915 годов, дружественность
психоаналитика рассматривалась как манипуляция, которая удовлетворяет
бессознательную зависимость пациентки, и поэтому или не дает ей осознать эту
зависимость, или лишает ее мотивации работать в своем анализе. Кроме того, теория
1911-1915 годов рассматривает частые просьбы Роберты изменить расписание и ее
угрозы прекратить лечение как проявления сопротивления, которые следует
интерпретировать согласно этой теории. Такое поведение могло выражать
бессознательную враждебность Роберты к психоаналитику, или ее защиту от
бессознательной зависимости от психоаналитика, или и то, и другое. То, что
психоаналитик принимает за чистую монету рассказ Роберты о родительском
отвержении, позволяет ей, по теории 1911-1915 годов, винить в своих проблемах
родителей, т.е. внешние факторы, и таким образом уклоняться от решения этих проблем.
Это нс дает ей, в частности, понять, что она сама слишком требовательна к родителям и
отвергает их, провоцируя таким образом то, что они отвергнут ее.
Сравнение теории 1911-1915 годов и представленной здесь теории:
должен ли терапевт оставаться нейтральным или поддерживать планы пациента?
Теория Фрейда 1911-1915 годов рекомендует психотерапевту быть
нейтральным* при анализе бессознательных конфликтов. Это конфликты
межцу'мощными инстинктивными импульсами, ищущими своего удовлетворения.
Поскольку в теории 1911-1915 годов бессознательные импульсы никак не связаны с
целями или планами, ни один из участвующих в конфликте импульсов не обладает
никаким преимуществом перед другими с точки зрения сознательных целей пациента.
Таким образом, у психотерапевта нет никакой причины оказывать какому-либо из них
предпочтение перед другими. Более того, он имеет вескую причину нс делать этого: он
не должен навязывать свои взгляды пациенту. Психоаналитик, придерживающийся
теории 1911-1915 годов, считает, что,
*Рекомендация нейтральности по отношению к бессознательному конфликту и
теории 1911-1915 годов отражает тенденцию Фрейда придерживаться рационально го
подхода и уважения к самостоятельности пациента. Фрейд крю иковал методы
некоторых современных ему психотерапевтов, которые пытались воздействовать на
пациентов авторитарными методами, убеждениями, мистическими ритуалами и
пытались навязать пациентам собственные ценности и представления Он относил ся к
таким техникам как к манипуляциям, которые лишь усиливают защиты пациен та, и
считал, что они скорее укрепляют зависимость пациента, чем освобождают oт нее Чтобы
избежать этого, Фрейд рекомендовал психотерапевту полагаться главным образом на
интерпретации, сводить к минимуму авторитарность и занимать как можно более
беспристрастную, нейтральную, объективную позицию - Прим автора
помогая пациенту осознать обе участвующие в конфликте силы, он дает пациенту
возможность разрешить свой конфликт на сознательном уровне.
В отличие от этого, концепция конфликта в представленной здесь теории состоит
в том, что конфликт обычно имеет место между некоторыми из нормальных,
сознательных целей пациента и его ожиданием того, что он подвергнет себя или тех,
кого любит, опасности, если будет преследовать эти цели. В этом конфликте
психотерапевт на стороне сознательных целей пациента, а первоочередная задача
психотерапевта - помочь пациенту достичь своих целей, способствуя пониманию им
ложности предсказаний его патогенных установок.
Нейтральность или беспристрастность в теории 1911-1915 годов отражена также
в требовании к психотерапевту анализировать "с поверхности вглубь", обсуждая
сопротивление по мере его проявления. Точно так же, как психотерапевт не имеет
никаких причин принимать какую-либо сторону в бессознательном конфликте, у него
нет никаких причин уделять больше внимания одним проявлениям сопротивления, чем
другим.
В отличие от этого, представленная здесь теория считает, что "поверхность"
выражает не бессознательное сопротивление, а проверку патогенных установок. То, как
психотерапевт реагирует на эту проверку, зависит от того, как он понимает убеждения
пациента, и от того, какие тесты пациент предлагает ему. В некоторых случаях
психотерапевт может пройти тест пациента, согласившись с его представлениями о себе,
в других случаях - наоборот, только если отвергнет их. Последнее справедливо,
например, когда проблема пациента состоит в его согласии с ложным мнением о нем
родителей или супруга - как в случае Уиллы А.
Уилла А.
Уилла А. бессознательно хотела уйти от явно неадекватного, бездарного и
зависимого мужа, и психотерапия помогла ей сделать это. Уилла пришла на прием к
психотерапевту, бессознательно обремененная чувством преувеличенной
ответственности за своего мужа. Однако на сознательном уровне она не знала, почему
несчастлива в браке. Она не могла решить, то ли она, как ее мать часто ей говорила,
слишком эгоистична, чтобы поладить с кем-либо, то ли ее муж действительно тяжелый
человек.
Пациентка разными способами тестировала психотерапевта. Иногда она
приводила вполне разумные аргументы в пользу того, что ее муж ошибается.
Психотерапевт прошел этот тест, согласившись с мнением пациентки. В других случаях
она принимала на себя ответственность за вещи, за которые на самом деле не несла
ответственности, например, обвиняла себя в холодности со своим мужем в сексе.
Психотерапевт прошел этот тест, показав, что не принимает ее самообвинений за чистую
монету. Он продемонстрировал Уилле, что ее муж имеет к ней слабый сексуальный
интерес, если вообще имеет, и что она вполне отвечала на его редкие сексуальные
авансы.
Использование убеждения или авторитета
Как уже отмечалось, теория 1911-1915 годов рекомендует психотерапевту
избегать применения убеждения или авторитета. Например, он не должен ничего
советовать или запрещать пациенту. Психотерапевт должен использовать лишь
интерпретации, чтобы решить свою основную задачу - перевести бессознательный
материал в сознание.
Предлагаемая здесь теория, напротив, предписывает психотерапевту
пользоваться, помимо интерпретации, другими разнообразными средствами, включая, в
некоторых случаях, убеждение и авторитет. Рассмотрим, например, описанный выше
психоанализ Роберты П., страдавшей от патогенного убеждения в том, что она должна
быть и будет отвергнута психоаналитиком. Хотя психоаналитик интерпретировал это
убеждение, Роберта не принимала его интерпретацию до тех пор, пока психоаналитик не
использовал свой авторитет, убедив Роберту продолжить психоанализ. После этого
Роберта почувствовала обоснованность интерпретации психоаналитика. Кроме того, она
почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы вспомнить, как была отвергнута
своей матерью, и понять, что избегала дружеских отношений с психоаналитиком из
страха, что тот также отвергнет ее.
Хотя использование убеждения или авторитета является "про-плановым" в одних
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 108; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!