БРАНЬ АРХИСТРАТИГА МИХАИЛА СО САТАНОЮ 23 страница

Друг твой Варсава

77

Из Ольшанской Ивановки, 1790 года, сентября 26

Возлюбленный паче всех человек, Михаил! Мир тебе, муж божественных желаний!

Мать моя, Малороссия, и тетка моя, Украина, посы­лают тебе в дар малорослую мою дщерь — Авигею «Икону Алкивиадскую». Прими ее и, как Давид, наслаждайся ею. Она не лицом, но сердцем красавица, и вся слава ее внутри ее. С нею беседуя, беседуешь со мною. Сердце мое в ней, а ее во мне. Она породит тебе единого только сына, который есть истинное начало.

Род сей лицемерный и сластоочесный, ругаясь, нарицает бесною и буйною. Я же тебя, прежде юношу, ныне же обрел тебя, мужа, по сердцу моему. Вся моя душа твоя есть и твоя — моя. Вот единость! Любовь! Дружба!..

277

Письмо сокращу. Не удерживаю от беседы с девою Евою. Только припишу воспетую мною в Харькове Харькову песенку в августе:

ORATIO AD DEUM ΙΝ 13 R В ЕМ ZACHARPOLIM

Ех hoc Zachariae prophetae grano: «7-m sunt oculi domini...»

Zacharias oculos septem tibi praedicat esse.

Septimus est oculus, Zachariana polis.

His oculis septem tu solus, Christe, pupilla.

Caeci sunt oculi, quando pupilla latet.

О reclude in eam, miseratus, ocellos!

Sic sol verus erit, Zachariana polis 379.

Сии очи откроет Авигея в Захариевском свечнике. Tu versos facies slavonicos 380.

Яков мой к сей моей «Дщери» простудился381. Замарал в ней и мое, и кому поднесена имя. Откуда сие? Не знаю. Сего ради пересылаю к тебе, другу, сей для него списан­ный список. Уживай лучше его себе сию твоего лицен­циата душу. Если бог помощь, во след Авигеи еще два моих сыночка расправляют крыльца и думают к вам лететь: «Древний мыр» 382 (пишу ы, ut differat ab illo 383 мир) и «Михаил, побеждающий Сатану» 384. Они рождены для тебя и посвящены от самых пелен святому твоему духу. Скажет пролог. Будь же им отец и покров вовеки! Но потерпим. Снимаются копии. Оригинал ли прислать? Увижу. До «Дщери» случайно привязалася «Ода» Сидро-ния-иезуита 385. Благо же! На ловца зверь, по пословице. После годовой болезни перевел я ее в Харькове, отлетая к матери моей пустыне. Люблю сию девочку. Ей! Достойна быть в числе согревающих блаженную Давидову и Ло­тову старость, оных: «приведут царю дев».. Прилагаю тут же, как хвостик, и закосневшее мое к Вам письмишко гусинковское. Ныне скитаюся у моего Андрея Ивановича Ковалевского 386. Имею моему монашеству полное упо­коение, лучше Бур лука. Земелька его есть нагорняя. Лесами, садами, холмами, источниками распещрена. На таком месте я родился возле Лубен. Но ничто мне не нужно, как спокойна келья, да наслаждаюсь моею не­вестою оною: «Сию возлюбил от юности моей...» О слад­чайший орган! Единая голубица моя, Библия! О, дабы

278

сбылося на мне оное: «Давид мелодийно наигрывает дивно. На все струны ударяет. Бога восхваляет». На сие я родился. Для сего ем и пью, да с нею поживу и умру с нею, аминь!

Твой друг и брат, слуга и раб, Григорий Варсава Сковорода — Даниил Мейнгард

Число моих творений 387 Лучшее значат звездочки

1. Наркисс. Узнай себя . Первородный плод

2. Симфония библейных слов сему: «Рек: сохраню пути мои»

3. Симфония «Аще не увеси самую тебя...» и прочая

4. Неграмотный Марко. У Як. Правицкого

5. Алфавит мира (о природе)

6. Разговор «Кольцо»

7. Древний мыр

8. Жена Лотова

9. Брань Михайлова со Сатаною 10. Икона Алкивиадская

И. Беседа 1-я: нареченная «Сион»

12. Беседа 2-я: «Сион»

13. Беседа 3-я: нареченная «Двое»

14. Диалог: «Душа и Нетленный Дух». У Правицкого

15. Притча, нареченная «Убогий Жаворонок». У Дис-кого

Переводы Из Цицерона

1. О старости. Поднесена Степану Ивановичу Те-вяшову, полковнику

Из Плутарха

2. О смерти

3. О божием правосудии

4. О хранении от долгов. Дарена Алекс[ею] Юр­ьевичу] Сошальскому

5. О спокойствии душевном. Подн[есена] Яков[у] Михайловичу] Захаржевскому

6. О вожделении богатства. Завезена в Крым без списка

279

7. Езуита Сидрония «Ода о уединении» У друга нашего, бабайского иерея Як[ова] Правиц­кого, все мои творения хранятся. При мне бы они давно пропали. Я удивился, увидев у него моего «Наркисса» и «Симфон[ию]: «Аще не увеси 388...»» Я ее, ожелчившися, спалил в Острогожске, а о «Наркиссе» навеки было за­был. Просите у него. А я не только апографы, но и автог­рафы раздал, раздарил, расточил.

Non prodest messis, nisi servit, cura fidelis Fons fundit largas, festa reservat aquas 389.

При «Авигее» примите и «Алфавита сына». Так дух велел.

78

[2 апреля 1794 г.]

Желаннейший Михаил, мир тебе и твоим!

Старость моя страдает, но страдает бренное тело, а не душа. /«Жену Лотову», уже совершенную, пришлю, если бог захочет, через Андрея Ивановича. Пришлю и «Потоп Змиин», и ты увидишь и, может быть, будешь удивлен. Ведь обе книги посвящены твоему имени. Обе начинаются прологом. Я сделал пролог и к «Наркпссу», т. е. к книге «Познай себя самого», но этот пролог придет в свое время. Однако что же это такое? Когда я увижу домик твоего тела, домик, в котором мой Михаил живет? От ожидания я изнемог. В остальном всегда с тобою... /«Плоть — ничто же...»/? Будь здоров, дражайший!

Твой слуга и друг Григорий Даниил Мейнгард

 

К Я. ПРАВИЦКОМУ

80

Из Гусинского леса, 1782 года, октября 3-го дня 1

Honorande mihi in Christo pater! Pax tibi in Domino nostro! Lateo in cremo, duco ostam pie. Dominus mens mihi est καί ή πέτρα, tj έλπίς και 6 ερός2.

Он меня не оставляет во время старости, когда оскуде­вать немощам моим; он меня защищает от отчаяния; укрепляет к целомудрию; ограждает необоримою стеною против всех прилогов дьявольских. Я никому не завидую; никого не ненавижу; всем друг, и для моего сердца нет неприятеля во Вселенной! Не сие ли есть оный исаиевский мир и веселие? «На горе сей изопьют радость, изопьют вино...» «Всякая плоть есть юдоль и плачь и ложь...» Что же есть твердое? «Посреди вас стоит...» Стоит, сиречь незыблемая гавань. Сей един свят. Тот есть твердь, кифа, петра, адамантова гавань, материя, земля, твердь и град апокалиптический. Не сие ли есть оная земля, посреди воды поставленная божиим словом? Не сей ли есть новый мир, рай? Не здесь ли почивает Израиль, перешедший море? Ей, там взошли все колена. Не на сей ли петре и скале-то водворяется Ноева голубица? «Полечу и почию...» Очи твои, как голубиные? Не на сей ли кифе утвержда­ется вся церковь, презревшая с голубицей плоть свою и кровь и прозревшая оную гавань? «Царя со славою узрите, и очи ваши узрят землю издалека». Не сия ли земля и царь глаголет: «Маловер, зачем усомнился ты? Блажен ты, Симон, сын голубицы Ноевой». Не то же ли есть кровь, плоть, вода, непостоянность, ложь, и огонь, и погибель? Не то же ли есть ад и смерть? Не царствие ли внутри непо­

281

стоянности нашей стоит? Не сие ли истина и кифа? Не кифа ли гора оная, на которой со Израилем пьет радость оную: «Радости вашей никто не отнимет от вас». И вино оное: «Пока пью я новое вино в царствии небесном?» А кто пьет? Твой сын, Григорий Сковорода, упивается от тука дома божия, найдя внутри себя с Соломоном сот вечности, и услаждается с отцом своим Лотом оным: «Нард мой даст благовоние свое». «Сердце мое есть сердце твое». «Да и те в нас единых будут». Услаждается и вас поминает, пребы­вая вам всенижайшим вовеки слугою

Григорий Сковорода

81

Из Маначиновки, 1785 года, октября 3-го дня

Возлюбленный во Христе брат Яков!

Да будет с тобой мир, который выше всякого разума!

Прости, если я чем-то обидел тебя, пребывая среди вас. Ты знаешь, что я вспыльчивый, но ты также знаешь, что я от природы склонен к гуманности и незлобивости, которые единственные утверждают человека. Хороший, то есть истинный, человек всегда выносит доброе из доб­рого сердечного сокровища. И все же большинство моих друзей такие, что норовят со своей стороны раздражать меня, когда я стремлюсь предупредить какие-нибудь их неразумные поступки; при этом они не принимают во вни­мание, что я, делая это, руководился доброжелательством. Ибо действительно человеческое сердце и разум никак не могут желать зла людям. И я тоже, когда рассержен или в плохом настроении, поступаю так, не желая зла. Но те, кто считает, что мне несвойственна кротость души, оши­баются или противоречат истине. Ибо, как лекарство не всегда приятно, так и истина часто бывает неприятной. И нет таких [людей], которые бы всегда полезное сочетали с приятным. Но забудем взаимные обиды и вернемся к все­прощению. / Друг друга тяготы нося...

Письмодателя сего примите благоутробно, несмотря что мелочный, но друг и человек. Если что имеете передать ко мне, можете через него верно. Что? Не пишет ничего Ми­

282

хайло ко мне? Нет ли очков, или письма ко мне, или чего?.. О словаре не тужите. Письмо мое к Василию Павловичу при поклоне моем отцу Сильвестру дает знать, что словарь у меня жив есть. Я тебя уволил от обязанности, которую ты дал мне относительно словаря, чтобы не примножать твоих забот.

Отцу Василию, отцу Евстафию, отцу Гуслисте от меня лобызание искреннее. О Наеман, Наеман! И тебя, друг мой, тут же духом истины лобызаю. Да утешит всех нас господь бог наш миром и любовью, да пребудете вы мне и я вам вовеки искренним почитателем и другом. /

Григ. Сковорода

Все проходит, а любовь после всего остается. Все проходит, но не бог и не любовь. Все — вода, зачем на воду возлагать надежду,

друзья?

Все — вода, но будет дружеская гавань.

На этом камне основана вся церковь Христа.

Это нам и кефа, петра и скала.

Григорий Сковорода

Написано после.

Это письмо задержалось. Почтальон подвел. Теперь, надеюсь, оно надежно дойдет к тебе через нашего Алешу. Если ты уже описал мои новые книги, то пришли мне ори­гиналы. Пришли и тот мой диалог, который ты перед всеми обычно восхваляешь; пришли его вместе с оригиналами. После того как он будет переписан, я верну его тебе, если богу будет угодно. Пусть будет назван этот диалог «Марко Препростый» 3. Почему умолк наш Михаил? Он не пи­шет, не шлет очки или «скрипочку». Очевидно, он теперь захлебывается огромными придворными волнами, страдая от жары. О мир, самое несчастливое море! Счастлив тот, кто спасается от волн подобно Петру 4. Будем бежать от мира, пребывая в гавани и презирая обманы мира. Мир — это скупость, честолюбие, плотские наслаждения. «Сии ввергают во всегубительство». Я желаю и молюсь, да освободит нас всех от этого десница божия.

Ваш общий брат во Христе Господину моему отцу Якову Правицкому в Бабаях

283

82

284

[В с. Бабаи, 1786 г.]

Дух велит мало с тобою побеседовать, дав к сему случай и время. Обещался ты меня посетить, но и письменно не воззвал ко мне и не раздражил к отзыву. Скажи мне, друг, здрав ли ты? Не вопрошаю о теле. Не потерял ли ты доселе самого себя, т. е. мыслей твоих и сердца твоего? Мысли и сердце со мною ныне, отвечаешь мне, верю. Сии же то и бедствие есть. Не могу разлучиться от того, что всегда мучит и жжет и в сем ли есть горький источник и присно-текущий вечных мучений. Не сия ли есть истинная гибель? Погубить самого себя, убежать, потеряв себя. Так и не из­бегнуть бед, ибо бедствие, как удица, внутри сердца увязло, сердце же всегда с человеком, и оно-то есть человек, се есть едино истинное несчастие, смерть лютая и ад; не по­мышляйте, что несчастие вне. В вас и в нас входящее извне не сквернит человека. Для чего же равно обратно не ска­зать — приходящее извне не обессчастливит? Где же и откуда? Исходящее от сердца. Те суть сквернящие. Ви­дишь, что внутри нас счастие и несчастие, какое же есть знамение спокойного и блаженного сердца? То же, что здравия телесного. Вкуси пищу, вкушаешь сладко, сппшь и обращаешься везде весело. Вот Павел означает здравие сердца: «Радуйтесь непрестанно, о сей радости молитесь, о всем благодарите». Если такое сердце ты, тогда ты не ветхий человек и не гроб повапленный, но целый, нетлен­ный и новый; радуйся, ибо в новый год желает тебе твой ДРУГ

Григорий Сковорода

Маначиновка, марта 6-го дня

83

Из Маначиновки, 1786, марта 20-го дня

Друг Яков, радуйся во господе!

Слышу, что нечто мне прислано от нашего Михаила. Если так и оно в твоей руке, то передай, друг, через сего письмоносца ко мне. Если господу моему угодно, помыш­ляю посетить вас весною. Пришли, друг, также «Разговор, нареченный «Марко Препростый»». Он возвратится опять к тебе. Прочие же, как тебе угодно, или ныне, или возь­мутся тогда, когда к вам приду. Наеману Петровичу мир и благословение и всем собратиям нашим иереям. Целуйте также духовную матерь мою, игуменью Марфу. Писать обленился к ней. Бог мира да будет со всеми нами! Аминь!

Тебе и всем вам истинный и неязыкольстивый друг Григорий Сковорода

Пришли, друг, лимончиков пару: да прохладится бо­лезнь моя, или соку черносмородинного, или журавлично-ягодного, или какого-либо для чаю. Остатки горячки мучат меня. Два месяца лихорадка свирепствовала во мне. На­чало и отец ее — проклятых московских печей чад. Qnid est чад сей? Jocemur nonnihil: est pestis septemtrionalis. Constantinopolitana pestis necat triduo. At illa tribus horis. Quidquid agit vulgus? Nihil est, nisi pestis et hu-leus 5.

Господину моему иерею Якову Правицкому в Бабаях

84

Из пустыни Маначиновской. 1786 года, апреля 25

Христос воскресе! Любезный друг и брат во Христе, Яков!

Да будет мир божий в сердце твоем и в теле!

Сей есть центр наш, и твердь, и кефа, и край, и конец, и остаток младенцам, сиречь дурачкам евангельским. Земля и пристанище среди водного тления нашего, силою и десницею вечного основанное оною: «Ею же поставил небо и основал землю», — говорит господь-вседержитель у Исайи.

Qui Christum noscit, nihil est, si cetera nescit.

Qui Christum nescit, nihil est, si cetera noscit 6.

О сем нам нелепо ли есть похвалиться? Ей, не безумно. Omnes in se ipsis mortem vident. Nos autem — τήν άνάστασιν 7. Ибо и мы воистину воскресли и живы. Аминь! Обра­довало душу мою любезное письмо твое, дышащее любовью и миром Христовым. Сей есть союз совершенства.

Старость моя обленилась посетить вас. После приду, если господь благоволит. Не печпся о «Разговоре Марке». Он всегда ваш и возвратится в твою книгохранку.

285

«Лотову жену» хочется докончить. Однако принесу с собою, да написанное выпишете. Что бо мне любезнее на небесах или на земле, только поучаться святыне. В сей единой да живу и умираю! Помалу-малу отходим от тлени плотской, которая есть всеблаженная и вседневная смерть, и приближаемся к господу, который есть святыня, кефа и воскресение наше. Что же есть блаженнее жизни нашей? На ней же сбывается оное: «Превращу трудное для них в гладкое...» «Окрылатеют, как орлы, потекут и не утру­дятся...» Гляди диатрибу мою, друг! Διατριβή по-эллински нарицается то, чем кто главно жизнь свою забавляет. Вот диатриба Давидова: «Поглумлюся в заповедях твоих...» Вот Павлова: «Мне бо что жить: Христос...» Вот Луки и Клеопы: «Как говорят, он был жив?..» О воскресение! О оное воскресение, миру не веруемое! Сколь услаждаешь сердце мое! Блажен узревший с наперсником красоту твою! Поедающий тебя еще взалчет... Сне глаголю того ради, что, доканчивая «Жену Лотову», наслаждаться дол­жен нового вина с новым моим Лотом — Христом Иису­сом, имея обручение с ним в вере божией.

Христос воскресе! Друг Наеман! Да вкусишь и ты сота воскресения и все ангелы его! Все! Жихорайский с Баба­евским и с Воскресенским со всем клиром своим. Желаю, любезный друг Яков!

Тебе и всем твоим брат и друг Григорий Сковорода

Господину моему

иерею Якову Правицкому в Бабаях

85

Из Гусинки, 1787 года, января 18-го дня

Вселюбезный отец, друг и брат во Христе, Яков!

Радуйся, дерзай и возмогай во господе нашем!

Ни старческая леность, ни мрак, ни холод зимний, ни неисправное перо с чернилом не могли меня удержать, чтоб не ублажить gratulor, saluto, graece — μακαρίζω 8 тебя в новый сей год! Радуйся в Новый год! Да радуется

286

и весь дом твой, и все, что твое! Да радуется и Евстафий, Иоанн с Наеманом! Да возвеселятся Бабаи со всеми своими отраслями, селами! Да возрадуются и горы ваши, и реки да восплещут руками! Да обновляется и вся тварь, окру­жающая вас! Молюся, когда же будут сии! Тогда, когда ублажит господь благословением своим Сиона. Как? Тогда, когда в человеках будет благоволение и посреди пас. А что ли есть благая воля? Вот что: «Дух прав обно­вил в утробе моей». Если кто не имеет нового сердца, тому весь мир есть ветхая ветошь. Если чья душа тужит, тому весь мир плачет. Если чье сердце мучится и страждет, тому весь год без праздника. Если чей дух отчаянием оле­денел, тому весь год без весны. Если чей смысл мертвый, тому весь век без жизни.

О любезный мой друг Яков! Изблюем ветхий квас мир­ской. Найдем новое сердце. Облечемся в одежду новой нет­ленной надежды в утробу братолюбия. Тогда нам вся тварь просветится, весь мир взыграет и восскачет. Будет нам всяк день велик день, не зайдет солнце нам, и луна не ос­кудеет нам. Мы же наречемся язык святой, люди обнов­ления. Благое сердце, любовь, бог, правды солнце, всю тварь весноновотворящее, есть то же.

Ваш искренний любитель, почитатель, брат и нижайший слуга Григорий Сковорода

Прости, любезный, что солгал я прислать вам «Жену Лотову». Весною хочу вас посетить, если богу угодно, и привезу. Если же, — дайте знать, — тотчас перешлю. В зимних трясках может она потеряться, тем не даю через Григория Юрьевича. Не печальтесь. Она всегда у вас. Другое то, что весною в пустыне можно подумать об окончании ее, а зима безгодная. Я и сие с нуждою пишу. Михайло мой доселе молчит. Нимало не удивляюсь. Бла­женны мы, Израиль, ибо бог нам дал по уши покоя и вре­мени.

Deus nobis haec otia fecit. Tum demum praetium tem-poris cognoscitur, cum id amissum est 9.

Пришли, друг, барыльце пива бабайского, и то, если не трудно. Я всем доволен, слава богу!

Господину и отцу моему иерею Якову Правицкому в Бабаях

287

86

Из Гусинки, 1787 года, марта 6-го дня

Любезный во Христе отец, и брат, и друг Яков! Веселися во господе!

Пришлите мне «Симфонию: «Аще не увеси самую те­бя...»» 10. Переписав, опять отошлю к вам. Посылаю к вам «Жену Лотову». Побеседуйте во Христе с нею. Она чистая чистым, и сей кумир есть плодоносный верным божиим. На ней-то исполняется из камня воздвигнуть детей Ав­рааму... Она не доведена до конца. Но кто дождется конца в вечнотекущем источнике? А что я сказал, обещая окон­чание, сие касается книжечки, начатой мною; не «Жены». Сия книжечка учит, как читать подобает священное пись­мо. Если одно слово божие уразумеется, тогда весь храм Соломонов есть светел. В пример сему взял я сие: «Поми­найте жену Лотову». И, толкуя сие слово, возмутил всю Священного писания купель. Да уразумеют спящие на Библии или с Павлом сказать: почивающие на законе, ибо не многочтение делает нас мудрыми, но многожвание при­нудило сказать сие: «Как сей знать, книги не учился?» И да познают: как один день в тысяче, и, вопреки, тысяча слов божиих в одном слове скрывается. Ныне же с женою кровоточивою многое жерут для единой дизентерии; и нет человека, могущего приложить им вкус плюновения, жвания и преломления оного: «Зубы его паче молока». «Познается ими в преломлении...» Все дает вкус свой: и звезды в сокровищах своих блеснут, если мы из числа оных: «Израиль толок манну в ступах».

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 167; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!