Вопросы компетенции МКАС при предъявлении иска страховщиком в порядке суброгации.
Поскольку истец (российская организация - страховщик) не представил доказательств того, что между страхователем и иностранной компанией, к которой предъявлено в порядке суброгации требование о возмещении, выплаченном страхователю, действовал на момент возникновения ущерба договор, содержащий арбитражную оговорку, МКАС признал, что у него отсутствует компетенция рассматривать этот спор.
* * *
Иск был предъявлен в порядке суброгации российской страховой компанией к итальянской компании в связи с тем, что истцом (страховщиком) было выплачено страхователю (российской организации) возмещение за похищенный товар. В качестве основания для предъявления этого иска истец ссылался на договор, заключенный между страхователем и ответчиком, срок действия которого (по утверждению истца) был продлен дополнительным соглашением между страхователем и ответчиком и соответственно на момент возникновения у страхователя ущерба действовала арбитражная оговорка, содержащаяся в договоре.
Ответчик оспаривал продление срока действия договора со страхователем. Он утверждал, что вообще им не подписывалось представленное истцом в качестве доказательства дополнительное соглашение и подпись на дополнительном соглашении явно не принадлежит тому лицу (генеральному директору компании-ответчика), которое указано в этом документе в качестве лица, его подписавшего.
|
|
|
* * *
Принятое МКАС постановление содержало следующие основные положения.
1. Обосновывая компетенцию МКАС рассматривать данный спор, истец, являющийся страховщиком, выплатившим российской организации страховое возмещение и требующий по настоящему иску возмещения ответчиком его убытков в порядке суброгации, сослался на ст. 965 ГК РФ "Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)" и на арбитражное соглашение, содержащееся в ст. XIV договора международной перевозки N SQ-LP-10/05, подписанного страхователем и ответчиком 3 октября 2005 года.
До дня устного слушания дела ответчик представил в МКАС отзыв на иск, в тексте которого отсутствовало возражение относительно отсутствия у МКАС компетенции рассматривать данный спор. Равным образом до дня устного слушания от ответчика в МКАС не поступало никаких письменных возражений в отношении наличия у МКАС компетенции рассматривать данный спор.
Тот факт, что ответчик ни в отзыве на иск, ни в ходе устных слушаний не возражал против компетенции МКАС по рассмотрению настоящего спора, не имеет правового значения для выводов арбитража о наличии или отсутствии компетенции МКАС.
МКАС обязан сделать это по собственной инициативе, независимо от позиций сторон, поскольку рассмотрение спора, объект которого не может быть предметом арбитражного разбирательства, является основанием для оспаривания решения арбитража и его отмены судом (подп. 2 п. 2 ст. 34 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже"), а также основанием для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения (подп. 2 п. 1 ст. 36 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже"; подп. "а" п. 2 ст. V Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958 г.), участниками которой являются государства, в которых находятся коммерческие предприятия спорящих сторон). Иной подход противоречил бы презумпции исполнимости решений, принимаемых международным коммерческим арбитражем.
|
|
|
По вопросу о компетенции МКАС на рассмотрение настоящего спора арбитраж установил, что ответчиком 3 октября 2005 года был заключен с российской организацией (не являющейся стороной в данном деле) договор международной перевозки N SQ-LP-10/05 (далее - договор), в ст. XIV которого содержалась арбитражная оговорка: "Стороны примут все необходимые меры для мирного разрешения всех споров и разногласий, которые могут возникнуть из настоящего контракта или в связи с ним. В случае неурегулирования спорных вопросов при помощи переговоров спор передается для разрешения в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в городе Москве. Решение суда является окончательным и обязательным для сторон".
|
|
|
7 августа 2007 года указанная российская организация застраховала в компании истца по настоящему делу конкретную партию товара, следовавшую по маршруту Милан (Италия) - Москва (Россия) со сроком действия с 7 по 17 августа 2007 года (страховой полис N 02620-15565/07СГ). В связи с наступлением 10 августа 2007 года на территории Италии страхового случая (хищение всего груза) истец 31 октября 2007 года на основании договора страхования и страхового акта N 21895/07 от 25 октября 2007 года выплатил российской организации (страхователю) страховое возмещение.
Поскольку договором, заключенным между страхователем и ответчиком, предусмотрено применение к их отношениям российского законодательства, вопрос о признании МКАС суброгации состоявшейся, а истца - новым кредитором рассматривается с учетом положений российского гражданского законодательства.
|
|
|
Согласно п. 1 ст. 965 ГК РФ "Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)", если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки (п. 2 ст. 965 ГК РФ).
При суброгации происходит перемена лица в обязательстве на основании закона (ст. 387 ГК РФ), поэтому страховщик осуществляет перешедшее к нему право с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и ответственным за убытки лицом. При этом в силу ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Одним из таких условий, на которые переходит право требования, является сохранение предусмотренного договором порядка разрешения споров в отношениях между должником и новым кредитором. Этот порядок не связан неразрывно с личностью прежнего кредитора, соответствует волеизъявлению должника и позволяет обеспечить надлежащую защиту его интересов.
Анализ текста договора страхования, заключенного истцом с российской организацией - страхователем 7 августа 2007 года, позволяет МКАС прийти к выводу о том, что, поскольку в этом договоре страхования не предусмотрено иное, в силу ст. 965 ГК РФ к истцу с даты выплаты им страхового возмещения, то есть с 31 октября 2007 года, перешло от страхователя в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки. В связи с этим МКАС признает суброгацию состоявшейся (юридически действительной), а истца - новым кредитором.
МКАС констатирует, что спор между сторонами возник из гражданско-правовых (материально-правовых) отношений при осуществлении внешнеэкономических и иных видов международных экономических связей; коммерческое предприятие одной из сторон, а именно ответчика, находится за границей (в Италии). Следовательно, данный спор подпадает под категорию споров, рассмотрение которых в соответствии со ст. 1 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже, п. 2 Положения о Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, являющегося Приложением 1 к указанному Закону, и п. 1 § 2 Регламента МКАС относится как к субъектной, так и к предметной компетенции МКАС.
МКАС в соответствии со ст. 7 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и п. 2 § 2 Регламента рассматривает споры при наличии письменного соглашения сторон.
Истец в исковом заявлении ссылается на содержащуюся в ст. XIV договора арбитражную оговорку, ответчик возражает против того, что страхователь и ответчик продлили срок действия договора с 31 декабря 2006 года до 31 декабря 2008 года, поскольку дополнительное соглашение N 1 от 15 декабря 2006 года к договору им не подписывалось, то есть срок действия договора истек 31 декабря 2006 года - задолго до наступления страхового случая.
Коль скоро ответчик отрицает факт подписания им представленного истцом в МКАС вместе с другими приложенными к исковому заявлению материалами дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года к договору и тем самым возражает против того, что страхователь и ответчик продлили срок действия договора с 31 декабря 2006 года до 31 декабря 2008 года, и поскольку отгрузка груза и страховой случай (хищение груза) имели место после истечения установленного в тексте договора срока его действия (31 декабря 2006 года), МКАС необходимо установить, заявлен истцом иск по договорному или по внедоговорному спору.
В этой связи МКАС обратился к тексту дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года, анализ которого позволяет сделать следующие выводы.
а) В преамбуле дополнительного соглашения указано, что со стороны компании-ответчика оно подписано ее генеральным директором. Сравнение имеющихся в тексте дополнительного соглашения рукописных подписей (под русскоязычным и англоязычным текстами) с подписями этого лица как на текстах договора и дополнения к договору от 3 октября 2005 года, так и в его общегражданском российском паспорте позволяет прийти к однозначному выводу о том, что рукописные подписи на тексте дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года ему не принадлежат. Данный вывод находит подтверждение и в аналогичном заявлении в заседании самого этого лица, а равно и признании этого факта представителем истца, согласившимся с тем, что подпись этого лица на дополнительном соглашении N 1 от 15 декабря 2006 года и на инвойсах не похожа на его подпись на договоре.
Если же, как утверждает истец, дополнительное соглашение могло быть подписано третьим лицом на основании выданной генеральным директором компании ответчика доверенности, то в этом случае в тексте дополнительного соглашения должны были быть указаны фамилия и инициалы этого лица, а также что это лицо действует по доверенности. При этом у МКАС вызывает сомнение то обстоятельство, что ответчик с местонахождением за границей передал такому уполномоченному доверенностью лицу и свою печать (в виде штампа) с адресом, не существующим на дату подписания этим лицом в г. Москве дополнительного соглашения.
Со своей стороны генеральный директор компании ответчика 20 января 2009 года представил в МКАС письмо, содержащее его заявление о том, что в период существования ответчика (с момента регистрации 21 марта 2005 года до даты составления письма) доверенностей на ведение каких-либо дел от имени ответчика он не выдавал и является единственным должностным лицом ответчика, уполномоченным действовать от имени ответчика.
б) В тексте дополнительного соглашения в качестве места нахождения ответчика несколько раз указан его адрес в Италии, а также номера телефона и факса, в то время как с 1 августа 2006 года ответчик имеет только абонентский ящик для корреспонденции по адресу регистрации компании в Италии (иному адресу), что подтверждается имеющимися в деле письмом итальянской компании от 29 декабря 2008 года и протоколом Торговой палаты г. Падуя (Италия) от 12 декабря 2008 года. При этом адрес ответчика в тексте дополнительного соглашения указан как машинописным способом, так и в виде штампа. У МКАС вызывает сомнение, что единственный учредитель и генеральный директор компании ответчика этого не знал и подписал официальный документ с указанием не существующего на дату его подписания адреса, в том числе и скрепил свою подпись штампом, содержащим этот же несуществующий адрес.
в) Указанные даты подписания дополнительного соглашения в русскоязычном и англоязычном текстах не совпадают. В русскоязычном тексте указано: "г. Москва. 15 декабря 2006 г.", а в английском тексте - "Moscow, 15.2006", то есть в последней дате отсутствует указание месяца подписания дополнительного соглашения.
г) Исходя из русскоязычного текста, предметом дополнительного соглашения являлся исключительно срок продления страхователем и ответчиком договора до 31 декабря 2008 года. В то же время в англоязычном тексте какой-либо срок продления действия договора вообще не указан.
По мнению МКАС, данный факт свидетельствует о том, что в процедуре согласования текста дополнительного соглашения и его подписании ответчик не участвовал, поскольку при обычной заботливости и внимательности подобные несоответствия между текстами (и в части указания даты подписания дополнительного соглашения, и в части отсутствия его предмета) владеющий английским языком генеральный директор компании-ответчика не заметить не мог.
Согласно абз. 2 ст. XIII договора "настоящий Договор составлен на английском и русском языках. В случае возникновения противоречия между текстами на разных языках преимущественную силу будет иметь текст на русском языке". МКАС считает, что установленные судом несоответствия между текстами (в части отсутствия его предмета) не подпадают под указанное условие, поскольку в данном случае речь идет не о несоответствии текстов, а об отсутствии в англоязычном тексте согласованного сторонами договора текста самого предмета дополнительного соглашения.
Принимая во внимание выводы, изложенные в абз. "а-д" настоящего постановления, МКАС констатирует, что между страхователем и ответчиком отсутствует соглашение о продлении срока действия договора до 31 декабря 2008 года.
Прекращение срока действия договора, коль скоро стороны не предусмотрели иного, прекращает его действие на будущее. Равным образом прекращение срока действия договора не освобождает стороны от ответственности за его нарушения, допущенные в период действия договора. Указанные положения, характеризующие принципы обязательности и исполнимости договора, составляют признанную основу договорного права. В данном случае хищение груза (страховой случай) имело место 10 августа 2007 года, а сама его отгрузка осуществлялась по договору поставки N 933/2007, заключенному страхователем с поставщиком 20 апреля 2007 года, то есть после истечения установленного в тексте договора срока его действия (31 декабря 2006 года).
С истечением срока действия договора прекращает свое действие и содержащаяся в нем арбитражная оговорка (арбитражное соглашение), в которой страхователь и ответчик четко определили пределы компетенции МКАС при ТПП РФ, договорившись передавать на разрешение в МКАС только те споры, которые возникнут между сторонами при исполнении/неисполнении ими положений действующего договора (в тексте включенной в договор оговорки страхователь и ответчик использовали слово "контракт"). Расширительное толкование арбитражной оговорки является недопустимым, поскольку для определения полномочий суда по рассмотрению иных споров между сторонами должно быть достигнуто соответствующее арбитражное соглашение, являющееся обязательной предпосылкой права на предъявление иска, - арбитражное соглашение сторон о передаче таких споров в МКАС.
МКАС констатирует, что заявленное истцом требование выходит за рамки договорных отношений между сторонами, то есть рассматриваемый иск заявлен истцом по внедоговорному спору (оно не связано с исполнением сторонами договора и не вытекает из него).
В силу ст. 7 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", п. 2 Положения о МКАС и п. 2 § 2 Регламента МКАС для рассмотрения спора в МКАС необходимо наличие арбитражного соглашения между сторонами. Истцом не представлено никаких доказательств, подтверждающих заключение между ним или страхователем с ответчиком такого соглашения в отношении заявленных истцом по настоящему делу требований. Не представил он и доказательств того, что в каком-либо документе, подписанном ответчиком, имеется ссылка на договор, содержащий арбитражную оговорку, которую можно было бы трактовать как согласие на эту арбитражную оговорку (п. 2 ст. 7 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже").
С учетом изложенного на основании ст. 16 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и п. 4 § 2 Регламента МКАС не признал себя компетентным рассматривать данный спор.
При этом, исходя из смысла п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС) и сложившейся практики МКАС, прекращение арбитражного разбирательства приравнивается по правовым последствиям в части уплаты арбитражного сбора к решению против истца, поскольку препятствует удовлетворению его исковых требований.
2. Рассмотрев ходатайство ответчика о взыскании с истца расходов по ведению дела, представляющих собой сумму стоимости юридических услуг и стоимости переводческих услуг и услуг по нотариальному свидетельствованию подлинности подписи переводчика на переводах документов, МКАС констатирует, что данное ходатайство соответствует § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС). В обоснование понесенных им расходов ответчик представил договор возмездного оказания услуг, заключенный им с адвокатской фирмой 15 октября 2008 года.
Заявляя свое ходатайство о взыскании с истца расходов по ведению дела, ответчик должен был доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований, в том числе их размер и факт выплаты (п. 1 § 31 Регламента). Доказательств, подтверждающих факт выплаты конкретных сумм, ответчик не представил, что лишает МКАС возможности установить, были или нет эти расходы фактически понесены ответчиком, поскольку в случае, когда расходы не были фактически понесены, требование об их возмещении удовлетворению не подлежит.
С учетом изложенного и принимая во внимание п. п. 3 и 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 года N 121 "Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах", МКАС находит, что ходатайство ответчика не может быть рассмотрено в связи с отсутствием предпосылок, необходимых для его разрешения по существу (подп. "в" п. 2 § 45 Регламента МКАС).
Дело N 21 /2008, решение от 14 мая 2009 года
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 192; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!