ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 20 страница
О д ва удачных плуга, порадуйте же меня здесь!
То молоко, что создали вы на небе, —
Полейте им эту (борозду)!
[АВ ІП.17.7]
К.б был уподоблен, таким образом, Вселенскому змию. По комплексу признаков —космологизм, хтоничностъ (2+2 рвапод полами кургана), трёхчастность, завершающая захоронения кремация (п. I) — этот змий вполне отвечает образу ведийского Шешы. Который, плавая в потусторонних водах поддерживает Землю и служит ложем" для Вишну, в Новый год выходяшего наружу и создающего мироздание тремя своими шагами; в коние каждого “ ритуала’ -кальп ы («дня Брахмы»-’Молитвы’), включающего 4000 юг-’гар’ (‘упряжек’, 'поколений’), Шеша испепеляет Вселенную [170]. Шеша — тоже связанный с двумя трупоположениями и одним трѵпосожжением, но в данном случае порождающий “Огненный Зародыш’ и ‘Вместилище’ Вселенной, обнаружен и в кургане Гарманна Чонгарском полуострове Сивашского залива Азовского моря [981, с. 30-31].
Кремированное в начале позднесрубного, сатаиновского периода п. 1 к. б сопоставимо с очередным испепелением-обновлением сущего. Это уже четвёртое — и, весьма показательно, послед нее — по времени — трупосожжение в рассматриваемых курганах: более того — оно последнее в них захоронение срѵбного времени. Эти два обстоятельства вполне отвечают ведийскому учению о 4-х югах, последняя из которых характеризуется войнами, пренебрежением Ведами, уходом добродетели и т. п. [812]. Характеристика последней юги отвечает не только внезапному забвению Белозерских (и Старосельских, Скворповских, Чонгарских, чего коснёмся мы ниже) курганов, но и исторической обстановке рубежа ранне- и позднесрубного периодов. Этот рубеж ознаменовался мощными миграционными движениями от Эллады до Индии и, в частности, переселением на Северо-Запад Индии іруппы арийских племён из Юго- Восточной Европы [184, с. 26—45; 827].
|
|
|
Следует углубиться в данные о ‘поколениях’-югах, испепелении-обновлении Вселенной и миграционных движениях. Это один их важнейших узлов, где с максимальной наглядностью проявляются трудноразличимые взаимосвязи исторического процесса и духовной культуры.
Можно предположить, что расположенные между балками южнее пересыхающего русла текушей на запад (к Днепру) Белозерки, примерно на одной прямой с запада на восток в 4+2 км друг от друга к. 2, к. 6, к. 1 были связаны между собой не только отмечавшимисявышетипологиейисемантикой^ноиразворачивавшимсявпространстве и времени ритуалом. Вероятно, что в праздники курганы обходились процессией. Маршрут начинался движением от южной к северной поле, от хвоста, к голове ппшеобразного к. 2; затем {обойдя его один или несколько раз?) повррачивал вправо
|
|
|
— к голове ашроморфно-фаллического к. I; спустившись к его фаллосу, двигались к хвосту змиевидного к. 6 и оканчивали движение за его головой—в направлении восхода летнего солнца(-стояния). Возможны и другие маршруты, но тоже, скорее всего, представленной выше S-образной конфигурации. Когда не было ешё к. 6, маршрут завершался на к. 1, где найдены не только'сосуд с S-образным знаком, но и жертвоприношение козла (или барана), которым у хеттов завершались-аналогичные объезды царём часта или всего государства [41, с. 19,37,46—47]. Подобные S-образные объезды и обходы практиковались и в Индии. Как и в рассмотренных курганах, они направлялись с юга на север и/или с запада на восток, имитируя движение солнца от зимнего к летнему солнцестоянию, от заката к рассвету. Посредством такой поезд ки «царь объединял в одно целое Вселенную (отождествлявшуюся с местом жертвоприношения)» и в своей персоне «воспроизводил возрождение космоса и своё возрождение» [41, с. 22]. Подобный маршрут, но в направлениях юга и запада, предписывается в Индии погребальным процессиям; при этом полагается, чтобы севернее и восточнее мест кремации текли реки, символизирующие, очевидно, воскрешение погребаемых [598, с. 193—194, 280].
|
|
|
Последовательность трупосожжений в курганах у Белозерок выстраивается в замкнутый мифологический цикл: космогония п. 13 к. 2, вознесение (к Соме?) п. 4 к.
2, испускание “Семени” (Ваджи) п. 9 к. 1, космология п. I к. 6. Достаточно очевидно, что два средних обряда связаны с идеей поднимаемой и опрокидываемой «небесной бадьи», тогда как первый и последний—с сотворением и уничтожением мира. Кремации во всех случаях приурочивались к кульминациям мифотворческого процесса и, с незначительными оговорками, могут рассматриваться как свидетельства окончания юг- ’поколений’ обширного кальпы-’ритуала*. Всё это происходило в рамках чётко очерченного здесь раннесрѵбного периода, ознаменовавшегося напряжённейшим сосуществованием 3—2довольно-таки различных этнокультурных образований; забвение же курганов, наоборот, совпалосформированиемгоразаобсшеемонолитной (сабатиновской) культуры. Отсюда вывод: сложные ритуалы (включавшие, в частности, трупосожжения) призваны были содействовать регулированию общественных связей, снятию их напряжений; справившись с этойзадачей, они уходили в область преданий и подобных, но гораздо менее трудоёмких и археологически трудноразличимых ритуалов.
|
|
|
Судя по приводившимся выше мифологическим аналогам, связи родов и племён района рассматриваемых курганов не замыкались внутри арийского этноса, но выходили в мир хеттов и греков. Особенно это очевидно при сопоставлении позднейших, сабатиновских слоев к. б и к. 1 Белозерской и Старосельской курганных групп.
КI и к. 4, объединённые валообразным продолжением XI слоя первого из них, тоже символизировали единение Солниа, Луны и Млечного Пути (рис. 43:1). Вселенский змий, как в к. 6, здесь не прослеживался, но зато отразилось подобие комплексу 3-х алтарей шрута (‘слушать’), донынесоздаваемых в Инаии дляисполнения Вед [184, с. 199; 960, с. 54]. Подобие тем более знаменательное, чтостроители комплекса как бы подытожили обряды и мифы предыдущих слоев. В частности, кремация позднейшего (в к. 1 и во всей курганной группе) п. 1 явилась, в известном смысле, повтором огненного обряда древнейшего п. 19,—ни какое иное из совершенных между ними (на протяжении двух тысячелетий) погребений не соприкасалось столь тесно с огнём.
После совершения п. 1 и связанного с ним XI слоя к. I (как и после IV слоя к. 6 у Малой Белозерки), курганная іруппау Староселья была оставлена на тысячелетие, до скифского времени. Однако не исключено, что сопряжённая с нею фольклорная традиция сохранялась в среде сменявших друг друга племен. Такое сохранение прослеживается в окрестностях Белозерских курганов. Ешё в начале XX в. здесь бытовали легенлы. отвечающие специфике птице- и змиеподобных к. 2 и к. б, а также образам вопроизводителя Ваджи и юной Ушас.
-Согласноэтим легендам [874, с. 177—179,200—201], название .местности происходит от некой Белой Зиркы, ярчайшей в Чумацькому Шляху. Эта звезда отражалась в глубокой реке Белозерке. которую периодически выпивал трёхголовый змий. (В другой версии исток Белозерки татары-ордынцы забили награбленным добром и овечьей шерстью. Но река не исчезала, а превратилась в подземное море. Кток нему подберётся и «освободит Белозерку из подземелья, тому она много серебра и золота подарит»). С этим змием сразился чумак-богатырь. Оба погибли. Останки змия сожгли, а над чумаком насыпали огромный курган (Гайманову Могилу, в которой археологи обнаружили богатое скифское захоронение. Один из кубков, по-видимому, был украшен сиеной из мифа о происхождении скифов от Геракла и змееногой богини [655, с. 36—39])? Иная легенда повествует о происхождении названия от орлицы-белозорки. в которую превратилась замученная татарами девушка-полонянка. Они привязали ес к ‘'каменной бабе’" на вершине курганЯ и стали расстреливать из луков, а оиа увидала в небе орлов и взмолилась к богу с просьбой присоединиться к ним. Названная в её честь река с тех пор давно пересохла, но «дивная птіша до сих пор над нашими степями летает да всё на высокие курганы салится». Подобные легенды о змееборчестве и происхождении от этого курганов (иногда — при участии девушки и при наличии кладов) известный в других районах Нижнего Поднепровья (Поволжья и др.). Но такие детали, как сожжение змия в связи со строительством кургана. Белая Звезда среди Млечного Пути, связанная с курганом орлиш. сулящее сокровища подземное море— весьма специфичны и, вполне вероятно, являются фольклорными реминисценциями вышерассмотренных обрядов к. 2, к. 1. к. 6.
Если факт реминисиениии вполне очевиден, то механизм сохранения фольклорной традиции на протяжении 3,5 тысячелетий сменяющими друг друга этносами и формациями требует глубокого изучения. Обилиезмиеборческих и любовных (губительно- воспроизводяших) мотивов подводятк выводу об экстазном характере данных сюжетов, о воспроизведении (риши ариев, кобзарями запорожцев и т. п.) их архетипов из пренатальной памяти [294, с. 112“ 146]. Отсюда можно предположить, что народные сказители пост-аринскнх периодов «подпитывали» на их курганах свои биополя и при этом экстрасенсорно воспроизводили древние мифы.
В отличие от Белозерских курганов 2, 1, 6, Старосельские курганы I и 4 не обнаруживают продолжение своей традиции за пределы арийской культуры (ослабых протогреческих аналогах будет сказано ниже).
Существенна противоположность основных характеристик курганов (рис. 43): в к. I и 4большийконецнасыпирасполагалсянасеверо-западе и символизировал Солнце, на его вершине было кремировано п. 1; в к. 6 солярным был меньший северо-восточный конец (головазмия), а кремированное п. і располагалось под большим концом со знаком Лѵны. Указанные сходства-различия имеют астрономическую подоплёку. Не вызывает сомнений, что XI слой к. 1 и к. 4 приурочен к осенне-зимнему, отчётливо видимому на ночном небе Млечному Пути, у вершины которого (со стороны восхода зимнего Солнца) рождается Луна; IV слой к. 6 приурочен к весенне-летнему, едва заметному Млечному Пути, у основания которого краснеет серп старой Луны. Известно, что эта две астрономическиеситуации, совпадающие с севом ижатвой, легли воснову греческих представлений о сменяемости верховных дуальных божеств: Урана, Крона, Зевса, Аполлона (или Диониса) [420, с.133—134,181—182]. Подобнаясменяемость, опиравшаяся, очевидно, на периоды лунного 4-летнего цикла, представлена и в поколениях хуррит- хеттских богов [42, с. 177—179], и в рассмотренных выше арийских “поколениях”' ■’парах” (югах). Обшим для них является то, что пары и/или весь цикл начинается с утверждения плодородия и воспроизводства бытия (осеннегосева озимых), акончается оскоплением, испепелением и потопом (летней жатвой, зноем, дождями); помимо сменяемости сезонных работвтаких представлениях сказались, конечноже, наблюдения над иными проявлениями начал-концов бытия. Нельзя сказать, что соответствующая атрибутика отсутствовала в рассмотренных нами курганах: горшки и штандарты с пиктограммами, серпы и пр. могли быть унесены участниками ритуаловили уничтожиться временем. Кое-что всё же осталось: фаллическая стела над п. 1 лунообразного к. 4 и очертания к. 6, смутно наломинаюшие не только змия, но и хеттский кальмус и греческий тирс—посохи со змеино-фаллической символикой.
Рассмотренный комплекс Белозерских курганов вряд ли был исключителен по драматизму и глубине семантики совершённых в них трупосожжений. На это указывают вышеупомянутые, тоже чрезвычайновыразительныекурпшыу Сквориовки и Староселья, которые подробнее будут рассмотреныв главе,посвящённой конструкции и семантике насыпей. В публикациях встречаются сведения о синхронных, перекрытых одной насыпью кремации и ингумашш [69, с. 107], как это было в X слое к. 2 и Ш слое к.
6 между сёлами Большая и Малая Белозёрка; о расположенном юго-восточнее кремации фаллическом изделии [577, с. 179], как в к. 1 и к. 4 у с. Староселье. Последняя находка происходит из редкой по полноте публикации к. 1 к/г «Рясные могилы» у с. Балки, неподалёку от Белозерскихкурганов. а потому заслуживаетспеііиальногорассмотрения.
К. 1 занимал крайнее восточное положение в обширной курганной группе, поэтому неудивительно, что обряд его оказался особенным. Под овальной, вытянутой с запада на восток насыпью 56x40x1,2 м обнаружен каменный ящик, в котором последовательно кремировали трёх человек. П. 1 было сожжено в центре квадратного яшика на настиле из досок, п. 2—на уложенной сверху плите и смешено затем всеверо- заладный угол. п. 3—в восточной половине ящика, на заполнении из камней и плиты. «Уникальное явление, с точки зрения погребального обряда* [577, с. 178] этоткомплекс представляет лишь на формально-типологическом уровне. Ключ к выяснению его семантики даёт элементарное наблюдение о последовательном смешении ритуалов вверх и К юго-востоку: «на небо» и к восходу зимнего солнца. Менее очевидна близость конструкций и её содержимого к индоарийским обычаям [598, с. 207,210] и атрибутам основного новогоднего мифа: к каменному ларцу (сосуду, скале и т. п.). Вале, включающему Агни, Сому, коров-лучиновогоднего Солнца [294, с. 156—157и др.]. Но эта неочевидность преодолима при внимательном отношении к таким фактам как
помещение сосуда с костями п. 2 «в круглую лунку, вырезанную в центре плиты, на которой проходилосожжение», какброшенные в пепелище «несколько зубовкрупного жвачного животного, не подвергшиеся обжигу», и др. Вооружившисьтакими ключами, можно продолжить анализ.
Учитывая характер подстилок под каждым захоронением, распылённостьпервого, помещение вцеломвторого и вразбитрмсосудетретьего захоронений можно полагать, что общий обряд, моделировал движение из потустороннего мира (п. I набрасманеиз досок) в земной (п 2 в бофре под «черепахообразной каменной закладкой») и небесный (п. 3 «вперемешку с фрагментами лепной банки», возможно, уподобленной яйцу и нарочноразбитой). Всё это происходилосогласно движению «потустороннегосолнна», заходящего в период летнего и восходящего в период зимнего солнцестояния. Отсюда следует, что весь комплекс представлял собой трёхкратное, посредством «трижяырождённого» в трёх мирах Агни-’Огня’, жертвоприношение {умершими, само- или же убиенными) потустороннему солнцу Савитару-’Живителю’, восход которогов Новом году вполне оправданно приветствовали фаллический «стержень... и дугообразная поделка с двумя яйцевидными выступами» [577, с. 179].
Ты, Агни, — даритель имуществ тому, кто служит (тебе).
Ты — бог Савитар, наделяющий сокровищами.
[РВ IL1.7]
Этот бог Савитар пусть лвст нам защиту
Для нашего жилища, трояко спасающую от нужды.
[РВ ІѴ.53.6]
Эти строки вполне раскрывают жертвенное (по принципу «даём тебе, чтобы ты дал нам») назначение к. 1 к/г «Рясные могилы», а нижние строки указывают ещё и на взаимосвязи живого и мёртвого [294, с. 60]. К этому необходимо присоединить практикующееся доныне в Индии призывание Савитара в обряде кремации [598, с. 206].
С сожалением приходится констатировать, что за очень редкими исключениями материалы даже весьма интересных трупосожжений срубного времени публикуются фрагментарно: без обших планов и профилей курганов и т. п. Над исследователями тяготеют предубеждения, что обрядом кремашщстремилисьне более как «отгородить живых от мёртвых» [55, с. 21], а то и вовсеюн мог «первоначально представлять собой необходимую защитную меру против распространения чумы» [133, с. 831]. Понятно, что такие подходы не стимулируют поиск, и его высшим достижением остаётся сопоставление срубных и андроновских кремаций Евразийских степей с общими местами из«Гимна погребальному костру» РВ X. 16 и с некоторыми фрагментами гимнов в честь Агни [144; 401, с. 74—99; 722, с. 174—175].
Рассмотренные примеры показывают глубину мифологичноети и значимости іфемации. Её длительная предыстория в Юго-Восточной Еаропе, а также конкретика обрядов в курганах у Балков, Белозерок, Староселья и др. опровергают мнение о заимствовании кремации из фёдоровской культуры Южного Зауралья [577, с. 186—187;
1009, с. 23]. Редкую, хотя и наиболее распространённую именно в срубной культуре кремацию нельзя рассматривать в качестве аргумента ©принадлежности её носителей к древнейшим ариям [144]: рассмотренный нами обряд стал преобладаюшимвихсреде лишь после переселения в Индию. А вот характерные для срубиой культуры случаи имитации трупоположения после сожжения останков [577, с. 186; 981, с. 30; 1010, с.
191—193] вполне сопоставимы с раскладыванием обоженных костей в древнеиндийском обряде астхисанчаяиа, который сможет рассматриваться как остаток древнего обычая», показатель смены трупоположений трупосожжениями, «компромисс между двумя обычаями» [598, с. 191].
Утверждение кремации как основного погребального обряда в центральноевропейских культурах «полей погребальных урн» и последующих (после XIII в, дон.
э.) за ними — вопрос особый, требующий анализа фактического материала, который хронологически и территориально выходит за рамки данной работы. Могу только предположить, что такое утверждение обусловливалось рядом обстоятельств, среди которых важнейшее место занимали, с одной стороны, тенденции классообразования и государственности (ещё не утвердившихся, но уже превзошедших традиции превобытнообщиннюго строя), а с другой — десакрализаиия первобытнообщинной культуры (сохраняющей свои формы и, во многом, содержание—но уже исчерпавшей суть, направленную на поддержание социально-вселенской гармонии). Всеобщее кремирование распространялось, по-вндимому, на том рубеже до- и раннеклассовых обществ, который принято называть периодом военной демократии,—но только в тех случаях (хетты, арии, греки, славяне, германцы и др.), когда предшествующий период священной демократии [980, с. 44] мобилизовывал для удержания своих позиций глубочайшие проявления шаманско-экстазных культов. Формирующееся государство длительное время считалось с такой традицией, а затем отменяло ее.
5. Человеческие жертвоприношения
Анализ кремации, затронутый выше вопрос о лицевых накладках и др. подвели нас к должному раскрытию этой весьма труд ной темы.
Трудности здесь двоякого рода. К объективной их стороне относится то, что по кремированным, а нередкой поингумированным останкам невозможно определить, был ли человек принесён в жертву или же для этой цели использовали умершего естественной смертью, погибшего вбоюи т. п.; ктому же известно, чтовпервобытноспі не было чётких различий между захоронениями и жертвоприношениями в нынешнем их понимании. Нестанемзаострятьвсехэтихразличий и мы; предметом рассмотрения станут останки с явными следами умерщвлений и необычных (не вкладывающихся в каноны массовых захоронений) манипуляций с трупами. Сложнее преодолеть субъективную сторону. Очень мало археологических публикаций, пытающихся выделить и ввести жертвенные.останки людей в контекст становления цивилизации, в частности, иняоарийской [471, с. 56—57; 722, с. 172—174; 965]. Подавляющее большинство археологов или умалчивает, не объясняет соответствующие факты [127, с. 117; 224, с. 87]. или старается исключить из характеристики культуры какпризнак кровожадной дикости предков [521, с. 59—60]. Между тем, историки культуры исходят из иных позиций: «Чем человек древнее, тем больше в обществе упорядоченности и связности. Кровожадность, людоедство, убийства и насилия вызываются не преступностью и <'Дикосшоі>,атотемистическимосмыслениемкровиисмерш*,—пишетО. М. Фрейденберг [853, с.. 154]. Для археолога критерием «упорядоченносГи и связанности» человеческих жертвоприношений является включённость последних в мифотворчество, на что и обращается ниже особое внимание.
Человеческие жертвоприношения (далее — ч. ж.) Юго-Восточной Европы и примыкающих областей эпохи энеолита обнаруживаются в трипольской и докуро- араксской культурах, известны они и в синхронных кулыурах Центральной Европы, обязанных своим происхождением Передней и Малой Азии, где черепа с глиняными лицевыми накладками и другие признаки ч. ж. распространилисьс VIII—ѴІІтыс. дон.
3. О ч.ж. VI—IV тыс. до н. э. в индоевропейском государстве Аратте сказано выше, при рассмотрении причин появления кремации. К более позднему, уже шумерскому времени относятся массовые самоубийства придворных при погребениях владык Ура XXVIII—XXV в. в. до н. э. [241, с. 76—80]. а также изображения человеческих голов рядом с божествами на шумеро-аккадских печатях XXIV—XXII в. в. до н. э. [1045, с. 87; 1098, с. 79, табл. I—II]; кпервой половине II тыс. дон. э. относитсяпечатьиз Митанни с довольно подробной сиеной ч. ж. [219, с. 84—85, рис. 22:6]. Помимо останков И изображений существует обширная древневосточная литература (особенно «Гимн Пуруше» Ригведы), фольклорные записи и архаические обряды различных регионов Евразии. Таков круг источников, которые могут привлекаться для объяснения останков
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 187; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!