Сталин и разведывательные службы 10 страница

²⁶ Ibid. RCR. Vol. 3, Exhibit 21.

²⁷ Ibid. RCR. Exhibit 35—35A. Грант Директору. (Без даты.)

²⁸ Ibid. RCR. Exhibit 23 H. Директор Гранту. № 11931. 22.8.45.

²⁹ Ibid. RCR. Exhibit 20 D, 20 E; 23 А. Грант Директору № 241, 242, 244.

³⁰ Ibid. RCR. Exhibit 20 V. Грант Директору. 31.8.45.

³¹ Lunan G. The Making of a Spy. Montreal, 1995.

³² Российский государственный архив социально-политической истории (далее - РГАСПИ), ф". 495, оп. 98, д. 183, л. 13-15. «То the P. В. January 22, 1943». В Политбюро ВКП(б).

³³ Weisbord M. The Strangest Dream. Canadian Communists, the Spy Trials and the Cold War. Montreal, 1994. P. 209-223.

³⁴ Ibid., P. 3.

³⁵ NAC. RCR. Vol. 3. Exhibit 25 В. «До организации».

³⁶ Ibid. RCR. Vol. 4. Exhibit 36-36A. Директор Гранту. 22.8.45.

³⁷ M. Weisbord. Op. cit. P. XII, 130.

³⁸ NAC. RCR. Vol. 3 Exhibit 19 E, 19 С. Задание № 1 от 16.12.45; Ход

³⁹ Ibid. RCR. Vol. 3 Exhibit 20 A, 23 D, 23 E. Грант Директору. 2.8.45; Дирек­тор Гранту. 10.8.45.

⁴⁰ Ibid RCR. Vol. 3 Exhibit 19—19H. Карточка учета Sam Carr.

⁴¹ Ibid RCR. Vol. 3 Exhibit 19 E, 19 G. Ход встреч; Задание № 3 от 1.8.45.

⁴² Ibid. RCR. Vol. 3 Exhibit 20 F, 20 I,D, 23 G. Гранту. 22.8.45.

⁴³ Idid. RCR. Vol. 3. Exhibit 17G. Задание № 1, поставленное группе Bacon (Ресерч). Поставлено 8.6.45).

⁴⁴ Ibid. Vol. 3 Exhibit 23 В. Директор Гранту. 11.8.45.

⁴⁵ Whitaker R., Marcuse G. Op. cit. P. 37.

⁴⁶ Documents on Canadian External Relations (далее — DCER). Vol. 12. 1946. Ottawa, 1977. P. 1633.

⁴⁷ The Mackenzie King Record. Vol. 3. P. 55, 59-60.

⁴⁸ NAC. Department of External Affairs (далее — DEA). RG 25. File № 1. From Ю-9-45 To 21-8-52. Vol. 2620. File № 1. (Temporary Files). Espionage Case. Draft agreement on the procedure for dealing with the Corby Case; DCER. Vol. 11, Part 2. 1944-1945. Ottawa, 1990. P. 1991-1993, 1999.

⁴⁹ Documents on British Policy Overseas / Ed. by R. Bullen, M. E. Pelly. Series I Vol. II. 1945. London, 1985. P. 618—620. Atomic Energy Agreed Declaration by the President of the United States, the PrimeMinister of the United Kingdom, and the Prime Minister of Canada. November 15, 1945.

⁵⁰ The Mackenzie King Record. Vol. 3. P. 58-60, 144.

⁵¹ Об умышленном преувеличении роли Канады в атомном проекте совет­ской стороной пишут Р. Уитекер и Г. Маркузе (R. Whitaker, Marcuse Op. cit. P. 42-45).

⁵² АВП РФ, ф. 99, on. 012, п. 3, л. 33-39. Посольство СССР в Канаде. Хро­ника событий. 8 февраля 1946 г. Атташе посольства Е. Соболев.

⁵³ NAC. DEA. RG 25 Vol. 2620. File №-l (Temporary Files). Espionage Case. Note for the File. Top Secret. HHW/SR. 1.10.45.

⁵⁴ Ibidem.

⁵⁵ Ibid. Vol. 2620. File 50242-40, vol. 1. Excerpt from Broadcast by Drew Pearson. Sunday, Febr. 3, 1946.

⁵⁶ NAC. Louis St. Laurent Papers. Vol. 19. File 100-109. M, H. Spaulding, Chairman, Civil Rights Union, to Rt. Hon. J. L. Ilsley, Minister of Justice, February 5, 1947.

⁵⁷ DCER, vol. 12. P. 2040-2041.

⁵⁸ АВП РФ, ф. 99, on. 18, д. 2; Правда. 1946. 21 февр.

⁵⁹ Там же, ф. 99, оп. 12, п. № 2, д. 021. Ноты посольства СССР в МИД Ка­нады. April 4, 1946..

⁶⁰ The Gouzenko Transcripts. The Evidence Presented to the Kellock — Taschereau Royal Commission of 1946 / Ed. By R. Bothwell, J. L. Granatstein. Ottawa, 1982. P. 60, 164, 170, 175, 199-200, 207, 230.

⁶¹ Ibidem, (см., напр., «Testemony of David Lunan». P. 203—207, 232).

⁶² NAC. J. R. Cohen Papers. MG 30, A94. Vol. 45. File 3156. Rex vs Fred Rose. Official Secrets 1946. Igor Gouzenko Examined by Hon. F. Philippe Brais, Royal Commissioner. P. 32, 58.                                                                                 ⁶³ NAC. Lois St. Laurent Papers. MG 26, L. Vol. 19. File 100-10. F. P. Brais to R. Forsyth. Telegram. March 8, 1947.

⁶⁴ NAC. DEA. RG 25. Vol. 2620. File № 1 Temporary Files. Espionage Case. Mike Pearson to N. A. Robertson. March 4, 1946.

⁶⁵ АВП РФ, ф. 012, on. 7, д. 286. Памятная записка, врученная т. Молотову министром внешней торговли Чехословакии Рипка 28.Ш.1946 г., о поручении Макензи Кинга Бенешу.

⁶⁶ NAC. DEA. Vol. 2620, file № 1. Temporary Files, Espionage case. H. Wrong to N. A. Robertson, May 15, 1946. Personal and Top Secret.

⁶⁷ Ibid. Telegram from the High Commissioner for Canada in Great Britain to the Secretary of State for External Affairs, Canada. London, May 29, 1946 (J. W. Holmes to N. Robertson).

⁶⁸ Ibid. H. Wrong to J. W. Holmes. Top Secret. Personal. Ottawa, March 1, 1946.

⁶⁹ Canada. House of Commons Debates. Session 1946. Vol. 1. P. 45—53, 54.

⁷⁰ АВП РФ, ф. 012, oп. 7, д. 287; ф. 7, on. 22, д. 197; ф. 99, on. 11, д. 012ка.

⁷¹ Подобный стиль не остался незамеченным канадскими историками. См.: Black J. L. Canada in the Soviet Mirror. Ideology and Perception in Soviet Foreign Affairs, 1917-1991. Ottawa, 1998. P. 172, 174-176.

⁷² DCER. Vol. 12. P. 2053. L. D. Wilgress to N. Robertson. Moscow, April 15, 1946.

⁷³ АВП РФ, ф. 012, oп. 7, д. 288. Ф. Молочков, В. Трухановский — В. Г. Де-канозову, 6.ХП.1946.

⁷⁴ NAC. Laurent Beaudry Papers. MG 30. E 151. Vol. 3. File 44. Press-conference. Department of External Affairs. Ottawa, March 25, 1946.

⁷⁵ NAC RCR. RG 33/62 Vol. 4, Exhibit 48-48A (Заявление И. Гузенко 10 ок­тября 1945 г.).

⁷⁶ Weisbord M. The Strangest Dream. Canadian Communists, the Spy Trials and the Cold War. Toronto, 1983. P. 6-7, 205-216.

⁷⁷ DCER. Vol. 12. 1946. Ottawa, 1977. P. 2045-2046.

⁷⁸ Ibid. P. 2050—2051. L. D. Wilgress to the Secretary of State for External Affairs. March 21, 1946.

⁷⁹ DCER. Vol. 12. «The Possibility of War with the Soviet Union». Memorandum by the Associate Under-Secretary of State for External Affairs. Ottawa. June 28, 1946. (In connection with joint Appreciation of the Requirements for Canada — US Security and Joint Basic Security Plan).

⁸⁰ Ibid. P. 1631-1633.

⁸¹ Ibid. P. 1633.

⁸² Ibidem.

⁸³ Ibid. P. 2055—2056. Secretary of State for External Affairs to the Ambassador in the United States. Ottawa. May 10, 1946.

⁸⁴ DCER. Vol. 12. P. 2047—2048. Ambassador in the Soviet Union to the Secretary of State for External Affairs. Despatch 110. Moscow. March 21, 1946.

⁸⁵ Ibid. P. 2063. «Memorandum by Department of External Affairs. Memorandum on Soviet Motives in Relation to North America», [n. d.] 1946.

⁸⁶ РГАСПИ, ф. 17, oп. 128. д. 408, л. 242-246. Заместителю министра^ ино­странных дел СССР т. Вышинскому А. Я. от Генконсула СССР в Нью-Йорке Я. Ломакина. 23 декабря 1947 г.

⁸⁷ NAC. Lois St. Laurent Papers. MG 26 L. Vol. 19. File 100-109. M. N. Spaulding to the R. H. J. L. Ilsley. November 28, 1947.

⁸⁸ Ibid., File 100-9-0. L. Roberts, F. W. Park to D. Zanuck, Hollywood. April 12, 1947.

⁸⁹ Ibid., L. S. Laurent to F. W. Park. April 17, 1947.

⁹⁰ РГАСПИ, ф. 17, oп. 128, д. 408, л. 258-259. Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Жданову А. А. от начальника Совинформбюро Б. Пономарева. 7 января 1948 г.

⁹¹ Там же, л. 256. Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Суслову М. А. от Ильиче­ва Л. 9.II.48.

⁹² Там же, л. 257. В секретариат тов. Суслова М. А. от заведующего отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) В. Степанова. 24. 11.48.

⁹³ АВП МИД РФ, ф. 06, оп. 8, п. 37. Л. 5-56. «О работе Министерства Ино­странных дел Канады». Секретно. Атташе посольства СССР в Канаде М. Лукь­янов. 25.XI.46.

 

 

АР. А. УЛУНЯН

ГРЕЦИЯ И ТУРЦИЯ МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ

(1950-е годы)¹

Смерть И. В. Сталина в марте 1953 г. позволила новому руковод­ству СССР так использовать ситуацию, чтобы постараться сгладить политику конфронтации по ряду вопросов внешней политики. 11 мар­та 1953 г. во время протокольной беседы В. М. Молотова с официаль­ной правительственной делегацией Турции, прибывшей на похороны Сталина, советская сторона выразила надежду на улучшение советс­ко-турецких отношений². В определенной степени подобный ход был рассчитан на смягчение позиции тех приграничных с СССР стран, которые видели в нем угрозу своей национальной безопасности. Но­вое советское руководство все более обращало внимание на «колони­альные народы» в Африке и Азии, оценивая их как своих потенци­альных союзников в двухполюсном противостоянии. К их числу Кремль относил и Турцию, рассматривая ее как зависимое от Запада и прежде всего США государство. В мае 1953 г. послу Турции в СССР советским министром иностранных дел было заявлено о желании Москвы улучшить отношения с Анкарой. При этом советское партий­но-государственное руководство решило отказаться от обсуждения территориальных проблем и вопроса Проливов. Об этом 19 мая было сделано официальное сообщение в партийном органе — газете «Прав­да». Спустя десять дней ТАСС передал заявление Советского правитель­ства, в соответствии с которым Москва давала понять, что отказыва­ется от прежних территориальных требований к Анкаре. 18 июля турец­кое правительство выступило с заявлением, в котором приветствовалось решение Кремля. Однако предпринятые Москвой шаги были не в состоянии сорвать планы по созданию военно-политического блока в Балканском регионе.

После продолжительных и весьма активных консультаций 11 июля 1953 г. министры иностранных дел Греции, Турции и Югославии сделали совместное заявление о решении создать Постоянный сек­ретариат с целью подготовки конференции министров трех госу­дарств по политическим вопросам, проблемам культуры, образовать комитет экспертов по экономическим проблемам и торговле, одно­временно поручив главным штабам трех государств изучение прин­ципов будущего трехстороннего сотрудничества в военной области.

Подготовка создания военно-политического блока Греции, Турции и Югославии находилась в центре внимания дипломатических и специальных служб как западного блока, так и восточного. Однако помешать этому процессу последний был не в состоянии, так как не имел сколько-нибудь серьезного ресурса противодействия. В скла­дывавшейся ситуации Кремль стремился использовать экономиче­ские рычаги во внешнеполитических акциях. В июле 1953 г. был произведен обмен послами между Грецией и СССР³. Начатые по инициативе СССР в том же месяце торговые переговоры заверши­лись подписанием соглашения между СССР и Грецией о товарообо­роте и платежах⁴. Обещание Москвы увеличить закупки греческого табака и расширить поставки нефти в Грецию были восприняты «с оптимизмом в торговых кругах» страны⁵. Советский посол М. Сер­геев попытался заинтересовать министров торговли, морского фло­та и финансов в выгодности советских предложений. Американские эксперты, однако, видели определенную ограниченность подписан­ного между Москвой и Афинами торгового договора и полагали, что он малоэффективен. Одновременно прямые контакты советского посла с министрами греческого правительства серьезно обеспокои­ли греческое министерство иностранных дел. Во многом это было связано с общестратегической линией Греции, направленной на уси­ленное взаимодействие с западными партнерами, в частности аме­риканцами. Данное направление политики координировалось и кон­тролировалось МИДом, который рассматривал действия Сергеева как очередную попытку оторвать Грецию от ее союзников.

Советские внешнеполитические маневры в отношении Греции в конце октября — начале ноября 1953 г. свидетельствовали о серьез­ности намерений Кремля перейти к тактике заигрывания с недав­ними противниками из числа малых государств, связанных с запад­ной системой обороны и играющих важное значение в ней.

Изменения, начавшиеся во внешнеполитических подходах Моск­вы после смерти И. В. Сталина, серьезно обеспокоили американскую дипломатию, находившую новые советские действия более изощрен­ными, чем те, которые использовались Кремлем ранее. Аналитичес­кие оценки, сделанные дипломатическими работниками США, от­личались жесткостью и настороженностью⁶. Одновременно советская политика в Греции рассматривалась с позиций потенциальной угрозы как для национальных интересов Греции, так и для интересов США в этой стране⁷. Несмотря на очевидную активизацию советской внешней политики в Греции, американская дипломатия не смогла определить на тот момент планы Кремля в отношении этого среди­земноморско-балканского государства.

В апреле 1954 г. руководитель Югославии И. Броз Тито посетил Анкару с официальным визитом, во время которого он активно вы­ступал за создание трехстороннего альянса балканских государств. Образование регионального военно-политического союза усиливало позиции его потенциальных участников на международной арене. Одновременно это позволяло находящимся у власти силам рассчи­тывать на укрепление их влияния внутри соответствующих стран.

Так, в частности, внешнеполитический курс правительства Де­мократической партии в Турции имел и вполне конкретное внутри­политическое измерение. Экономическая либерализации сопровождалась ужесточением политического режима. Таким образом, демо­кратическая партия, бывшая некогда оппозиционной и выступавшая против диктатуры правившей Народно-республиканской партии, сама достаточно быстро пошла по пути создания собственной дик­татуры. При этом руководство ДП, и в частности Дж. Баяр, актив­но использовало этнические и конфессиональные формы мобилиза­ции общественного мнения в свою пользу.

Основной оппонент демпартии — народно-республиканская партия также выступила с программными заявлениями по экономи­ческим вопросам, обнаружив, таким образом, общность социально-экономических ориентиров основных политических сил⁸.

В январе 1954 г. по приглашению американского президента Д. Эйзенхауэра ведущие турецкие деятели — президент Дж. Баяр и премьер-министр А. Мендерес — посетили с официальным визитом США. Эта поездка являлась тем более важной для руководства стра­ны, так как символизировала усиление взаимодействия Турции с Западным блоком и его ведущей державой — Соединенными Шта­тами. Учитывая место и роль США во внешнеполитической деятель­ности турецкой дипломатии, а также американское экономическое и финансовое участие в жизни Турции, лидеры Демпартии — Баяр и Мендерес использовали визит и в интересах достижения внутри­политических целей. США в данной ситуации вовлекались во внут­реннюю политику Турции как один из ее активных участников⁹.

В свою очередь оппозиция, и прежде всего народно-республикан­ская партия, стала активно использовать в своей предвыборной про­паганде тезис зависимости демпартии от американских финансовых вливаний в турецкую экономику¹⁰.

Парадокс складывавшейся ситуации заключался в том, что фи­нансовая и техническая помощь США в проведении реформ в ар­мии, ее переоснащении и формировании слоя кадровых военных в современном понимании этого слова реализовывалась с большими трудностями.

Победа на выборах была использована руководством демокра­тической партии и для реализаций ее внешнеполитического курса. В ию­не 1954 г. турецкий премьер-министр А. Мендерес вновь посетил США с официальным визитом. Здесь, используя успех ДП как ар­гумент в беседах с американскими официальными представителями, включая и президента Д. Эйзенхауэра, он настаивал на увеличении американской помощи Турции и расширении кредитной линии Ан­каре. Американцы достаточно прагматично рассматривали взаимоот­ношения со своими партнерами по НАТО и не собирались резко менять тактику экономической и организационной поддержки союз­никам. Они обещали турецкому руководству предоставить ¹/₄ часть помощи, предусматривавшейся четырехлетней программой частично­го реформирования турецкой армии в соответствии с организацион­ными принципами и стандартами вооружений США. Как полагали американские военно-политические круги, это обещание давало вполне очевидную надежду, что США гарантируют продолжение финансовой помощи Турции общим объемом в 800 млн долларов¹¹.

Однако содействие со стороны США обусловливалось и еще од­ним фактором, а именно прозрачностью использования американ­ских финансовых средств и эффективностью их привлечения в кон­кретные сферы экономики и хозяйства. В то же время американцы (как, впрочем, и турки) были заинтересованы в расширении воен­ного сотрудничества в рамках Североатлантического альянса. Под­писание в июне 1954 г. договора о статусе вооруженных сил и воен­ных объектов США в Турции имело поэтому большое значение для обеих сторон.

Параллельно Анкара интенсифицировала дипломатическую рабо­ту и на балканском направлении, а именно по созданию военно-политического блока с государствами региона — Грецией и Югосла­вией. 9 августа 1954 г. в югославском городе Блед между Грецией, Турцией и Югославией наконец было подписано соглашение о со­здании военно-политического союза. При этом все участницы зая­вили о приверженности принципам Организации Объединенных Наций, а две из них — Греция и Турция — еще и североатлантичес­кой солидарности. В соответствии с подписанными документами создавался Постоянный совет министров иностранных дел, а также Консультативный комитет, состоящий из равного числа представи­телей парламентов каждой из участниц договора и занимавшийся экономическими, торговыми и частично военными проблемами. Одновременно предусматривалось, что генеральные штабы трех го­сударств будут заниматься координацией военной и оборонной по­литики.

Уже вскоре Балканский пакт, как отныне стал называться воен­но-политический союз Греции, Турции и Югославии, начал испыты-ваться на прочность со стороны СССР. Послесталинский период советской дипломатии продемонстрировал уже на первых этапах своей реализации очевидное стремление новых руководителей в Кремле провести некоторую «редакцию» методов проведения внеш­неполитических акций. Это выразилось, в частности, в попытках СССР изменить характер отношений с Югославией, постаравшись отказаться от прежней откровенной конфронтационности, но при этом «сохранить лицо». Белграду было дано понять, что улучшение советско-югославских отношений будет во многом зависеть от уча­стия Югославии в Балканском пакте. Однако И. Броз Тито не со­бирался отказываться от достигнутых огромными усилиями и в край­не затруднительных обстоятельствах результатов, позволивших обес­печить югославам гарантии их национальной безопасности¹².

К началу 1955 г. Турция добилась на международной арене дос­таточно серьезных результатов: она уже стала участником НАТО и являлась, таким образом, членом западного блока в широком смысле этого слова; одновременно страна вошла в региональный Балкан­ский пакт, в котором играла далеко не последнюю роль. Значитель­ных результатов Анкара достигла и на азиатском направлении, чему в немалой степени способствовала заинтересованность в этом ее за­падных союзников. После долгих консультаций хотя и не была реа­лизована идея создания «Животворного полумесяца», с которой выступал в конце 1940-х годов иорданский король Абдалла, но все же был согласован близкий по сути план военно-политического союза государств «Северного пояса». Еще в апреле 1954 г. Турция и Паки­стан подписали договор о создании военно-политического союза. Реакция на него со стороны ряда государств, включая как арабские и мусульманские, так и Индию, не говоря об СССР, являлась край­не негативной. Это было обусловлено их опасениями относитель­но перспектив усиления позиций США и НАТО среди государств «третьего мира».

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 282; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!