Сталин и разведывательные службы 6 страница

к уединению и тишине, влияние жены)» и т. д.¹⁸

Приоритетной целью советской разведки являлись военно-промышленные разработки Канады, тесно сотрудничавшей в этой области с Великобританией и США. Интерес представляет «Опись материалов, отправленных в адрес Директора», датированная январем 1945 г. В ней упоминаются порядковые номера добытых, начиная с сотого номера, документов с указанием источника. Так, сотрудники министерства вооружения и снабжения «Грин» (конспиративная кличка, его личность так и не была установлена следствием) и «Фостер» (Дж. С. Беннинг) передали советской стороне в течение 1944 г. десятки чертежей, контрактов, описаний технических проектов, сведений по танковым заводам и кораблестроению, переписку министерства¹⁹.

Похищенные бумаги раскрывали работу группы «Ресерч» («Research»), которая формировалась с начала 1945 г., ее состав и сведения о принципах конспирации. С канадской стороны во главе группы находился корреспондент военного журнала Г. Лунан (псевдоним «Бэк»), имевший дело непосредственно с помощником советского военного атташе по авиации майором В. Роговым. В регистрационной карточке Лунана было записано, что «в сети» он находился с марта 1945 г., «получает около 200 долл. в месяц, нуждается в материальной помощи. Член Рабочей Прогрессивной партии. Хорошо настроен к нам»²⁰.

В июле 1945 г. Лунан познакомил советского сотрудника с Р. Д. Смитом из Национального исследовательского совета Канады, который «вел себя осторожно, немного скованно... принес материалы по радиолокационным приборам (радарам) для фотографирования. Хочет работать на нас. 100 долл. взял свободно». Смит получил конспиративную кличку «Бадо» и вошел, вряд ли об этом подозревая, в группу «Ресерч». В соответствии со схемой группы, выполненной на английском языке и адресованной непосредственно Лунану («Схема вашей группы будут приблизительно такой»), в ней состояли еще два человека: Н. Мазерелл («Багли») из Национального исследовательского совета, и И. Холперин («Бэкон»), профессор математики из университета Куинз, бывший артиллерийский офицер. Лишь Лунан поддерживал связь с каждым из членов группы отдельно, причем последние не знали о существовании друг друга. Задания получал Лунан и передавал их соответственно компетенции каждому из привлеченных к сотрудничеству людей²¹.

Лунану предлагалось найти возможность и «охарактеризовать масштабы, профиль работы и схему Национального исследовательского совета», «руководить работой Бэкона, Бадо и Багли»: «Желатель-но поставить перед каждым отдельно следующие задачи: Багли — дать образцы разрабатываемых радиоприборов, их фотографии, технические характеристики и предназначение. Раз в три месяца составлять отчет по работе радиоотдела, информировать о предстоящих задачах и типах радиоприборов, которые будут разрабатываться. Бэкону — дать сведения об организации и характере деятельности Управления по взрывчатым веществам в Валкартье. Написать отчет на тему «Чем занимается данная организация?». Если это возможно,

передать формулы взрывчатых веществ и их образцы. Бадо — написать отчет о работе Совета и о министерствах, с которыми Совет сотрудничает. Все документы и материалы должны быть переданы Багли, Бэконом и Бадо и подписаны их кличками. Если будут документы, которые потребуется вернуть, мы сфотографируем их и вернем назад. Прошу Вас проинструктировать каждого отдельно о конспирации в нашей работе. P. S. После изучения сожгите»²².

Последующие записки, отчеты, шифровки содержали информацию о работе группы, схему встреч, оплату (от 30 до 100 долл. ) услуг участникам, подтверждали получение Москвой «ценных материалов по радио», радарным разработкам, радиолокационным системам, взрывчатым веществам, фотобомбам и т. д. от Н. Мазерелла и Р. Д. Смита²³.

Главной целью советской военной разведки на исходе войны стало получение любых сведений о совершенно секретном атомном оружии, в производстве которого Канада принимала участие наряду с США и Великобританией, обладая для этого уникальными природными ресурсами. На построенном недалеко от Оттавы заводе в Чок Ривер канадцы производили обогащенный уран, который использовался американцами для создания атомной бомбы. В СССР, исключенном из атомного элитного клуба, пытались задействовать все возможности для получения соответствующей информации, открывавшиеся в том числе и в Канаде, причастной к «Манхэттенскому проекту», хотя и в качестве «младшего» партнера²⁴. Эта задача ставилась через Лунана Смиту: «Спросите Бадо, может ли он достать уран № 235. Пусть будет осторожен». Лунан подтверждал готовность Смита и Мазерелла сотрудничать с советской стороной, однако о И. Холперине сообщал, что тот «сотрудничает с неохотой, отказывается от многих запросов. Ему самому любопытно, что производится и производится ли Уран на заводе в Чок Ривер, однако посвящены немногие, он к их числу не относится». Позднее Лунан сообщал, что «с Холперином стало очень трудно работать, особенно после моего запроса на Ураниум 235. Он сказал, что его абсолютно невозможно достать... возможно, урана не имеется в достаточном количестве. Бэкон объяснил мне теорию ядра, которая, вероятно, вам известна. Он отказывается записывать что-либо... Я думаю, сейчас он представляет суть моих запросов более полно, и они ему особенно не нравятся... из устных описаний я не в состоянии понять там все полностью", что касается технических деталей»²⁵. Попытки «приручить» Холперина успехом не увенчались, несмотря на полученное Лунаном задание «постепенно втягивать Bacon в нашу работу, иногда практиковать записи под диктовку Bacon и исполнение отдельных чертежей от руки»²⁶. В ходе слушаний комиссии Холперин держался уверенно, своей вины не признал и впоследствии был оправдан.

Наибольшего успеха советской стороне удалось добиться через канадскую агентуру в области атомного шпионажа, привлекая других людей. Николай Заботин сообщал в Центр (шифровка без даты) о сведениях, полученных от канадского профессора, физика из Мак-гилского университета Р. Боера о строящемся заводе в Гранд Мер, Квебеке: «Этот завод будет производить ураний... В результате опытов, проводимых с уранием, найдено, что ураний можно использовать для начинки бомб, что практически уже делается. Американцы развернули широкие изыскательские работы, вложив в это дело 660 млн долл.»²⁷

Документы, выданные Гузенко канадцам, разоблачали участие в атомном шпионаже в пользу СССР британского физика Аллана Н. Мэя, конспиративное имя «Алек» (или «Алик»). 31 июля 1945 г. Заботин получил задание из Центра: «Постарайтесь получить от Алека подробную информацию до отъезда Алека в Лондон о ходе работы по урану. Директор». После того как американцы впервые применили атомное оружие в Японии, тон инструкций из Центра становился все более требовательным. 22 августа 1945 г. Заботин получил лаконичный приказ от «Директора»: «Примите меры к организации добычи документальных материалов по атомной бомбе: технологии процесса, чертежей, расчетов. Директор»²⁸.

О главных результатах усилий военной разведки в выполнении этого задания Заботин докладывал в Центр: «О фактах, сообщенных Алеком»: «По данным Алека... бомба, брошенная на Японию, была изготовлена из урания 235. Известно, что выпуск ураниума 235 производится в количестве 400 грамм ежедневно на... заводе в Клинтоне... Готовится публикация по этому вопросу без технических подробностей. Алек передал нам платиновую фольгу с 162 микрограммами ураниума 233 в виде окиси в тонкой пленке». В других шифровках Заботин отчитывался о разработке встречи с Алеком в Лондоне, в Британском музее (пароль, приметы). В начале сентября Мэй «выезжает на урановый завод в районе Питавава. Передал Алеку 500 долл.»²⁹.

Понимая особую важность заданий по атомному оружию, Заботин запрашивал Центр, косвенно подтверждая ценность добытых сведений: «Прошу сообщить, какой степени удовлетворили Вас и наших научных работников материалы Алика по вопросам урана (его доклады по производству и т. д.). Нам необходимо знать, чтобы поставить ряд задач по этому вопросу другим клиентам»³⁰.

Попавшие в руки канадцев шифровки наиболее убедительно уличали в работе на советскую разведку Лунана, приговоренного впоследствии к 5 годам лишения свободы. Адресованные ему задания со ссылками на секретность, необходимость конспирации, на структуру группы, во главе которой он стоял, а также факт получения им денежных сумм опровергают его утверждения о том, что он не подозревал о характере деятельности, в которую был вовлечен, о чем он утверждал и на слушаниях комиссии, и в ходе судебного разбирательства, и в опубликованных спустя много лет мемуарах с характерным названием «Как создавали шпиона»³¹. С трудом верится в его наивность, зато вполне понятна враждебность и антироссийские чувства, которыми пропитаны его мемуары, и желание представить себя невинной жертвой.

Вместе с тем нельзя не признать, что в стремлении к сотрудничеству с людьми из советского посольства практически все канадцы руководствовались симпатией по отношению к главному союзнику по антигитлеровской коалиции, желанием внести свой вклад в победу над фашизмом, убежденностью в том, что Запад мог бы сделать для России больше для облегчения ее военных усилий в плане военно-технического сотрудничества, верой в неизбежность нового мирового порядка на принципах взаимодействия и кооперации. Большинство канадских историков и политологов полагают, что ценность полученных советскими разведчиками материалов была весьма относительной (за исключением образца урана и сведений, которые предоставлял британец Мэй). Большинство материалов научно-технического и политического характера публиковалось свободно и даже предоставлялось советским ученым в порядке научного обмена.

Свидетельские показания Гузенко и его бумаги подтверждали, что коммунисты, воспитанные в Советском Союзе, находились в годы войны, помимо их причастности к разведке, в постоянном контакте с партийным руководством СССР. В центральном партийном аппарате в Москве внимательно анализировались положение канадских коммунистов, их общественное влияние, отношения с американскими коммунистами и внутрипартийные течения. Интересно, что некоторые лидеры Компартии Канады были твердо убеждены в том, что война лишь укрепит американо-британский союз. Еще в разгар войны Тим Бак и Сэм Карр предостерегали советское руководство от теоретических надежд на «неизбежность кризиса в среде канадской буржуазии в результате обострения противоречий между Великобританией и США», утверждая, что вера в «созревание революционного кризиса в Канаде» ошибочна³². Официально Рабочая прогрессивная (коммунистическая) партия Канады (РПП) стремилась участвовать в политическом демократическом процессе с позиций защиты социальных требований работников наемного труда и поддержки реформ социального характера, но независимо от этого именно компартия приняла на себя главный удар в связи с раскрытием советского шпионажа. В атмосфере страха и разочарования многие покидали партию, а разоблачения культа личности после смерти Сталина завершили превращение компартии в силу, «исключенную из политических реалий» страны³³.

Бумаги Гузенко прямо указывали на канадскую компартию — «корпорацию» — как на главного проводника разведывательной деятельности не только в Канаде, но и в США и Великобритании. Это позволило властям обвинить коммунистов в подрывной деятельности, хотя архив Гузенко не содержал ничего, что можно было бы расценить как намерение продвигать в Канаде коммунистическую идеологию и создавать «пятую колонну». Естественно, СССР использовал проверенных, воспитанных в Москве коммунистов в целях расширения своей агентурной сети и вербовки ценных компетентных специалистов. Как пишет М. Вейсборд, сама дочь коммунистов и автор книги-интервью с участниками тех событий, у канадских коммунистов, искренно преданных делу борьбы против социальной несправедливости и фашизма, не было никакой возможности противостоять «цинизму», с которым обращались с зарубежными компартиями лидеры ВКП (б), не было выбора, и канадские коммунисты «готовы были сделать все, что угодно, чтобы помочь Советскому Союзу»³⁴.

На вырванных из записной книжки Заботина и похищенных Гу-зенко страничках содержалась запись, уличавшая в сотрудничестве с советской разведкой единственного члена парламента от РПП Фреда Роуза, причем еще с 1924 г.: «Фред — руководитель корпорации. Ранее работал у соседей до 1924 г. В мае—июне 1942 г. пришел к Дэви с предложением помощи. Работа Фреда — Монреальская группа. Грей. Еврей. Заведующий отделом управления по обеспечению союзников военными материалами. Взят на работу 1.9.42. Работает хорошо. Дает материалы по снарядам и пушкам (пленкой)»³⁵. («Соседи» — кодовое название НКВД; «Дэви» — конспиративная кличка майора Соколова, «Грей» — С. Герсона из министерства вооружения и снабжения). В шифровке от 12 мая 1945 г. Москва ставила следующее задание Роузу (конспиративное имя «Дебауз»). Ему предлагалось связаться с американским ученым Артуром Штейнбер-гом («Бергер») и в «зависимости от обстановки сделать предложение о работе на нас. Связь в Вашингтоне с человеком Дебауза. Разработать явку и телеграфировать. Выдать 600 долл. Если Дебауз выехать не сможет [из] США, тогда [дать] письмо от Дебауза Бергеру с изложением в нем просьбы оказать помощь человеку с письмом»³⁶. Впоследствии Роуз был приговорен к 6 годам тюремного заключения, лишился своего места в парламенте, а затем и канадского гражданства. Он умер в Польше, дожив до 76 лет, не сожалея о содеянном, так как видел, как умирали миллионы русских в страшной войне, и верил, что «западные державы желали еще больших жертв»³⁷.

Ряд документов говорил об активной работе на советскую разведку другого видного канадского коммуниста и партийного функционера Сэма Карра³⁸. Ему ставилась задача «наладить работу в министерстве обороны, военно-воздушном и морском департаментах и в других военных учреждениях»: «Мы хотим, чтобы вы сделали максимальные усилия в этом вопросе». Сэм Карр занимался вербовкой лейтенанта ВМС Канады Д. Шугера и обещал «дать несколько офицеров из центральных управлений активных сил»³⁹. Упоминались его контакты с другими лицами и раскрывались использовавшиеся при этом пароли. Регистрационная карточка на Сэма Карра (псевдоним «Франк») с фотографией содержала краткие биографические сведения с отсылкой на подробный материал в Центре, в Коминтерне, так как Карр (так же как и Фред Роуз) окончил Ленинскую школу в Москве. Подчеркивалось, что материально он обеспечен, «но деньги берет, необходимо иногда помогать»⁴⁰. Ему одному удалось скрыться от канадских властей, но в 1949 г. Карр был все же арестован в Нью-Йорке, депортирован в Канаду и приговорен к 6 годам тюрьмы.

К концу войны Заботин особое внимание уделял подготовке ре-зидентуры на будущее. Из его бумаг было ясно, что работу по выяснению условий натурализации в Канаде, получения паспортов и оформления их на советских разведчиков («старая карточка извлекается, не нашего, на ее место ставится карточка нашего с женой»), получения свидетельств о браке и прочих документов вел именно Сэм Карр. В августе 1945 г. ему ставилось задание сообщить «требования, которым должны удовлетворять нелегалы (национальность, гражданство, профессия...)», «пути легализации (организация торгового учреждения, вступление партнером в фирму, вступление добровольцем в армию)», «наиболее приемлемые методы заброски в страну... методы работы контрразведки»⁴¹. Это были вполне традиционные, всем известные технологии работы любой разведки.

Между тем, работая с проверенными коммунистами, воспитанными в Коминтерне, советская сторона прямо запрещала разработку некоторых лиц именно из-за их коммунистических убеждений, чтобы не провоцировать антикоммунистические настроения в стране и не ставить под угрозу разведку. Так было в случае с Норманом Видом, молодым сотрудником Монреальского научного исследовательского совета. Было решено не использовать его возможности даже для добычи информации по атомному проекту: «Против Вила у нас компрометирующих данных не имеется, однако тот факт, что у него имеется на руках рекомендательное письмо от арестованного в Англии корпоранта (которое он не позаботился уничтожить) заставляет нас отказаться от какого бы то ни было контакта с ним, тем более что его уже многие называют «красным». Соседу он должен быть известен. Если нет, информируйте его в разрезе моих указаний. Предупредите Алека, чтобы он никаких разговоров с Видом не вел»⁴².

Советская разведка собирала информацию и о внутриполитической ситуации в стране, а именно, какие круги представляют основные партии, каковы их политические платформы, кто оказывает финансовую поддержку какой партии, какова степень их влияния⁴³.

Архив Гузенко указывал на все возрастающее на исходе войны беспокойство СССР в связи с ростом военного потенциала США и стремление использовать для его достоверной оценки возможности, предоставлявшиеся, в том числе, и в Канаде. 11 августа 1945 г. За-ботину пришло задание из Центра: «Весьма важно получение информации по следующим вопросам»: «подтверждение официальных данных переброски американских войск из Европы в США и на Тихий Океан, установить сроки их переброски», «имеются ли в Европе 6 и 12 группы армий, их состав и дислокация, сроки и направления их переброски, организован ли штаб американских войск в Германии, его место нахождения, кто назначен командующим»⁴⁴.

Беспристрастный анализ похищенных Гузенко документов подтверждает факт ведения Советским Союзом научно-технической разведки против страны — союзницы по антигитлеровской коалиции. Естественно, что в своей работе советская военная разведка опиралась на отдельных проверенных коммунистов, воспитанных в Москве, дистанцируясь между тем от активного использования более молодых, амбициозных и шумных коммунистов (случай с Видом). Ни один из документов не содержал указаний подрывного характера, направленных на распространение коммунистической идеологии, подготовки «пятой колонны» или каких-либо социальных протестов и заговоров, планов военного нападения на Канаду. Это был сбор информации в стране, причастной к разработке новых вооружений, особенно атомному проекту, абсолютно секретному, детали которого какое-то время ревниво оберегались американцами даже от англичан, не говоря уже о канадцах, а то, что русские занимались подобной разведкой, не было новостью для американцев⁴⁵.

Уместно привести прямую ссылку на данные канадской разведки в СССР в одном из аналитических документов канадского МИДа от июня 1946 г., оценивающего экономический и политический потенциал Союза в случае вероятной войны⁴⁶. Ясно, что канадская да и прочая разведка работала в СССР не первый день, так что говорить что-либо о неестественности самого факта ведения разведки государствами, реализующими свои национальные интересы, разумеется, не приходится (известно, что британцы какое-то время усиленно собирали сведения об атомном оружии в США и пр.).

Похищенные документы очерчивали круг интересов советской разведки, традиционной для всех стран, занимавшихся подобной деятельностью (военно-промышленный шпионаж и сбор сведений политического характера). Выдача Гузенко шифров, агентурных связей, механизма функционирования и т. д. привела, естественно, к временной приостановке какой бы то ни было разведдеятельности на территории Канады, США и Великобритании.

В контексте ранней истории холодной войны интерес представляют масштабы, формы и цели использования разоблачений Гузенко в Канаде, США и Великобритании. Последовавшие события находились в прямой зависимости от развития острого противостояния и соперничества за сферы влияния с СССР в ходе послевоенного урегулирования и дебатов о возможном международном контроле над атомным оружием, а также внутриполитических интересов правительств соответствующих стран. По сути дела, сделанный Западом жесткий выбор в деле Гузенко облегчил разрыв и без того осложнившихся партнерских отношений бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Возобладал вектор холодной войны и военного и политического противостояния.

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 236; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 40 41 42 43 444546 47 48 49 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!