Сталин и разведывательные службы 9 страница

Против использования материалов королевской комиссии по рас­следованию фактов шпионажа для экранизации истории Гузенко вы­сказывались и сами канадцы. Премьер-министр, министр юстиции получали письма из Союза гражданских прав, Общества дружбы Ка­нады и СССР, других организаций и частных лиц. Руководство союза заявляло: «Мы со всей силой протестуем против сотрудничества ми­нистерства юстиции с создателями фильма»⁸⁷. Лидеры Национально­го совета Общества дружбы Л. Робертc и Ф. Парк осуждали фильм, называя при этом сам доклад комиссии «документом, не внушающим доверия»: «Фильм, основанный на нем, может послужить лишь ли­шенному смысла ухудшению отношений с СССР и затруднит работу Объединенных Наций»⁸⁸. Возражая против подобной оценки доклада, в котором сам Луи Сен Лоран, на тот момент государственный сек­ретарь по внешней политике, видел «важнейший вклад в информи­рование мировой общественности», он тем не менее признавался, что «совсем не горит желанием увидеть подобный фильм»⁸⁹.

В СССР к обсуждению того, как реагировать на этот фильм, под­ключилось высшее партийное и советское руководство — В. М. Мо­лотов, секретари ЦК ВКП(б) А. А. Жданов, М. А. Суслов, заведую­щий отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) В. Сте­панов, начальник Советского Информбюро Б. Н. Пономарев, ответственный работник ЦК ВКП(б) Л. Ф. Ильичев. Было принято решение контрпропагандисткую работу организовать заблаговремен­но, чтобы скомпрометировать «американскую провокационную за­тею», используя все имеющиеся каналы: «Поручить министру кине­матографии т. Большакову разработать тематику фильмов, направ­ленных против американских реакционеров»⁹⁰.

Написание «резких статей» в центральной советской прессе про­тив «гнуснейшей клеветы на Советский Союз и советских людей» было решено доверить известным литераторам: «Было бы целесооб­разно на основе имеющегося либретто поручить тт. Заславскому, Эренбургу, Л. Леонову и Н. Тихонову подготовить для печати ста­тьи, разоблачающие готовящуюся фальшивую и клеветническую кинокартину»⁹¹.

Орезультатах выполненного партийного задания (публикация статьи И. Эренбурга «Кинопровокаторы» 21 февраля 1948 г. в газете «Культура и жизнь» и пр.) докладывалось непосредственно М. А. Сус­лову. Партийные идеологические работники предлагали не ограни­чиваться «оборонительными» шагами, а приступить к активной по­зитивной агитации: «Секретарям ЦК ВКП (б) тов. Жданову А. А. и Суслову М. А. представлены предложения о создании кинофильмов из жизни народов стран новой демократии, Западной Европы и США»⁹². Полным ходом было развернуто поддерживаемое государ­ством конструирование новой культуры холодной войны и в лите­ратуре, и в кинематографе, и история Гузенко внесла в этот процесс существенный вклад.

Развитие событий ранней холодной войны, связанных с делом Гузенко, рост экономического и политического, включая междуна­родный, потенциала Канады привлекали к ней все большее внима­ние советского руководства. Полученная по всем каналам (включая разведку и сообщения представителей канадской коммунистической верхушки) информация давала возможность отделам внешней поли­тики ЦК ВКП(б) и МИД СССР анализировать советско-канадские отношения и позиции страны в международных делах.

Советские аналитики внимательно изучали структуру канадского министерства иностранных дел и отношения с США и Великобри­танией, отмечали все более активную роль Канады «в области рас­ширения своих международных связей и установления дипломати­ческих и консульских отношений с главнейшими государствами мира». Глава Канадского МИДа с конца 1946 г. Л. Пирсон характе­ризовался как «открытый сторонник англо-американской ориента­ции», неоднократно выступавший вместе с тем «с заявлениями об ущемлении прав малых наций в утвержденной Хартии ООН». «При этом он прежде всего выступал против права вето пяти великих дер­жав». В служебной записке о работе канадского внешнеполитичес­кого ведомства, подготовленной в конце 1946 г., в самый разгар шпионских процессов в Оттаве, для высшего руководства страны одним из чиновников советского МИДа, давалась оценка происхо­дившим процессам, но, естественно, с позиций советской диплома­тии: «Установившиеся прочные связи между Канадой, США и Ве­ликобританией не только не ослабли в послевоенный период, а, наоборот, продолжают все более и более укрепляться... Неоднократ­ные поездки премьер-министра Канады Макензи Кинга к президен­ту США и премьер-министру Англии для обсуждения ряда важных вопросов международного значения... заключение ряда военных до­говоров о совместной обороне Арктики... недавно закончившаяся имперская конференция в Лондоне (октябрь 1946 г.) относительно организации совместной обороны Англии и ее доминионов, в кото­рой Канада принимала активное участие, все это свидетельствует о том, что Канада установила с Англией и США тесный контакт и не принимает сама никакого решения по важным вопросам, имеющим международное значение, без предварительного согласования с Лон­доном и Вашингтоном. Одним из примеров такого тесного взаимодействия этих стран в вопросах внешней политики является анти­советская кампания в Канаде в связи с так называемым «шпион­ским» делом. До того как начать эту кампанию, премьер-министр Кинг совершил поездку в Вашингтон и в Лондон и после его бесе­ды с президентом США и с премьер-министром Англии, и, очевид­но, с их полного одобрения в Канаде началась грязная и грубая ан­тисоветская кампания, достигшая огромных размеров. Ясно, что, начиная эту антисоветскую кампанию, Канада преследовала, преж­де всего, и главным образом определенные политические цели, при­дя с лакейской угодливостью на помощь США и Англии»⁹³.

В другом документе, политико-экономической справке, состав­ленной ответственным работником партийного аппарата в характер­ных для марксистско-ленинской теории терминах, отмечалось, что «внешняя политика правительства Кинга отражает стремление канад­ского монополистического капитала обеспечить за собой крупную роль в международной жизни в качестве активного участника анг­ло-американского блока... За последнее время канадская внешняя политика все больше подчиняется интересам США, даже в ущерб суверенитету и экономике страны. Канада стала первой из англосак­сонских стран, узаконившей пребывание американских войск на своей территории в мирное время... Подобная уступчивость канад­ского правительства в отношении военных устремлений США соче­тается с организацией и проведением антисоветских провокаций, инспирируемых крайне реакционными кругами англо-американско­го блока». Тревогу советского руководства вызывали как «преслову­тое дело о шпионаже», так и более серьезные процессы — активное участие канадцев во всех военных разработках атлантических союз­ников и само обсуждение на закрытом заседании канадского парла­мента возможности войны против СССР через 10—20 лет: «Канад­ское правительство полностью поддерживает доктрину Трумэна и «план Маршалла». Силы, симпатизирующие СССР, «разрозненные и не могут противостоять потоку антисоветской клеветы... Все стара­ются откреститься от коммунизма»⁹⁴.

В Москве прекрасно понимали, что влияние коммунистических идей в Канаде весьма ограниченно, и наиболее ответственные работ­ники не пытались скрыть этот факт от высшего руководства. Ком­ментируя статью сотрудника советского посольства в Оттаве И. Во-ленко «К внутриполитическому положению в Канаде», заместитель заведующего отделом внешней политики ЦК А. Панюшкин писал: «В статье указывается, что главными партиями Канады являются коммунистическая, социал-демократическая, либеральная и прогрес­сивно-консервативная. Такой порядок подачи материала предопре­деляет роль каждой партии в жизни страны. В действительности же главную роль играют либеральная и консервативная партии. ...Ком­мунистическая партия играет значительную роль в общественно-по­литической жизни страны, но она еще слишком слаба»⁹⁵.

Масштабы и формы, которые приобрело дело Гузенко, вынужда­ли советское руководство придерживаться тактики, направленной на то, чтобы не давать канадским властям дополнительных поводов для антикоммунистической пропаганды. Это, впрочем, не могло суще­ственно повлиять на внутриполитическое положение в Канаде. Во избежание дальнейшего ослабления канадских коммунистов в Моск­ве принимались решения о замораживании открытых контактов по партийной линии. Летом 1946 г. секретарь Федерации русских канад­цев Г. Окулевич, который «известен посольству как член РПП Ка­нады и преданный нам человек» известил поверенного в делах СССР в Канаде Белохвостикова о решении руководства партии послать в начале сентября члена ЦК партии Д. Б. Сальзберга в страны Евро­пы. Окулевич сообщал, что член легислатуры Онтарио Сальзберг поедет в страны Европы, в том числе и в Польшу, «под видом офи­циального представителя канадского комитета помощи Биробиджа­ну.. Однако... на самом деле Сальзберг поедет... для того, чтобы от­туда незаметно для широкой публики переехать в Советский Союз». Белохвостиков сообщал, что «партия придает поездке Сальзберга в СССР очень важное значение. По словам Окулевича, положение партии сейчас тяжелое. Антисоветская компания, в ходе которой РПП была избрана главной мишенью, не только подорвала автори­тет партии в широких массах канадцев, но вызвала также растерян­ность у некоторых членов партии. Кроме того, партия находится сейчас в очень тяжелом финансовом положении». Решение совет­ской партийной верхушки было очень жестким. В. Деканозов писал А. Жданову в этой связи: «Считаю, что разрешать Сальзбергу при­езд в СССР в настоящее время не следует. Комитет по оказанию помощи Биробиджану... никакого отношения к евреям, проживаю­щим в европейских странах, не имеет. Это насторожит англо-амери­канскую разведку к поездке Сальзберга, которая, безусловно, орга­низует за Сальзбергом тщательное наблюдение, и, как надо полагать, его визит в СССР разведке будет известен. Если поездка Сальзбер­га в Москву будет раскрыта, то у канадской реакции будет лишний повод повести еще большее наступление против РПП. Полагаю, ...что в настоящее время момент для приезда Сальзберга в Москву неподходящий. Финансовую помощь ЦК РПП можно оказать дру­гими путями»⁹⁶.

Дружелюбно настроенный к СССР канадский посол Д. Уилгресс придерживался мнения о том, что в своей политике на исходе и сразу после войны советское руководство руководствовалось не иде­ологией, а прагматизмом и реальной оценкой международной ситу­ации⁹⁷. Однако это был чрезвычайно короткий и вынужденный этап, объяснявшийся истощенностью ресурсов СССР вследствие тяжелой и кровопролитной войны. Коммунистам в Канаде не оказывали от­крытой поддержки, воздерживались от использования новых сторон­ников партии в разведывательных целях (как в случае с Вилом) не потому, что не хотели, а потому, что опасались изоляции и не мог­ли в силу экономической слабости и обескровленности страны. Вместе с тем сама фраза об оказании финансовой помощи канадс­ким коммунистам в связи с отказом принять в СССР Сальзберга свидетельствует о многом — о по-прежнему живом деле международ­ного коммунистического движения с его «двойной лояльностью», «меккой» в Москве, откуда и руководили, и оказывали помощь день­гами.

Москве было свойственно преувеличивать протесты канадцев в связи с антисоветскими акциями Оттавы, хотя демократическая сре­да позволяла канадцам даже в самые тяжелые моменты высказывать протесты против нарушений демократических процедур, имевших место в ходе судебных процессов и слушаний комиссий, организо­вывать пикеты и шествия. Демократию, а не советских шпионов защищали граждане страны. В канадском архиве сохранились мно­гочисленные документы — обращения, письма, воззвания, направ­ленные властям с призывом не нарушать права человека, не подда­ваться милитаристской истерии, не обострять отношений с Совет­ским Союзом. Так, секретарь Канадского конгресса труда призывал премьер-министра ограничиться чисткой в собственном доме, но не поощрять реакционеров, которые уже «бьют в барабаны войны»: «Рабочие не могут допустить даже мысли о том, что когда-либо в будущем мы будем воевать с Советским Союзом»⁹⁸.

Работа Королевской комиссии подготовила шумные процессы, проходившие в Канаде на протяжении нескольких лет. 10 человек, чье участие в шпионаже на Советский Союз оказалось доказанным; получили разные сроки тюремного заключения — от 2 до 6 лет. 7 че­ловек были оправданы. По-разному сложились их судьбы. Некото­рые эмигрировали, у других распались семьи, кто-то сменил имя и профессию, большинство разочаровались как в коммунизме, так и в СССР, однако в целом приговоры суда считались достаточно гу­манными и не такими жесткими, как можно было бы ожидать в свя­зи с политическими последствиями этих процессов.

В Советском Союзе «канадский провал» стал предметом специ­ального расследования комиссией в составе Берии, Маленкова и других высокопоставленных ответственных лиц". Доклад по резуль­татам ее работы остается по-прежнему засекреченным. Лишь к на­чалу 1970-х годов упоминание имени Гузенко исчезло из регулярно составлявшихся советскими дипломатами справок по советско-ка­надским отношениям.

События Второй мировой, а затем ранней холодной войны пре­доставили Канаде возможность утвердиться в качестве самостоятель­ного и активного субъекта международных отношений. Оставаясь политически, экономически и цивилизационно неотъемлемой час­тью атлантического англоязычного мира, Канада и в дальнейшем выступала полноправным партнером США и Великобритании в ходе образования НАТО. «Дело Гузенко» и советско-канадские отношения на самом раннем этапе холодной войны позволили стране укрепить­ся в качестве инициативного союзника в «атлантическом треуголь­нике». В этом, собственно, и проявился, именно так и понимался национальный интерес молодой и динамично развивавшейся стра­ны. Участие в важнейших событиях ранней холодной войны озна­чало также наступление нового этапа в дипломатической истории Канады. Главную роль в реализации международной активности сыг­рали молодые и амбициозные политики, пришедшие на смену старой элите, в большой степени сориентированные на теснейшие во­енно-промышленные и политические отношения с США.

Позиция канадского руководства и многочисленные внешнеполи­тические документы позволяют также утверждать, что оценки меж­дународной ситуации и перспектив отношений Запада и СССР от­личались реализмом и трезвым расчетом. Однако пропагандистский, публичный стиль связанной со шпионскими процессами кампании был выдержан в целом в характерном для начинающейся холодной войны идеологическом стиле. Дело Гузенко стало одним из первых в практике холодной войны, когда обстоятельства деятельности во­енной разведки были преданы гласности в далеко идущих по своим последствиям политических целях. Во внутренней политике резуль­татом судебных процессов стало дальнейшее ослабление влияния коммунистов и их практическое исключение из активной обществен­но-политической жизни Канады. Международный резонанс тех со­бытий оказался даже более значительным, чем их влияние на жизнь внутри страны. «Превентивный» удар был нанесен по интересам международного коммунистического движения и, как следствие, позициям гораздо более влиятельных компартий и левых сил США и Европы. Восстановление нормальных советско-канадских отноше­ний стало возможным лишь к середине 1950-х годов, после завер­шения сталинской эпохи.

 

¹ Granatstein J. L., Stafford D. Spy Wars. Espionage and Canada from Gouzenko to Glasnost. Toronto, 1992; Bothwell R. Years of Victory. Toronto, 1987.

² Stairs R. D. Realists at Work: Canadian Policy Makers and the Politics of Transition from Hot War to Cold War // Canada and the Early Cold War. 1943—1957 / Ed. by Greg Donaghy. Ottawa, 1998; Smith D. Diplomacy of Fear. Canada and the Cold War. Toronto, 1988; Bothwell R. The Big Chili: Canada and the Cold War. Toronto, 1998.

³ Whitaker R., Marcuse G. Cold War Canada: the Making of a National Insecurity State, 1945-1957. Toronto, 1994.

⁴ Collins L. D. Canadian-Soviet Relations during the Cold War // Canadian-Soviet Relations. 1939-1980 / Ed. by A. B. Balywader. Oakville, 1981. P. 16.

⁵ См., напр.: Милейковский А. Г. Канада и англо-американские противоре­чия. М., 1958.

⁶ Сороко-Цюпа О. С. История Канады. М., 1985; Поздеева Л. В. Канада в годы Второй мировой войны. М., 1986; Молочков С. Ф. Канада, расширение НАТО и Россия // Актуальные проблемы российско-канадских отношений / Отв. ред С. Ф. Молочков. М., 1999; Кочегарова Н. И. Внешняя политика Ка­нады после Второй мировой войны (К истории отношений Канады с США и Великобританией). М., 1988; Лота В. ГРУ и атомная бомба. М., 2002; Прохо­ров Д., Лемехов О. Перебежчики. М., 2001.

⁷ Архив внешней политики МИД РФ (далее — АВП РФ), ф. 06, оп. 7, п. 35, д. 493, л. 4—5. Меморандум, врученный послом Канады Уилгрессом В. М. Мо-лотову 16 января 1945 г.

⁸ Mike. The Memoirs of the Rt. Hon. Lester B. Pearson. Vol. 1: 1897-1948. Toronto, 1972. P. 283-284.

⁹ См. нотную переписку между советским посольством и канадским МИДом и соответствующие документы: National Archives of Canada (далее — NAC).

Records of the Department of Justice. RG 13. A-2. Vol. 2119. Note № 35 of September 7 from the Embassy of the USSR; RCMP Office of Commisioner. S. T. Wood to N. Robertson, September 10, 1945; Ottawa. Police Department. General Report by Const. J. B. MacCulloch. September 6, 1945.

¹⁰ The Mackenzie King Record / Ed. by J. W. Pickersgill, D. F. Foster. Toronto 1970. Vol. 3. P. 7-8.

¹¹ Ibid. P. 9-11.

¹² NAC. RG 33/62. Royal Commission to Investigate the Facts Relating to and the Circumstances Surrounding the Communication, by Public Officials and Other Persons in Positions of Trust of Secret and Confidential Information to Agents of a Foreign Power, 1942—1946. (Далее — RCR) Vol. 4. Notes from the Embassy of the USSR № 35, 36. September 7, 14, 1945. Exhibit 79-79 A; Records of the Department of Justice. RG 13, A-2, Vol. 2119. № 30. N. Robertson to the Embassy of the USSR. Department of External Affairs. September 11, 1945.

¹³ АВП РФ, ф. 99, on. 17, п. 7. Из дневника Зарубина Г. Н. Секретно. Запись беседы с премьер-министром Канады Макензи Кингом 10 сентября 1945 г.

¹⁴ Whitaker R., Marcuse G. Op. cit. P. 36.

¹⁵ АВП РФ, ф. 06, on. 8, п. 37, д. 588. Министру иностранных дел Союза ССР В. М. Молотову от т. Белохвостикова. «О предложениях по работе Посоль­ства СССР в Канаде». 2. XI. 46.

¹⁶ Gouzenko I. This was My Choice. The Great Soviet Spy Conspiracy in Canada. Montreal, 1948.; Он же. The Iron Curtain. Inside Stalin's Spy Ring. N. Y. 1948. P. 264.

¹⁷ О советской разведке в США см.: Позняков В. В. Тайная война Иосифа Сталина: советские разведывательные службы в Соединенных Штатах накану­не и в начале холодной войны. 1943—1953 гг. // Сталин и холодная война / Отв. ред. А. О. Чубарьян. М., 1997,

¹⁸ NAC. RG33/62. RCR. Vol. 3. Exhibit 33-ЗЗА. 5. И. 44. «Вопросы, подле­жащие выяснению Ламонтом».

¹⁹ Ibid. Vol. 3 Exhibit 16-16A.

²⁰ Ibid. Vol. 3, Exhibit 17C. «Карточка учета. Liutenant G. Lunan».

²¹ Ibid. Vol. 3, Exhibit 17 В. «Схема группы «Ресерч»».

²² Ibidem.

²³ Ibid. Vol. 3, Exhibit 17 — 17N. «Организационное письмо по группе „Research"». «Assingment № 1 given to Back's Group (Research) Given 8-6-45»; «Организационное письмо от 18.4.45»; «Задание № 2, поставлено 6.8.45».

²⁴ Об атомном проекте США см.: Мальков В. Л. Манхэттенский проект. М., 1995.

²⁵ NAC. RCR. Exhibit 20-20 Е (Директору № 234, 2.8.45; Директору № 241. Данным Алика; Директору № 242 9.8.45).

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 263; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!