Ким просит, Сталин отказывает. Март—сентябрь 1949 г. 28 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 28 из 81Следующая ⇒

¹⁰² Гибианский Л. Я. Секретная советско-югославская переписка 1948 года// Вопросы истории. 1992. № 4/5. С. 135; ЦДА, ф. 1476, оп. 2, а.е. 1083, л. 1—3.

¹⁰³ Бухаркин И. В. Указ. соч. С. 60; АВП РФ, ф. 06, оп. 10, п. 1, д. 2, л. 102— 103.

¹⁰⁴ Это в последние годы исследовалось на основе сопоставления ранее недоступного архивного материала обеих сторон, в частности: Гибианский Л. Я. От «нерушимой дружбы» к беспощадной борьбе: модель «социалистического лагеря» и советско-югославский конфликт 1948 г. // У истоков «социалистического содружества»: СССР и восточноевропейские страны в 1944—1949 гг. / Отв. ред. Л. Я. Гибианский. М., 1995; Он же. От первого ко второму совещанию Ко-минформа // Совещания Коминформа... С. 362—373; Idem. The Soviet-Yugoslav Conflict and the Soviet Bloc // The Soviet Union and Europe in the Cold War, 1943— 1953 / Ed. by F. Gori, S. Pons. London; New York, 1996.

¹⁰⁵ Советский фактор... Т. 1. С. 561-564.

¹⁰⁶ Подробнее см.: Гибианский Л. Я. Коминформ в действии. 1947—1948 гг.: По архивным документам // Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 165— 166.

¹⁰⁷ СССР-Польша... С. 229-246; Восточная Европа... Т. 1. С. 802-806, 831-858.

¹⁰⁸ Восточная Европа... Т. 1. С. 787-800.

¹⁰⁹ Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Указ. соч. С. 89—97; Волокитина Т. В. «Холодная война»... С. 69—72; Она же. Сталин... С. 20; Eadem. Povodom 50-godisnjice pocetka sovjetsko-jugoslovenskog konflikta 1948 godine // 1948 — Jugoslavia i Kominform: pedeset godina kasnije. Beograd, 1998. S. 165—166; Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 53 (автор Волокитина).

¹¹⁰ Гибианский Л. Я. Политика Сталина... С. 174.

¹¹¹ Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 54—56.

¹¹² AJBT-KMJ. I-3-b/549. L. 2-3; I-3-b/ 514. L. 1, 5, 6; AAN. Zesp. КС PPR. Sygn. 295/VII-73. K. 12-13a, 16-17; Zesp. КС PZPR. Sygn. 2507. K. 65, 72-75; Sygn. 2609. K. 80. См. также: Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию... С. 370—371.

¹¹³ AJ. Ф. 507. ЦК CKJ. Per. бр. 1-1/24. Л. 23-26 (с небольшими различиями опубликовано: Dedijer V. Novi prilozi za biografiju Josipa Broza Tita. T. 3. Beograd, 1984. S. 354-357).

¹¹⁴ AAN. Zesp. КС PZPR. Sygn. 2609. K. 82; Гибианский Л. Я. Секретная... // Вопросы истории. 1992. № 10. С. 152—153; Восточная Европа... Т. 1. С. 875, 877— 878; РГАСПИ. МЖ. Суслов - Жданову 26 мая 1948 г.

¹¹⁵ Нужно также отметить недавно появившуюся еще одну версию, будто советско-югославский конфликт был сознательно вызван Кремлем. Ее автор Ю. Н. Жуков утверждает, что Сталин, будучи серьезно обеспокоен полученными в начале 1948 г. сведениями о предстоявшем создании так называемого Западного союза, а затем самим его созданием 17 марта 1948 г., решил дать Западу знак, что не хочет наращивания блокового противостояния и готов на улучшение отношений и взаимные уступки. Согласно Жукову, с этой целью Кремль отказался от намерения образовать федерацию коммунистических режимов на Балканах, прежде всего югославского и болгарского, и предпринял атаку на югославский режим, выступавший, по данной версии, инициатором планов федерации. Причем, подвергнув Тито публичному остракизму, Сталин рассчитывал, что Запад в ответ пойдет на существенные уступки Москве, вплоть до передачи Западного Берлина под советский контроль (Жуков Ю. Н. Тайны Кремля: Сталин, Молотов, Берия, Маленков. М., 2000. С. 455—463). Никаких не только документальных свидетельств, но и вообще аргументов в пользу этой версии, которые бы можно было обсуждать, ее автор не приводит.

¹¹⁶ Восточная Европа... Т. 1. С. 891—897; Советский фактор... Т. 1. С. 589—618.

¹¹⁷ См., напр.: Nalepa E. J. Op. cit. S. 64—72 etc.; Волокитина Т. В., Мураш-ко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 616—617, 632—635 и др.; Kaplan К. Sovetsti poradci v Ceskoslovensku, 1949—1956 (Sesity Ustavu pro soudobe dejiny AV CR. Sv. 14). Praha, 1993. S. 74 etc.

¹¹⁸ Восточная Европа... Т. 1. С. 944—946.

¹¹⁹ РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 112, л. 24.

¹²⁰ Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP, 1949-1956. Praha, 1995. S. 33-34.

¹²¹ Ср.: Восточная Европа... Т. 1. С. 945—946; РГАЭ, ф. 561, оп. 13, д. 3, л. 56—57 (решение совещания было утверждено постановлением политбюро ЦК ВКП (б) от 11 января 1949 г., протокол („Особая папка") № 66/65). Протоколы и другие материалы совещания, выступления представителей стран-участниц и внесенные ими предложения имеются, напр., в РГАЭ, ф. 651, оп. 13, д. 3, л. 42—59; РГАСПИ, ф. 82. Материалы Молотова о совещании; ПДА, ф. 16, оп. 5, а.е. 30, л. 4-33; Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP... S. 213-239.

¹²² Указание было дано Сталиным на встрече с участниками совещания, состоявшейся 8 января 1949 г. (встреча, проходившая в рабочем кабинете Сталина в Кремле, зафиксирована в: Посетители кремлевского кабинета... // Исторический архив. 1996. № 5/6. С. 45; ее запись, сделанную чехословацкими участниками, см.: Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP... S. 232—236). Официальное сообщение, опубликованное 25 января, см.: Внешняя политика Советского Союза. 1949 год. Документы и материалы. М., 1953. С. 44—45.

¹²³ См. указанную выше чехословацкую запись встречи (Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP... S. 235) и заметки о совещании, встрече и приеме, сделанные присутствовавшим там Коларовым (ЦДА, ф. 1476, оп. 2, а.е. 67, л. 2—6).

¹²⁴ Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP... S. 223; ЦДА, ф. 16, on. 5, а.е. 30, л. 32.

¹²⁵ Kaplan К. Ceskoslovensko v RVHP... S. 235.

¹²⁶ РГАЭ, ф. 561, on. 1, д. 1, л. 2, 7, 36-46; Д. 2, л. 10, 21; Statni ustfedni archiv (Прага). F. 100/1. Sv. 68. A. j. 536. S. 172-173.

¹²⁷ О начальной деятельности СЭВ см., напр.: РГАЭ, ф. 561, оп. 1, д. 1, 2, 8-10, 12, 79-83.

¹²⁸ Заметки Боднэраша опубликованы в: Cristescu С. Ianuarie 1951: Stalin decide inarmarea Romanei // Magazin Istoric. 1995. № 10 (нами использовался их перевод на английский язык, приложенный к докладу: Mastny V. Stalin as Cold War — Lord, который был представлен на международной конференции «Сталин и холодная война» в сентябре 1999 г.); свидетельства Чепички изложены К. Каштаном, в частности в: Каплан К. Возвышение и падение Алексея Чепички // Вопросы истории. 1999. № 10. С. 85—86; свидетельства Ракоши см. в: «Людям свойственно ошибаться»: Из воспоминаний М. Ракоши // Исторический архив. 1997. № 5/6. С. 7—8.

Н. И. ЕГОРОВА

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ СТРАН ЗАПАДА И РЕАКЦИЯ СССР

(1947-1953 гг.)

Несмотря на плюрализм современных интерпретаций холодной войны (от анализа идеологических, геополитических и социально-экономических факторов до цивилизационных)¹, ни одна из них не обходит такую важную составляющую послевоенной глобальной конфронтации между странами «Запада» и «Востока», как раскол Европы и мира на два военно-политических блока. В свою очередь, изучение процесса складывания и противостояния блоков, олицетворением которых являлись Организация Североатлантического договора (НАТО) и Организация Варшавского Договора (ОВД), самым тесным образом связано с военным измерением холодной войны, важными параметрами которого были представления противоборствующих сторон о внешних угрозах и их политика в области обеспечения национальной безопасности².

Определяющей вехой на пути политического и экономического раскола Европы считается принятие в 1947 г. западноевропейскими странами «плана Маршалла» и создание Москвой Информационного бюро коммунистических партий. Однако 1947 г. с полным правом можно также считать отправной точкой и в военно-политической консолидации стран Западной Европы в противовес «советской угрозе». На лондонской сессии Совета министров иностранных дел 1947 г. (25 ноября—15 декабря), которая закончилась провалом, т. к. США, Англия, Франция и СССР в очередной раз не пришли к соглашению относительно решения германского вопроса, состоялись, неофициальные переговоры английского (Э. Бевин) и французского (Ж. Бидо) министров иностранных дел с государственным секретарем США Дж. Маршаллом, а также двусторонний обмен мнениями между высокопоставленными дипломатами Англии и Франции относительно «консолидации Запада» с включением Западной Германии³.

Главным инициатором создания западного союза выступал Бевин. Он, как и многие другие английские политические деятели, уже с конца войны возлагал особые надежды на превращение Западной Европы в независимую «третью силу», которая была бы способна противостоять СССР под эгидой Великобритании. Что касается Бидо, то в конце декабря 1947 г. он высказывался в пользу совместного англо-французского предложения правительству Бельгии относительно заключения союзного договора по обеспечению безопасности. Французское внешнеполитическое ведомство полагало, что наилучшей моделью будет служить договор о взаимопомощи между Великобританией и Францией, который был подписан 4 марта 1947 г. в Дюнкерке. Однако, как показали дальнейшие события, «дюн-керкская формула», т. е. содержавшееся в англо-французском договоре положение о том, что он направлен против агрессии Германии, вызвала наибольшие разногласия в период начавшихся с января 1948 г. переговоров о заключении между западноевропейскими государствами договора о сотрудничестве и взаимопомощи. В отличие от политики Англии и США, которые в своих зонах оккупации проводили политику, направленную на возрождение экономики Западной Германии и становление ее государственности⁴, Франция в первые послевоенные годы решительно противилась идее создания западногерманского государства. Поэтому, с точки зрения реализации планов консолидации Западной Европы, большое значение имело произошедшее в конце 1947 г. изменение негативной позиции Франции в отношении идеи создания самостоятельного западногерманского государства⁵.

Вместе с тем во Франции Продолжали сохраняться опасения относительно существования «германской угрозы». Как писал известный французский политический деятель, «отец» европейской интеграции Ж. Монне (который в те годы являлся комиссаром «плана Маршалла», а затем стал председателем Парламентской ассамблеи Европейского объединения угля и стали), «конечно, в 1947 г. мы уже не собирались требовать расчленения бывшего рейха, однако, хоть и в разной степени, все слои общественного мнения, все государственные власти, равно как и частные интересы, поддерживали нашу дипломатию в ее усилиях задержать неминуемое возрождение Германии»⁶. Для Франции решение возникшей дилеммы — необходимость создания самостоятельного западногерманского государства в интересах укрепления обороны стран Запада и одновременно противодействие возрождению германского национализма и реваншизма — виделось на пути вовлечения Западной Германии в «строительство Европы» и ограничения ее свободы действий посредством участия в общеевропейских институтах, т. е. превращения Западной Германии в европейскую структуру. В дальнейшем этот изначальный подход сыграл свою роль в инициативах Франции 1950—1954 гг. по созданию европейской армии.

В целом же западная концепция безопасности конца 1940-х годов, исходившая из посылки об идеологической, политической и, возможно, военной угрозе со стороны СССР базировалась на трех основных принципах: создание сильной Европы в ходе ее политико-экономической стабилизации и развития процесса интеграции (в которой первоначально преобладала не экономическая, а военно-политическая доминанта); включение в западный блок сепаратного западногерманского государства; расширение американского присутствия на континенте. Что касается последнего пункта, то, излагая в секретном послании Дж. Маршаллу свою концепцию Западного союза, Э. Бевин подчеркивал, что обеспечение безопасности Западной Европы «может быть достигнуто только в сотрудничестве с Соединенными Штатами»⁷.

В отличие от идеи Ж. Бидо заключить отдельный союзный договор с Бельгией, Бевин предлагал многосторонний договор Англии и Франции с Бельгией, Голландией и Люксембургом (хотя и на основе «дюнкеркской формулы»), а вслед за формированием «прочного ядра» создать «систему западных демократий, включая Скандинавию, малые страны Европы, Францию, Италию, Грецию и, возможно, Португалию»⁸. Иными словами, он мыслил в категориях многостороннего союза. Правда, в качестве поборника идеи Европы как «третьей силы» Бевин еще питал надежды на лидерство Великобритании в создававшемся блоке западных держав.

Госдепартамент США в лице Дж. Маршалла, Хенриксона, директора Отдела по делам Европы, и Р. Ловетта, заместителя государственного секретаря, в общем, благожелательно отнесся к плану Бевина. Однако в ответной телеграмме было подчеркнуто, что американское внешнеполитическое ведомство не может не считаться с преобладающими настроениями, особенно в Конгрессе, в пользу того, что «Западная Германия должна полноценно участвовать в восстановлении Западной Европы». Более того, по мнению госдепартамента, предлагаемая «дюнкеркская формула» будущего договора, направленная против Германии, противоречила сложившемуся убеждению, что угроза находится намного восточнее. С точки зрения американской дипломатии, наилучшим образцом была бы модель договора о взаимной помощи, заключенного 2 октября 1947 г. в Рио-де-Жанейро между США и 20 государствами Латинской Америки. При этом даже отмечалась возможность включить в будущую европейскую систему безопасности страны Восточной Европы и СССР⁹.

Программные выступления Э. Бевина 20 и 22 января 1948 г. (в британском парламенте и в Гарварде) положили начало серии переговоров в течение февраля—марта с Францией и странами Бенилюкса о создании Западного союза. Камнем преткновения всего переговорного процесса была проблема включения в текст договора формулировки о том, что союз будет направлен против агрессии со стороны Германии. Ведь главной целью политической и военной консолидации стран Западной Европы являлось противодействие идеологической, политической и потенциальной военной агрессии Советского Союза¹⁰. Наиболее критическую позицию в отношении «дюнкеркской формулы» занимал премьер-министр и министр иностранных дел Бельгии П. Спаак. Он считал, что использование германской угрозы как «ширмы» против угрозы со стороны России является неработающей идеей¹¹. Прохладно относились к этому пункту будущего договора, равно как и к упоминавшимся в позитивном ключе инициаторами переговоров англо-советскому 1942 г. и франко-советскому 1944 г. договорам, и другие страны Бенилюкса. Но чтобы избежать обвинений нового союза в «политической консоли¹дации, направленной главным образом против России», они предлагали расширить экономическую статью договора, акцентировав его направленность на экономическую реконструкцию Европы¹².

Противоположную позицию занимало правительство Франции, возражавшее против тех вариантов проекта договора, в которых Герной системы европейской безопасности. При подписании союзного договора с Польшей 21 апреля 1945 г. Сталин, по свидетельству Ю. Циранкевича, которое польский лидер привел на совещании в Варшаве в 1955 г., заметил: «Теперь можно с уверенностью сказать, что немецкая агрессия осаждена с востока. Несомненно, что если этот барьер с востока будет дополнен барьером с запада, т. е. союзом наших стран с нашими союзниками на западе, то можно смело сказать, что немецкая агрессия будет обуздана и ей нелегко будет разгуляться»¹⁸.

В сталинскую концепцию европейской безопасности на основе создания системы двусторонних договоров вписывались и двусторонние договоры между западными державами. В беседе Сталина с Бе-вином 19 декабря 1945 г., состоявшейся во время Московского совещания министров иностранных дел четырех держав, последний коснулся вопроса о западном блоке. Бевин объяснил, что Великобритания должна иметь какие-то соглашения о безопасности с Францией и другими соседними государствами, наподобие тех договоров, что уже заключил Советский Союз с восточноевропейскими странами и против которых английское правительство не имеет возражений. На ремарку Бевина, что английское правительство не собирается ничего предпринимать без согласования с СССР и в противовес его интересам, советский лидер ответил: «Я вам верю»¹⁹. В духе позитивного отношения к двусторонним договорам западноевропейских держав о безопасности на континенте²⁰ было оценено в Москве и дюнкеркское соглашение Англии и Франции (хотя западные исследователи обращают внимание на наличие антисоветского элемента в этом договоре и рассматривают его как часть усилий Бевина по созданию западноевропейской системы обороны²¹). Более того, 27—28 марта 1947 г. в Москве состоялись дипломатические переговоры на уровне МИДа и посольства Великобритании о пересмотре англо-советского договора 1942 г., которые завершились безрезультатно. Как разъяснил Сталин на встрече с представителями делегации лейбористской партии 14 октября 1947 г., предлагая «отремонтировать» советско-английский договор, СССР руководствовался желанием придать ему ту же форму, которую имел договор Англии с Францией, освободив его от прямой связи с прошедшей войной и осовременив²².

Наличие в двусторонних договорах статьи о предотвращении агрессии со стороны Германии было одним из главных элементов в сталинской схеме обеспечения европейской безопасности. Таким образом, с одной стороны, учитывался синдром германской угрозы в общественном мнении европейских народов, пострадавших от гитлеровского нашествия, а с другой стороны, с помощью предоставления гарантий безопасности от германской угрозы цементировалась соцсистема в странах Восточной Европы.

Но нельзя не отметить, что подобно английским и французским политикам, которые придавали большое значение «дюнкеркской формуле», чтобы не спровоцировать СССР, кремлевские лидеры также внимательно относились к формулировкам в текстах договоров, заключаемых с восточноевропейскими союзниками и между ними.

В период с октября 1947 г. по январь 1948 г., т. е. когда согласовывались и заключались ряд договоров между странами Восточной Европы, в соответствующих статьях говорилось о взаимопомощи против «любой агрессии, а не только агрессии Германии»²³, что отражало происходившее ухудшение отношений между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Однако в конце февраля 1948 г., когда Англия, Франция и страны Бенилюкса перешли к активным действиям по созданию Западного союза, сталинское руководство решило вернуться к прежней формулировке в последующих договорах восточноевропейских стран и между ними и СССР. Теперь речь шла только о возможности возобновления агрессии со стороны Германии и союзных с ней государств.

Главные причины возврата к прежней формулировке хорошо раскрыты в материалах встречи в Кремле советского партийно-правительственного руководства с представителями Болгарии и Югославии 10 февраля 1948 г. Во время этой трехсторонней встречи И. В. Сталин и В. М. Молотов обрушились с резкой критикой на Г. Димитрова за его интервью иностранным журналистам 17 января 1948 г. о перспективах федерации восточноевропейских стран и создании таможенного союза. Помимо недовольства тем, что действия лидеров Болгарии и Югославии в столь важных вопросах не были согласованы с Москвой, советское руководство опасалось дать западным державам предлог для оправдания их собственных шагов в направлении политической и военной интеграции Западной Европы, носившей антисоветский характер²⁴.

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 271; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!