Ким просит, Сталин отказывает. Март—сентябрь 1949 г. 32 страница

По свидетельству российских исследователей, которые имели до­ступ к архивам Министерства обороны РФ, «соседние с Югослави­ей страны народной демократии в начале 50-х годов в военном от­ношении не были готовы не только к каким-то серьезным вооружен­ным действиям против ФНРЮ, но вряд ли могли противостоять достаточно сильной югославской народной армии»¹¹⁰. Основные при­чины слабости армий стран Восточной Европы, как уже говорилось, коренились в истреблении офицерских кадров в кампании репрес­сий¹¹¹, а также в трудностях с увеличением расходов на оборону в связи с экономическим положением этих стран.

Заинтересованность Тито в западной поддержке и встречное же­лание со стороны военного командования НАТО укрепить балкано-средиземноморский фланг Атлантического пакта привели к заклю­чению 14 ноября 1951 г. соглашения о военной помощи между правительством США (в рамках закона о взаимном обеспечении безо­пасности 1951 г.) и Югославией. Было также достигнуто соглашение об оказании военной помощи со стороны Англии. В сентябре 1952 г. состоялся визит английского министра иностранных дел А. Идена в Белград, во время которого заместитель председателя югославского правительства Э. Кардель откровенно заявил, что поскольку СССР рассматривает независимую Югославию как «угрозу» внутриполити­ческой стабильности восточного блока, то «в интересах Запада по­мочь Югославии». Со своей стороны, Иден привез Тито письмо от Д. Ачесона, в котором тот рассматривал Югославию как «нашу», т. е. западную страну¹¹². Несмотря на то, что Италия занимала негатив­ную позицию в отношении принятия Югославии в НАТО из-за про­блемы Триеста, а сам Белград также не высказывал желания вклю­читься в систему Североатлантического пакта, в стратегической кон­цепции обороны НАТО, принятой в декабре 1952 г., подчеркивалось, что Югославия — единственный бывший советский сателлит, «ко­торый, хотя и не является членом НАТО, вероятно, присоединится к оборонительной войне против советского блока и, таким образом, предоставит союзникам значительные психологические преимуще­ства, а также военную помощь»¹¹³.

В итоге контакты Югославии с ведущими странами НАТО, а так­же Турцией и Грецией завершились подготовкой к созданию регио­нального блока. 28 февраля 1953 г. между Югославией, Грецией и Турцией был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве, что яви­лось важным шагом на пути к созданию 9 августа 1954 г. Балкан­ского союза¹¹⁴.

Наметившаяся в 1952 г. перспектива союза Югославии с двумя членами НАТО — Грецией и Турцией — не могла расцениваться ста­линским руководством иначе, чем намерение Запада теснее привя­зать Югославию к Атлантическому пакту. В справочном материале, который использовался Молотовым при подготовке своего так и не состоявшегося выступления на XIX съезде КПСС, Югославия наря­ду с Западной Германией была отнесена к странам, «примыкающим к Североатлантическому блоку»"⁵. И эта «угроза» на фоне конфликта Сталина с Тито могла стать вполне реальной. Обеспокоенность воз­можностью вхождения Югославии в НАТО была одной из важных причин нормализации советско-югославских отношений после смер­ти вождя¹¹⁶.

Процесс милитаризации западного и восточного блоков и транс­формация восприятия советскими лидерами угрозы НАТО с поли­тической на военно-стратегическую усилили взаимные опасения сто­рон о возможности новой войны. Для оценки ситуации начала 1950-х годов вполне применима концепция «дилеммы безопасности», на ко­торую ссылаются многие исследователи в своем анализе холодной войны¹¹⁷. Согласно модернистским теориям международных отноше­ний, любое национальное государство смотрит на усиление мощи Других государств в свете потенциальной агрессии. С этой точки зрения, меры безопасности, которые предпринимались СССР и его восточноевропейскими союзниками, усугубляли чувство уязвимости Запада, и наоборот. Кроме того, присущий Сталину и навязываемый советскому обществу страх перед войной подкреплялся марксистско-ленинской теорией о неизбежности войн при капитализме.

Насколько оправданны были опасения сторон? Начало 1950-х го­дов было временем активного перевооружения Советской Армии и Военно-Морского Флота новыми видами оружия, включая ракеты (первая ракета Р-1 была принята на вооружение в августе 1950 г.)¹¹⁸, истребители и подводные лодки. О том, насколько Сталин лично был занят проблемами укрепления обороноспособности Советской Армии, свидетельствует список корреспонденции, которую он полу­чал во время отдыха на юге в 1950—1951 гг. Ему сообщалось о про­изводстве новых видов оружия в СССР и в странах Запада, мерах по укреплению обороны против внезапного нападения противника с воздуха, о финансовых вопросах министерства вооружений и во­енно-морского министерства. Кроме того, переписка вождя включала материалы о снабжении Советским Союзом восточноевропейских стран оружием и боеприпасами.

Все эти факты свидетельствуют, что Сталин в развитие своих за­явлений на уже упоминавшемся январском совещании 1951 г. в Кремле о будущей войне с армией НАТО пытался максимально уси­лить обороноспособность СССР и стран народных демократий¹¹⁹. В то же время эксперты Госплана СССР полагали, что до 1955 г. бу­дет невозможно выполнить все заказы советских военных мини­стерств, необходимых для мобилизации вооруженных сил в случае войны¹²⁰.

Что касается термоядерного оружия, то после заявления Г. Тру­мэна 31 января 1950 г. о данном им Комиссии по атомной энергии распоряжении разрабатывать все виды ядерного оружия, включая водородную бомбу, в Советском Союзе теоретические разработки водородной бомбы были переведены в практическую плоскость. В 1952 г. Сталину было доложено о первых обнадеживающих резуль­татах. В то же время, «хозяин» Кремля, прекрасно осведомленный об отставании СССР от США по количеству атомных бомб¹²¹, был заинтересован в принятии ООН советских предложений о «безуслов­ном запрещении атомного оружия и других видов оружия массово­го уничтожения»¹²², хотя, несмотря на поддержку союзников СССР и некоторых других стран (в частности Египта), рассчитывать на одобрение подобной резолюции западными странами было едва ли возможно.

После того как в Советском Союзе 29 августа 1949 г. была успеш­но испытана атомная бомба, западные оценки (в основном ЦРУ и разведывательных служб Великобритании) военного потенциала СССР и его восточноевропейских союзников, равно как и вероят­ности новой войны, претерпели значительную корректировку. Если в оценках 1947—1948 гг. военная сила СССР рассматривалась как оплот для политической и идеологической агрессии, то в докладе ЦРУ от 9 июня 1950 г. говорилось, что «возможность прямого во­енного конфликта между Советским Союзом и Соединенными Шта­тами возросла в результате овладения СССР атомным оружием»¹²³.

Что касается оценок военной силы восточноевропейских союзников СССР, то, как уже говорилось в связи с предположениями о подго­товки агрессии против Югославии, до начала 1950-х годов западные аналитики не рассматривали ее как независимую силу и считали, что военный потенциал восточноевропейских стран должен был исполь­зоваться в качестве «материального дополнения к советской насту­пательной мощи».

На римской сессии Совета НАТО 23—29 ноября 1951 г., на кото­рой обсуждался вопрос о необходимости вклада Западной Германии в оборону Европы, большое внимание было уделено докладу Посто­янной группы совета о сравнении мощи и боеспособности НАТО и советского блока (без учета КНР, КНДР и МНР). В этом документе подчеркивалось, что СССР и страны народной демократии будут готовы к большой войне не ранее 1954 г., причем к этому времени восточноевропейские союзники СССР «также достигнут значитель­ной наступательной мощи»¹²⁴. В январе 1952 г. на сессии Совета НАТО в Лиссабоне было отменено предыдущее решение о публика­ции данного доклада не только из-за опасения, что в распоряжение СССР попадут материалы стратегического характера, но, прежде всего, потому, что пришлось бы обнародовать данные «о превосход­стве Запада в атомных вооружениях в качестве противовеса превос­ходству СССР в обычных вооружениях»¹²⁵. Это особенно волновало представителей Пентагона, которые опасались, что конгресс США мог воспользоваться публикацией данного документа, чтобы снизить расходы на производство обычных вооружений. Кроме того, по мне­нию американских военных, публикация могла оказать вредное вли­яние на оборонный бюджет США и ассигнования на американскую военную помощь¹²⁶.

Возвращаясь к тексту самого доклада Совету НАТО, следует от­метить, что его авторы признавали стоявшую перед ними прагмати­ческую цель «оправдать расходы на укрепление сил НАТО» и поэтому, оставляя в стороне фактор ядерного превосходства Запада, приходили к выводу, что силы, которыми располагает Североатлантический блок на период 1952—1954 гг. «не могли противостоять советскому наступ­лению в континентальной Европе».

Однако, оценивая вероятность войны в ближайшем будущем, за­падные аналитики полагали, что СССР скорее не решится на подоб­ный шаг (тем более учитывая продолжавшуюся войну в Корее) и будет преследовать свои цели средствами, не доводящими до вой­ны¹²⁷. Вместе с тем, оценивая перспективы ослабления международ­ной напряженности, британский посол в Москве А. Гаскойнь писал министру иностранных дел Великобритании незадолго до появления «ноты Сталина» по Германии, что даже перед лицом «перевооруже­ния Запада» СССР не пойдет на примирительные инициативы и будет делать все возможное, чтобы создать революционную ситуацию в странах Запада посредством «кампании борьбы за мир» и иными методами влияния на народные массы. По этой причине он подтвер­ждал свою точку зрения о нежелательности «переговоров со Стали­ным на высшем уровне»¹²⁸.

Позиция советского посольства в Лондоне была не менее жест­кая. Во внимание принималась как в целом недружественная поли­тика Великобритании, так и тот факт, что вернувшийся к власти в октябре 1951 г. премьер-министр У. Черчилль после визита в Вашин­гтон в конце этого года уже не возобновлял свои призывы к пере­говорам на высшем уровне, которые впервые прозвучали в период его предвыборной кампании в феврале 1950 г.¹²⁹ Равным образом заглохла и его идея приезда в Москву для встречи со Сталиным. Поэтому в советском посольстве полагали, что «в настоящее время вряд ли нам необходимо брать инициативу в обсуждении с Велико­британией любых важных политических проблем, поскольку нет на­дежды, что это обсуждение приведет к положительным результатам для Советского Союза»¹³⁰.

Таким образом, начало 1950-х годов можно с полным правом назвать апогеем холодной войны. До смены власти в Кремле и на Западе, и в Советском Союзе ослабление международной напряжен­ности занимало последнее место в ряду внешнеполитических при­оритетов. С обеих сторон ставка делалась на политику с позиции силы. Милитаризация экономики и гонка вооружений становились неотъемлемой чертой блоковой политики.

 

¹ Reviewing the Cold War: Approaches, Interpretations, Theory / Ed. by O. A. Westad. London, 2000.

² Leffler M. P. A Preponderance of Power: National Security, the Truman Administration and the Cold War. Stanford, 1992; Mastny V. The Cold War and Soviet Insecurity: The Stalin Years. N. Y; Oxford, 1996; Horward J, Woods R. B. Origins of the Cold War in Europe and the Near East: Recent Historiography and the National Security Imperative // Diplomatic History. 1993. Spring. P. 251—276; Rosenberg E. S. Commentary: The Cold War and Discourse of National Security // Ibid. P. 277—284; Stephanson A. Commentary: Ideology and Neorealist Mirrors // Ibid. P. 285—295.

³Foreign Relations of the United States (далее — FRUS). Washington, D. C, 1947. Vol. 2. P. 754-755, 814-816.

⁴ 2 декабря 1946 г. завершились шедшие с лета переговоры США и Велико­британии о слиянии американской и английской оккупационных зон в Германии, и было подписано соглашение о создании так называемой Бизоний, в которой стала проводиться единая экономическая политика как первый шаг на пути со­здания западногерманского государства. См.: Trachtenberg M. A Constructed Peace: The Making of the European Settlement, 1945—1963. P. 41—48.

⁵ В конце 1947 г. французское правительство согласилось на присоединении своей зоны оккупации к Бизоний в обмен на согласие США и Англии на от­деление от Германии Саарской области.

⁶ Монне Ж. Реальность и политика. Мемуары. М., 2001. С. 337.

⁷ Cipher telegram from Foreign Office to Washington, 13 Jan. 1948 // Public Record Office (далее PRO), Foreign Office (далее — FO) 371, file 73045.

⁸ Ibid.

⁹ Cipher telegram from Washington to Foreign Office, 21 Jan. 1948 // PRO, FO/ 371/73045.

¹⁰ Ministry of Defense to £. Bevin, 10 Mar. 1948 // PRO, FO/371/73052.

¹¹ Record of Conversation between Minister of State P. Spaak and G. Rendel, 5 Feb. 1948, Brussels // PRO, FO/371/73047.

¹² Cipher telegram from Foreign Office to Paris «Benelux Treaty», 10 Mar. 1948 // PRO, FO/371/73051.

¹³ Ibid.

¹⁴ Cipher telegram from Brussels to Foreign Office, 11 Mar. 1948 // PRO, FO/ 371/73051; Cipher telegram from the Hauge to Foreign office, 13 Mar. 1948 // PRO, FO/371/73052.

¹⁵ Правда. 1948. 8 марта.

¹⁶ Архив внешней политики РФ (далее — АВП РФ), ф. 07, оп. 21, п. 33, д. 497, л. 1.

¹⁷ Егорова Н. И. Европейская безопасность и «угроза» НАТО в оценках ста­линского руководства // Сталинское десятилетие холодной войны: Факты и гипотезы / Отв. Ред. А. О. Чубарьян. М., 1999. С. 56—78.

¹⁸ Варшавское совещание европейских государств по обеспечению мира и безопасности в Европе. Выступление Ю. Циранкевича, Председателя Совета министров ПНР, И мая 1955 г. // АВП РФ, ф. 06, оп. 14, п. 69, д. 1, л. 63—64.

¹⁹ The Soviet Government and Plans for a Western European Association, 19 Jan. 1948 // PRO, FO/371/73045.

²⁰ Ржешевский О. А. Война и дипломатия: Документы, комментарии (1941— 1942). М., 1997. С. 28-29. Док. № 5, 6.

²¹ Lundestad G. East, West, North, South: Major Developments in International Politics 1945-1996. Oslo, 1997. P. 20; Baylis J. Britain and the Dunkirk Treaty: The Origins of NATO // Journal of Strategic Studies. 1982. Vol. 5, № 2.

²² В. Павлов - В. М. Молотову, 08. 02. 1949 // АВП РФ, ф. 069, оп. 36, п. 128, д. 9, л. 2; Запись беседы тов. И. В. Сталина с группой членов парла­мента Великобритании от Лейбористской партии, 14. 10. 1947 // Российский го­сударственный архив социально-политической истории (далее — РГАСПИ), ф. 558, оп. 11, д. 286, л. 24.

²³ Димитров Г. Дневник (9 март 1933 — 6 февруари 1949). София, 1997. С. 581, 586.

²⁴ Димитров Г. Дневник (9 март 1933 — 6 февруари 1949). С. 596—600; На пороге первого раскола в «социалистическом лагере» / Публ. док., сост. и коммент.: Л. Я. Гибианский, В. К. Волков // Исторический архив. 1997. № 4. С. 96, 98, 100, 106, 118.

²⁵ Cipher telegrams from Washington to Foreign Office, 4 Mar., 11 Mar. 1948 // PRO, FO/371/73051; FO/371/73052.

²⁶ Conversation between E. Bevin and G. Bidault, 16 April 1948 // PRO, FO/371/ 73057.

²⁷ Cipher telegram from Paris to Foreign Office, 17 April 1948 // PRO, FO/371/ 73057.

²⁸ Cipher telegram from Washington to Foreign Office, 14 June 1948 // PRO, FO/ 371/73071.

²⁹ I. Kirkpatrick to G. Rendel (British Embassy, Brussels), 6 Sept. 1948 // PRO, FO/ 371/73076. (Следует сказать, что несмотря на сложность выработки позиции США относительно посылки их вооруженных сил для обороны Европы, к концу 1948 г. стали заметны некоторые подвижки в желательную для европейских инициаторов переговоров сторону. Так, представители США и Канады прияли участие в работе военного комитета Западного союза, заседавшего осенью 1948 г. в Лондоне.)

³⁰ Information about 1st meeting in Washington // PRO, FO/371/73072.

³¹ Модин Ю..И. Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья. М., 1997. С. 255-259, 262.

³² Cipher telegram from Washington to Foreign Office, 1, 2 Sept. 1948; Cipher telegram from Foreign Office to Washington, 3 Sept. 1948 // PRO, FO/371/73076.

³³ Cipher telegram from Washington. O. Franks to Foreign Office, 6, 7 July 1948 // PRO, FO/371/73072.

³⁴ Ibid.

³⁵ Ibid.; см. также: X [Kennan G. ] The Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947. July. P. 566-582.

³⁶ Cipher telegram from Washington. O. Franks to G. Jebb, 14 July 1948 // PRO, FO/371/73074.

³⁷ См. также: Kaplan L. S. The United States and the NATO. The Formative Years. Lexington (Kentucky), 1984; Idem. The Long Entanglement. NATO's First Fifty Years. N. Y., 1999; Ireland T. P. Creating the Entangling Alliance: The Origins of the North Atlantic Treaty Organization. L., 1981.

³⁸ Cipher telegram from Washington. G. Jebb to Secretary of State, 19 July 1948 // PRO, FO/371/73074; Cipher telegram from Washington. О Franks to Foreign Office, 3 Sept. 1948 // PRO, FO/371/73076.

³⁹ Cipher telegram from Foreign Office to Paris, 6 Sept. 1948 // PRO, FO/371/ 73076.

⁴⁰ Подробнее см.: Егорова Н. И. Указ соч.; Она же. НАТО и европейская безопасность: Восприятие советского руководства // Сталин и холодная война / Отв. ред. А. О. Чубарьян. М., 1998. С. 291-314.

⁴¹ АВП РФ, ф. 06, оп. 11, п. 2, д. 16, л. 2-3.

⁴² Compatibility of the Atlantic Pact with the Anglo-Soviet Treaty, 22-26 Mar. 1949// PRO, FO/371/79241.

⁴³ Примечательно, что одним из главных аргументов в качестве доказатель­ства агрессивного характера НАТО советская пропаганда называла тот факт, что СССР не был приглашен к участию в этом союзе. В архиве английского Форин Оффис имеется довольно любопытный документ, касающийся запроса одного из членов английского парламента Э. Бевину относительно того, почему не было сделано подобного предложения Советскому Союзу. В проектах ответа, которые готовились ответственными чиновниками внешнеполитического ведомства и ко­торые учитывали дезавуированное заявление нового госсекретаря США Д. Аче-сона, что он не имеет возражений против приглашения СССР в НАТО, в каче­стве главной причины отмечалось негативное отношение СССР к пакту; стрем­ление избежать таких затруднений в функционировании Атлантического союза, как это имело место в Совете Безопасности ООН, а также антидемократический характер советской политической системы (Question of inviting the Soviet Union to become a signatory of North Atlantic Pact, 7—9 Mar. 1949 // PRO, FO/371/79920). Таким образом, позиция западных держав в отношении приема СССР в НАТО с самого начала была резко отрицательной, поскольку сама Организация Северо­атлантического договора создавалась в противовес «советской угрозе».

⁴⁴ Филитов А. М. Сталинская дипломатия и германский вопрос. Последний год И. Сталина // Сталинское десятилетие холодной войны. С. 84; Он же. Со­ветский Союз и германский вопрос в период позднего сталинизма (к вопросу о генезисе «сталинской ноты» 10 марта 1952 г.) // Сталин и холодная война. С. 322-323.

⁴⁵ Монне Ж. Указ. соч. С. 361. ⁴* Там же. С. 374.

⁴⁷ Подробнее см.: Зуева П. К. «План Шумана» и Советский Союз // Исто­рия европейской интеграции, 1945—1994 / Под ред А. С. Намазовой и Б. Эмер­сон. М., 1995. С. 55—67; Филитов А. М. Советское руководство и европейская интеграция (40-е — начало 50-х годов) // Историческая наука на рубеже веков / Отв. ред. А. А. Фурсенко. М., 2001. С. 121—141.

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 273; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!