Понятие широкозначности. Соотношение широкозначности и полисемии
Одной из основных тем современной английской лексикологии остается явление полисемии или многозначности, которое подробно рассматривали как зарубежные, так и отечественные лингвисты. В зарубежной лингвистике полисемия понимается как наличие у некоторых слов нескольких различных, но связанных между собой значений; при этом полисемия является ключевым моментом семантического анализа (Ульман 1962, 117). Если же обратиться к отечественным лингвистам, то, как пишет М.В.Никитин, полисемия – это одно из основополагающих свойств естественного языка, которое позволяет экономно выразить значительно большее число значений, используя ограниченное число единиц. М.В. Никитин утверждает, что все значения многозначного слова связаны по содержанию, на основе которого возможно их (значений) взаимодействие. Кроме того, понятие полисемии обуславливает, что слово не имеет четко очерченного круга связанных с ним концептов. Естественный язык является универсальной знаковой системой для передачи значений. Следовательно, в речи между означающим (десигнатором) и означаемым (значением) образуются сложные отношения, поскольку значения слова опираются на знак, но содержательно ориентируются на действительность (Никитин 2007, 176-177). В этом заключается сложность явления полисемии, поэтому лингвисты уже давно занимаются изучением теории многозначности.
В свою очередь, явление широкозначности (эврисемии) получило несколько меньшее освещение, потому что исследователи разделились во мнениях по вопросу о соотношении многозначности и широкозначности. В первую очередь это связано с природой эврисемии и ее местом в лексико-семантической системе языка. Одни ученые включают эврисемию в область полисемии, характеризуя ее как вид многозначности, другие же определяют ее как самостоятельное явление.
|
|
|
Ученые, рассматривающие эврисемию как широкий лексико-семантический вариант полисемии, основывают свои рассуждения на идеях, предложенных выдающимися отечественными лингвистами В.В. Виноградовым и А.И. Смирницким. Именно А.И. Смирницкий первым ввел в русское языкознание понятие лексико-семантического варианта (ЛСВ). ЛСВ – это «двусторонняя единица, формальная сторона которого выражена формативом, а содержательная – одним из значений многозначного слова» (Смирницкий 1954). А.А. Уфимцева отмечает, что ЛСВ наиболее точно определяет природу семантической структуры слова и помогает выявить те сложные связи внутри слова, которые характеризуют его (слово) как «неразрывный ряд тождественных лексико-семантических вариантов слова в их единстве» (Уфимцева 1962, 91). В.В.Виноградовпишет о неоднородном характере элементов, которые составляют смысловую структуру слова: одни являются общепринятыми, другие – индивидуальными или стилистически окрашенными употреблениями. Эти значения также характеризуются разной степенью своей семантической значимости: значения, которые являются устойчивыми и общеупотребительными, служат смысловой опорой для других значений (Виноградов 1953, 12). Ю.Д. Апресян включает понятие широкозначности в полисемию. Концепция многозначности основана на идее о дискретной, «прерывающейся» организации лексических значений слова. Он выделяет несколько вариантов полисемии, где новое значение развивается от первичного, т.е. является его логическим дериватом. Как правило, для актуализации подходящего значения многозначного слова необходим контекст (лексический, синтактический или семантический) (Апресян 1974, 176-177, 180-181). Развивая идею многозначности, Д.Н. Шмелев пишет о таком свойстве полисемии, как совместимость значений. Реализация каждого отдельного значения определяется особенностями сочетания этого слова с другими словами (в рамках словосочетания или более широкого контекста). Наличие определенной семантической связи (общих семантических элементов) между этими значениями позволяет говорить о том, что они относятся к одному слову (Шмелев 1977, 76-82). Ученые также указывают на наличие ассоциативных и метафорических(метонимических) связей между значениями многозначного слова. Ю.Д. Апресян указывает, что достаточным условием для полисемии является наличие связи одного из значений хотя бы с одним другим значением. Если обратиться к словарным статьям многозначных слов, то, как правило, в них дается исчерпывающая информация, включая ассоциативные значения. В этом отношении слова широкой семантики представляют сложность для исследователей, поскольку они соотносятся с практически неограниченным числом денотатов. В этом состоит принципиальное отличие широкозначной лексики от многозначной.
|
|
|
|
|
|
Существует и другая точка зрения на вопрос о соотношении полисемии и широкозначности. Впервые разграничивать понятия многозначности и широкозначности (эврисемии) стала Н.Н.Амосова, отмечая, что при актуализации одного из значений многозначного слова все остальные исчезают; а в случае с широкозначной лексикой, то контекст лишь конкретизирует ее значения, не исключая всех остальных. Под широким значением слова подразумевается максимально обобщенное значение, которое есть у слова в изолированном положении. Употребление же слова в речи приводит к сужению и конкретизации его. Существительное thing является широкозначным и в условиях изоляции имеет значение ‘любая данность, служащая предметом мысли‘, однако в разных контекстах это значение уточняется, но при этом сохраняется устойчивость его основной части. Поэтому можно говорить о появлении так называемого “подзначения”: «явление», «действие», «существо», - youarenaughtylittlething! (Амосова 1963, 114)
|
|
|
К группе лингвистов, разграничивающих многозначность и широкозначность, также относится В.К.Колобаев. Рассуждая о разнице между многозначными и широкозначными словами, он пишет, что «многозначное слово обозначает два или несколько различных понятий; слово с широким значением всегда обозначает только одно понятие, которое является настолько широким, что охватывает ряд понятий» (Колобаев 1983, 11).
В.Я. Плоткин, обращаясь к проблеме широкозначности, пишет о том, что ввиду перехода английского языка от синтетизма к аналитизму, произошло существенное развитие аналитических лексем, которые состоят из двух компонентов (основной и служебный), где основной компонент несет стержневое значение, а служебный – модифицирует стержневое значение. В. Плоткин отмечает, что в данном случае речь идет не о десемантизации служебного компонента, а о существенном расширении его функции. Как и Н.Н. Амосова, В.Я. Плоткин приводит в пример существительное thing, которое бесспорно можно считать широкозначным в английском языке. Thingвыполняет функцию служебного элемента в именных словосочетаниях, где главным компонентом является прилагательное, например, newthing– «новинка», sweetthings– «сласти». При этом в словосочетании не наблюдается синтетизации, и оно не трансформируется в сложное слово, что дает основание трактовать его служебный компонент как устойчиво широкозначную лексическую единицу.
Для широкозначной лексики очень важны характеристики частотности и сочетаемости. Существенным отличием эврисемии от полисемии является то, что в основе многозначности лежит метафорический или метонимический перенос. Семантическая структура многозначного слова состоит из отдельных значений, между которыми не всегда сохраняется связь; структуре таких слов не свойственна внутренняя целостность. Поэтому отдельные значения могут выпадать, никак при этом не влияя на сохраняющиеся значения (Плоткин 1989, 206-207).
Как пишет М.В. Никитин, все значения многозначного слова связаны между собой посредством отношений семантической деривации, и одно значение возникает из другого по определенным моделям семантического словопроизводства, образуя все вместе семантическую структуру слова. Это может быть доказано через разграничение значений многозначного слова и сравнение их по содержанию (Никитин 2007, 176-192). Если же обратиться к словам широкой семантики, то в этом случае следует упомянуть неразложимость, недифференцированность значения лексической единицы, определяемая таким понятием, как синкретизм (Федюк 2009, 200-204).
В.Я. Плоткин подчеркивает, что семантика многозначной лексики в принципе не поддается глобальной характеристике, которая бы охватывала все ее значения; а широкозначная лексика, напротив, допускает такую характеристику. В конкретном употреблении актуализированное значение многозначного слова элиминирует все остальные, а в случае использования широкозначного слова его значение конкретизируется, но не теряет своей вариативной природы. Ее модификацию обуславливают тематика и окружение в тексте. Автор приводит в пример глагол широкой семантики charge, и в данном случае выбор значения будет зависеть от того, идет ли речь о сделке или об огнестрельном оружии, а это, в свою очередь, определяется ближайшим окружением, существительными gun, price, customer и тд. (Плоткин 1989, 206).
Как пишет в своей диссертации А.А. Авдеев, при рассмотрении явлений многозначности и широкозначности нельзя не упомянуть их общее свойство –полиденотативность, т.е. открытый характер семантической структуры подобных слов, который допускает возникновение новых значений. Однако этим общее и ограничивается, поскольку полиденотативность полисемии и широкозначности имеет разную природу (по причине разного объема информации, соотносимого с семантикой обоих понятий, и неоднородности отношений между первичным и вторичным значениями, возникающих в результате переосмысления). В результате переосмысления широкозначной лексемы его ситуативная интерпретация (производное значение) соотносится с первичным как часть и целое. В случае с полисемией, ЛСВ оказываются связаны с исходным значением логико-ассоциативными связями (на основе метафоры и метонимии) (Авдеев 2002).
К признакам широкозначных слов (помимо полиденотативности и синкретизма), согласно исследованиям В.К.Колобаева (Колобаев 1983) и Л.В. Барсук (Барсук 1991), можно добавить следующие:
1) синсемантия - способность широкозначного слова выражать свое значение лишь непосредственно в контексте с другими языковыми единицами. Важно также отметить, что масштаб контекста может быть разным: как на уровне словосочетания, так и на уровне всего текста;
2) десемантизация – явление, при котором широкозначное слово частично или полностью утрачивает свое лексическое значение и представляет собой служебный элемент, выполняющий грамматическую функцию;
3) полифункциональность – способность слов широкой семантики выступать как в лексической, так и грамматической функции (идея основного и служебного компонентов, как уже писал В.Я.Плоткин);
4) необходимость широкого контекста для конкретизации значений этих слов.
Вопрос о широкозначности остается нерешенным по той причине, что многие исследователи дают этому явлению разные определения. П.С.Федюк пишет, что слово является широкозначным, когда оно имеет одно общее значение и множество конкретных вариантов, т.е. в основе такого слова закреплена некая база, которая заключает в себе суженные контекстом смысловые варианты. По ее мнению, более высокая частотность употребления широкозначных слов (по сравнению с многозначными) напрямую зависит от их полиденотативности, т.е. от способности обозначать самые разнообразные явления и предметы. Это происходит потому, что варианты многозначных слов носят более фиксированный характер. (Федюк 2009, 200-204). М.В.Никитин и Е.И. Малютина сходятся во мнении, что у широкозначных слов более свободное качество связи между формой слова и его содержанием, поэтому подобные слова не привносят свое значение в суммарное значение контекста, а наоборот, они сами «питают» свое значение за счет того, что остается на их долю за вычетом значений остальных элементов высказывания. Однако при этом Е.И.Малютина определяет широкозначность как особый вид многозначности, «когда у слова развивается неограниченное количество значений», и слово, значение которого актуализируется в контексте, утрачивает статус независимой номинативной единицы. М.В. Никитин не разделяет ее мнение и говорит о том, что широкозначность – это не вид полисемии, а особое «запредельное семантическое состояние некоторых слов». (Малютина 2008, 123; Никитин 2007, 176-192; по: Плесская 2012, 80-83).
Многие исследователи отмечают фрагментарную природу значения как многозначных, так и широкозначных слов, но указывают на разную степень проявления этого признака. В случае эврисемии общее, широкое значение слова сохраняется в основе своего варианта, реализованного в контексте, т.е. всегда реализуется прямое значение, а не переносное. А при использовании многозначных слов остается лишь актуализированное значение варианта, все остальные – исключаются.
Н.П. Кудрявцева говорит о фрагментарности, как об общем признаке как многозначных, так и широкозначных слов; различие состоит в степени проявления этого признака. Именно эта фрагментарность облегчает выбор одного из множества значений многозначного слова, при этом большую роль также играет тематика текста, которая помогает подобрать наиболее подходящий вариант. Таким образом, у многозначного слова исключается возможность наличия единого, объединяющего значения (Кудрявцева 2001, 83).
Как пишет Т.В. Жукова, принципиальное отличие широкозначной лексики от многозначной заключается в том, что семантика широкозначного слова не объединяет в себе большое количество признаков, которые поддаются дифференциации. Поэтому при использовании широкозначного слова приходится соотносить этот минимальный набор признаков с большим количеством денотатов, что приводит к тому, что в самых разнообразных употреблениях сохраняется одно, хоть и сильно обобщенное значение. Этот факт позволяет противопоставить широкозначность и многозначность, поскольку многозначность развивается за счет метонимического и метаморфического переноса, и его отдельные семантические сегменты нельзя свести к одному общему значению (Жукова 1987, 85-95).
Следует упомянуть о разной значимости контекста для полисемии и эврисемии. В первом случае контекст позволяет выбрать одно из множества значений многозначного слова, связь между которыми, как привило, строится на ассоциациях. А в случае с эврисемией, в каждый отдельный контекст широкозначное слово будет вносить единый, обобщенный смысл.
А.В. Жуков и К.А. Жуков говорят о том, что в случае с диффузностью лексического значения, характерного для полисемии, границы значений, которые определяют ядро знака и его периферию, предельно размыты. А если рассматривать широкозначные слова, то в их денотатах довольно легко разграничиваются ядро (интенсионал) и переменная часть(импликационал), причем та часть значения, которая входит в «сильную зону импликационала», полностью актуализируются лишь в условиях контекста (Жуков, Жуков 2003, 107).
Ученые, которые говорят о широкозначности как об отдельной категории, выделяют еще один признак широкозначности, который проявляется на уровне синтаксиса и позволяет потенциалу широкозначной лексики реализовываться в разных синтаксических моделях. Как пишет в своей работе И.С. Лотова, ввиду своей вариативной природы широкозначные слова могут выступать в служебной функции, например, в качестве вспомогательных глаголов (Yourunfasterthan I do, где do выступает в роли глагольного заместителя). Данное явление можно охарактеризовать «семантическим опустошением», когда слово выходит за рамки своей лексической полнозначности, и происходит актуализация именно грамматического значения слова (Лотова 2002).
Аналитический строй языка способствует развитию широкозначности как самостоятельной лексико-семантической категории, поэтому широкозначность непосредственно связана с грамматическим строем языка. Поэтому – в отличие от многозначности – эврисемия может модифицировать свое значение от лексического к грамматическому.
В поддержку мнения о широкозначности как самостоятельном явлении следует упомянуть о еще одном его критерии – высокой частотности употребления. В.И. Кудинова объясняет их высокочастотность «низкой семантической избирательностью и широкой сферой соотнесенности» (Кудинова 1994, 15). Полиденотативность (одно из главных свойств эврисемии) также влияет на частотность употребления широкозначных слов.
Нам представляется убедительной точка зрения таких авторов, как Н.Н. Амосова, В.Я. Плоткин и других, т.е. тех лингвистов, которые выделяют широкозначность в отдельную категорию, поскольку из приведенных ими доводов и примеров действительно следует вывод, что явление эврисемии заслуживает отдельного внимания в качестве самостоятельной категории в лексико-семантической системе языка. Множество подходов к рассмотрению широкозначности и порой противоречащие друг другу взгляды и определения лишь подчеркивают актуальность проблемы. Отсутствие четко определенного статуса явления эврисемии также вызвано фактом неравномерного распределения широкозначной лексики у разных частей речи: наиболее часто они встречаются у глаголов, затем – у существительных. В целом можно сказать, что слова широкой семантики являются интересным материалом для дальнейших исследований.
В рамках данной работы важно отметить, что слова широкой семантики, входящие в состав речевых конструкций, «способствуют выражению коммуникативной интенции говорящего», а также, благодаря связи элементов в речевой цепи позволяют прогнозировать последующие или предшествующие элементы (принцип семантической предсказуемости). Иными словами, широкозначные лексемы имеют значение в реализации прагматических характеристик речевой ситуации, а поскольку особенностями языка СМИ являются его оперативность и ограниченность как во времени, так и в «пространстве», то использование широкозначной лексики наиболее актуально и удобно.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 1475; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!