Переход к индивидуальному мышлению: торможение
Суггестивное состояние мышления работает хорошо, когда приходится иметь дело с неизменными условиями и неизменной деятельностью. Жест не может передать точного алгоритма действий. Поэтому можно понять жест только если он указывает на большой «кусок» деятельности, которая внутри себя уже заранее алгоритмизирована. При неизменной деятельности так и есть: жест вожака может означать, например, «вот тебе камень, сделай из него наконечник копья», но как делать копье – вожак не объясняет. Этот кусок деятельности был алгоритмизирован в другое время, частично посредством подражания, частично тоже суггестивным воздействием, более дробным («Держи камень не так, а так»).
Однако эта система будет плохо работать, если деятельность происходит в изменяющихся условиях и сама должна изменяться. В этом случае приходится, во-первых, развивать более изощренную коммуникацию, во-вторых, думать самому. Именно таково было направление эволюции гоминид. Почему получилось так, что они попали в изменяющиеся условия? Это могло быть связано с их распространением в области более холодного климата или с чем-то еще.
Итак, то направление эволюции, на которое вступили троглодитиды на пути к тому, чтобы превратиться в людей, можно назвать тормозным. Решающую роль играли механизмы торможения. Выше мы уже встречали один из таких механизмов: это интердикция (194). На первом этапе интердикция действовала, так сказать, в одном направлении с суггестией, она была направлена на торможение собственных рефлексов. Однако здесь наиболее важно то, что в изменяющихся условиях приходится гораздо чаще прибегать к торможению деятельности, чем в неизменных. Тормозящие механизмы, из которых интердикция была лишь первым, развивались с опережением, это было основным смыслом эволюции троглодитид в людей. Поршнев, рассматривая этот вопрос, в качестве косвенного доказательства приводит такой аргумент, что у современного человека высшие отделы мозга оказывают преимущественно тормозящее влияние на нижние отделы. Усиление тормозящих механизмов как таковых носит в теории Поршнева название «тормозная доминанта».
|
|
|
Появляется контрсуггестия (195 сл.). Сначала она, как и интердикция, была направлена на торможение деятельности, которая в измененных условиях становится неадекватной. Если рядовой член коллектива сталкивается с неадекватностью старой деятельности быстрее, чем сталкивается вожак, то он попадает в такое положение, что от вожака приходят «устаревшие» команды. В интересах деятельности возражать на такие команды. Конечно, имеется более простой, так сказать, «позитивный» способ возражения, который находится еще в рамках суггестии: жестами сигналить о неудаче, ими же предлагать свой вариант. Но не всегда это действует. Ведь мы помним, что суггестия часто действует интериоризированно. Если интериоризируется неадекватная суггестия, то в отсутствие вожака тормозить приходится суггестию внутри себя, как бы возражать самому себе.
|
|
|
Это важный момент: контрсуггестия – это внутренний механизм, который подавляет не внешние сигналы, а другой внутренний механизм, а именно желание подчиняться этим сигналам. Выход из-под суггестии теоретически является выходом в свободу. Но на практике первоначально это могло быть только торможение одной суггестии, неадекватной, в поисках другой, более адекватной. Однако с развитием торможения начинала вытормаживаться любая суггестия, то есть ослабевала суггестивная способность как таковая.
Чем слабее суггестия, тем большая нагрузка ложится на самостоятельное мышление. Разумеется, в качестве интериоризации самых общих целей коллектива – совместного выживания – суггестия не вытормаживалась никогда. Мы, современные люди, мыслим себе выживание как совместное, точно так же, как это было у первобытных людей. Но в области мелких алгоритмов – как обтесывать колья новыми камнями, как делать копья из новых деревьев – наоборот, на самостоятельное мышление ложилась возрастающая нагрузка. Думаю, вряд ли ошибусь, если предположу, что торможение суггестии и самостоятельное мышление были более свойственны не-доминантным членам коллектива, хотя нельзя предполагать, что это были наиболее подчиненные из особей. Думаю, в стае всегда существовала некая прослойка особей, которые были наиболее предрасположены к собственному мышлению, даже без торможения суггестии. Эти члены стаи обычно держатся на периферии и избегают суггестивных взаимодействий. Они и на суггестивном этапе были полезными членами, например, в качестве разведчиков (при перемещениях, при обороне от хищников или при войнах с соседними племенами).
|
|
|
Чем более возрастала в коллективе роль индивидуального мышления, тем слабее была суггестия, поскольку тормозящие механизмы вытормаживали ее – иначе собственное мышление не могло работать. Этот процесс, возможно, являлся даже самоусиливающимся: чем слабее суггестия, тем больше нагрузка на самостоятельное мышление, чем больше работает самостоятельное мышление, тем сильнее тормозится суггестия. Если это так, то мы не должны удивляться, что Поршнев указывает на крайне, неправдоподобно короткие сроки, которые заняла эволюция троглодитид в людей (порядка 30 тысяч лет). Во всяком случае, общее направление эволюции состояло в том, что суггестия тормозилась, а роль индивидуального мышления возрастала.
|
|
|
При ослабленной суггестии возникает запрос на иные пути взаимодействия между членами коллектива. Возникает запрос на речь. Появление речи мы рассмотрим отдельно.
В теории Поршнева большую роль играет вопрос взаимодействия с теми потомками общего предка, которые пошли по другому пути эволюции. Это достаточные своеобразные моменты поршневского учения, которые не всегда легко пересказать убедительно. Я постараюсь по возможности обойти этот вопрос, хотя совсем избежать его не удастся.
В точности родственные отношения выяснить не просто, но очевидно, что очень долго все (возможно, более чем две) ветви общего предка были одним видом, то есть они спаривались между собой (Хайфилд, 2006). Мы в первом приближении можем отождествить вторую ветвь с неандертальцами. У неандертальцев не было торможения суггестии, у них она продолжала оставаться единственным средством общения.
Взаимоотношения троглодитид и неандертальцев были драматическими (377). Главный и непримиримый конфликт возникал между самцами. Спаривание требует интенсивного взаимодействия между самцом и самкой, которое, разумеется, очень хорошо обеспечивается суггестией. Неандертальцы, которые в полной мере обладали способностями к непосредственной суггестии, значительно легче достигали успеха в принуждении самок к спариванию, чем троглодитиды, чья суггестия была заторможена. Не приходится удивляться, что индивидуальные стычки, которые возникали на этой основе, переходили в межплеменные столкновения, когда одновременно несколько десятков троглодитид осознавали, что их врагами являются несколько десятков неандертальцев. Здесь можно усмотреть первые истоки абстракции, но мы в эту тему углубляться не будем. Согласно Поршневу, вражда между неандертальцами и троглодитидами привела к бегству последних, что, в свою очередь, привело к расселению их по всем континентам (380). Когда был достигнут предел распространения, троглодитиды двинулись назад и уничтожили преследователей. Так легко объясняется тот факт, что не удалось найти ископаемые останки некоторых наших предков: они были не только уничтожены протолюдьми, но и съедены ими.
На последних этапах преследовали уже, очевидно, не неандертальцы. Нет никаких данных о том, что неандертальцы рассеялись, это чисто европейская группа гоминид. Кроме того, неясно, зачем бы им это было нужно. Я бы предположила, что конечные стадии бегства человека – это, если можно так выразиться, бегство от самого себя. Племя, которое сильнее вытормозило суггестию, убегало от племени, которое вытормозило ее не так сильно, поскольку на «нового» человека, с выторможенной суггестией, любая суггестия оказывает опасное, подавляющее действие. Мы видим это в современности, например, при общении с цыганками. Более того, бегство от себе подобных – до сих пор одна из антропологических констант, о которой я напишу несколько позже.
Нам особенно существенно, что протолюди действительно распространялись, а это, в свою очередь, приводило к особенно быстрому изменению условий и, соответственно, особенно сильному развитию торможения. В ситуации совсем новых условий (например, достигнут край материка, далее океан) почти никакие из суггестивных механизмов не работают.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 296; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!