Значит – это кому-нибудь нужно? 10 страница
- Кой черт понес его на эти галеры? И не догнать ему ни за что.
- А кто это, вообще? Ой, глядите, да он бежит!
- Вообще не понятно. Что к чему? – опять недоумевал профессор Кварк.
- Да и понимать не надо! Профилактика! – объявил Ван Ваныч, повторив уже который раз таинственное слово.
А незнакомец вдруг перестал плыть, встал в рост и смешно побежал, подскакивая и высоко поднимая ноги, громко шлепая ими по воде.
- Это сапфир снова заполняет наше озеро.
- А вода? Куда она уходит и каким образом?
- Она возвращается обратно. Такой своеобразный круговорот. Ну, ладно. Нам тоже надо торопиться обратно, домой, - вздохнул Ци Байши.
Лодка скользнула к самому берегу, пока не ткнулась носом в скалу. Вовремя. Вода совсем ушла, и лодка оказалась на суше. Ее борта опустились и стали ровным полом, висящие циновки обратились в стены. Крыша снова стала прежней крышей избы.
- Ну, вот и закончилось наше путешествие! – грустно сказал профессор Кварк.
- Что это шевелится у меня в кармане? – забеспокоился Ван Ваныч. Гороховый Шут испугался, что его разоблачат, а чего доброго еще и выкинут в пропасть, например, или раздавят, и замер. Но Ван Ваныч совсем не его имел в виду. Из другого кармана его телогрейки вдруг выскользнула маленькая книжица, распахнулась в полете, показав бесконечное множество своих страниц, и мягко легла на стол. Тут она принялась расти в разные стороны до размеров фолианта.
|
|
|
- Да это же Живая книга моей племянницы! Сейчас что-то будет. Она с характером, а что удивляться?
Неожиданно книга раскрылась. Из нее вылетел заголовок рассказа: «Немного о детстве». Послышались звуки задумчивого клавесина, грустившего о былой беспечности. Посреди горницы откуда-то взялось мерцающее изображение мужчины, сидящего в кресле.
Все узнали в нем Фантаза Предвидова. Эффект присутствия был необычайный. Особенно после недавних встреч с историческими героями, с коими довелось запросто поговорить. Но сейчас была лишь проекция, запись, не способная вести диалог, но лишь воспроизвести монолог или, как в данном случае, рассказ автора от лица его самого. Фантаз кивнул головой, слегка улыбнулся и заговорил:
«Если зрелого мужика сравнивают с ребенком, то это значит, что он владеет неоспоримым потенциалом. Тем более, если такое сравнение исходит от любящей жены и моей мамы, ей-то виднее.
Раньше я этого не понимал и даже подтрунивал над отцом. Теперь, когда я почувствовал себя этаким прожженным жизнью старым волком, мне стало отчетливо не хватать сил. Оттого, что я на все находил ответ, легче мне не становилось. Мое всезнайство - всепонимайство покрылось плесенью обреченности и напоминало склеп или массовое захоронение, случайно обнаружившее себя не на кладбище, что было бы естественно, а на чердаке моей памяти в связи с обрушением потолка, не выдержавшего сей тяжести содержимого, разбросанного теперь по всему жилому пространству моей больной головы».
|
|
|
- Чувствуются польские корни, - со знанием дела заметил Кварк, но на него все зашикали.
«Стоит иногда наводить порядок и в ней, - Фантаз имел в виду свою голову, - а это значит: избавиться от клишеных мыслей, выбросить ненужный хлам отживших свой срок оценок, навязчивых установок, чтобы однажды не загреметь под фанфары, или не провалиться в тартарары - усмехнувшись, Фантаз немного помолчал и продолжил, - итак, я решил расстаться с этим сомнительным грузом.
И стало легче. Визжать и пускать пузыри пока не хотелось, но построить замок из песка я уже был не прочь. В надежде найти того, кто назовет меня ребенком, я отправился на песчаный берег.
Там было много песка. Я оказался не один. В песок играла толпа взрослых здоровых тел, за которыми угадывались очертания песчаного города, пока еще поражавшего своей диковинной архитектурой, но уже и грандиозными руинами. Идея оказалась, увы, не новой и уже готова была потерять свой лоск оригинальности и приобрести взамен ярлык китча, о чем сообщало массовое веселье, доходящее до идейного безумства. От бесшабашного всеразрушающего гулянья город исчезал, превращаясь в развороченные груды песка.
|
|
|
Абсурдом завершалась идея создания хрупкого мира. И детством здесь совсем не пахло. Уже собираясь уйти, так и не поучаствовав в бессмысленной вакханалии, я заметил группу пацанов, тоже молча наблюдавших, как бесятся взрослые. Их сосредоточенные лица выражали безрезультатные потуги понять происходящее и найти выход для себя, своих эмоций, которые пока сдерживались, но пар от их кипения уже толкал совершить что-то крайне отчаянное, или же вынести назидательный урок для своей последующей жизни, чтобы не было мучительно больно потом, когда еще не раз придется столкнуться с острым ощущением жестокого непонимания себя себе подобными.
И у меня закралось подозрение, что это именно они и есть строители сказочных замков, так печально почивших под ногами безумной зрелости. «Хорошо, если среди этих скакунов нет их родителей, а то совсем худо», - подумал я.
Но я зря беспокоился. Детство победило! Вдруг неизвестно откуда появился еще один мальчуган. Совершенно не обращая внимания на обреченную толпу, он несся к своим товарищам, полный того непостижимого для многих самозабвения, влекущего только вперед, к новым открытиям, к новому счастью, орал от восторга одну только букву: «А-а!» и держал в руке почти незаметную веревочку-нить, соединяющую его с гордо парящим змеем. Его восторг быстро передался его друзьям, и вместе со змеем они вскоре исчезли из виду.
|
|
|
Я вздохнул с облегчением. Детство победило и в моей душе. И я был рад. Желание строить замки из песка неожиданно сменилось желанием вернуться к своей работе. Но теперь она мне стала напоминать летучего змея. Мне оставалось только заорать и помчаться вперед, к новым открытиям, к новому счастью. Что я и сделал». На последних словах зазвучал Славянский танец №8 Дворжака.
Книга закрылась. Исчезла проекция автора рассказа.
- Ну, как? По-моему, неплохо!
- Да, согласен. Оставаться ребенком в душе – вот где спасение.
- Не знаю, как все вы, но я устал, - сообщил Кварк. - А как это Фантаз оказался в Живой книге?
- А что такого? По-моему, ничего особенного в этом нет. Фантаз – личность незаурядная. Тем более, они с Мармушей дружили в детстве. И вот, пожалуйста, - старик не успел договорить, как на стене стали бить часы полночь. Свеча потухла, и все исчезло.
***
Вадим Шутов проснулся от резкого звонка в дверь. Непривычный звонок. Все непривычное. Вадим вскочил с кровати и бросился в прихожую, открывать дверь. Эта была первая ночь в новой съемной квартире. Выглянув на площадку, он увидел, как у двери напротив стояли два человека, один ковырялся ключом в замке, другой скучающе комментировал его действия. Но тут оба отвлеклись от своего занятия и уставились на Вадима.
- Здравствуйте, Вы ко мне? – спросонья проговорил Вадим, обращаясь к соседям, никого другого не обнаружив. Приглядевшись внимательнее, Вадим узнал профессора Кварка, да и спутник Светлозара Футуровича показался ему знакомым. «Где же это я его видел?» - подумал про себя Вадим и вдруг вспомнил свой странный сон. «Ну, конечно, это же Ван Ваныч!»
- Спи-спи, сынок, еще рано! – отозвался Ван Ваныч. Вадим кивнул и скрылся за дверью. Но этого времени, пока дверь была приоткрыта, оказалось достаточно, чтобы Горошина Шута вкатилась к своему «Хозяину». А как еще можно было именовать того, чей образ, правда, в миниатюре, хранился в Горошине, чем стал отпечаток при столкновении Вадима с коллегами Кварка. В дверь Вадима тоже позвонила Горошина. Но для этого ей пришлось выбраться из кармана телогрейки Ван Ваныча и добраться до его уха, вызвав щекотку и невольное маховое движение руки, запустившее Горошину в нужном направлении и в точное попадание: звонок у входной двери Вадима.
Вадим опять рухнул в кровать, а Горошина осталась на столе, пытаясь перевоплотиться в более удобный носитель информации. Наконец, ее потуги увенчались успехом, и ноутбук зажегся от возникшей в нем новой жизни.
***
Светлозар Футурович спал, как ребенок. Во сне он ловил чудесную бабочку, бегая по лужку в коротких штанишках. За ним почему-то неотступно следовал молочный поросенок, весело похрюкивая. Но вдруг поросенок хрюкнул, как зрелый хряк, и у самого уха Светлячка. Светлячок, а именно так называли его, Светлозара, родители в детстве, вздрогнул и проснулся. Звук, которым он был разбужен, не остался во сне, а продолжал нарушать идиллию волшебного утра. Он доносился из соседней комнаты. «Что там может быть?» - недоумевал профессор Кварк. – «Ах, да!» - он вспомнил, что пригласил в гости почтенного Ван Ваныча, они заболтались допоздна в кафе, рядом с домом профессора, и Кварк, как друг и гостеприимный хозяин, предложил переночевать у себя. Он и не знал, что стены его холостяцкой квартиры так звукопроницаемы. Любой бы на месте Светлозара Футуровича встал, накинул халат и зашлепал на разбудивший его звук, в гостиную, где вчера уложил Ваныча. Но не Кварк. Он поступил как истинный парадоксолог: остался в кровати и принялся проникать силой мысли через стенку, пытаясь разглядеть источник разбудившего его звука. Настроение Кварка явно стало улучшаться. Лежать на кровати становилось все интереснее: видения соревновались между собой своей фантастичностью, подогреваемые продолжающимся хрюканьем. Итак, Светлозар мысленно вошел в гостиную и увидел, что на диване лежал только плед с подушкой, а еще пара журналов «Вестник парадоксолога», Ван Ваныча подозрительно нигде не было, зато в груде разбросанных по полу исписанных листов бумаги копошилась огромная свинья. «Сейчас надо придумать, откуда она взялась, но это не к спеху, решение придет органично, само собой», - управлял своим потоком образов сценарист Кварк, продолжая себя развлекать.
- Только этого еще мне не хватало! – мысленно простонал профессор, почувствовав, что не на шутку закипает. И чтобы еще больше распалить себя, Кварк представил, что в ответ на свое негодование он услышал, раздавшийся из кухни веселый смех Ван Ваныча.
- Не ругайся, дорогой Светлозарчик! Просто я долго лежал, думал, размышлял над твоей способностью сквозь стены-то проходить, и вот тут я попробовал телепортировать свою Джоконду из зоопарка. Я ведь давеча забыл ее покормить. И вот решил, чем гнаться по всему городу, лучше я сюда ее притяну силой собственной мысли. А? Какого? «Так-так, свинья Джоконда – это то, что надо!» - мысленно потирал руки довольный Кварк. Появился удачный шанс разделаться с заносчивой дикторшей канала новостей Джокондой да Винчи. Однажды она посмела усомниться в гениальности профессора, высказав с экрана свое отношение к его экспериментам, назвав их спорными и малозначимыми для современного человечества. «А сама-то, вульгарная притворщица, выскочка, обрядилась в образ Джоконды! Как ей не стыдно позорить имя Великого художника и изобретателя эпохи Возрождения – Леонарда да Винчи!» - восклицал с кровати возмущенный актер Кварк. Немного успокоившись, он решил вернуться к работе сценариста.
- Да? Ну и как это Вам удалось? Колитесь немедленно! – угрожающе сверкнув глазами и воинственно почесав затылок, потребовал Кварк, представив, что отвечает на оправдательную речь Ван Ваныча.
- Да, собственно, все как-то само собой вышло, - оробел Ван Ваныч, - я просто подумал, а что если позвать посредников, - оправдывался старик.
- Каких посредников?
- Инстинкты! Да! – Ван Ваныч вытаращил глаза, и без того увеличенные очками, и приобнял Кварка, неожиданно хлопнув его по плечам, что означало «включаю в тебе радость». Кварк вздрогнул и пристально посмотрел в глаза Ван Ваныча и решил, что самое время мысленно заподозрить его в пьянстве: «Уж не пьян ли?», а вслух сказать что-нибудь в таком роде:
- Вы меня пугаете, дорогой Ван Ваныч, - предупреждающе произнес профессор. Тут нужно спрятать руки в карманы халата и обойти старика, подозрительно его оглядывая.
- Понимаешь, моя Джоконда обожает трюфели! (« Вот-вот, свиньи их любят тоже, а у меня как будто они есть, предположим, это тоже для меня лакомство! Надо же найти яблоко раздора!»)
- Что? – изобразил беспокойство Кварк, мельком глянул на свинью и рванул на кухню, очевидно, к холодильнику, проверять свои запасы. – Представьте, я их тоже очень люблю! – крикнул Кварк, исследуя полки холодильника.
- Ну, так вот! А у тебя как раз я заметил это изысканное лакомство! – нагло заявил Ван Ваныч. («Это в его духе!»)
Холодильник вздрогнул от удара хлопнувшей по нему дверце. И тишина надолго заполнила собой все пространство квартиры. Так представлял себе мизансцену Кварк –режиссер. Наконец, хрюкнула довольная свинья. Кварк с ненавистью воззрился на своих непредсказуемых гостей. Хотя он давно, уже два дня, как должен был привыкнуть к выходкам Ван Ваныча. А тот словно не замечал, как хозяин жилища изо всех сил пытается сохранить спокойствие, которое вот-вот готово смениться на праведный гнев.
- Не ищи, я проверял, больше нет. Ну, ничего этого количества хватило. Ты же видишь, что моя Монализочка здесь и сыта. Правда, моя красавица? – и Ван Ваныч ласково потрепал свинью за ушком.
- Может быть, Вы мне все-таки объясните, как Вам удалось провернуть все это… ну, это, - Кварк помогал себе выразить мысль характерными размахиваниями рук, поскольку от возмущения у него слова застревали где-то в горле, толпились, толкались безрезультатно, создав только першение. Кварк стал кашлять. Какой артист!
- Сейчас-сейчас, расскажу, - успокаивал старик, участливо стуча по спине несчастного интеллигента в далеко не первом колене. – Достал из холодильника трюфели, положил на тарелку. А сам сел рядом и стал представлять, как Монализочка с удовольствием их уплетает. Я так думаю, что голодная Монализочка почувствовала запах трюфелей, мой, естественно. Значит, я рядом, все безопасно. Она же только мне доверяет, меня любит. Я же когда-то тоже был свиньей, ну, хряком или нет, боровом…
- Оно и видно, - победоносно-презрительно отозвался Кварк.
- Инстинкт, значит, самосохранения, ну, голод, да еще, практически выходит, инстинкт продолжения рода…
- Я Вас умоляю! – вскричал Кварк, Вы, что хотите сказать, что она к Вам как к борову не равнодушна?
- А почему бы и нет?
- А! Ну, да. Как я мог забыть? Это у вас семейное! Лоренца тоже начитались вместе с племянницей. «Человек находит друга!» - с сарказмом воскликнул довольный собой профессор.
- Что? Да, нет. Твою статью в журнале по парадоксологии нашел. Вот, смотри. Ты же сам написал, что для прохождения трехмерным субъектом (объектом) различных слоев пространства, необходимо, во-первых, задать координаты начальной точки перемещения по отношению самого субъекта (объекта), во-вторых, определить вектор перемещения в соответствии с выбранным конечным слоем пространства, в-третьих, задать координаты конечной точки перемещения, в-четвертых, создать трехмерную проекцию субъекта (объекта) на заданный пространственный уровень в соответствии с координатами конечной точки перемещения. ( Кварк с удовольствием выслушал, как его цитировал Ван Ваныч, но сделал вид, что ему это безразлично.)
- И что? Уж не хотите ли Вы сказать, что Вам удалось задать такую проекцию?
- Удалось! Я сам удивился.
- Но как?
- Совсем просто. Начальная точка перемещения – очень уютный теплый, светлый загончик со всеми удобствами для моей дорогой свинки в элитном районе нашего Зоопарка. Вектор перемещения – Старый город. Заданный пространственный уровень – твоя квартира с трюфелями и мной. Проекция создана с помощью воображения, материализована в результате установления мысленного контакта с объектом, а перемещения этого объекта удалось произвести силой мысли. ( «Этот Ван Ваныч такой самодовольный! Вот и пусть получает теперь от меня», - злорадно размышлял Кварк, довольный уготованной для Ван Ваныча ролью.)
- С ума сойти! Как эта плоть сквозь стены-то прошла?
- Это как раз не сложно, - виновато пролепетал Ван Ваныч. («Пусть теперь лепечет!») Дело в том, что … почему-то возник энергетический двойник. Оказывается, что очень странно, энергетический двойник тоже любит покушать? И он, то есть, они съели все трюфели! – улыбнулся телепат- телепортатор.
- Ты хочешь сказать, что тебе удалось раздвоить трехмерный биообъект? - Кварк в миг перестал дистанцироваться с Ван Ванычем после такого неслыханного успеха оного в опытах по парадоксальной телепортации, заменив в обращении надменно-уважительное «Вы» на тесно-дружеское «ты». Он бы давно это сделал, но тыкать никак не получалось. То ли воспитание не позволяло, то ли еще какие проблемы, Кварку не хотелось копаться в истинных причинах своего высокомерия. И вот случайно нашелся довольно удачный выход. Только-то надо было мысленно поднять Ван Ваныча до своего уровня.
- Выходит, удалось? Раньше-то я только перемещал… - это уже была реплика Ван Ваныча.
- То есть свиней теперь две?
- Я не хотел, - сокрушенно повинился Ван Ваныч, приложив руку к сердцу. («Может, его еще на колени поставить для убедительности образа? Ладно, не стоит перегибать палку, в следующий раз», - решил Кварк и оставил пока стоять своего нового друга.)
- А раньше, говоришь, просто перемещал, что хотел и куда хотел? Так что же ты на мою статью ссылаешься, если без нее легко обходиться можешь?
- Она мне попалась на глаза, я прочел и подумал, почему бы … не тряхнуть стариной. Но если раньше все получалось как-то само собой, то когда я стал глубоко осмыслять процесс, наверно, перестарался, раз попутно появилась вторая, - развел руками старик.
- Ага, побочный эффект! – допустим, я догадался, - продолжал сочинять Кварк. – И часто ты устраиваешь эксперименты с телепортацией?
- Ну, только если очень надо! – в конец перепугался бедный старик.
- То есть ты обладаешь невероятной способностью телепортировать? И даже людей?
- Нет! Никогда! Честное слово! Ни за что! – Ван Ваныч пал на колени и принялся креститься. – Я же не враг себе? Я разве не понимаю, насколько это опасно? Только с согласия самого… путешествующего.
- Так! – Кварк нервно заходил по комнате. – Да ты с ума сошел! А если кто-нибудь узнает? Сколько ты успел народу переправить? И куда?
- Только себя и племянницу, больше никого.
- Точно? Подумай, может, ты забыл кого?
- Ах, да! Еще свою сестру на Марс отправил. Но она так просила, так умоляла. Я же рассказывал: когда Мармуша с тираннозавром стала общаться, я об этом сообщил ее родителям. Ну? Моя сестра, ее мать, впала в депрессию. И, чтобы отвлечься, стала разводить цветы, сначала для Марса, а потом – на Марсе.
- А, на Марс – это сойдет. Только когда решит вернуться, надо ее подготовить, чтобы не проговорилась.
- Почему?
- Безбилетный путешественник – не хорошо это, не прилично для дамы, она же не заяц?
- Точно.
- Ах, да! А где вторая свинья?
- Она как-то не задержалась. Понимаешь, они не в раз пришли. Сначала двойник. У нее и аппетита почти не было. Так, перекусила и тут же вон в ту стену сама ушла, когда Джоконда появилась, - последние слова Ван Ваныч прошептал еле слышно, скорее прошевелил губами. («Вот именно, пусть теперь только шевелит губами своими, без звука!» - торжествовал Кварк, потягиваясь в кровати. Настроение продолжало расти. Но тут опять это хрюканье. Кварк замер.)
- А где Джоконда?
(«Действительно, куда пристроить эту свинью?») Кварк мысленно с Ван Ванычем обходил свою квартиру, заглядывал к соседям, на улицу. Джоконды нигде не было. Незадачливые экспериментаторы недоумевали. Первым предложил свою версию Кварк:
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 291; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!